ошло. - Он устало откинулся и
закрыл глаза. - И уходите быстрей, пока не поздно.
     Где-то в вышине прогрохотал гром, как бы добавляя убедительности  его
словам. Перри посмотрел вверх, но с места не двинулся.
     - Объясните  мне,  почему?  -  продолжал  Грэйвз.  Он  открыл  глаза,
медленно встал и начал шагать взад-вперед по  палатке.  -  Объясните  мне,
почему вы не хотите вернуться со мной. Вы считаете, что я ваш враг...  или
что правители Альянса жестокие чудовища?  Вы  что,  действительно  верите,
будто вся система правосудия предназначена лишь для того, чтобы  мучить  и
преследовать юных девушек? Что Совет не воспрепятствует плохому  обращению
с вами? Хотите, я дам вам честное слово,  личное  обещание,  что  если  вы
поедете со мной, вам не причинят вреда? Только, пожалуйста,  скажите  мне,
чего вы боитесь.
     Елена Кармел  вопросительно  посмотрела  на  сестру  и,  когда  Джени
кивнула, выпалила:
     - Нас подвергнут обработке. Реабилитации. Не так ли?
     - Да, так. - Грэйвз перестал метаться. - Но только  для  того,  чтобы
вам помочь. Она сотрет воспоминания о боли... Вы же  не  хотите  до  конца
жизни, вновь и вновь переживать случившееся на Павлине-4.  Реабилитация  -
это не наказание, а лечение. Она вам не повредит.
     - Этого вы  гарантировать  не  можете,  -  возразила  Елена.  -  Ведь
реабилитация используется для  лечения  расстройств  психики?  Расстройств
любого рода.
     - Ну, обычно она фокусируется на каком-то  определенном  происшествии
или  затруднении,  но  при  этом  излечивает,  конечно,  и  все  остальные
психические отклонения.
     - Даже такое, которое мы отклонением не считаем? - Впервые инициативу
в разговоре взяла Джени Кармел. - Реабилитация сделает нас "разумнее".  Но
ведь мы не разумны только в вашем понимании.
     - Джени Кармел, я понятия не имею, о чем вы  говорите,  но  никто  на
свете не разумен вполне, все немножечко безумны, - Грэйвз вздохнул и потер
лысину, - а я больше других. Но я охотно  подвергнусь  реабилитации,  если
это будет необходимо.
     - А если вы не хотите избавляться от своего "отклонения"? -  спросила
Елена. - Если это что-то важное для вас, важнее всего на свете?
     - Я такого себе представить не могу.
     - Видите. А вы представитель Совета, и по вам можно понять, к  какому
выводу он придет, - сказала Джени. - Типичное "человеческое" мышление.
     - Но вы же люди!
     - Мы не обычные люди, мы другие, - возразила Елена. - Вы когда-нибудь
слышали о Майне и Дафне Дергори с нашей планеты Шасты?
     Наступило недоуменное молчание.
     - Не помню, - ответил Грэйвз. - А что я должен был слышать?
     - Это сестры, - продолжала Елена. - Близнецы. Мы знали их  с  раннего
детства. Они наши ровесницы, и у нас  очень  много  общего.  Но  их  семья
попала в космическую аварию. Почти погибли. Майну с Дафной и троих  других
детей один из членов команды в последнюю минуту выбросил  на  спасательной
шлюпке в пространство, и  они  уцелели.  Когда  они  вернулись  домой,  их
подвергли реабилитации. Помогли забыть о пережитом ужасе.
     - Ну, разумеется. - Грэйвз поглядел на Перри, который  снова  показал
ему на часы. - И я уверен, что она прекрасно сработала. Разве не так?
     - Она помогла им забыть аварию. - Джени была бледна как смерть,  руки
ее дрожали. - Как вы не можете понять? Они потеряли друг друга!
     - Мы их очень хорошо знали, - снова заговорила Елена, -  и  понимали.
Они были такими же, как мы, между ними была та  же  _б_л_и_з_о_с_т_ь_.  Но
после реабилитации... когда мы встретились с ними  снова...  она  пропала.
Совершенно пропала. Они стали чужими друг другу.
     - И вы сделаете то же самое с нами, - добавила Джени. - Поймите,  это
хуже смерти.
     Грэйвз на некоторое время застыл, а затем плюхнулся на стул.
     - Так вот из-за чего вы сбежали с Павлина-4? Решили, что мы лишим вас
друг друга?
     - А разве это не так? - спросила Елена. - Разве  вы  не  захотели  бы
сделать нас "нормальными", "независимыми"? Чтобы нам  было  "легче  жить"?
