не  Альянса
кажутся рядом с ними какими-то  полуживыми.  В  них  есть  воля  к  жизни,
упорство и бесстрашие".
     А затем из-за анестезирующего и слегка дурманящего действия жидкости,
введенной ей Каллик, она  начала  погружаться  в  дремоту.  Но  Дари  Лэнг
никогда не переставала размышлять, даже когда ей это очень хотелось. Вот и
сейчас ее мозг напомнил ей: "Пуповина. Мы отправляемся на Пуповину".
     Самый  незначительный  артефакт  Строителей.  Так  считала  она,  так
считали все. Ничего собой не представлявшее сооружение, игрушка по  меркам
Строителей. Но именно в это  место,  на  этот  несущественнейший  из  всех
артефактов, и на это самое время, пик Летнего Прилива, указывали остальные
артефакты Строителей.
     Почему? Почему не на такие поразительные  сооружения,  как  Парадокс,
или Стражник, или Слон, или Кокон, или Линза?
     "Да, здесь есть  какая-то  серьезная  загадка,  -  подумала  Дари,  -
головоломка, над которой стоит покорпеть. Забудем, в какую кашу мы попали,
подумаем лучше об этой тайне. Я ничем не могу помочь Ребке или  Перри,  да
это  и  не  нужно.  Они  сами  обо  мне  позаботятся,  так  что   давай-ка
поразмышляем. Подумаем о тех двух шарах, вылетевших из глубин Тектона. Как
долго они там находились? Почему  они  там  были?  Куда  они  отправились?
Почему они выбрали именно этот момент для своего появления и что заставило
черную сферу захватить с собой корабль Зардалу?"
     Все эти вопросы остались без ответов. По мере того,  как  нейротоксин
Каллик разносился током крови по организму, Дари все глубже погружалась  в
забытье.   На   размышления   времени   не   оставалось.   Пропали   былые
сосредоточенность и энергия, мысли беспорядочно перескакивали  с  предмета
на предмет. Еще мгновенье, и ее поглотит наркотический сон.
     Но в последний момент, за секунду до того, как ее разум растворился в
размытой пустоте, на Дари снизошло озарение. Она постигла суть  Тектона  и
Летнего Прилива! Теперь она понимала его назначение и, возможно,  их  роль
во всем этом. Она тянулась к этой мысли, стараясь ее удержать, закрепить в
своей памяти.
     Поздно.  Все  еще  продолжая  бороться.  Дари  незаметно   для   себя
погрузилась в глубокий сон.



                                    23

     Ребка проснулся,  как  просыпаются  беспокойные  животные:  мгновенно
вынырнул из крепкого сна и насторожился. И сразу же его охватила паника.
     Он  допустил  роковую  ошибку  -  позволил  себе  расслабиться.   Кто
управляет кораблем?
     Кроме него с этим мог справиться разве  что  Макс  Перри,  но  с  его
руками за рычаги не возьмешься. Они могут врезаться в Опал,  упасть  снова
на поверхность Тектона или затеряться в глубинах космоса.
     Затем, еще не открыв глаз, он понял, что все в порядке.
     Кораблем никто не управлял. В этом не было нужды. Он находился не  на
"Летнем сне", вне всяких сомнений. Потому что не было невесомости.  И  его
не трясло и не швыряло в разные стороны, как бывает при входе в атмосферу.
Вместо этого он ощущал  небольшую  силу  тяжести,  создаваемую  постоянным
ускорением, ускорение в несколько десятых "же", что указывало на  капсулу,
движущуюся по Пуповине.
     Он открыл глаза и вспомнил последние  часы  их  полета.  Они  петляли
вокруг Станции-на-Полпути, как пьяные  матросы,  -  самое  жалкое  сборище
людей  и  чужаков,  которое  когда-либо  видели  в  системе  Добеллии.  Он
вспомнил, как до крови искусал губы и пальцы, чтобы не уснуть  и  не  дать
глазам  закрыться.  Пять  долгих  часов  он  выслушивал  почти  бессвязные
указания Перри и как мог выполнял их, пока они тащились вдоль Пуповины.  С
помощью крошечных вспомогательных двигателей системы ориентации (в которых
еще оставался небольшой запас  энергии),  он  кое-как  причалил  к  самому
большому причалу на Станции.
     Он вспомнил, как они подходили к нему... позор для любого пилота. Это
заняло  в  пять  раз  больше  времени,  чем  положено.  И  когда  наконец,
подтверждая стыковку, на пульте вспыхнул зеленый огонек,  он  откинулся  в
кресле и закрыл глаза, чтобы дать им немного отдохнуть.
