шампанское  из
бокалов, куда только что наливали сидр Но я никому об этом не расскажу -
если вы пообещаете молчать.
   - Договорились. - Дэвид поднял свой бокал. -  С  днем  рождения,  моя
милая. И пусть сбудется то, чего жаждет ваше сердце.
   Осушив бокал, Дэвид вдруг вспомнил: если  бы  не  странное  завещание
отца Джослин, то они с ней никогда бы не встретились.
   -   Ax...   -   Допив   шампанское,   она   почувствовала    приятное
головокружение. - Сидр был недурен, но я предпочитаю шампанское.
   -  Здесь  его  столько,  что  можете  принимать  в  нем  ванны,  если
пожелаете.
   - Ну, это была бы непозволительная роскошь. Прекрасное шампанское!
   Она поставила на стол бокал. Сейчас ее волосы казались черными, и  на
них  играли  красные  отблески  пламени.  Хотя   воздух   был   довольно
прохладным, округлости ее грудей в глубоком вырезе платья  не  покрылись
гусиной кожей. Что же до него - ему совершенно не было  холодно.  Скорее
наоборот.
   Дэвид снова налил в бокалы  вина.  По  его  жилам  струилось  горячее
веселье.
   - Иногда поздно вечером, когда офицеры немного глупеют, они пьют  "на
брудершафт", перекрещивая руки. - Майор ухмыльнулся - Возможно, для того
чтобы не упасть.  Ритуал  также  требует,  чтобы  бокал  осушался  одним
глотком.
   - Очень интересно... - Джослин подняла руку с бокалом.  Когда  же  их
руки перекрестились, она весело рассмеялась. - Вы слишком высокий, сэр!
   - Женщина и мужчина всегда могут друг к другу приспособиться. - Дэвид
немного опустил правую руку.
   Как странно... Хотя Джослин, возможно, считала его  слишком  высоким,
он никогда не замечал разницы в росте, когда она стояла рядом.
   Пристально глядя на нее, он произнес:
   - За вас, миледи.
   Несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза - а потом осушили
свои бокалы. Легкое покалывание пузырьков на языке не  шло  ни  в  какое
сравнение с тем, как закипела его кровь, когда он ощутил запах  жасмина,
шампанского и женской кожи. Они стояли почти вплотную, так  что  складки
ее муслинового платья касались его ног.
   Сердце Дэвида бешено колотилось. Он взял  из  руки  Джослин  бокал  и
осторожно поставил оба бокала на стол рядом с канделябром. Потом  -  еще
осторожнее - взял ее лицо в ладони и  поцеловал  в  губы.  Она  тихонько
ахнула и чуть отступила. Он шагнул к ней, склонился над ней - и  на  сей
раз ее мягкие губы ответили на его поцелуй.
   Она судорожно сжала руки Дэвида, и ей показалось, что она слышит стук
его сердца.
   - У твоих губ вкус персиков и шампанского, - прошептал он.
   Запустив пальцы в шелковистые пряди ее волос,  Дэвид  стал  осторожно
вытаскивать шпильки из прически. Одна  за  другой  они  с  тихим  звоном
падали на пол -  и  наконец  каштановые  локоны  рассыпались  по  плечам
Джослин. Одурманенный ароматом жасмина, он тихо вздохнул.
   - Это.., это нехорошо, - прошептала она - и тут же  откинула  голову,
чтобы он мог осыпать поцелуями ее изящную шею - Мы муж и жена,  Джослин.
- Он снова поцеловал ее. - Почему же это нехорошо? Я тебе неприятен?
   - Нет, о нет!  -  Она  судорожно  вздохнула.  -  Только..,  еще  один
мужчина, Ты знал об этом с самой первой нашей встречи.
   Он поцеловал ее в ямку за ушком, и она снова вздохнула. А потом вдруг
прижалась к нему.
   - Этот мужчина - как мне его называть? Ее глаза закрылись.