Разве это не вошло бы в задачи реабилитации?
     -  Боже  мой!  Боже  мой!  -  лицо  Грэйвза   снова   начало   нервно
подергиваться, и он закрыл его  руками.  -  Неужели  мы  сделали  бы  это?
Неужели? Да, сделали бы, сделали.
     -  Потому  что  такая  близость   и   зависимость   друг   от   друга
"неестественны", - горько произнесла Елена. - Вы постарались  бы  вылечить
нас, а мы не могли допустить этого даже в мыслях. Делайте что  хотите,  но
живыми отсюда мы не уйдем!.. Нам не надо вашего лечения. Если нам  суждено
умереть, то по крайней мере мы умрем вместе.
     Грэйвз, казалось, не слушал ее.
     - Слепец, - бормотал он, - я был слеп все эти годы. Пошел на поводу у
собственной спеси и решил, что запросто пойму любого  человека.  Но  разве
ограниченный индивид способен проникнуть в душу каждого, какой бы  простой
она ни была? Хватит ли у него дара сопереживания? Сомневаюсь.
     Он подошел к девушкам и протянул к  ним  руки,  сложив  их,  как  для
молитвы.
     - Елена и Джени, выслушайте меня. Если вы сейчас поедете  со  мной  и
согласитесь на реабилитацию для лечения душевной травмы,  полученной  вами
на Павлине-4, вас не разлучат друг с  другом.  Не  будет  сделано  никакой
попытки "лечить" вашу потребность быть вместе и разрушить  вашу  близость.
Вы сохраните вашу общность. Даю вам честное слово  члена  Совета  Альянса.
Можете на меня положиться.
     Он уронил руки и отвернулся.
     - Я знаю, что для вас довериться мне  -  это  риск.  Но,  пожалуйста,
поверьте мне. Обсудите это друг с другом. Мы с командором  Перри  подождем
снаружи. Пожалуйста, поговорите... и скажите, что полетите с нами.
     Близнецы Кармел улыбнулись - в первый раз с тех пор, как Перри  вошел
в палатку.
     - Советник, - тихо произнесла Елена, - вы были правы, когда  сказали,
что  не  понимаете  близнецов.  Вам  не  надо  выходить,  а  нам  не  надо
разговаривать друг с другом. Каждая из нас _з_н_а_е_т_,  что  чувствует  и
думает другая.
     Обе девушки встали и разом сказали:
     - Мы согласны. Когда выходить?
     - Сейчас, - нарушил молчание Перри, на мгновение забыв о  тикавшем  в
голове будильнике. Да, у Джулиуса Грэйвза действительно есть дар общения с
людьми, которого у него самого нет и не будет. - Нам надо отправляться сию
же минуту. Мы пробыли здесь дольше, чем  собирались.  До  Летнего  Прилива
осталось меньше тридцати трех часов.


     Аэрокар поднялся с черной базальтовой поверхности.
     "Слишком медленно, - отметил про себя Макс Перри. - Слишком  медленно
и тяжело. Интересно, какая у него предельная нагрузка? Похоже, мы висим на
волоске".
     Он ничего не сказал остальным, но его внутренняя напряженность словно
передалась моторам и аэрокар набрал нужную высоту и лег на обратный курс.
     Судя по всему, остальные его тревоги  не  разделяли.  Елена  и  Джени
Кармел в полном изнеможении лежали в креслах и устало смотрели на пылающее
небо.  Грэйвз  снова  обрел  свою  неукротимую  жизнерадостность  и  через
Ж'мерлию общался с Каллик, задавая  вопросы  о  клайде  зардалу  и  родной
планете самой Каллик. Перри решил, что,  по  всей  видимости,  это  Стивен
пополняет свой запас информации.
     Самому же Перри сейчас было не до разговоров. Он тоже устал... он  не
спал уже больше двадцати четырех часов, но нервное  напряжение  не  давало
ему  сомкнуть  глаза.  За  последние  несколько  часов  атмосфера  Тектона
претерпела разительную перемену. Вместо прежней  дымки  от  поднявшейся  в
воздух пыли небо затянули  клубящиеся  черные  и  рыже-красные  тучи.  Для
полной безопасности им следовало  бы  подняться  над  ними,  но  Перри  не
рискнул пробивать облачный слой, в  котором  наверняка  полно  завихрений.
Даже здесь, гораздо ниже облаков, им то  и  дело  приходилось  бороться  с
неожиданными и сильными порывами ветра, поэтому аэрокар летел сейчас  лишь
на  половине  возможной  скорости.  По  небу  зазмеились  зигзаги  молний,
тускло-красные от наполнявшей воздух пыли. С каждой минутой тучи все  ниже
и ниже опускались к земле.
