, чтобы заставить
писать правой. Порой он до крови бил линейкой по левой ладони. Я,  наверное,
был единственным в Англии мальчиком, который считал, что в школе лучше,  чем
дома.
   Только сейчас Макси до конца поняла, какое  у  Робина  было  безрадостное
детство. Неудивительно, что в нем не осталось места для любви. Как же он все
это пережил, сохранив чувство юмора, ясную голову  и  доброту?  У  нее  душа
болела за него с Джайлсом,  двух  одиноких  мальчиков,  которые  заслуживали
гораздо лучшей участи. Хорошо хоть, что их было двое. Но все же...
   - Ну, хорошо, допустим, что мы оба выросли, чувствуя себя чужими в  нашем
окружении, Робин.
   Разве этого достаточно? Неужели нас связывают только наши слабости?  .  -
Не наши слабости, а наше взаимное доверие.
   Робин полусидел на письменном столе, держась руками за его край. В  белой
рубашке, худощавый и сильный, он был невыразимо привлекателен.
   - Мы признаемся в наших слабостях только тем, в ком чувствуем способность
их понять и принять нас такими, какие мы есть. Даже когда я  тебя  почти  не
знал, я рассказывал тебе о том, о чем не  говорил  никому,  в  чем  не  смел
признаться даже самому себе.
   - Это меня  и  беспокоит,  Робин,  -  ответила  Макси  откровенностью  на
откровенность. - Мне кажется, что ты только потому хочешь на  мне  жениться,
что я помогла тебе в трудную  минуту.  Тебе  надо  было  выговориться,  а  я
оказалась под рукой. Разве это причина для женитьбы? Выслушать тебя могла бы
и любая другая женщина.
   - Неужели ты такого плохого мнения  о  моих  умственных  способностях?  -
Робин улыбнулся ей с такой нежностью, что у Макси растаяло сердце. - Никакая
другая женщина мне не помогла бы. С тобой  одной  я  чувствую  себя  цельной
личностью.
   Видя, что она все еще колеблется, он добавил:
   - Ты многому меня научила, но главное - ты  научила  меня  любить.  -  Он
помолчал. - Я люблю тебя, Канавиоста.
   Макси задохнулась, услышав слова, которые уже не надеялась услышать.
   - Ты говорил, что не можешь любить.
   - Я действительно так думал, но вы с Джайлсом  вправили  мне  мозги.  Мне
казалось, что я любил Мэгги так сильно, как только мог, и что  она  ушла  от
меня, потому что этого ей было недостаточно, потому что во  мне  чего-то  не
хватало. Теперь я знаю, что способен любить сильнее и что тогда я просто еще
не встретил женщину, которую полюбил бы всем сердцем. Мэгги попробовала  мне
это однажды объяснить, но я ничего не понял.
   Робин снова помолчал, отыскивая самые убедительные слова.
   - Мое чувство к Мэгги  было  ограничено  определенными  пределами.  Тебя,
Макси, я люблю беспредельно. - Он так сильно сжал край  стола,  что  суставы
его пальцев побелели. - В то утро, когда мы уехали из Ракстона, ты, кажется,
призналась, что любить меня. Или мне это померещилось?
   Душу Макси словно озарил солнечный свет. - Господи, Робин, ну, конечно, я
люблю тебя, - прошептала она. - Все эти разговоры о том, какие мм разные,  о
том, что я не смогу жить в Англии, были лишь уловкой. Я просто боялась,  что
слишком тебя люблю, а ты меня - нет.
   Макси встала и протянула к Робину руки. Куртка упала с ее  плеч  на  пол.
Робин шагнул вперед и заключил ее в объятия.
   Их тела с самого начала знали, что предназначены друг для друга. Теперь у
Макси не оставалось сомнений - только желание.
   Они лежали на персидском ковре, и вдруг Робин отстранился от нее.
   - Черт! - воскликнул он. - Я опять забыл. - Тяжело дыша, он  положил  лоб
на ее голую грудь. - Я все  время  забываю,  что  ты  не  хочешь  заниматься
любовью в этом доме. Прости меня. - И с усмешкой добавил:
   - Жаль, что в саду слишком сыро и холодно.
   Он хотел подняться, но Макси обвила его руками за шею.
   - Не надо благородных жестов, Робин. Раз ты меня любишь,  меня  нисколько
не заботит, что мы в доме Мэгги.
   Лицо Робина посветлело.
   - Я очень, очень рад это слышать.
   Он опять склонился к ее груди. Его рот, его руки, его  пьянящая  близость
разжигали в Макси ответную страсть. Точнее, это была не только страсть, но и
нежность, и взаимопонимание, и ликование, сплавленные  в  огромное  чувство,
намного превосходящее простую сумму всех слагаемых.