   - Называй его.., герцог.
   Он с трудом подавил вздох. Ну конечно! Это мог быть только герцог!
   - И ты действительно любишь этого герцога? Он провел ладонями  по  ее
талии и бедрам. Ему хотелось покрыть поцелуями все ее тело.
   - Люблю... Немного, - ответила она дрогнувшим голосом. - Но  этого..,
вполне достаточно.
   Удивительно... Она его "любит немного"! Впрочем, об  этом  еще  будет
время подумать...
   Его рука скользнула по ее спине.
   - Ты когда-то говорила, что ему нравятся  опытные  женщины.  Если  вы
окажетесь вместе, то не будет ли он разочарован? Возможно,  герцог  даже
разгневается, обнаружив, что ты менее опытна, чем он ожидал.
   Джослин медлила с ответом так долго, что стало ясно: она  и  сама  об
этом думала.
   - Мне казалось, что мужчины  ценят  невинность,  -  пробормотала  она
наконец.
   - Это зависит от мужчины и от обстоятельств. - Он положил  ладони  на
ее пышные груди  и  стал  поглаживать  их  большими  пальцами,  пока  не
почувствовал  под  тонкой  тканью  отвердевшие  соски.  -  Ты  страстная
женщина, Джослин. Тебе следовало бы побольше узнать о мужчинах.
   Она вздрогнула:
   - Я никогда не стану страстной! Моя мать была такой - и она опозорила
нас всех.
   В голосе Джослин прозвучала такая боль, что у Дэвида сжалось  сердце.
Он погладил ее по волосам и  стал  осторожно  прикасаться  губами  к  ее
губам, пока она не успокоилась.
   - Я открою тебе истину, - прошептал он. - Если  ты  захочешь  познать
страсть с  опытным  мужчиной,  более  тебе  желанным,  чем  ты  ему,  ты
окажешься в его власти, а его душа тебе принадлежать не будет. Ты хочешь
этого?
   - Нет. Только не это, - ответила  она,  и  он  почувствовал,  что  ее
сердце забилось быстрее.
   Дэвид принялся распускать завязки, стягивавшие ее платье на спине.
   - Тогда тебе придется познать страсть со мной - чтобы ты в дальнейшем
чувствовала себя увереннее. Она нервно рассмеялась:
   - Ты совершенно беспринципен!
   - Конечно. - Распустив завязки,  Дэвид  спустил  платье  с  ее  плеч,
открыв  отделанную  кружевом  шемизетку.  Он  уже  понял,  что  мысль  о
физической близости внушает ей страх, поэтому прошептал:
   - Я твой муж, Джослин, и ты мне желанна -  так  что,  конечно  же,  я
отбрасываю все  принципы.  Ты  нужна  мне,  а  тебе  необходимо  многому
научиться.
   Корсет ему удалось распустить за считанные секунды.  Дэвид  судорожно
сглотнул, когда корсет упал на пол. Спустив с плеч Джослин шемизетку, он
принялся целовать ее груди, легонько покусывая отвердевшие соски.
   - Ты.., ты  хочешь  сбить  меня  с  толку,  -  сказала  она,  пытаясь
изобразить возмущение.
   - Да, хочу, - подтвердил он, и его  горячее  дыхание  словно  обожгло
ложбинку меж ее грудей. - Я хочу, чтобы ты не думала  ни  о  чем,  кроме
того, что происходит между нами здесь и сейчас.
   Его рука скользнула по ее бедру - и  Джослин  почувствовала,  что  он
приподнял юбку. Затем ладонь Дэвида легла ей на колено и заскользила все
выше... Теперь он прикасался к ее самым интимным местам.