     А потом?
     А вот потом в памяти у него пробел. Он огляделся по сторонам.
     Наверное, он заснул в ту же самую  секунду.  Кто-то  перенес  его  на
Станцию, а затем в пассажирский отсек  капсулы.  Его  пристегнули  ремнями
безопасности и оставили спать.
     Он был здесь не один. В нескольких футах  от  него  в  легком  гамаке
покачивался   Макс   Перри;   его   изуродованные   руки   лоснились    от
восстановительного геля. Он был без сознания. За ним виднелась Дари  Лэнг,
ее пышные каштановые волосы были зачесаны назад  и  завязаны  на  затылке.
Левая нога была оголена до колена, на обожженных ступне и лодыжке розовела
искусственная кожа. Она дышала тихо и легко, бормоча иногда что-то  сквозь
сон, словно стараясь проснуться. Сейчас, когда с ее лица  ушли  тревога  и
страх, она выглядела двенадцатилетней девочкой. Рядом с Дари лежала  Джени
Кармел. Судя по всему, она находилась под действием транквилизаторов, хотя
видимых травм у нее не было.
     Ребка посмотрел на свои часы: после Летнего Прилива  прошло  двадцать
три часа. Весь этот фейерверк на  Тектоне  и  Опале  благополучно  ушел  в
прошлое. А он на семнадцать часов выпал из жизни.
     Он потер глаза и заметил, что лицо его больше  не  покрыто  грязью  и
копотью. Кто-то не только перенес его в капсулу, но и умыл его и  переодел
в чистую одежду, а затем оставил спать дальше. Кто это сделал? Кто  оказал
помощь Перри и Дари Лэнг?
     Это вернуло его к самому первому вопросу:  кто  хозяйничал  в  лавке,
когда четверо из них лежали без сознания?
     Он кое-как спустил ноги на пол и обнаружил, что не может  расстегнуть
ремни безопасности, и даже после семнадцати часов  отдыха  пальцы  его  не
слушались. Если Дари Лэнг выглядела, как школьница, то он чувствовал  себя
столетним инвалидом.
     В конце концов Ребка освободился  и  покинул  этот  импровизированный
госпиталь. Сначала он хотел разбудить Перри и Лэнг (она все еще продолжала
что-то протестующе бормотать), но  потом  решил  не  делать  этого.  Перед
пересадкой искусственной кожи им почти наверняка дали общий наркоз.
     С трудом одолев небольшую  лесенку,  он  оказался  в  ходовой  рубке.
Сквозь прозрачную крышу капсулы виднелась  Станция-на-Полпути.  И  как  бы
подтверждая, что капсула спускается на Опал,  в  отдалении  висел  Тектон,
сумрачный, закрытый темными облаками.
     Десятиметровые стены рубки были сплошь покрыты экранами  дисплеев.  У
пульта управления сидел Джулиус Грэйвз, а по бокам  у  него  расположились
Ж'мерлия и Каллик. Все они в задумчивом  молчании  следили  за  приборами.
Изображения на дисплеях показывали поверхность планеты... но это был Опал,
а не Тектон.
     Ребка застыл на пороге и в ужасе уставился на экраны. Все  это  время
они думали только о Тектоне,  совершенно  забыв  о  том,  что  Опал  также
испытал  воздействие  самого  большого  Летнего  Прилива  за  всю  историю
колонии.  Лучи  радаров,  проникая  сквозь  облачный  покров,   показывали
огромные  участки  морского  дна,  обнаженного  тысячелетним  отливом.  На
илистом дне повсюду виднелись мертвые гороподобные прудовики, раздавленные
собственным весом.
     Другие кадры показывали Слинги, разрушенные волнами высотой  в  милю,
промчавшимися по поверхности океана, вздыбленные приливными силами.
     Безучастный голос  диктора  говорил  о  жертвах:  половина  населения
планеты заведомо погибла, большинство - в последние двадцать четыре  часа,
одна пятая  пропала  без  вести.  Но  еще  до  того,  как  было  полностью
подсчитано количество жертв,  началось  восстановление,  и  каждый  житель
Опала участвовал в этой работе.
     Из этих передач Ребке стало ясно, что людям на Опале дел хватает. Там
будет не до них.
     Он прошел  вперед  и  слегка  похлопал  Грэйвза  по  плечу.  Советник
дернулся  от  этого  прикосновения,  повернулся  в   кресле   и   радостно
ухмыльнулся:
     - Ага! Вернулся из Страны Снов! Как видите, капитан, - он ткнул худой
рукой вверх, а потом в сторону экранов, -  наше  решение  провести  Летний
Прилив на Тектоне, а не на Опале оказалось не таким уж неразумным.