   На этот раз она не дарила, а он не принимал утешение - они делились  друг
с другом своей самой сокровенной сутью. Макси казалось, что ее уносит  вверх
взлет его духа, в котором были и темные стороны, но они не  причиняли  боли,
тогда как нити, сотканные  из  солнечного  света,  обвивали  ее  радостью  и
теплом. Макси и Робин слились в единое целое.
   Позже, когда  она  лежала  на  нем  в  сладостной  истоме,  а  ее  волосы
рассыпались по его груди, Робин нежно отвел их в сторону, чтобы  увидеть  ее
лицо.
   - Милая, тебе не кажется,  что  нам  надо  привыкать  заниматься  этим  в
постели? Каменные жертвенники и персидские ковры сами  по  себе  не  так  уж
плохи, но все-таки в постели удобнее.
   Макси потянулась и сказала:
   - Не знаю, мне очень удобно. Робин улыбнулся.
   - Из тебя получается превосходное одеяло.  Макси  положила  руки  ему  на
грудь и оперлась о них подбородком.
   - Это, конечно, ужасно - чувствовать себя в детстве  чужим  и  никому  не
нужным, - задумчиво, сказала  она.  -  но,  похоже,  из  таких  детей  часто
вырастают интересные люди.
   - Да, я тоже это заметил, - отозвался Робин, нежно гладя ее по спине. - И
потом необязательно же оставаться никому не  нужным  до  конца  своих  дней.
Макси улыбнулась.
   - Мы с тобой очень нужны друг другу.
   Они немного помолчали, потом Робин спросил:
   - Ты уверена, что тебе не претит заниматься любовью в этом доме?
   - Совершенно уверена, - лениво ответила Макси. Робин сцепил руки у нее за
спиной и перекатился так, чтобы оказаться наверху.  Ее  черные,  как  смоль,
волосы,  переплетаясь  с  бордовым  рисунком  ковра,  окаймляли  экзотически
прекрасное лицо.
   - В таком случае, моя радость, - тихо сказал Робин, - давай повторим.

ЭПИЛОГ

   В день свадьбы выдалась превосходная погода, а сад  Ракстона  словно  был
создан для праздничной церемонии. Гостей пригласили немного,  и  большинство
их присутствовали на том, первом для Макси званом  обеде  в  Лондоне.  Люди,
которых она там встретила, стали ее лучшими друзьями.
   Джайлс был дружкой Робина, а Дездемона - Макси. Через две  недели,  когда
они будут венчаться, Робин и Макси ответят им услугой за услугу.
   Когда свадебный обед подходил к концу и все тосты уже  были  произнесены,
Робин тихо сказал Макси:
   - Может быть, пройдемся по  саду?  Как-нибудь  гости  обойдутся  без  нас
несколько минут.
   - С удовольствием!
   Взявшись за руки, они пошли  по  цветущему,  благоухающему  саду.  Прошло
всего несколько недель, а Ракстон уже стал для Макси родным домом.
   Цветники кончились, и они вступили под кроны деревьев.
   - Я тебе говорил, как мне нравится твое платье?  -  спросил  Робин.  -  Я
такого ни разу не видел, но оно тебе необыкновенно идет.
   Макси с удовольствием  посмотрела  на  свое  расшитое  бисером  платье  с
бахромой внизу. Это платье ей подарила на свадьбу Марго.
   - Оно стилизовано под наряд невесты у могавков.  Я  нарисовала  эскиз,  а
Марго нашла портниху, которая согласилась попробовать это  сшить,  только  у
нее не было крашеных иголок дикобраза.
   Через листву пробивались лучи солнца, кругом порхали птицы, воздух звенел
от их пения. Кивнув на них, Макси сказала:
   - Посмотри, сколько птиц слетелось к нам на свадьбу, Робин.
   Тот загадочно ухмыльнулся. Макси насторожилась и  присмотрелась  к  траве
вдоль тропинки.
   - Послушайте, лорд Роберт, уж не приказали ли вы садовнику насыпать вдоль
тропинки семян, чтобы привлечь птиц?
   Робин рассмеялся, видимо, нисколько не раскаиваясь в содеянном.
   - А что плохого в том, что на нашей  свадьбе  будет  немного  волшебства?
Когда я впервые увидел тебя в Вулверхемптоне возле  "ведьминого  кольца",  я
вспомнил Титанию, королеву фей.
   Макси тоже засмеялась.
   - А я приняла тебя за Оберона. У нас одинаково работает воображение.