   Джослин испытывала отвращение и унижение,  когда  акушерка  проводила
свой осмотр,  но  прикосновения  Дэвида  оказались  совершенно  иными  -
настолько  иными,  что  полностью  стерли  воспоминания  об  осмотре   и
наполнили  ее  жаром  желания.  Джослин  судорожно  сглотнула  и  крепко
прижалась к груди Дэвида - ей хотелось,  чтобы  эти  ласки  продолжались
бесконечно.
   А может, Дэвид прав, может, ей действительно нужно приобрести  больше
опыта, чтобы удержать Кэндовера? А если ласки герцога подействуют на нее
еще  сильнее,  чем  ласки   Дэвида?..   Тогда   она   погибла!   Джослин
почувствовала,  что  совершенно  растерянна,  что  лишилась  способности
мыслить.
   - Это ошибка, - пробормотала она, и  в  ее  голосе  прозвучали  нотки
отчаяния. - Это ужасная ошибка...
   Дэвид замер. Затем, чуть отстранившись, заглянул ей в глаза:
   - Ты действительно так считаешь?
   - Да, - прошептала она.
   Ее глаза горели от невыплаканных слез, кровь в жилах кипела  от  жара
желания - и страха.
   - Прости  меня,  дорогая.  -  Выпрямившись,  он  заключил  Джослин  в
объятия. Его сильная рука теперь  осторожно  поглаживала  ее  обнаженную
спину. - Я вовсе не хотел сделать что-либо.., тебе неприятное.
   Его тело казалось теплой  и  надежной  зашитой  от  всего  мира.  Она
уткнулась лицом в его плечо - ткань сюртука приятно холодила лихорадочно
горевшую щеку. И тут ей вдруг захотелось укусить Дэвида... Но Джослин не
знала, чем вызвано это желание. Может,  потребностью  ощутить  его  вкус
и.., принять его в себя, слиться с ним воедино?
   Она крепко зажмурилась, пытаясь овладеть собой.
   - Мне.., не было неприятно то, что ты делал, -  пробормотала  она.  -
Но.., я не знаю, что стоит за твоими доводами. В твоих словах мудрость -
или безумие?
   Его ладонь скользнула по ее спине - и она почувствовала, как по всему
телу пробежала сладкая дрожь.
   - Я и сам этого не знаю,  -  проговорил  он  с  грустной  улыбкой.  -
Наверное, тебе стоит подумать о моих словах потом, на холодную голову. А
я не могу ни о чем думать, когда тебя обнимаю.
   Джослин нервно рассмеялась; она была уверена, что после этого  вечера
у нее уже никогда не будет "холодной головы".
   В ту ночь Дэвид  долго  лежал  без  сна,  лежал,  устремив  взгляд  в
темноту.  На  войне,  возглавляя  разведку  на  опасной  территории,  он
научился  забывать  обо  всем  постороннем  и  схватывать   самую   суть
происходящего; при этом майор полагался не только  на  разум,  но  и  на
интуицию.
   И сейчас, пытаясь понять, что происходит с Джослин, Дэвид вспомнил  о
своем  военном  опыте.  Прежде  его  постоянно  преследовало  неприятное
ощущение: ему казалось, что он не  улавливает  самое  главное,  то,  что
составляло основу ее личности. Но этим вечером он наконец-то понял:
   Джослин боялась страсти, боялась любви - и ее мать (которую она якобы
совершенно не помнила) была  частью  этого  страха.  Почти  все  разводы
происходили потому, что женщину обвиняли в адюльтере. Видимо, именно так
обстояло дело с родителями Джослин - их брак распался со скандалом.
   И все же, несмотря на все свои страхи, Джослин жаждала тепла и любви.
Она напоминала одичавшую кошечку,  которой  хочется  подойти  поближе  к
человеку, но которая прячется при первом же  движении  ей  навстречу.  И
все-таки  ее  тело  откликалось  даже  тогда,   когда   разум   требовал
отступления. Ему следует завоевывать ее  с  помощью  страсти  и  дружбы,
никогда не упоминая опасное слово "любовь". Странный способ  привлечь  к
себе собственную жену,  тем  более  что  большинство  женщин  мечтают  о
страстных вздохах и клятвах о вечной любви. Однако  он  готов  пойти  на
все, он попытается удержать Джослин.
