таком платье на публике у  нее
не хватило бы смелости - уж больно вызывающе оно выглядело.
   Когда  платье  было  готово,  Элис  глубоко  вздохнула  и,  внутренне
поеживаясь, кивком дала понять модистке,  что  довольна  результатом  ее
трудов. Если в словах Реджи о том, что она на  редкость  привлекательная
женщина, есть хотя бы доля правды, увидев ее в этом наряде, он ни за что
перед ней  не  устоит.  А  если  устоит..,  что  ж,  тогда  ей  придется
прибегнуть к более мощным средствам воздействия.

***

   Вот уже целый час Реджи играл Моцарта,  но  даже  это  не  могло  его
успокоить.  Раздраженно  захлопнув  крышку  рояля,   он   отправился   в
библиотеку.
   Вечер был  необычно  холодным,  и  потому  Реджи,  опустившись  перед
камином на  колени,  старательно  развел  огонь.  Большинство  британцев
пришли бы в ужас, увидев, что он разжигает камин задолго до  наступления
ноября, но Дэвенпорт мог себе это позволить.
   Чтобы рассеяться, он взялся было читать "Энеиду"  -  в  глубине  души
Реджи  всегда  считал  себя  похожим   на   несколько   жуликоватого   и
проказливого Энея, - но на сей раз и  это  испытанное  средство  ему  не
помогло. Время тянулось, словно резиновое, а ведь и впереди его не ждало
ничего, кроме одиночества и пустоты. Он знал, что завтрашний день  будет
таким же, как сегодняшний, если не хуже.
   Тогда какой же во всем этом смысл? Реджи  провел  рукой  по  волосам,
снял сюртук и отшвырнул его в  сторону.  Ему  казалось,  что  не  только
одежда,  но  даже  его  собственная  кожа  вызывает  у   него   ощущение
неудобства. Он вдруг подумал, что, возможно,  бокал-другой  бренди  хоть
немного успокоит его и поможет скоротать ночь,  но  тут  же  понял,  что
одним или двумя бокалами дело не ограничится. Ну и что из этого? Что  из
того, что он напьется и будет пить до тех пор, пока  алкоголь  не  убьет
его? Кому от этого станет плохо? Элис нет, и некому смотреть на  него  с
ужасом и осуждением. К тому же одна из горничных - Дэйзи, что ли - давно
уже  поглядывает  на  него  с  интересом.  Она  высокая,  с  каштановыми
волосами. Если он будет достаточно пьян, возможно, он сможет по  крайней
мере на несколько секунд представить себе, что перед ним Элли.
   О Господи, Элли.
   По телу  Реджи  словно  пробежала  судорога.  Вскочив  с  кресла,  он
стремительно подошел к буфету и, не позволяя себе  раздумывать,  взял  в
руки графин из венецианского  стекла  и  налил  в  бокал  щедрую  порцию
бренди. Высоко подняв руку с бокалом,  он  наблюдал  за  игрой  света  в
янтарной жидкости, чтобы продлить предвкушение удовольствия Сладкий  яд,
освещенный пламенем свечей, сверкал и искрился,  отбрасывая  блики,  как
пригоршня драгоценных камней Немезида, лежавшая рядом с креслом, подняла
голову и жалобно заскулила.
   - В чем дело? - осведомился Дэвенпорт. - Разве ты  не  одобряешь  мои
действия?
   Он слегка наклонил бокал в сторону колли, будто собирался  произнести
тост.
   - Выпьем за правильных, добропорядочных  и  благовоспитанных  женщин,
всегда имеющих только добрые намерения, и за  мужчин,  которые  для  них
недостаточно хороши, - провозгласил он и поднес бокал к губам.

***

   Горничную Элис оставила  на  постоялом  дворе,  а  карету  и  кучера,
добравшись до места, разместила на конюшне. Она не  отважилась  войти  в
дом  через  парадную  дверь  -  вся  ее  смелость  вдруг  разом  куда-то
улетучилась.
   Элис решила, что первым делом  ей  следует  выяснить,  где  находится
Реджи и что он делает. Уже окончательно стемнело, и единственной во всем
доме комнатой, в которой горел свет, была библиотека. Однако прежде  чем
войти, Элис предпочла удостовериться, что он там один, - ей вдруг пришло
в  голову,  что  бывшей  любовнице  Джорджа  Блейкфорда   Стелле   может
потребоваться новый покровитель. Да и  кто  знает  -  может,  Реджинальд
Дэвенпорт вообще завел себе целый гарем. Даже если он и скучал  по  ней,
Элис как-то не верила в его способность  страдать  в  одиночестве,  ведя
жизнь схимника, - это было бы на него не похоже.