   - И многое другое тоже. - Робин замялся. - Наверное, не следует  тебя  об
этом  спрашивать,  но,  когда  ты  сейчас  думаешь  о  будущем,   что   тебе
представляется?
   - Много счастливых лет вместе с тобой.
   Он поднес к губам ее руки и поцеловал сначала одну, потом другую.
   - Это я и надеялся услышать.
   Дорожка привела их на поляну, где Макси до  этого  не  бывала.  В  центре
поляны было такое же "ведьмино кольцо", как и в Вулверхемптоне. Увидев  его,
Макси остановилась, чувствуя, что ее заливает волна счастья.
   Робин обнял ее, нежно поцеловал и прошептал:
   - А теперь, Канавиоста, поучи меня еще раз, как надо слушать ветер.



   Мэри Джо ПАТНИ
   ЛЕПЕСТКИ НА ВЕТРУ


   ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru

Анонс

   Судьба не щадит прекрасную англичанку Марго  Эштон.  Несчастья  буквально
сыплются   на   нее:   предательство   любимого,   гибель   отца,   жестокие
издевательства наполеоновских солдат.
   Однако никакие испытания не способны сломить Марго - теперь,  изверившись
в любви, она посвящает жизнь  смертельно  опасному  искусству  разведки.  Но
каприз судьбы неожиданно дарит красавице вторую встречу с  Рейфом  -  второй
шанс обрести любовь и долгожданное счастье...

Глава 1

   - Что здесь, черт  возьми,  происходит?  Муж  вернулся,  как  всегда,  не
вовремя. Рейфу не раз доводилось слышать этот извечный боевой клич обманутых
супругов, и всякий раз он страдал от неприятного чувства  причастности  тому
низменному и постыдному, что  находит  выражение  в  подобного  рода  бурных
эмоциях. Со вздохом Рейф выпустил  из  объятий  очаровательную  партнершу  и
повернулся  лицом  к  пышущему  негодованием   мужчине,   столь   неожиданно
появившемуся в гостиной.
   Вошедший был одних лет с Рейфом, да и роста муж и любовник были  примерно
одного. Доведись им познакомиться при иных обстоятельствах, они, быть может,
даже понравились бы друг другу, но сейчас  с  перекошенным  от  гнева  лицом
супруг дамы сильно смахивал на людоеда.
   - Дэвид! - воскликнула леди Джоселин Кендал, сделав шаг  навстречу  мужу,
но, встретив его полный  решимости  взгляд,  замерла  на  месте.  В  воздухе
запахло грозой.
   И грянул гром. Низким, хриплым от  сдерживаемого  гнева  голосом  мужчина
произнес:
   - Как вижу, мой приезд стал для вас событием столь же неожиданным,  сколь
и неприятным. Это, я полагаю, герцог Кэндовер;  Или  вашей  благосклонностью
пользуются и другие?
   Джоселин  вздрогнула  и  поморщилась  как  от  боли.   Рейф,   благородно
предоставив даме возможность прийти в  себя,  сам  ответил  на  поставленный
вопрос.
   - Да, я - Рафаэль Уайтборн, герцог Кэндовер,  -  спокойно  сказал  он.  -
Боюсь, сэр, вы находитесь в более выгодном положении, чем я: вы меня знаете,
а я вас - нет.
   - Престьен, - неохотно представился новоприбывший.
   Он с большим удовольствием спустил бы наглеца с  лестницы,  но  гость  не
проявлял агрессивности, и его азарт таял как мартовский снег.
   - Я муж этой дамы, - продолжал  Престьен.  -  Впрочем,  -  и  он  перевел
тяжелый взгляд на жену, - мне недолго осталось пребывать  в  этом  качестве.
Прошу простить, что помешал. Сейчас я соберу пожитки и  уйду,  чтобы  впредь
вас не беспокоить.
   Супруг удалился, выразительно хлопнув дверью. Рейф взглянул ему  вслед  с
явным облегчением. Герцог неплохо владел  оружием,  умел  фехтовать,  как  и
положено джентльмену, но единоборство с разгневанными рогоносцами  никак  не
входило в круг его излюбленных занятий.
   Увы, Кэндовера ждало еще одно испытание: леди Джоселин, бессильно упав  в
кресло, залилась слезами. Если она решила таким образом  разжалобить  Рейфа,
то добилась  прямо  противоположного.  Кэндовер  предпочитал  иметь  дело  с
женщинами легкими, веселыми и доступными, умеющими устраивать все так, чтобы
избегать осложняющих жизнь последствий. Рейф никогда и близко не подошел  бы
к Джоселин, но она недвусмысленно намекнула, что брак ее существует лишь  на
бумаге. Дамочка солгала.