   Дэвид со вздохом закрыл глаза. Долгий и  наполненный  событиями  день
очень его утомил. Ему не следует забывать: всего несколько недель  назад
он был при смерти.
   Повернувшись и обхватив руками  подушку  -  чертовски  плохую  замену
теплого тела жены, - он вознес к небу молитву о том, чтобы не  допустить
ошибки в своих догадках относительно леди Джослин.

Глава 26

   Джослин металась без сна  на  постели.  Ее  пьянили  мысли  о  ласках
Дэвида, и тут же она презирала себя, ругая за чувственность, за то,  что
не могла отрешиться от мыслей о его поцелуях и ласках. Прежде  она  была
уверена в том, что  очень  выдержанна  и  хладнокровна.  Она  много  лет
расчетливо искала подходящего ей спутника жизни. И  теперь,  найдя  его,
позволяет, чтобы ее отвлек другой мужчина!
   Спора нет, Дэвид - образцовый мужчина. Он добр, остроумен, общителен,
к тому же весьма привлекателен. Но это ничего не меняет - ужасно, что ее
влечет к мужчине, о котором она не должна думать.
   Как это ни парадоксально, но Джослин была уверена в  правоте  Дэвида,
когда  он  утверждал,  что  ей  следует  познать  страсть.  Конечно,  он
заинтересован в этом,  но  ведь  деиствительно,  чтобы  управлять  своим
телом, надо сначала понять его.
   Больше того, отпив маленький глоток из чаши страсти, Джослин увидела,
как мало у  нее  надежды  очаровать  Кэндовера  при  такой  неуклюжести,
невежестве чувств. С его точки зрения, она  стала  интересной  благодаря
своему замужеству, так что она должна хотя бы научиться целоваться.
   Хотя она стыдилась своей  распущенности,  но,  увы,  с  удовольствием
думала о том, что не прочь взять у  Дэвида  несколько  первых  уроков  в
области любви. Самых скромных, разумеется.
   Явилась Мари с чайником на подносе.  Надо  будет  сказать  на  кухне,
чтобы ей готовили шоколад  -  по  утрам  она  предпочитала  именно  его.
Размешивая в чашке молоко, она спросила:
   - Каково состояние комнат в мезонине? Вопрос оказался трудным.
   - Они совершенно не такие, как в Кромарти-Хаусе, - со  страдальческим
выражением лица ответила Мари.
   - Что поделаешь. - Джослин  сделала  глоток  чаю.  -  Крепись.  Через
неделю вернется твой валлиец и разделит с тобой изгнание.
   - Ха! А где он был, когда я нуждалась в защите, когда на меня  напали
эти страшные разбойники? - с негодованием воскликнула камеристка.
   - Но ведь лорд Престон сумел  защитить  нас  обеих,  -  напомнила  ей
Джослин.
   - Было бы гораздо романтичнее, - возмущенно фыркнула Мари, - если  бы
меня спас мой возлюбленный, а не ваш.
   - Он мне не возлюбленный! - Джослин едва не поперхнулась чаем.
   - Он ведь ваш муж, если не ошибаюсь. И если вы  его  оттолкнете,  это
будет несусветная глупость с вашей стороны. - Мари устремила при этом на
свою госпожу взгляд, строгость которого сделала бы честь любой няне.
   -  Извольте  помолчать,  мадемуазель!  -  Джослин  с  громким  стуком
поставила чашку  на  блюдце.  Порой  ей  казалось,  что  она  распустила
прислугу, и это был как раз тот случай.
   Совершенно не испугавшись ее ледяного тона, Мари спросила:
   - Какое платье вы наденете сегодня утром, миледи?