   Осторожно обойдя вокруг дома, она приблизилась к застекленным  дверям
библиотеки, выходящим в сад. К счастью, занавески не были задернуты.
   Реджи был в библиотеке один. Какое-то время Элис, ослабев от счастья,
просто смотрела на него.
   Но тут Реджи поднял руку, и Элис с холодным, пронизавшим ее до костей
ужасом поняла, что он сжимает в пальцах  бокал,  наполненный  жидкостью,
цвет которой не оставлял никаких сомнений в том, что это  не  что  иное,
как бренди.

***

   Почувствовав губами холод стекла,  Реджи  опомнился  и  уставился  на
бокал, в душе кляня себя последними словами. "Каждый, - убеждал  он  сам
себя, - каждый, у кого есть хоть  капля  мозгов,  прекрасно  знает,  что
пьянство от одиночества - величайшая на свете глупость". Он бросил  пить
не ради Элли, не ради того, чтобы оправдать надежды,  которые  возлагали
на него его родители, не ради кого-то, а ради самого  себя,  из  чувства
гордости, боясь окончательно утратить человеческое достоинство.
   Впрочем, и гордость тут была ни при чем.  Гордость  движет  человеком
тогда, когда он знает, что на него смотрят другие. Когда же он наедине с
собой, им руководит чувство чести. Даже  если  бы  Дэвенпорт  знал,  что
завтра умрет, теперь он не стал бы пытаться найти забвение в  вине.  Как
бы ни  сложилась  его  жизнь,  для  него  было  делом  чести  оставаться
трезвенником. И хотя Реджи страшно тосковал по Элли,  он  знал,  что  на
самом деле никогда не будет одиноким - и никогда не был им с  той  самой
ночи, когда преодолел себя и стал другим.
   И Реджи выплеснул бренди в камин. В очаге раздалось  легкое  шипение,
вспыхнули и исчезли голубые язычки пламени. Дэвенпорт аккуратно поставил
бокал на каминную полку, решив, что бить посуду  больше  не  станет.  Он
землевладелец, уважаемый  и  почтенный  человек,  джентльмен,  и  твердо
намерен таковым и оставаться.
   Неожиданно до Реджи донесся какой-то негромкий звук,  раздавшийся  со
стороны  сада.  Обернувшись,  он  не  поверил  собственным  глазам  -  в
библиотеку вошла леди Эдисон Блейкфорд. Она была бледна, но на губах  ее
играла радостная улыбка.
   - Как хорошо, что ты выплеснул бренди в камин, - сказала она. - Когда
ты трезв, с тобой гораздо легче разговаривать.
   Аттила  пушистой  молнией  пересек  библиотеку  и  принялся  тереться
головой о ноги Элис. Наклонившись, она  с  нежностью  почесала  кота  за
ушами.
   - Слава  Богу,  хоть  кто-то  рад  меня  видеть,  -  сказала  она  и,
выпрямившись, сбросила с себя плащ из темного бархата.
   - Что ты здесь делаешь? - хрипло спросил Реджи,  все  еще  не  вполне
опомнившийся от неожиданности.
   Элис подошла к Реджи и остановилась рядом с ним, с небрежной  грацией
опершись на каминную полку.  Ее  сверкающие  волосы,  завитые  кольцами,
рассыпались по плечам свободной  волной.  Она  и  впрямь  выглядела  как
герцогиня. Реджи поймал себя на мысли  о  том,  что  чувствовал  себя  в
присутствии Элис куда свободнее и непринужденнее, когда у  нее  не  было
такой роскошной прически, а в волосах можно  было  увидеть  запутавшиеся
соломинки.
   Неожиданно  для  себя  он  понял,  что   до   неприличия   откровенно
разглядывает ее облаченное в роскошное платье тело.  Широко  распахнутые
глаза Элис лучились озорством, но где-то на  самом  их  донышке  таилась
неуверенность.
   - У меня контракт на управление Стриклендом, - как ни в чем не бывало
заявила она. - С моей стороны было очень нехорошо взять отпуск и  уехать
в самый разгар сбора урожая.
   Она осторожно провела пальцем по  лежавшей  на  каминной  полке  руке
Реджи. Реджи отдернул руку и сделал шаг назад. Видимо, он сделал ошибку,
разведя в камине  огонь,  -  в  библиотеке  было  слишком  жарко.  Реджи
показалось, что он вот-вот закипит.
   - Я расторг контракт с тобой и освободил тебя от работы, - сказал он.
- Ради Бога, Элли, отправляйся в Лондон и живи жизнью,  для  которой  ты
была рождена.
