ем, в ней есть свои секреты, так как несмотря на всю
свою простоту, она является одним из самых поздних  сооружений  Строителей
(возраст  -  менее   пяти   миллионов   лет).   Некоторые   археоаналитики
предполагают, что это указывает на начало упадка  цивилизации  Строителей,
приведшего затем к ее крушению и исчезновению с галактической арены  более
трех миллионов лет тому назад.
     ФИЗИЧЕСКАЯ ПРИРОДА. Силовые кабели из бездефектного твердого водорода
со   стабилизированным   мюонным   соединением.   Напряжения   в   кабелях
соответствуют   прочности   космических   конструкций    человечества    и
кекропийцев, но не превосходят их.
     Транспортные капсулы  приводятся  в  движение  линейными  синхронными
моторами с обычными приводами. Техника крепления капсул на кабеле  неясна,
но, по-видимому, использует те же принципы, что  и  пространственная  сеть
системы Кокона (см. ВКА N_1).
     Природа  Ворота  также  неясна.  По  всей  видимости,  это   артефакт
Строителей, а не часть системы Добеллии.
     ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАЗНАЧЕНИЕ. Система транспортировки. До прибытия людей
система бездействовала по крайней мере три миллиона лет. В настоящее время
постоянно используется. В других целях, по-видимому, не применялась.
                       Д.Лэнг "Всеобщий каталог артефактов", 4-ое издание.



                      7. 27 ДНЕЙ ДО ЛЕТНЕГО ПРИЛИВА

     Макс Перри предупреждал, что, по мере  приближения  Летнего  Прилива,
Тектон будет превращаться из  иссушенной,  но  мирной  планеты  с  высокой
сейсмической активностью в содрогающийся ад потоков расплавленной  лавы  и
растекающейся земли. Однако, вопреки его прогнозу,  в  этот  год  Великого
Парада Тектон оказался... непредсказуемым.
     Опал, видимо, тоже изменялся. В  гораздо  большей  степени,  чем  это
сознавали жители планеты.
     Эта мысль пришла  Ребке  в  голову,  когда  они  летели  над  Опалом,
возвращаясь от подножья Пуповины к космопорту "Звездной стороны",  где  их
должна была ждать Дари Лэнг.
     Шестью днями раньше полет над затянутой облаками планетой к  Пуповине
был скучным: ни малейшего ветерка и не на  что  смотреть,  кроме  сплошной
серой пелены вверху и внизу. Теперь же, за двадцать семь дней  до  Летнего
Прилива,  аэрокар  швыряло  из  стороны  в  сторону   яростными   ветрами.
Восходящие воздушные потоки трепали плоскости  и  били  в  фюзеляж.  Максу
Перри приходилось поднимать  аэрокар  все  выше  и  выше,  чтобы  уйти  от
проливного дождя, черных грозовых туч и вихревых воронок.
     Итак, обитатели Опала были убеждены, что с ними ничего  не  случится,
несмотря на более сильные, чем обычно, приливы.
     Ханс Ребка не был в этом так уверен.
     - Вы делаете большое упущение, - сказал он Перри,  когда  они  начали
спускаться сквозь разрыв  в  облаках  к  космопорту  Звездного  полушария,
считая, что на Опале приливы будут  такими  же,  как  всегда,  разве  чуть
побольше.
     - Зато вы все драматизируете, - последовал холодный ответ.
     Как только Тектон исчез в непроницаемом облачном небе Опала, в  Перри
снова взяла верх его вторая натура: хладнокровная, замкнутая, безразличная
ко всему. Он не хотел обсуждать ни их приключение на поверхности  Тектона,
ни свои размышления по поводу того, что все это могло бы значить.
     - Не берусь утверждать, что на Опале все  будет  точно  так  же,  как
раньше, - продолжал он, - но все-таки считаю, что не произойдет. Возможно,
приливные  силы  окажутся  слишком  велики  для  некоторых  самых  больших
Слингов. Ну, расколются один-два... Тем не менее опасности для людей  нет.
Если понадобится, все выйдут в море и переждут Летний Прилив на воде.
     Ребка прикусил  язык,  вцепившись  в  подлокотники  своего  кресла  -
аэрокар  попал  в  воздушную  яму,  и  одну-две  секунды  они  провели   в
невесомости.
     - Все может оказаться не так, - сказал  он,  как  только  сердце  его
вернулось на свое место.
     Он снова испытывал  желание  покопаться  в  Перри,  расшевелить  его,
посмотреть, на что и как тот будет реагировать. Это напоминало ввод данных
в черный ящик с определенным  набором  вводов  и  контролируемым  выходом.