     - Если  бы  мы,  советник,  остались  во  время  Летнего  Прилива  на
поверхности Тектона, мы бы превратились в пепел. Нам повезло.
     - Нам повезло больше, чем вы думаете. И задолго до Летнего Прилива. -
Грэйвз указал на Каллик, которая одной лапкой манипулировала изображениями
на экранах дисплеев, а другой вводила данные в карманный компьютер.  -  По
словам нашего друга хайменопта,  Опал  пострадал  сильнее  Тектона.  После
взлета Каллик каждую свободную минуту производила  расчет  энергетического
баланса. Она  согласна  с  командором  Перри:  во  время  Великого  Парада
поверхность Тектона должна  быть  гораздо  более  активной.  Пока  мы  там
находились, эта энергия так и не была высвобождена полностью. Там  работал
какой-то особый механизм накопления энергии приливных сил. Если бы не  он,
планета стала бы непригодной для обитания  задолго  до  того,  как  мы  ее
покинули. А так вся эта бездна энергии  пошла  на  достижение  неизвестной
цели.
     - Советник, Тектон и без того принес  достаточно  бед.  Елена  Кармел
погибла. Не исключено, что Атвар Х'сиал и Луис Ненда тоже погибли.
     - Скорее всего.
     - Рад это слышать. Не знаю, помните  ли  вы  это,  но  они  во  время
Летнего Прилива были на орбите вокруг Тектона и пытались  сбить  нас.  Они
получили по заслугам. Но почему вы так уверены, что они погибли?
     - Дари  Лэнг  видела,  как  корабль  Ненды  потащило  к  Гаргантюа  с
ускорением гораздо большим, чем  то,  которое  могут  выдержать  люди  или
кекропийцы. Их должно было просто расплющить.
     - Двигатели  корабля  Ненды  работали  на  полной  мощности.  Никакое
местное поле его бы не удержало.
     - Капитан, если вы хотите поспорить  по  этому  поводу,  вам  следует
поговорить с Дари Лэнг. Случившееся видела она, а не я.
     - Она спит.
     - Все еще? Когда  Ж'мерлия  стал  перевязывать  ей  ногу,  она  снова
потеряла сознание, но ей давно уже  полагалось  бы  проснуться.  -  Грэйвз
раздраженно мотнул головой. - Ладно, а вы чего хотите?
     Ж'мерлия нерешительно тянул его за рукав, а рядом с  ним  возбужденно
подпрыгивала и свистела Каллик.
     - Со всем возможным уважением. Советник, - Ж'мерлия  опустился  перед
ним на колени, - но Каллик и я не могли не  слышать  ваших  слов  капитану
Ребке... о том, что хозяин Ненда и Атвар Х'сиал покинули Тектон,  а  затем
их потащило в Гаргантюа и раздавило ускорением.
     - К Гаргантюа, мой лотфианский  друг.  Возможно,  даже  не  к  самому
Гаргантюа. Профессор Лэнг очень на этом настаивала.
     - Приношу свои извинения, я, конечно, должен был сказать к Гаргантюа.
Уважаемый советник,  возможно  ли  Каллик  и  моей  ничтожной  персоне  на
несколько минут оторваться от выполнения своих обязанностей?
     - О, конечно, идите.  И  не  раболепствуйте,  вы  же  знаете,  я  это
ненавижу. - Грэйвз махнул рукой и,  когда  чужаки  направились  на  нижний
уровень капсулы, обернулся к Ребке: -  Ну,  капитан,  если  только  вы  не
хотите  снова  свалиться  и  заснуть,  я  предлагаю  тоже  сойти  вниз   и
посмотреть, как обстоят  дела  с  командором  Перри  и  профессором  Лэнг.
Времени у нас достаточно. Пуповина еще несколько  часов  не  позволит  нам
сойти на Опал. А наша официальная работа в Добеллии завершена.
     - Ваша - возможно. Моя - нет.
     - Будет закончена очень скоро, капитан. -  Ухмыляющийся  скелет  был,
как всегда, раздражающе небрежен и самоуверен.
     - Вы даже не знаете, в чем состоит моя настоящая работа.
     - Чет, знаю. Вы были  посланы  выяснить,  что  неладно  с  командором
Перри, понять, что удерживает его в Добеллии на этой тупиковой работе... и
вылечить его.
     Ребка опустился в кресло перед приборной доской.
