настоящий момент истинность этой гипотезы ни капельки не  влияла
на то, что им предстояло сделать. Их  дальнейшие  действия  предопределены
некоторыми фактами, и эти факты отрицать невозможно. Занимался день...  На
небе уже появились проблески рассвета. Им нельзя оставаться на поверхности
планеты, особенно около берега, когда  взойдет  солнце  и  зардалу  станут
активными. И самое главное: всего  в  нескольких  сотнях  ярдов  находится
корабль. Как он сюда попал и кто на нем находится, менее  важно,  чем  то,
что он здесь.
     - Обсудим наши гипотезы... когда благополучно выберемся в  космос.  -
Ребка огляделся. В свете занимающегося утра  проступили  окрестные  утесы.
Еще несколько минут, и они с Нендой смогут идти, не рискуя  свернуть  себе
шею. Но к этому времени ему хотелось бы находиться поближе к кораблю. -  Я
знаю, что перебираться через скалы будет нелегко, но нам надо  попытаться,
пока еще темно. Я хочу, чтобы Атвар Ххсиал и Каллик стали поводырями мне и
Ненде.  Указывайте,  куда  ступать...  переставляйте   наши   ноги,   если
понадобится. Помните, мы должны двигаться как можно бесшумнее, так что  не
ведите нас по осыпям. Но нам необходимо дойти до места, где начинаются мох
и ил, до того, как рассветет по-настоящему.
     Предутренний ветер стихал,  плеск  набегающих  на  берег  волн  почти
смолк. Ханс Ребка двигался  в  абсолютном  молчании,  когда  каждый  шорох
ступавшего камешка звучит, как гром, а  посыпавшаяся  из-под  ног  горстка
земли кажется лавиной. Ему приходилось напоминать себе: человеческий  слух
не различит их шаги даже за несколько футов.
     Наконец  они  добрались  до  места,  где   можно   было   забыть   об
осторожности:  перед  ними  под  светлеющим   небом   простирался   ровный
серо-зеленый мох, мягкий и пушистый.  Им  оставался  всего  один  рывок  к
кораблю, пара сотен ярдов.
     Ребка обернулся к хайменоптке,  которая  даже  с  поврежденной  ногой
двигалась раза в четыре быстрее человека.
     - Каллик, когда достигнешь входного люка,  забирайся  внутрь,  оставь
его открытым и сразу готовь корабль  к  старту.  Не  вступай  в  спор  или
обсуждение с кем-либо на борту. Этим займемся позднее.  Я  хочу,  чтобы  к
тому времени, когда я там появлюсь, мы были готовы взлететь. Понятно?
     Хайменоптка кивнула.
     - Тогда давай!
     Каллик стрелой понеслась по мшистой площадке,  от  скорости  ее  ноги
слились, как на смазанном снимке. Атвар  Ххсиал,  двигавшаяся  удивительно
быстро для своих габаритов, немного от  нее  отстала.  Кекропийка  мчалась
длинными  скользящими  скачками,   последний   из   которых   благополучно
завершился в глубине люка. Луис Ненда оказался прекрасным  спринтером,  на
последних сорока ярдах Ребка почти нагнал его, но до люка  Ненда  добрался
первым.
     Ребка вскочил за ним следом, обернулся,  споткнувшись  о  комингс,  и
захлопнул входной люк.
     - Все? - крикнул он. - Каллик, поднимай.
     Круто повернувшись, он осмотрелся. В  последние  секунды  пробега  по
моховой подушке его осенила вполне реальная мысль,  которую  он  не  хотел
развивать из-за ее роковых  последствий.  Что,  если  "Поблажку"  каким-то
образом захватили зардалу и устроили засаду внутри?  Слава  Богу.  Никаких
признаков зардалу не было.
     - Каллик, остановись и  зависни  на  высоте  триста  метров.  Я  хочу
поглядеть, нет ли зардалу.
     Но  маленькая  хайменоптка  указывала  на  контрольный  дисплей,  где
перемигивались огоньки.
     - Сигнал срочного вызова, капитан Ребка. Не этого корабля.
     Ребка подскочил к пульту и оглядел панель.
     - Это "Эребус". На  стационарной  орбите.  Веди  нас  прямо  к  нему,
Каллик. Грэйвз не должен был лезть в сингулярность. Что же там стряслось?
     Команда "зависнуть" была отменена,  и  начался  быстрый  подъем.  Все
глаза устремились на дисплей, на котором виднелась темная масса "Эребуса".