   -  Расторгнуть  контракт  без  серьезной  на  то  причины  -   деяние
противозаконное, - радостно улыбаясь, заявила Элис.
   Губы ее прямо-таки  напрашивались  на  поцелуй.  У  Реджи  участилось
дыхание.
   - В таком случае ты уволена. Я заплачу тебе зарплату за весь срок  до
истечения контракта. А теперь ступай прочь! Элис стала серьезной.
   - Та жизнь, которой я живу сейчас, мне не нравится Реджи. Я бы с куда
большим удовольствием вернулась сюда, в Стрикленд.  А  главное,  я  хочу
быть с тобой.
   Реджи отшатнулся от камина, искренне сожалея  о  том,  что  Элис  все
снова осложнила своим приездом. Убедившись, что  расстояние  между  ними
достаточно  велико,  чтобы   считаться   относительно   безопасным,   он
повернулся к Элис лицом.
   - Элли, с твоим состоянием и положением ты куда свободнее, чем  любая
женщина в Англии. Ты можешь  делать  все,  что  тебе  заблагорассудится,
заполучить любого мужчину,  который  тебе  приглянется,  -  или  сколько
угодно мужчин. Сейчас настал такой момент, когда ты в полной мере можешь
воспользоваться этими возможностями. Тот  факт,  что  именно  я  впервые
познакомил тебя с  теми  радостями  и  наслаждениями,  которые  способна
подарить человеку плоть, вовсе не означает, что всю оставшуюся жизнь  ты
должна провести со мной. В  мире  еще  столько  нового  для  тебя,  тебе
предстоит сделать так много открытий!
   Элис склонила голову.
   - Ты хочешь сказать,  что,  занимаясь  любовью,  можно  получить  еще
большее удовольствие, чем то, которые получили мы с тобой? - недоверчиво
спросила она.
   Лицо Реджи напряженно застыло - воспоминание о  ночи,  проведенной  с
Элис, едва не сломило его волю окончательно.
   - Не могу говорить за тебя, но у меня  никогда  ничего  подобного  не
было, - признался он. - Но я имею в виду не  только  постель.  Используя
свое влияние и свои деньги, ты можешь сделать для людей гораздо  больше,
чем здесь, в Стрикленде. При желании ты можешь хоть каждый день общаться
с принцем-регентом, премьер-министром или придворным поэтом.
   - Я могу это делать, где бы я ни жила.  Ты  только  по  этой  причине
приехал к моему отцу и рассказал ему, где меня найти?
   Элис слегка пошевелилась, и под тонкой тканью обрисовались  очертания
чудесной стройной ноги.
   Реджи знал, что Элис -  весьма  темпераментная  женщина,  но  теперь,
когда она больше не считала себя  безнадежной  дурнушкой,  она,  похоже,
могла посоперничать в  искусстве  обольщения  мужчин  с  самой  Далилой.
Стараясь выровнять ставшее внезапно хриплым и прерывистым дыхание, Реджи
нарочито невозмутимо сказал:
   - Когда ты говорила о своем отце, мне  казалось,  что  ты  во  многом
похожа на меня. Лучшие годы своей жизни я потратил на  противостояние  с
человеком, которого я ненавидел. Мне не хотелось, чтобы твои отношения с
отцом складывались так же, - тем более что ты-то своего отца любила.
   Элис едва не упала в обморок от  радости,  поняв,  что  Мередит  была
права: неприятно  поразившее  ее  поведение  Реджи  было  в  самом  деле
продиктовано исключительно его благородством. Это означало, что все  еще
можно поправить.
   - Да, ты  прав,  -  заговорила  она.  -  Я  долго  шла  на  поводу  у
собственной обиды, не подозревая о том, что приношу  самой  себе  только
вред и что исправить положение можно, лишь помирившись с  отцом.  Жизнь,
которой руководит любовь, гораздо лучше и приятнее. -  Элис  на  секунду
замешкалась,  потому  что  то,  что  она  собиралась   сказать   дальше,
выговорить было нелегко. - Именно поэтому я здесь -  потому,  что  люблю
тебя.
   - Не путай любовь с желанием, - пробормотал он.  -  Ты  исключительно
страстная женщина и к тому  же  в  течение  многих  лет  была  вынуждена
укрощать свой темперамент. Тебе не следует кидаться мне  на  шею  только
потому, что именно я помог тебе в каком-то смысле обрести себя. Если  ты
решишься сблизиться со мной,  надолго  ли  тебя  хватит?  Как  скоро  ты
начнешь смотреть на сторону и мечтать об иной жизни? Я вовсе на  намерен
связывать тебя обещаниями, которые ты не в силах выполнить.