Делайте это достаточно часто, говорила теория, и вы  определите  абсолютно
все функции ящика, хотя, возможно, не узнаете, почему он их выполняет.  Но
в случае Перри создавалось впечатление, что перед вами два разных ящика. В
одном из них находился способный, вдумчивый и привлекательный человек, а в
другом обитал моллюск, прячущийся  в  свою  раковину  при  столкновении  с
определенными воздействиями.
     - Эта ситуация напоминает мне происшествие  на  Пеликаньем  Следе,  -
продолжал Ребка. - Слышали, что там случилось, командор?
     - Если и слышал, то забыл.
     Такой реакции Ребка вовсе не хотел, но у Макса Перри было оправдание:
его внимание поглотила система автоматической стабилизации, обеспечивающая
мягкую посадку.
     - Их ситуация сравнима с ситуацией на Опале, - не унимался  Ребка,  -
за исключением того, что  там  дело  было  не  в  морских  приливах,  а  в
соотношении биомасс растений и животных.
     По прибытии туда первых колонистов,  все  шло  прекрасно.  Но  каждые
сорок лет Пеликаний След проходил через  кометный  хвост.  Мелкие  частицы
летучих веществ обычно  до  земли  не  долетали,  испаряясь  в  атмосфере.
Влажность увеличивалась на несколько процентов, а температура подскакивала
на пару-другую градусов.  Соотношение  "растения-животные"  резко  падало,
количество  кислорода  уменьшалось,  но  потом,  менее,  чем  за  год  все
приходило в норму. Ничего особенного.
     Все  так  и  считали.  Так  продолжали  думать,  даже  когда  местные
астрономы  предсказали,  что  при  следующем  прохождении  Пеликаний  След
захватит на тридцать процентов больше вещества, чем обычно.
     - По-моему, теперь я вспоминаю эту историю.  -  Перри  демонстрировал
вежливый, но прохладный интерес. - Это случай, который мы изучали до того,
как я прибыл на Добеллию. Что-то там пошло не так, и они чуть не  потеряли
всю колонию. Верно?
     - Ну, это зависит от того,  с  кем  вы  об  этом  говорили.  -  Ребка
заколебался, насколько откровенно можно рассказывать. - Ничего нельзя было
доказать, но я думаю, что вы правы. Они прошли по самому  краю.  Я-то  вот
что хочу подчеркнуть: случилось то, чего используемые физические модели не
предсказывали.  Более  высокое  поступление  кометного  вещества  изменило
биосферу Пеликаньего Следа  и  вывело  ее  на  новый  стабильный  уровень.
Содержание кислорода за три недели с четырнадцати процентов упало до трех.
И оставалось таким, пока не подоспела бригада терраформистов и  не  начала
снова увеличивать его. Это неожиданное  изменение  убило  бы  почти  всех,
потому что за отпущенное им природой время они  не  могли  ничего  успеть,
даже эвакуироваться.
     Макс Перри кивнул.
     - Знаю. Правда, один человек на  Пеликаньем  Следе  все  равно  решил
вывести  людей  задолго  до  кометного  дождя.  Он  изучал  изменения   по
окаменелостям, верно? Это классический случай: человек непосредственно  на
месте знал больше, чем  догадывался  кто  бы  то  ни  было  на  расстоянии
нескольких световых лет. Он, нарушив  все  инструкции  своего  начальства,
заслужил звание героя.
     - Не совсем. Его _о_б_р_у_г_а_л_и_ за то, что он сделал это.
     Аэрокар уже коснулся поверхности и подруливал к космопорту,  и  Ребка
решил оставить эту тему. Сейчас не тот момент,  когда  стоит  рассказывать
Максу Перри, о ком шла речь. И хотя он  получил  публичное  порицание,  но
потихоньку его поздравили за то,  что  он  самовольно  нарушил  письменные
инструкции  Координатора  Сектора.  Тот  факт,  что  его  непосредственные
начальники _н_а_м_е_р_е_н_н_о_  не  ознакомили  его  с  этими  письменными
инструкциями никогда даже не упоминался.  Это  являлось  частью  философии
правительства Круга Фемуса: аварийщики работают лучше, если знают не  все.
Снова и снова он приходил к убеждению, что ему сообщили не все факты перед
заброской на Добеллию.