Никто не поглядел на экран с уходящей  вниз  планетой.  Никто  не  заметил
уменьшающуюся фигурку Дари Лэнг, которая  махала  и  кричала  им  вслед  с
залитой солнцем поверхности Дженизии.



                                    20

     Дари постигала все на собственном опыте. Нельзя предугадать  заранее,
сколько неудобств и трудностей может вынести человек, пока его не  загонят
в угол.
     Черные мошки, забивавшие глаза, нос и уши; руки и ноги,  дрожащие  от
усталости;  голод  и  жажда  -  все  это  было  ерундой  по  сравнению   с
исчезновением "Поблажки", их единственной надежды на спасение с Дженизии.
     Солнце поднималось все выше, а она сидела на  плоском  камне,  полная
отчаяния, постепенно перераставшего в раздражение, и, наконец,  в  ярость.
Кто-то... кто-то из их отряда украл корабль прямо  из-под  носа  у  них  с
Талли. Теперь они безнадежно здесь застряли.
     Кто мог это сделать? И, как только Дари  об  этом  подумала,  ей  все
стало ясно: те, кто уцелел после первой высадки на Дженизию.  Они  прибыли
сюда на эмбриоскафе, но того не  оказалось  на  месте,  когда  они  решили
покинуть планету. Раз его  не  оказалось,  они,  должно  быть,  увидели  в
"Поблажке" единственный способ улететь с Дженизии. Но если она  рассуждает
верно, то как только они поймут, что оставили  внизу  людей,  -  наверняка
вернутся. Ханс Ребка вернется за ней.  И  Луис  Ненда  тоже.  Она  в  этом
нисколько не сомневалась.
     Проблемой, и достаточно сложной, было то, как остаться в живых  и  на
свободе до их прибытия.  Но  соблюсти  эти  условия  на  поверхности  было
довольно трудно. Когда  она  осторожно  посмотрела  сквозь  укрывающие  их
заросли кустарников на берег, то увидела, что вода кишит какими-то  живыми
существами.  То  тут,  то  там  из-под  воды  высовывалась  синяя  голова.
Возможно, зардалу любили скалы и камни, где прятались они с Талли, меньше,
чем воду, но они наверняка уже  догадались,  что  беглецы  воспользовались
воздуховодами. И через час или два начнется систематический осмотр выходов
воздуховодов на поверхность.
     Протерев глаза, она переползла туда, где перед маленьким  кустиком  с
крупными желтыми ягодами сидел Ввккталли.
     - Ввкк, нам надо вернуться. Снова в воздуховоды.
     - Неужели? Мы же старались выбраться из них...
     - Корабль за нами вернется. -  Она  старалась  поверить  в  это.  Она
должна была верить. - Но на поверхности нам не выжить.
     - Позвольте не  согласиться  с  вами.  -  Талли  взял  гроздь  желтых
листьев, раздувшихся на кончиках в полудюймовые сморщенные шарики.  -  Они
не очень хороши на человеческий вкус, но жизнь  поддержать  могут.  В  них
много воды и кое-какие питательные вещества.
     - Они могут оказаться ядовитыми.
     - Нет, они не ядовиты... Я уже проглотил некоторое их количество.
     "Скорее довольно значительное количество", - подумала Дари, когда  он
обратил на это ее внимание. Два или три кустика в  их  маленькой  ложбинке
были объедены.
     - И хотя я вживленный компьютер, - продолжал Талли, - а не  настоящий
человек, иммунная система и реакции организма на яды у меня не  отличаются
от ваших. Я не почувствовал неприятных эффектов и уверен, что вы  их  тоже
не почувствуете.
     Логика подсказывала Дари, что Талли мог очень и очень  ошибаться.  Он
сам управлял своей иммунной системой, а тело,  в  которое  его  поместили,
выбрали так, чтобы избежать возможных аллергических реакций. Но хотя разум
повторял ей все это, руки хватали ветку  за  веткой  и  отправляли  в  рот
ягоды.
     Талли, по-видимому,  был  прав.  Они  оказались  слишком  горькими  и
терпкими,  чтобы  доставить  удовольствие,  но  были  очень  сочными.  Сок
живительной струйкой потек в ее горло, когда она раздавила  ягоды  зубами.
Она сжевала больше дюжины, прежде чем смогла заставить себя остановиться и
заговорить.
     - Когда я говорила, что мы не можем здесь оставаться, я имела в  виду
не пищу, а зардалу.
     Викер не ответил. Медленно приподнявшись, он взглянул на берег.