     Перри поглядел вниз. Десятки озер  и  прудов  кипели,  уменьшаясь  на
глазах. Эта влага была нужна Тектону, чтобы закрыться слоем водяного  пара
от прямых лучей Мэндела и Амаранта.
     Но от все возрастающих приливных сил  закрыться  было  нельзя.  Земля
вокруг  озер  начала  трескаться  и  колыхаться.  Условия  на  поверхности
стремительно ухудшались, по мере того, как аэрокар  приближался  к  месту,
где они нашли Каллик и Ж'мерлию.
     Перри боролся с рычагами управления и думал о том, как  трудно  будет
садиться в таких условиях. Сколько  времени  потребуется,  чтобы  высадить
Ж'мерлию и Каллик и снова подняться на относительно безопасную  высоту?  А
если Атвар Х'сиал и Луиса Ненды там не окажется?  Неужели  они  бросят  их
одних на поверхности Тектона?
     Лететь оставалось совсем немного. Через десять минут он должен  будет
принять решение.
     А через тридцать часов придет Летний Прилив. Он рискнул  и  чуть-чуть
увеличил скорость.
     Впереди в небе появилось  и  стало  разгораться  красноватое  сияние.
Перри протер усталые глаза.
     Может, это свет Амаранта, пробившийся сквозь облака? Но в облаках  не
было просветов. И свет шел откуда-то снизу.
     Он пытался разглядеть, в чем дело, все уменьшая и уменьшая  скорость,
пока не понял. Когда сомнений не осталось, он обратился к своим спутникам.
     - Советник Грэйвз и Ж'мерлия. Пожалуйста, взгляните вон туда. Что это
по вашему мнению?
     Но ответ  он  знал  и  сам.  Несколько  часов  назад  здесь  началось
грандиозное извержение. Там, где они  подобрали  Каллик  и  Ж'мерлию,  вся
земля стала оранжево-красной.  Дымящиеся  потоки  лавы  ползли  по  черной
безжизненной равнине, на которой нигде, от горизонта до горизонта, не было
места, чтобы приземлиться.
     Перри ощутил, как дрожь первобытного ужаса пробежала по его телу... и
еще он почувствовал облегчение.
     Ему не пришлось принимать решение. Тектон сделал это за него.  Теперь
у них нет выбора: нужно лететь к Пуповине.
     Цифры уже закрутились у него в голове.  Отсюда  -  семь  часов  лета.
Нужно немного прибавить про запас  на  непредвиденные  изменения  курса  и
скорости. Тогда получается, что на  дорогу  может  уйти  часов  десять,  а
Пуповина поднимется с поверхности Тектона через восемнадцать.
     Это дает им резерв в восемь часов. Они успеют, и еще останется время.



                       19. 2 ДНЯ ДО ЛЕТНЕГО ПРИЛИВА

     Шум означал неполадки. О том  же  свидетельствовала  вибрация.  Когда
моторы аэрокара в хорошем состоянии, их гудение почти не слышно.
     Дари  Лэнг  прислушивалась  к  предсмертным  хрипам   за   спиной   и
чувствовала, как дрожит под ногами пол. Тряска усиливалась, и  усиливалась
быстро, становясь заметной даже на фоне постоянного рысканья аэрокара  под
ударами порывистого ветра.
     - Далеко еще? - Ей пришлось кричать.
     Ханс Ребка покачал головой, не отрывая глаз от приборной доски.
     - Четырнадцать километров. Можем не дотянуть. Мы  идем  на  последнем
издыхании.
     Они летели сейчас всего в тысяче  метров  над  поверхностью  Тектона;
чуть ниже, и воздухозаборники забьет пылью. Земля еле просвечивала  сквозь
клубящуюся дымку и казалась какой-то призрачной.
     Лэнг посмотрела вверх. Там, впереди,  появилась  тонкая  вертикальная
полоска.
     - Я вижу ее, Ханс, - воскликнула Дари. - Это основание Ствола!
     В тот же момент Ребка закричал:
     - Что толку, мы теряем высоту.
     Двигатели аэрокара начали чихать и захлебываться. Машина  провалилась
вниз, выровнялась и  начала  было  набирать  скорость,  но  фюзеляж  опять
заходил ходуном и тошнотворное падение  возобновилось.  Они  опустились  в
пылевой слой, и серебряная нить Пуповины скрылась из виду.