     - Я хочу сказать, что с подобной ситуацией  можно  столкнуться  и  на
Опале, - продолжал он.  -  Когда  равновесие  любой  системы  периодически
нарушает какая-то сила, увеличение этой силы приведет не просто к большему
отклонению от равновесия. Вы столкнетесь с бифуркацией,  разветвлением,  и
за этим иное финальное состояние. Предположим, что приливы на Опале станут
достаточно большими, чтобы взаимодействовать хаотически. У вас тогда будут
повсеместные турбуленции, вихревые потоки, водовороты,  смерчи.  Возможно,
чудовищные солитоны, единичные волны высотой в одну-две мили. Лодки такого
не выдержат, и Слинги тоже. Сможете вы, если понадобится, эвакуировать  во
время Летнего Прилива всех? Я имею в виду не в море, а вообще с планеты?
     - Сомневаюсь. - Перри выключил двигатели и покачал головой. - Я  могу
даже сказать более определенно.  Нет,  не  сможем.  Да  и  куда  нам  всех
эвакуировать? У Гаргантюа четыре спутника  почти  таких  же  больших,  как
Опал, и у двух  из  них  есть  атмосфера,  но  это  метан  и  азот,  а  не
кислород... и на них слишком холодно. Единственное место для  эвакуации  -
Тектон. - Он искоса взглянул на Ребку. - Полагаю, вы  оставили  идею,  что
кто-нибудь захочет отправиться _т_у_д_а_?
     Проливной  дождь,  сопровождавший  их  до  самого  космопорта,  почти
прекратился. Аэрокар остановился возле здания,  в  котором  Перри  поселил
Дари Лэнг.
     Ханс Ребка поднялся с сиденья и  потер  колени.  Предполагалось,  что
Дари  Лэнг  ждет  встречи  с  ними  и,  несомненно,  услышала  приближение
аэрокара, но около здания ее не было.  Вместо  нее  там  стоял  высокий  и
худой, как скелет, мужчина с  огромной  лысой  головой.  Он  вышел  из-под
нависающего карниза и уставился на приближавшийся аэрокар. Над головой  он
держал яркий зонтик. Сверкающая белизна его костюма, подчеркнутая  голубым
кантом и золотом эполет, говорила знатоку,  что  его  материал  соткан  из
тонких нитей дитрона.
     Издалека он казался очень  внушительным  и  элегантным,  несмотря  на
обожженное жесткой радиацией до пурпурно-красного цвета  лицо.  Вблизи  же
стало заметно, что его губы и брови непроизвольно подергиваются.
     - Вы знали, что он здесь будет? -  Ребка  незаметно  показал  большим
пальцем в сторону новоприбывшего. Ему не надо  было  называть  незнакомца.
Членов советов Альянса видели редко, но их форма была хорошо знакома  всем
клайдам на всех мирах этого рукава галактики.
     - Нет, но я не удивлен. - Макс Перри придержал дверь аэрокара,  чтобы
Ребка спустился на Слинг. - Нас не было шесть дней,  а  в  его  расписании
значился именно этот отрезок времени.
     Человек не двинулся, когда Перри и Ребка сошли на землю  и  поспешили
укрыться под широким карнизом.  Он  сложил  свой  зонтик  и  стоял  так  с
полминуты, не обращая внимания на стекавшие по  его  лысине  капли  дождя.
Наконец он повернулся к ним.
     - Добрый день, хотя погода не добрая. И, как  я  понимаю,  будет  еще
хуже. - Его голос  соответствовал  внешности,  густой  и  звучный,  слегка
грубоватый, но с изысканным акцентом жителя Миранды.  Он  выставил  вперед
левое запястье, на котором было  навечно  нанесено,  кто  он  такой.  -  Я
Джулиус Грэйвз. Полагаю, вы получили уведомление о нашем прибытии.
     - Получили, - сказал Перри.
     В его тоне звучала настороженность. Присутствие члена  Совета  любого
клайда сразу заставляло задуматься о своих грехах и осознать пределы своей
власти. Ребка с интересом подумал, нет  ли  у  Грэйвза  какого-то  другого
повода для посещения Опала. Одно он  знал  точно:  члены  Совета  отчаянно
заняты и не любят тратить время попусту.
     - В поступившей информации не было данных о причинах вашего визита, -
произнес он, протягивая руку. - Капитан Ребка,  к  вашим  услугам,  а  это
командор Перри. Почему вы решили посетить систему Добеллии?
     Грэйвз не шевельнулся. Секунд  пять  от  стоял  молча  и  неподвижно.
Наконец наклонил свою бугристую голову  в  сторону  подошедших,  кивнул  и
громко чихнул.