     - Я их не вижу. Если они и есть  поблизости,  то,  наверное,  лишь  в
воде.
     - Держу пари, они  там  не  останутся.  Воздуховод,  по  которому  мы
поднялись, более чем в миле отсюда, а есть ли ближе другие, мы  не  знаем.
Если зардалу выйдут из моря между нами и воздуховодом,  все  кончено.  Нам
надо вернуться.
     Талли уже обламывал целые ветки.  Дари  стала  делать  то  же  самое,
одновременно поедая ягоды вместе с листьями.  Талли  хорошо  придумал.  На
земле или под землей, им все равно требуется пища. Возможно, около  выхода
труб тоже растут кусты, но рисковать нельзя. Запастись едой  надо  сейчас,
хотя это и означало лишний груз. Она наломала целую  охапку.  Вторую  руку
надо оставить свободной, чтобы помогать себе в трудных местах.  Затем  она
кивнула Талли.
     - Пошли.
     Прогулка до выхода  воздуховода  получилась  на  удивление  легкой  и
скорой. При хорошем освещении неровная почва не представляла трудностей. А
сейчас все вокруг заливал ослепительный свет. Несколько раз Дари  пришлось
останавливаться и вытирать пот с лица и шеи. Вот еще одна  причина,  чтобы
не оставаться на поверхности: полдень обещал быть невероятно  жарким.  Она
повернулась и полезла в гору, с тревогой оглянувшись сквозь редкую поросль
кустарников  и  деревьев  на  берег.  Вода  была  спокойной.  Из  нее   не
поднимались нагоняющие страх темно-синие тела. Может, зардалу определенные
часы проводят в море, а другие на суше? Она так мало знала о них и об этой
планете.
     Когда они почти подошли к воздуховоду. Дари увидела то, что скрыл  от
нее полумрак утра: поросли  низкого  кустарника,  похожие  на  тот,  ветки
которого  они  несли  с  собой.  Но  ягоды   на   этом   были   посветлее,
бледно-желтые. Она отломила еще с десяток веток и  прибавила  их  к  своей
ноше, одновременно набивая рот ягодами, чтобы утолить  нарастающую  жажду.
Они  оказались  послаще  и  не  такими  терпкими.  Возможно,  к  ним  надо
привыкнуть, а может, эти ягоды немного спелее.
     Около входа Дари остановилась в нерешительности. Отверстие  выглядело
темным и негостеприимным, ход за ним круто шел вниз, в скалу. Единственным
его достоинством была небольшая ширина: в него мог пролезть человек, а для
зардалу этот проход был узковат. Да, это безопасность...  если  трактовать
это слово столь нетрадиционно.
     - Пойдемте, Ввкк Нет смысла  здесь  торчать.  -  Она  первой  полезла
внутрь, размышляя о том, что же делать дальше. Они  не  хотели  забираться
слишком далеко под землю на случай, если  корабль  вернется.  Но  им  надо
спрятаться так,  чтобы  зардалу  не  смогли  вытащить  их  своими  цепкими
щупальцами.
     Но что было им нужно на самом деле, она поняла, когда сделала  первые
шаги вниз... Нужно найти  другой  выход  по  соседству  с  местом  посадки
"Поблажки". Если можно в чем-нибудь не сомневаться при такой  неразберихе,
так это в том, что тот, кто вернется за ней, постарается сесть  в  той  же
точке, где и раньше.
     - Ввкк, вы помните все повороты и изгибы,  которые  мы  проходили  по
пути наверх?
     - Конечно.
     - Тогда я хочу, чтобы вы исследовали последние развилки перед выходом
на поверхность и подумали, нет ли каких-то ходов, которые  вывели  бы  нас
поближе к месту посадки "Поблажки".
     - Я давно сделал это. Если продолжить направление воздуховодов от тех
развилок, которые мы видели,  то  трубопровод  предпоследнего  перекрестка
выходит на поверхность в сотне ярдов от места, где взлетела "Поблажка".  В
миле отсюда.
     Дари   выругалась   про   себя.   Можно   что   угодно   говорить   о
сообразительности викеров, но чего-то главного в них не хватает. Ввккталли
знал это наверняка уже несколько часов назад, но ему не пришло  в  голову,
что такой важной информацией нужно немедленно поделиться с Дари.
     Что ж, "пользуйся теми ресурсами, которые есть у тебя под руками.  Не
трать времени зря, страдая о том, чего у тебя нет". Еще  одно  из  главных
правил выживания Ханса Ребки. Память Ввккталли, насколько Дари знала, была
непогрешима.