   - Похоже, сэр Престьен не разделяет твоего взгляда на ваш  брак,  -  сухо
заметил Рейф.
   Джоселин вздрогнула,  подняв  на  Рейфа  отсутствующий  взгляд.  По  всей
видимости, она успела забыть о том, что в комнате кто-то есть.
   - Что за игру ты затеяла? - не на шутку рассердившись, спросил  Кэндовер.
- Если надеялась завоевать мужа, разжигая в нем ревность, имей  в  виду,  ты
просчиталась: Дэвид не из тех, кто позволяет собой крутить, в лучшем  случае
он уйдет от тебя, в худшем - свернет тебе шею, но любовников не потерпит.
   - Я не хотела никого обидеть, - всхлипывая, ответила Джоселин.  -  Просто
пыталась разобраться в себе. Лишь сейчас я поняла, какие чувства испытываю к
Дэвиду. Жаль только, что поздно.
   Тронутый  искренностью  женщины,  Рейф  сумел   перебороть   раздражение.
Когда-то и ему было восемнадцать, он любил и  тоже  ошибался.  Глядя  на  ее
несчастное лицо, живо припомнил страдания, которые  несет  с  собой  любовь,
особенно в юности.
   - Подозреваю, что за  независимой  позой  скрывается  ранимое  сердце,  -
спокойно сказал Рейф. - И если я прав, беги за мужем, призови на помощь  все
свое обаяние и моли прощения у  его  ног.  Возможно,  тебе  удастся  вернуть
Дэвида, по крайней мере на этот раз.
   Мужчина многое способен простить женщине, которую любит. Только впредь не
допускай промашек. Сомневаюсь, что он сумеет простить тебя дважды.
   Джоселин смотрела на кавалера во все глаза.
   - О твоей выдержке ходят  легенды,  -  проговорила  она  почти  на  грани
истерики, - но ты превзошел  самого  себя.  Зайди  сюда  сам  сатана,  и  ты
предложил бы ему партию в вист.
   - Никогда не садись играть в карты с чертом, Джоселин, - парировал  Рейф.
- Он передергивает.
   Взяв ее холодную как лед руку,  легонько  коснулся  губами  -  прощальный
поцелуй.
   - Если не удастся уговорить мужа, дай мне знать, и  мы  приятно  проведем
время вдвоем. Правда, я не могу предложить  тебе  ничего,  -  добавил  Рейф,
отпуская ее руку, - кроме легкого, ни к чему  не  обязывающего  приключения.
Прости, не хочется лгать. Много лет назад я отдал свое сердце  той,  что  не
удержала его. Оно упало и разбилось, и теперь у меня нет сердца. - Возможно,
на этом следовало поставить точку и уйти, но, глядя в ее  милое  заплаканное
лицо, Рейф, сам не понимая зачем, добавил:
   - Ты мне напомнила женщину, которую я знал когда-то. Ты похожа на нее, но
не настолько, чтобы я мог ее забыть. Нет, не настолько.
   С этими словами он ушел, погрузившись в суету многолюдной Брук-стрит.  За
углом Рейфа ждал экипаж, так что ему оставалось только запрыгнуть в  коляску
и умчаться восвояси.
   Какая-то часть его самого потешалась над любовью  Кэндовера  к  эффектным
жестам. "Неплохо ты, Герцог, сыграл  спектакль!"  Титул  "герцог"  настолько
крепко прирос к Рейфу, что  стал  восприниматься  в  обществе  как  имя.  На
протяжении многих лет он оттачивал образ, доведя его почти до  совершенства.
И действительно, ему, настоящему  английскому  джентльмену,  хладнокровному,
рассудительному даже в чувствах, имя Герцог подходило больше, чем Рейф.
   Ну что же, у каждого свое хобби.
   К тому времени как пришла  пора  сворачивать  на  Парк-лейн,  Рейф  вдруг
понял, что  слишком  приоткрыл  завесу,  скрывающую  его  подлинное  "я"  от
окружающих. К счастью, не в интересах Джоселин распускать слухи, а  сам  он,
конечно же, не станет распространяться об этой истории.
   "Пришло время искать новую любовницу", - решил Рейф, останавливаясь перед
собственным домом на Беркли. Жаль. Ведь он прождал несколько недель,  прежде
чем нашел женщину, пробудившую в нем чувства. С каждым разом становилось все
труднее выбирать ту, которая зацепила бы его чем-нибудь. Рейф уже начал было
подумывать, не стоит ли оставить в покое дам из высшего света и не взять  ли
куртизанку. Во всех отношениях так было бы проще, жаль только,  что  женщины
подобной профессии чаще всего грубы и необразованны, да и заразиться  можно.