   - Темно-синее муслиновое.
   Джослин подумала, что сегодня  ей  предстоит  побывать  в  нескольких
пыльных помещениях, потому и решила выбрать менее маркий цвет. К тому же
это утреннее платье отличалось строгостью покроя и  отсутствием  выреза,
что гармонировало с ее настроением.
   Одевшись, она спустилась вниз, стараясь не  выдать  тревоги,  которую
внушала ей встреча с Дэвидом после той сцены,  что  произошла  накануне.
Увидев Стреттона, она опасливо спросила:
   - Лорд Престон уже встал?
   -  Его  милость  уехал  из  дома  рано  утром,  миледи.  Вы   желаете
позавтракать?
   Успокоившись, Джослин заказала себе на завтрак яйцо всмятку и гренки,
после чего устроилась в комнате для завтраков,  чтобы  составить  список
вопросов к Стреттону. Дворецкий может стать прекрасным союзником, но ему
необходимо объяснить, что  именно  нужно  Дэвиду,  по  крайней  мере  на
начальном этапе восстановления хозяйства в поместье и доме.
   Она успела позавтракать и  уже  выходила  из  комнаты,  когда  в  дом
быстрым шагом вошел Дэвид. В сапогах и  лосинах  он  был  неотразим  для
любой женщины - если только эта женщина не чувствовала себя смущенной  и
виноватой.
   Не дав Джослин опомниться, чтобы покраснеть и смутиться, он  взял  ее
за подбородок и поцеловал в губы - нежно, но решительно. На секунду  она
потрясенно застыла. Но это не  был  поцелуй  обольщения  или  обладания.
Всего лишь простое  дружелюбное  выражение  приязни,  что  заставило  ее
почувствовать себя хорошо и непринужденно.
   - Доброе утро. Ты, похоже, очень рано  встал,  -  сказала  она,  чуть
задохнувшись.
   - Я зашел к управляющему, чтобы обсудить  наши  дела,  выслушать  его
мнение, что необходимо предпринять безотлагательно Хочу взять коня и сам
все объехать и осмотреть. - Взяв Джослин под руку, он повел ее к дверям.
- Пойдем вместе взглянем на конюшню. Ты ведь знаток  по  части  лошадей,
так что тебе это будет не менее любопытно, чем мне.
   Его жизнерадостное настроение оказалось заразительным.  И  когда  они
подошли к цели, то уже непринужденно болтали. Однако  войдя  в  конюшни,
оба замолчали.  Как  и  винный  погреб,  стойла  оказались  в  идеальном
порядке, а их обитатели - великолепно ухоженными. Джослин с наслаждением
смотрела на гладких гунтеров, одномастную упряжку лошадей для  кареты  и
массивных сильных тяжеловозов. Даже ее отец не смог бы найти  недостатки
в этой конюшне!
   Остановившись у стойла чудесной серой кобылы, Джослин сказала:
   - Я почти готова простить Уилфреду его грехи. - Но, вспомнив, что  он
запер Дэвида в винном погребе, поправилась:
   - По крайней мере какую-то их часть.
   - Мой брат разбирался в лошадях.  -  Дэвид  не  без  грусти  скользил
взглядом по длинному ряду стойл. - Жаль, что он не счел  нужным  вложить
необходимые суммы в улучшение пород скота или севооборота.
   Похоже, что посещение управляющего просветило его. Джослин  погладила
бархатистый нос серой лошадки.
   - Но ты займешься и тем, и другим,  правда?  Будешь  правильно  вести
хозяйство и разводить прекрасных лошадей.
   - Со  временем  -  надеюсь.  -  Он  вздохнул,  и  его  жизнерадостное
настроение немного померкло. - Но не сразу.
   Говоря кобыле  всякие  ласковые  слова,  Джослин  думала,  что  с  ее
состоянием Дэвид мог бы сделать это  сразу  же,  не  продавая  вина  или
лошадей. Они смогли бы стать неплохими партнерами, вот только он не  был
ее избранником. Впрочем, как и она - его избранницей.