     - Какого дьявола? Откуда вы все это знаете? - В  голосе  его  звучало
скорее недоумение, чем раздраженность.
     - Из вполне очевидного источника... от командора Перри. У  него  есть
друзья и свои источники информации в правительстве Круга Фемуса. Он узнал,
зачем вас сюда послали.
     - Тогда он должен также знать, что я ничего не выяснил. Я же  сказал,
что мое задание не выполнено.
     - Неверно. Ваша официальная работа почти завершена. Осталось  сделать
совсем немного. Видите ли, капитан, я знаю, что случилось с  Максом  Перри
семь лет назад. Я подозревал это до того, как  мы  прибыли  на  Тектон,  и
подтвердил   это,   когда   расспрашивал   командора   под    воздействием
транквилизаторов. Все, что для этого потребовалось -  задавать  правильные
вопросы. И теперь я знаю, что делать. Доверьтесь мне и послушайте.
     Джулиус Грэйвз выбросил свое длинное  тело  из  кресла  и  подошел  к
монитору. Он вытащил из кармана мемоячейку размером  с  кусочек  сахара  и
вставил ее в гнездо.
     - Конечно, это только запись. Но вы узнаете голос, хотя он  и  звучит
значительно моложе теперешнего. Я отослал память Перри на семь лет  назад.
Это только фрагмент. Нет смысла  делать  глубоко  личные  страдания  общим
достоянием.


     ...Эми даже в такую жару оставалась глупенькой и проказливой. Смеясь,
она побежала впереди меня назад к аэрокару, который должен был отвезти нас
обратно к Пуповине. До него оставалось всего лишь несколько сот метров, но
я уже устал.
     - Эй, помедленней. Я ведь тащу все снаряжение.
     Она крутанулась в пируэте, дразня меня.
     - О, Макс, давай не отставай. Учись развлекаться. Тебе  же  не  нужно
все это барахло. Брось его. Никто не заметит, что его нет.
     Я невольно улыбнулся... несмотря на усиливающийся шум  и  то,  что  я
взмок от пота. На Тектоне было очень жарко.
     - Не могу я этого сделать, Эми... это государственное  имущество.  За
него надо отчитываться. Подожди меня.
     Но она только рассмеялась. И,  пританцовывая,  побежала  прочь...  на
странную площадку, над которой дрожал от жара воздух, на хрупкую мерцающую
почву Летнего Прилива...
     Прежде чем я успел подойти к ней поближе, она исчезла. Просто  так...
в какую-то долю секунды. Ее проглотил Тектон. Все, что мне  осталось,  это
боль...


     - Там есть еще дальше, но это  уже  ничего  не  добавляет.  -  Грэйвз
остановил запись. - Ничего такого, о чем нельзя догадаться. Эми погибла  в
расплавленной лаве, а не в кипящей грязи. Макс  Перри  снова  увидел  этот
дрожащий от жара воздух там, в Пятиконечной впадине... но не успел  спасти
Елену Кармел.
     Ханс Ребка пожал плечами.
     - Даже если вы узнали, что загнало Макса Перри в  его  скорлупу,  это
ведь не самая трудная часть моей работы. Предполагается, что я должен  его
вылечить, а я не знаю, с чего начать.
     Ребка понимал, что ощущение провала и бессилия -  явление  временное,
всего лишь побочное следствие его усталости после дней напряжения, но  это
не делало его менее реальным.
     Он уставился на один из дисплеев, где был виден перевернувшийся вверх
дном Слинг, расколотый волнами. Все, что можно было разглядеть, это черную
скользкую грязь, из которой беспорядочно торчали спутанные корни. Вряд  ли
кто-нибудь уцелел, когда этот Слинг перевернулся.
     - Как?  -  продолжал  он.  -  Как  вытянуть  человека  из  семилетней
депрессии? Я этого не знаю.
     - Конечно, не знаете. Это моя специальность,  а  не  ваша.  -  Грэйвз
резко повернулся и направился к лестнице. - Пойдемте, -  бросил  он  через
плечо. - Пора посмотреть, что происходит внизу.  По-моему,  эти  несносные
чужаки затевают мятеж, но сейчас мы не будем  обращать  на  них  внимания.
Сейчас нам надо поговорить с Максом Перри.
     Кажется, Грэйвз снова сходил с ума. Ребка вздохнул. Где же те  добрые
старые дни, когда он летел сквозь тучи Тектона и гадал, переживут  ли  они
следующий  порыв  ветра?  Следом  за  Грэйвзом  он  спустился   вниз,   на
пассажирский уровень капсулы.
     Ж'мерлии и Каллик нигде не было видно.