     - Возможно, на  вопрос  лучше  ответить  в  помещении.  Я  замерз.  С
рассвета жду здесь возвращения остальных.
     Перри и Ребка переглянулись. Остальных? Возвращения откуда?
     - Они отбыли восемь часов назад, - продолжал Грэйвз, - как раз  когда
я прибыл сюда. Ваш прогноз погоды извещает... - глубоко  посаженные  глаза
затуманились, - что на Звездную сторону  надвигается  пятибалльный  шторм.
Для тех, кто не знаком с условиями жизни  в  Круге  Фемуса,  такие  штормы
могут быть очень опасны. Я беспокоюсь и хотел бы с ними поговорить.
     Ребка  кивнул.  На  один  вопрос  ответ  он  получил:  к  Дари   Лэнг
присоединились другие посетители Опала, не из Круга Фемуса. Но кто именно?
     - Нам лучше проверить въездные декларации, - тихо сказал он Перри.  -
Посмотреть, что мы заполучили.
     - Посмотрите, если хотите. - Грэйвз уставился на него. Бледно-голубые
глаза, казалось, видели Ребку насквозь.  Советник  плюхнулся  на  стул  из
желтого тростника  и  плетеного  камыша,  шмыгнул  носом  и  продолжил:  -
Вообще-то, вам смотреть ничего не надо, я могу вам сообщить,  что  к  Дари
Лэнг из Четвертого Альянса  присоединились  Атвар  Х'сиал  и  Ж'мерлия  из
Кекропийской Федерации. После встречи с ними я проверил их всех.  Они  те,
за кого себя выдают.
     Ребка прикинул, сколько это занимает времени, и открыл было  рот,  но
Перри его опередил:
     - Это невозможно.
     Грэйвз посмотрел на них, и его кустистые брови вздрогнули.
     - С момента вашего прибытия, по вашим словам, прошел всего один день,
- проговорил Перри. - Если бы вы  послали  запрос  через  ближайшую  точку
Бозе-сети сразу по прибытии и вам мгновенно ответили, то на это ушло бы не
меньше стандартных суток, то есть три полных опальских дня.  Я  знаю  это,
проверял неоднократно.
     "Перри совершенно прав, - подумал Ребка, - и он сообразительнее,  чем
я себе представлял, но он делает тактическую ошибку. Члены Совета не  лгут
и обвинять их в этом - только напрашиваться на неприятности".
     Но Грэйвз улыбнулся, в первый раз с момента их встречи.
     - Командор Перри,  я  благодарен  вам.  Вы  облегчили  следующую  мою
задачу. - Он вытащил из кармана безупречно белый кусок ткани, вытер мокрую
макушку своей лысой головы и широкий  бугристый  лоб.  -  Вы  спрашиваете,
откуда мне это известно.  Как  я  уже  сказал,  я  Джулиус  Грэйвз,  но  в
некотором смысле я также Стивен  Грэйвз.  -  Он  откинулся  на  стуле,  на
секунду закрыл глаза, моргнул и  продолжил:  -  Когда  меня  пригласили  в
Совет, мне  объяснили,  что  я  должен  буду  знать  историю,  биологию  и
психологию всех разумных и потенциально разумных  существ  во  всем  нашем
спиральном рукаве галактики. Необходимый объем знаний превышал возможность
человеческой памяти.
     Мне предложили на выбор, если я захочу, вживить в меня неорганическую
высокоплотную память, такую громоздкую и тяжелую, что  мои  голова  и  шея
потребуют постоянной поддержки, что-то вроде подпорок. Такой способ  любят
члены Совета из Сообщества Зардалу. Или  же  я  мог  развить  внутри  себя
мнемонического близнеца, вторую пару мозговых  полушарий,  разросшихся  из
моей собственной мозговой  ткани  и  применяемых  только  для  хранения  и
использования информации. Их нужно было встроить в  мой  череп,  за  корой
головного мозга, слегка увеличив внутричерепное пространство.
     Я  выбрал  второе  решение.  Меня  предупредили,  что  поскольку  эти
полушария являются моей неотъемлемой частью, их способность к накоплению и
хранению информации будет сильно зависеть от моего физического  состояния.
Я объясняю это, чтобы вы не считали меня необщительным,  если  я  откажусь
выпить или проявлю, казалось бы, чрезмерную заботу о своем  здоровье.  Мне
следует быть крайне осторожным в отношении всех стимуляторов, используемых
для отдыха и развлечения, иначе я нанесу ущерб мнемоническим поверхностям,
а Стивен этого не любит.