     - Ведите к этому перекрестку. Посмотрим, что получится.
     Талли кивнул и зашагал вперед. Дари следовала за ним, держа  в  одной
руке охапку веток и жуя на ходу ягоды. Спускаться было гораздо легче,  чем
подниматься. В это время дня солнечные  лучи  падали  почти  вдоль  осевой
линии входа, поэтому стеклянные стенки  туннеля  превратились  в  световую
ловушку и, как воронка, направляли солнечный свет глубоко под землю.  Даже
в двухстах футах от входа можно было все видеть.
     Именно тут их поджидало первое осложнение.
     Талли остановился и обернулся к ней.
     - Можно мне говорить?
     Он мог и не говорить: Дари сразу все поняла.  Туннель  в  этом  месте
расширялся в большую комнату с одним выходом,  ведущим  вниз,  и  тремя  -
вверх. Каждый из них мог впустить человека, но один из  верхних  коридоров
был вполне подходящим для взрослого зардалу. Если они оставят это место  и
не найдут другого  выхода,  единственный  их  путь  на  поверхность  будет
блокирован.
     - Думаю, надо рискнуть, -  начала  было  Дари.  И  тут  пришел  черед
второго осложнения. Она почувствовала спазм в  животе,  как  будто  кто-то
схватил ее внутренности и, потянув, связал в тугой узел. Она  задохнулась.
Ноги подкосились, и, медленно согнувшись, она села на жесткий пол комнаты.
     - Талли! - позвала она, но больше  не  смогла  выговорить  ни  слова.
Вторая судорога, еще сильнее первой, скрутила ее кишки, на  лбу  выступила
испарина. Она опустила голову и тяжело задышала полуоткрытым ртом.
     Ввккталли подбежал и запрокинул ей голову. Одним пальцем он приподнял
ее веко, затем раздвинул губы и осмотрел десны.
     - Талли, - снова сказала Дари. Это было единственное  слово,  которое
она смогла произнести. Боль  накатывала  на  нее  судорожными  волнами.  И
каждая волна, отступая, уносила частичку ее силы.
     - Не повезло, - тихо сказал  Талли.  Она  старалась  сосредоточиться,
чтобы увидеть, что он делает. Викер подобрал выпавшую у нее из рук ветку и
тщательно осмотрел ее. - Она почти такая же, как первая, но  явно  другого
вида.  -  Раздавив  между  пальцев  бледно-желтую  ягоду,   он   осторожно
прикоснулся к ней языком и через  мгновение  кивнул:  -  Я  так  и  думал.
Похожие, но совершенно другие. В них содержится  рвотное  средней  силы  и
какой-то неизвестный растительный яд. Не  думаю,  что  он  смертелен,  но,
по-моему, будет лучше, если вас вырвет. Может как-нибудь сделать это?
     Дари сообразила это чуть  раньше  него.  Ягоды,  которые  она  съела,
вылетели из нее в одной  очистительной  судороге  желудка  и  пищевода.  А
потом, хотя все листья и ягоды уже вышли, желудок не знал, как  прекратить
эту муку. Ее сотрясала болезненная сухая рвота, вдвойне неприятная, потому
что в желудке уже ничего не оставалось. Опираясь  на  пол  обеими  руками,
сгорбившись, сидела она, жалкая и несчастная. Заболеть  -  уже  плохо.  Но
заболеть по собственной глупости хуже вдвойне.
     - Можно мне говорить?
     Прошло несколько секунд, прежде чем она смогла кивнуть.
     - Вам не надо сейчас стараться идти дальше,  даже  если  почувствуете
себя лучше. В этом нет никакой нужды.  Вы  можете  подождать  здесь,  а  я
отправлюсь осматривать систему туннелей. Когда я  вернусь,  мы  выработаем
план действий. Согласны?
     Дари пыталась избавиться от  того,  чего  в  ней  уже  не  было.  Она
мучительно застонала, а затем чуть заметно кивнула.
     - Очень хорошо. А на случай, если вам снова захочется пить,  когда  я
уйду, оставлю вам это.
     Талли положил ветку с листьями и ягодами из тех, что нес сам, на  пол
рядом с Дари. Она с ненавистью посмотрела на них. Даже ради спасения своей
жизни она не возьмет в рот ни одной. Но выговорить это у нее не было  сил.
Когда Талли направился к выходу в противоположном конце  широкой  комнаты,
ее снова схватил приступ жестокой сухой рвоты.