   - Вы наш новый хозяин? - вежливо спросил мужской голос. - Я - Паркер,
конюх.
   Паркер казался взволнованным, но когда Дэвид начал вполне  дружелюбно
задавать свои вопросы, он успокоился. Джослин решила, что покойный барон
был человеком несдержанным, и люди приучились в  его  присутствии  вести
себя осторожно.
   Дэвид попросил Паркера оседлать  высокого  темно-гнедого  коня.  Пока
конюх выполнял приказ, Дэвид предложил Джослин проехаться с ним.
   - Тебе могут оседлать серую, пока ты пойдешь переодеться в амазонку.
   Она колебалась:  соблазн  был  велик.  Но  в  конце  концов  все-таки
покачала головой:
   - Думаю, тебе лучше в первый раз осмотреть Уэстхольм одному.
   - Наверное, ты права.
   - С твоего позволения, я посовещаюсь со Стреттоном, чтобы решить, что
необходимо сделать в доме.
   Дэвид одарил ее той улыбкой, от которой ей всегда становилось  теплее
на сердце.
   - Я буду глубоко тебе благодарен. Я могу командовать ротой солдат, но
о  ведении  домашнего  хозяйства  знаю  даже  меньше,  чем  о   сельском
хозяйстве.
   Радуясь возможности помочь, она сказала:
   - Пойду и поговорю с ним прямо сейчас. Дэвид шел рядом с ней.
   - Паркеру в конюшне нужны  будут  помощники.  Ты  уступишь  мне  Риса
Моргана, если он согласится?
   - Прекрасная мысль! Он старался быть полезным, но в  моем  лондонском
доме работы для двух грумов  не  было.  Теперь  он  обрадуется  близкому
соседству со своими родными.
   Оседланный конь уже ждал Дэвида у  конюшни.  Он  вскочил  в  седло  и
попрощался с Джослин до вечера. Она  проводила  его  взглядом,  отметив,
какой он прекрасный всадник,  в  седле  он  держался  так  же  просто  и
непринужденно, как в жизни. Джослин попыталась представить  себе  его  в
светском обществе, таком неестественно претенциозном. Впрочем, и там его
характер и достоинства должны вызвать уважение  тех,  кто  имеет  вес  и
влияние. И если он почему-то не женится на своей  Жаннет,  то  не  будет
недостатка в молодых леди, готовых стать леди Престон.
   Почему-то эта мысль внушила Джослин глубокое уныние. Тяжело вздохнув,
она вернулась в дом.
   Когда Дэвид встретился с Джослин перед обедом, он снова поцеловал ее.
На этот раз она не удивилась, а ответила на  его  поцелуй  -  совершенно
естественно. Дэвид решил, что все идет успешно. Улыбаясь,  он  прошел  с
ней в столовую.
   - У тебя был удачный день?
   - Дом нужно бы снизу доверху покрыть воском  для  натирки  и  вложить
много труда, но здание крепкое, если не считать,  что  в  мезонине  есть
кое-какие повреждения - там крыша  протекла.  На  чердаке  я  обнаружила
прекрасную старинную мебель, так что большинство комнат можно  обставить
заново почти без затрат. Завтра сюда придут женщины из деревни помочь  с
уборкой. - Улыбнувшись,  она  расправила  салфетку.  -  Все  они  просто
умирают от желания побывать  в  хозяйском  доме  и  хоть  одним  глазком
взглянуть на тебя - если им, конечно, повезет.
   - Полагаю,  что  им  куда  интереснее  будет  взглянуть  на  шикарную
лондонскую даму. Все же каково твое впечатление о доме?
   В глазах Джослин зажглись огоньки.
   - Он действительно замечательный! Комнаты  прекрасно  распланирован