     Он улыбнулся, и  когда  снаружи  раздался  вой  ветра,  на  его  лице
отразились какие-то противоречивые чувства. Ветер ударил в  стены  низкого
здания, и они задрожали.
     - Я  не  сказал  вам  еще,  -  продолжал  он,  -  что  у  внутреннего
мнемонического близнеца может проснуться сознание, вернее  осознание  себя
как личности. Это и случилось. Как я уже говорил, я Джулиус Грэйвз,  но  я
также и Стивен Грэйвз. Он источник моих сведений о Дари Лэнг и  кекропийке
Атвар Х'сиал. А теперь давайте перейдем к другой теме.
     - Может Стивен разговаривать? - спросил Ребка.
     Макс Перри, казалось, был спокоен. Один член Совета,  сующий  повсюду
нос,  уже  достаточно  плохо,  а  их  тут  оказалось  двое!  И  всегда  ли
победителем оказывался Джулиус Грэйвз? Судя по выражению его лица,  в  нем
шла сильная внутренняя борьба.
     Грэйвз покачал головой.
     - Стивен не говорит.  Он  не  видит,  не  слышит,  не  осязает  и  не
чувствует, если только я не переключу свои  сенсорные  вводы  на  передачу
сведений на хранение. Однако Стивен умеет думать и утверждает,  что  лучше
меня. Как он мне говорит, у него для этого больше времени.  Я  получаю  от
него мысли в форме возвращающихся воспоминаний. Я могу  их  переводить,  и
при этом  многим  кажется,  будто  с  ними  разговаривает  непосредственно
Стивен.
     Он замолчал на какое-то время, а  когда  заговорил,  его  голос  стал
как-то гораздо моложе и живее:
     - Привет. Рад очутиться на Опале. Никто не говорил, что  здесь  будет
такая вшивая погода, одно хорошо - там,  где  я  нахожусь,  при  дожде  не
промокнешь.
     Голос снова зазвучал глуховато и хрипловато.
     - Приношу свои извинения. У Стивена слабость  к  шуточкам  и  ужасное
чувство юмора. Мне контролировать ни  то,  ни  другое  не  удается,  но  я
стараюсь их не очень выпускать на волю. И признаюсь, стал очень полагаться
на знания Стивена. Например, у него в  памяти  все  сведения  об  условиях
жизни на этой планете, а мои знания о ней  явно  недостаточны.  Сожалею  о
своей лени. Теперь давайте вернемся к делу. Я сейчас на Добеллии  по  делу
совсем не шуточному, и юмор здесь неуместен.
     - Убийство, - пробормотал Перри после долгой паузы. Шторм приблизился
и бушевал вовсю. Причем  видно  было,  что  Перри  чувствовал  себя  очень
неуютно, когда ветер завывал особенно громко. Не в силах усидеть на месте,
он зашагал перед окном, поглядывая  то  на  гнущиеся  под  бурей  кусты  и
высокие  травы,  то  на  бегущие  облака,  красноватые  от  ржавого  света
Амаранта. - Убийство, - повторил он, - множественное убийство. Так сказано
в вашей заявке на посещение Опала.
     - Сказано. Но только потому, что я не хотел выдвигать более серьезные
обвинения по Бозе-сети. - Джулиус Грэйвз явно перестал  шутить.  -  Точнее
говоря, геноцид. Пожалуй, я пока скажу сдержаннее, подозрение в геноциде.
     Он спокойно огляделся по сторонам. Дождь вновь забарабанил по крыше и
стенам. Двое других людей в комнате окаменели: Макс Перри застыл  у  окна,
Ханс Ребка на краешке стула.
     - Геноцид. Подозрение в геноциде. А какая разница? - наконец  спросил
Ребка.
     - С некоторых  точек  зрения  никакой,  -  полные  губы  дернулись  и
задрожали. - Нет ограничений по времени и по  месту  при  расследовании  и
того, и другого. Но у нас только  косвенные  улики,  без  доказательств  и
признания. Моя задача найти прямые улики. Я собираюсь обнаружить их здесь,
на Опале.
     Грэйвз полез в отделанный голубым кантом карман своей куртки и достал
два стереокубика.
     - Как ни покажется странным, вот обвиняемые в преступлении.  Елена  и
Джени Кармел, двадцати одного стандартного года,  родились  и  выросли  на
Шасте. Как видите, это идентичные сестры-близнецы.
     Он протянул кубики обоим собеседникам.  Ребка  увидел  двух  девушек,
загорелых и большеглазых, с приятными лицами, одетых в сочетающиеся цветом
платья, рыжевато-зеле