   Услышав, что Реджи заговорил об обещаниях, Элис приободрилась  -  это
уже был  явный  прогресс.  Вызывающе  покачивая  бедрами,  она  медленно
направилась к нему.
   - Я вовсе не зеленая девочка, Реджи. Мне ни к чему завязывать  романы
с  богатыми  бездельниками,  чтобы  по  достоинству  оценить   то,   что
объединяет нас с тобой. Скажи, а если бы я по-прежнему была Элис Уэстон,
твоей управляющей, ты стал  бы  произносить  все  эти  напыщенные  речи?
Прежде чем заговорить, Реджи выдержал паузу.
   - Незадолго до того, как я догадался, кто ты на самом деле  такая,  я
собирался сделать Элис Уэстон предложение. Но одно дело мистер и  миссис
Дэвенпорт и совсем другое - герцогиня Дэрвестонская и мистер Дэвенпорт в
качестве ее мужа. Гусь, как говорится, свинье не товарищ. Да  и  вообще,
леди Элисон, не  надо  вторично  отказываться  от  своего  наследства...
Похоже, этот кот теперь никогда не успокоится!
   Аттила в самом деле продолжал тереться о ноги  Элис,  но  ей  в  этот
момент было не до него. Итак,  Реджи  собирался  предложить  ей  руку  и
сердце. Как же заставить его вернуться к этой идее?
   - Неужели твой благородный поступок объясняется всего лишь  тем,  что
гордость не позволяет тебе взять в жены женщину богаче тебя?
   - Это одна из причин, - признал Реджи, - но есть и другие. Боже  мой,
Элли, ты только подумай, какие  повсюду  пойдут  разговоры!  Все  начнут
болтать,  что   тебя   соблазнил   охотник   за   состояниями,   который
воспользовался твоей неопытностью и заманил в  ловушку  унизительного  и
позорного для тебя брака.
   - Может, другие и будут говорить так, - согласилась Элис, -  но  я-то
знаю, что ты единственный мужчина, кому я действительно  могу  доверять,
потому что ты проявлял ко  мне  интерес  тогда,  когда  я  еще  не  была
наследницей герцога Дэрвестонского. -  Она  улыбнулась.  -  Так  о  чьей
репутации ты больше печешься, о моей или о своей?
   - Черт побери, я думаю о нас  обоих!  Преодолев  последние  несколько
шагов, разделявшие их, Элис заглянула в аквамариновые глаза Реджинальда.
   - Может, ты станешь более  сговорчивым,  если  мой  отец  лишит  меня
наследства? Когда я  сообщила  ему,  что  отправляюсь  в  Стрикленд,  он
намекнул мне, что способен это сделать.
   Слова Элис явно потрясли Реджи.
   - Неужели ты сможешь пережить, если это в самом деле произойдет?
   - Да, - просто ответила Элис. -  А  если  он  этого  не  сделает,  ты
сможешь это перенести?
   - Не знаю, - пробормотал Дэвенпорт  и  глубоко  вздохнул.  Чрезмерное
обилие денег - решаемая проблема, подумала  Элис.  Ее  в  данный  момент
интересовали ответы на другие, куда более важные вопросы.
   - Реджи, я тебя ужасно люблю. Можно даже сказать, что я  врезалась  в
тебя по уши, - заявила она, откровенно любуясь Дэвенпортом.  -  Я  люблю
тебя не только за твою красоту, хотя твое тело действительно  прекрасно.
Я люблю твою честность, твой юмор, люблю твое благородство,  которое  ты
так тщательно скрываешь. - Собравшись с  духом,  Элис  посмотрела  Реджи
прямо в лицо и задала ему тот самый  вопрос,  который  волновал  ее  уже
очень давно:
   - Ответь, а ты любишь меня?
   - Конечно, люблю, - кивнул Реджи и снова глубоко  вздохнул,  на  этот
раз даже с каким-то всхлипом. - Именно поэтому я и  не  хочу,  чтобы  ты
приняла решение, о котором потом будешь сожалеть.
   Он стоял не двигаясь, но все его тело излучало напряженное  ожидание,
а в глазах его Элис прочла безмерную любовь и нежность - такую же, какую
ощущала она сама. Реджи всегда шел по жизни в  одиночку,  руководствуясь
своим, весьма строгим кодексом  чести,  в  основе  которого  лежала  его
гордость. Теперь его гордость  встала  на  пути  их  счастья.  Возможно,
помехой были и детские воспоминания Реджи -  давным-давно  ему  внушили,
что с его желаниями никто не намерен  считаться,  и  теперь  он  не  мог
поверить в то, что кем-то любим.