     - Говорю вам, - сказал Грэйвз, - они внизу,  в  грузовом  трюме.  Эти
двое точно что-то задумали. Помогите мне тут, я один не справлюсь.
     С помощью недоумевающего Ребки советник перенес сначала Макса  Перри,
а затем Джени Кармел на верхний уровень капсулы. Дари Лэнг, все еще что-то
бормотавшую, оставили внизу, по-прежнему в ремнях безопасности.
     Грэйвз посадил Макса Перри и Джени Кармел в кресла лицом друг к другу
и закрепил их в этом положении.
     - Подложите еще бинтов под ремни, - сказал он Ребке.  -  Смотрите  не
коснитесь обожженных рук Перри... и помните, я не хочу,  чтобы  кто-то  из
них смог освободиться сам. Я вернусь через минуту.
     Грэйвз в последний раз спустился вниз. Когда он  вернулся,  в  правой
руке у него были два струйных шприца для подкожных инъекций.
     - Дари Лэнг просыпается, - сказал он, -  но  сначала  позаботимся  об
этих. Это не займет много времени. - Он сделал укол Перри, а  затем  Джени
Кармел. - Теперь можем начинать. Раз, два, три...
     Укол подействовал очень быстро. Не успел Грэйвз сосчитать до  десяти,
как Перри вздохнул, помотал головой и медленно открыл  глаза.  Безучастным
тусклым взглядом он обвел  помещение  и  вдруг  увидел  Джени  Кармел.  Он
застонал и снова закрыл глаза.
     - Вы  проснулись,  -  укоризненно  произнес  Грэйвз,  -  так  что  не
пытайтесь заснуть снова. У меня проблема, и мне нужна ваша помощь.
     Перри потряс головой, не открывая глаз.
     - Через несколько часов мы прибудем на Опал, - продолжал Грэйвз, -  и
жизнь начнет приходить  в  норму.  Но  на  мне  лежит  ответственность  за
реабилитацию Джени Кармел. Вскоре, начнутся официальные слушанья  дела  на
Шасте и на Миранде, но они не должны помешать программе реабилитации.  Она
начнется  немедленно.  Смерть  Елены  Кармел  чрезвычайно  осложняет   эту
программу. Я считаю, что для Джени будет просто гибельным вернуться сейчас
до того, как она начнет выздоравливать, на Шасту,  полную  воспоминаний  о
сестре. С другой стороны,  сам  я  должен  вернуться  на  Шасту,  а  затем
отправиться  на  Миранду  для  участия  в  официальных  слушаниях  дела  о
геноциде.
     Он замолчал. Перри все еще не открывал глаз.
     Грэйвз наклонился вперед и понизил голос:
     -  Это  ставит  передо  мной  два  вопроса.   Где   должна   начаться
реабилитация Джени Кармел? И кто будет следить за процессом  реабилитации,
когда меня не будет рядом?
     Мне  потребуется  ваша  помощь,  командор.  Я  решил,  что  программа
реабилитации Джени Кармел начнется на Опале. И я собираюсь  назначить  вас
ее опекуном на время этого процесса.
     Наконец Грэйвз пробился через безразличие Перри. Тот  дернулся,  едва
не порвав ремни. Его налитые кровью глаза широко раскрылись.
     - Какого черта! Что это вы несете?
     - По-моему, я выражаюсь достаточно ясно, - улыбнулся Грэйвз. -  Но  я
могу повторить. Джени останется на Опале еще по  крайней  мере  на  четыре
месяца. Вы будете отвечать за ее благополучие, пока она здесь.
     - Вы не имеете права.
     - Боюсь, вы ошибаетесь. Спросите капитана Ребку, если мне не  верите.
В подобных ситуациях член Совета имеет право решать, как проводить срочную
реабилитацию. И обязать любого помогать этому. Включая вас.
     Перри яростно поглядел на Ребку, потом снова на Грэйвза.
     - Я  не  стану  делать  это.  У  меня  есть  своя  работа...  работа,
занимающая все мое время. А ей нужен специалист. Я понятия  не  имею,  как
справляться с такими проблемами.
     - Вы, несомненно, научитесь. -  Грэйвз  кивнул  в  сторону  соседнего
кресла, где после меньшей дозы стимулятора медленно просыпалась  Джени.  -
Она начинает нас слышать. В качестве первого шага можете рассказать ей  об
Опале. Вспомните, командор, она никогда не бывала на нем. А он на какое-то
время станет ее домом. О нем вы знаете вполне достаточно.
     - Подождите! - Перри старался освободиться от рем