     Она легла ничком на прохладный стеклянный пол, прижалась к нему лбом,
закрыла глаза и стала  ждать.  Пусть  приходят  зардалу  и  ловят  ее.  Не
повезет, так не повезет. Ей было  настолько  плохо,  что  смерть  казалась
приятным освобождением от боли.
     Она сама во всем виновата. Это отголоски ее  счастливого  детства  на
безопасной планете-саде. Никто в экспедиции не оказался бы таким  тупицей,
чтобы съесть... нажраться... непроверенной пищи.
     И никто из их экспедиции не сдался бы так легко.  Столько  вынести  и
опустить руки? Так дело не пойдет. Если после всего этого она выживет,  то
не сможет больше смотреть в глаза Хансу Ребке. Дари вздохнула  и,  оторвав
голову от пола, уперлась в него руками, стараясь поддержать свое тело. Она
сделала нечеловеческое усилие и заставила себя ползти на четвереньках,  не
останавливаясь, пока не выбралась из комнаты в самый узкий из воздуховодов
и не заползла в него  метров  на  десять.  Тут  ей  пришлось  передохнуть.
Тянущая боль внутри стихала, но ноги были ледяными, а руки и лоб  покрывал
холодный липкий пот.
     Она снова легла, на этот раз на спину, растерла руки,  чтобы  немного
согреться, и засунула их поглубже в  рукава.  Тут  же  она  погрузилась  в
странный полусон. Она понимала, что происходит, но ничего не могла с собой
поделать. Яд, содержавшийся в ягодах, должно быть, обладал  еще  и  слабым
наркотическим действием. Ну и хорошо. Может, ей необходимо отвлечься.
     Мозг  Дари,  освобожденный  от  физических  страданий,  заработал   и
выхватил из кучи событий тот  единственный  факт,  который  сильнее  всего
беспокоил ее последние сорок восемь часов.
     Не их пленение зардалу, не отсутствие сведений о  судьбе  Дульсимера,
даже не взлет "Поблажки" в тот момент, когда они с  Талли  были  близки  к
спасению...
     Нет, самое большое беспокойство вызвало у нее исчезновение  Жжмерлии.
Все остальное могло быть цепью совпадений, но исчезновение Жжмерлии, когда
он просто растворился в воздухе, для ученого с аналитическим складом  ума,
каковым считала себя Дари, являлось  катастрофой.  Это  переворачивало  ее
представления о мире радикальным образом. Логика была здесь бессильна. Это
не отвечало никакой физической модели мироздания, с которой ей приходилось
сталкиваться. Она знала, что Свертка Торвила место странное. Но насколько?
Даже если она полностью была  артефактом  Строителей  (а  она  в  этом  не
сомневалась),     единственным     ее      отличием      было      наличие
пространственно-временных аномалий.  Но  физические-то  законы  в  ней  не
должны были отличаться от остальной Вселенной!
     Тревога ее незаметно перешла границы логики. Абсолютно логичный викер
тоже видел, как исчез  Жжмерлия,  но  на  него  это  не  произвело  такого
впечатления, как на Дари. Его знания ограничивались его банком  данных.  И
он принял как данность, что за его пределами может быть все,  что  угодно.
Чего Талли не хватало, так это... (Дари пыталась  заставить  свой  усталый
мозг сформулировать ускользающую мысль)... умения смоделировать  поведение
Вселенной. На это способны только органические разумные существа. Так  же,
как видеть сны и мечтать. О, если бы только все это оказалось сном!
     Но не  получалось.  Пол  был  чертовски  жестким.  Дари  окончательно
проснулась, со стоном села и огляделась. В туннеле стало  гораздо  темнее.
Она взглянула  на  часы,  размышляя,  сколько  же  она  проспала.  Неужели
несколько часов? Оказалось,  что  всего  тридцать  минут.  Она  переползла
обратно в большую комнату  и  увидела,  что  там  тоже  потемнело.  Солнце
передвинулось по небосводу совсем немного, но  лучи  его  больше  не  били
прямо в туннель.
     В нескольких футах от Дари лежали ягоды, которые оставил  Талли.  Она
поклялась никогда больше к  ним  не  притрагиваться,  но  жажда  была  так
велика, а привкус во рту такой мерзкий, что она сорвала несколько  ягод  и
пожевала...
     Эти были неядовитыми... горькими и противными.  Но  ей  так  хотелось
пить,  что  сок,  казалось,  сам  потек  в  горло,  впитыва