А подобная перспектива его совсем не устраивала.
   И с юной Джоселин Кендал он оказался  только  потому,  что  та  прозрачно
намекнула,  будто  предстоящее  замужество  -  просто  сделка  и  хорошо  бы
поразвлечься. Она давно ему нравилась,  но  Рейф  предпочитал  держаться  на
расстоянии, не в правилах вступать в связь с невинными девицами. Все  время,
пока он разъезжал по стране, Рейф думал  о  ней,  с  нетерпением  предвкушая
свидание, и, как только  приехал  в  Лондон,  дал  о  себе  знать.  Увы,  за
последние несколько недель в сердце леди произошли  изменения.  Может  быть,
она не смогла разобраться в своих чувствах по неопытности, но супруг, и  это
ясно как день, души не чаял в молодой жене. Придется Рейфу поискать  счастья
в другом месте.
   "Ну что же, нет худа без добра, - утешал себя Рейф.  -  По  крайней  мере
должен быть доволен тем, что счастливо избежал чересчур  прилипчивой  связи.
Мог бы предугадать финал, коли имеешь дело с такой романтической особой".  И
все же Рейф знал, на что шел, и поступал осознанно. Уж очень привлекала  его
Джоселин, уж очень напоминала она женщину, которую он когда-то знал. Она так
похожа на...
   "Довольно", - сказал себе  Герцог.  В  Лондон  он  прибыл  вовсе  не  для
развлечений. Причиной скорого возвращения из вояжа было письмо  от  Люсьена.
Друг приглашал его обсудить кое-какие дела, и уже тот  факт,  что  Фэйрчайлд
был профессиональным разведчиком, обещал сделать предстоящий разговор весьма
интересным.
   Рейф занимал высокое положение в  обществе,  имел  множество  влиятельных
знакомых,  и  часто  информация,  полученная  им  в  ходе  светской  беседы,
становилась достоянием британской разведки, причем тот,  кто  сообщал  Рейфу
неоценимые сведения, даже не догадывался, что  доблестно  служит  "Туманному
Альбиону".
   Иногда  официальные  донесения  требовали  проверки,  и  тогда  наступала
очередь Рейфа - его специализацией была информация из придворных источников,
добытая от влиятельных богатых  людей,  обладающих  действительной  властью,
которую дают только деньги и знатность.
   "Остается  надеяться,  что   на   этот   раз   Люсьен   предложит   нечто
захватывающее, чтобы не думать о женщинах", - мечтал Рейф, въезжая  во  двор
своего дома.
   Люсьен Фэйрчайлд, лорд Стрэтмор, чуть прищурившись,  наблюдал,  как  Рейф
прокладывает себе путь  в  праздничной  толпе,  заполонившей  зал.  Высокий,
смуглый, сразу видно,  победитель.  Аристократ  до  мозга  костей.  Пожалуй,
великолепный актер. Рейф слегка переигрывает в своем стремлении  подчеркнуть
собственный   аристократизм.   Если   добавить   еще    и    непревзойденную
привлекательность, не  покажется  странным,  что  все  особы  женского  пола
провожают его взглядами. Интересно, кто из этих  дам  станет  следующей  его
любовницей? Даже Люсьен,  обладавший  профессиональной  памятью,  уже  успел
сбиться со счета.
   От Фэйрчайлда не ускользнула та  великолепно  отточенная  улыбка  ледяной
вежливости, которая как ушат холодной  воды  действует  на  мелкую  рыбешку,
пытавшуюся завладеть вниманием Рейфа. Но по мере приближения к другу  улыбка
герцога стала теплее.
   - Рад видеть тебя, Люсьен. Жаль, что тебе не удалось выбраться в Буенский
замок этим летом.
   - И мне жаль, да только  в  Уайтхолле  творилось  что-то  невероятное.  -
Люсьен обвел взглядом помещение, сделав кому-то  незаметный  знак.  -  Давай
подыщем более тихое место для разговора, -  добавил  он,  провожая  Рейфа  в
кабинет в дальней части дома.
   Усаживаясь в кресло, Рейф закурил предложенную хозяином сигару.
   - Полагаю, у тебя есть ко мне задание.
   - Правильно понимаешь, - ответил Люсьен, закуривая. - Как  ты  посмотришь
на предложение съездить в Париж?, - Вполне уместное предложение. Я уже начал
было скучать.
   - Скучать тебе не придется, в  этом  ты  можешь  на  меня  положиться.  В
программу поездки входит жен