   Сердце Элис рванулось к нему. Ради них обоих она была обязана убедить
его в том,  что  они  должны  быть  вместе.  Протянув  руку,  она  ловко
расстегнула на Реджи жилет, после чего принялась  расстегивать  пуговицы
его рубашки.
   - Господи, Элли, что  ты  делаешь?  -  изумленно  пробормотал  Реджи,
схватив ее за руки.
   - Пытаюсь тебя скомпрометировать, - пояснила  она.  -  Если  мне  это
удастся, тебе придется на мне жениться - в  противном  случае  от  твоей
репутации камня на камне не останется.
   Несколько секунд он молча смотрел ей  в  глаза,  а  затем  мышцы  его
расслабились, а из груди Реджи вырвался смешок. В глазах появился теплый
блеск.
   - Ты совершенно невозможная женщина - я  таких  еще  не  встречал.  К
счастью, ты очень похожа на меня.
   Поскольку он отпустил  ее  пальцы,  Элис  расстегнула  еще  несколько
пуговиц, после чего просунула руку под рубашку Реджи и  положила  ладонь
на его обнаженную грудь. Кожа его горела огнем. Он охнул и крепче прижал
к себе ее ладонь.
   - Мое благородство все же не беспредельно,  -  сказал  он,  стараясь,
чтобы его слова звучали как можно серьезнее. -  Если  в  течение  десяти
секунд ты не уйдешь, я тебя уже никогда отсюда не выпущу. В этом  случае
ты будешь лишена богатейшего выбора мужчин, который имеешь сейчас,  и  у
тебя останется только один - я.
   - Замечательно, - прошептала Элис, свободной рукой выдергивая рубашку
Реджи из брюк. - Именно этого я и хочу.
   Дэвенпорт еще раз пристально посмотрел ей в глаза  и,  сдаваясь,  изо
всех сил прижал ее к себе. Губы их слились в  жадном  поцелуе.  Желание,
таившееся в их телах, вспыхнуло, словно порох. В их  поведении  не  было
робости - они были родственными душами, тела их  сами  тянулись  друг  к
другу, и Реджи и Элис казалось, что они знакомы уже очень давно -  может
быть, многие тысячи лет.
   Они торопливо сорвали с себя одежду и легли на пол у  камина.  В  эту
ночь Элис узнала, что физическая близость в самом деле  может  доставить
женщине еще большее наслаждение, чем то, которое ей  довелось  испытать,
когда она впервые занималась любовью с Реджи. И когда он  шептал  ей  на
ухо страстные слова любви, она понимала, что оба они наконец обрели свой
дом, поселившись в сердцах друг друга, и что в этом и  состоит  то,  что
называется счастьем.

***

   Потом они долго лежали  в  полудреме  у  огня,  обнимая  друг  друга,
укрытые бархатным плащом Элис. Она сонно улыбалась, вспоминая о том, как
в ту ночь,  когда  они  впервые  были  близки,  Реджи  сказал,  что  она
заслуживает  более  комфортного  ложа,  нежели  пол  в  библиотеке.  Пол
библиотеки оказался чудесным местом, как  нельзя  лучше  подходящим  для
занятий  любовью.  Под  ее  правым  боком  свернулся  калачиком  Аттила,
Немезида устроилась с другой стороны, рядом с  Реджи,  довершая  картину
семейной идиллии.
   Красное платье Элис пришло в негодность после того, как Реджи  сорвал
его с нее. Что  ж,  она  была  наследницей  огромного  состояния,  и  ей
казалось, что лучшего применения деньгам, нежели покупка  новых  платьев
взамен сорванных с нее любимым мужчиной, и быть не может.
   Элис хихикнула, а когда Реджи поинтересовался  причиной  ее  веселья,
объяснила,  на  что   она   собирается   тратить   деньги   Дэрвестонов.
Рассмеявшись, он с нежностью погладил ее плечи.
   - Для женщины, которая еще две недели назад была убеждена, что на нее
не позарится ни один мужчина, ты делаешь поразительные успехи.
   Элис невольно подумала о том, что эти успехи - лишь  первые  шаги  на
долгом пути, по которому, как она  надеялась,  ей  предстояло  идти  всю
жизнь. Она вгляделась в спокойное, умиротворенное лицо Реджи, освещенное
отблесками  пламени,  и  ей  показалось,  что  она  вот-вот  растает  от
нежности.
   - Это потому, что благодаря тебе я чувствую  себя  самой  красивой  и
желанной женщиной на свете, - сказала она.
   - Так оно и есть. - Потянувшись к не