     -  Шесть  километров.  Четыреста  метров.  -   Ребка   успел   засечь
направление на Пуповину, но дальше им предстояло ориентироваться только по
приборам. - Я ничего не вижу.  Придется  садиться  вслепую.  Проверь  свои
ремни и проследи, чтобы  маска  и  респиратор  плотно  прилетали  к  лицу.
Похоже, нас ждет хорошая встряска.
     Аэрокары были прочными машинами. Они предназначались  для  полетов  в
любых  погодных  условиях  и  экстремальных  ситуациях,  но   одного   они
гарантировать не могли: мягкой посадки на двигателях, буквально  хрустящих
от корундовой пыли. Альтиметр показывал двадцать метров,  когда  двигатели
испустили дух. Ребка убрал закрылки, чтобы протянуть еще немного, но земля
была слишком близко, а скорость слишком  велика.  В  последний  момент  он
крикнул Дари, чтобы она держалась  покрепче.  Аэрокар  ударился  о  землю,
отскочил вверх, пролетел над скальным выступом, вполне способным разодрать
ему днище, и, проскользив  по  нему  несколько  десятков  метров,  наконец
остановился.
     - Вот и все! - Они еще катились,  а  Ребка  отстегнул  ремни  и  стал
помогать Дари. Бросив взгляд  на  микроволновой  сенсор,  он  торжествующе
улыбнулся: - Я почти дотянул: до подножья Пуповины всего полкилометра.
     Состояние поверхности оказалось  гораздо  лучше,  чем  ожидала  Дари.
Правда, видимость снизилась до нескольких десятков  метров,  а  вой  ветра
время от времени прерывался грохотом отдаленных  взрывов.  Но  почва  была
ровной и более-менее спокойной: по ней вполне можно было передвигаться, за
исключением, конечно, тех участков, где из земли, как  обломки  гигантских
зубов, торчали ряды огромных, с дом величиной,  валунов.  Она  пробиралась
между ними следом за Ребкой и думала  о  том,  как  им  повезло:  если  бы
двигатель отказал чуть позже, их бы расплющило об эти острые скалы,
     Она все еще не верила, что Тектон  настолько  опасен,  как  утверждал
Перри, в ней еще  теплилось  желание  задержаться  и  увидеть  все  своими
глазами... Однако, раз уж они  прилетели  к  Пуповине,  имело  смысл  этим
воспользоваться. Дари вгляделась в мутную дымку. Пожалуй, полкилометра они
уже прошли.
     Она перестала смотреть под ноги  и  поскользнулась  на  толстом  слое
каменной пудры, обманчиво-надежном и скользком, как пролитое масло.  Ребка
тоже упал, подняв тучу пыли. Перевернувшись с трудом поднялся  на  ноги  и
указал прямо вверх.
     Здесь было затишье, и видимость улучшилась раз в десять. В  небе  над
ними висел круглый диск,  контуры  которого  были  слегка  размыты  пылью,
заполнившей  верхние  слои  атмосферы.  Пока  они  разглядывали  его,   он
поднимался все выше, уменьшаясь в размерах.
     Крик Ребки раздался, когда она сама уже поняла, что происходит:
     - Ствол. Он поднимается.
     - Но мы же добрались сюда раньше, чем рассчитывали.
     - Знаю. Этого не должно быть. Он поднимается раньше обычного срока!
     Пуповина на их глазах таяла в  небе.  Вокруг  основания  поднявшегося
Ствола располагалась крытая площадка с аэрокарами. Дари знала их размеры и
попыталась оценить, на какую высоту ушла Пуповина. Судя по  всему,  нижний
ее конец поднялся уже почти на километр над поверхностью Тектона.
     Она повернулась к Ребке.
     - Ханс, наш аэрокар! Если мы вернемся туда и попробуем поднять его...
     - Ничего не выйдет. - Он подошел и приблизил голову к ее уху. -  Даже
если нам удастся поднять аэрокар  в  воздух,  мы  не  сможем  причалить  к
Стволу. Мне очень жаль. Дари. Всю эту кашу заварил я. Я привез вас сюда, и
теперь мы здесь застряли.
     Он говорил  громче,  чем  было  необходимо,  и,  как  будто  стремясь
опровергнуть его слова,  ветер  совершенно  стих.  Пыль  в  воздухе  стала
оседать, почва была спокойна, и Дари смогла разглядеть вдали  их  аэрокар.
Вверху  виднелось  основание  Пуповины,  столь   же   близкое,   сколь   и
недоступное.
     Хотя время для подобных мыслей было не самое подходящее, Дари решила,
что  горечь,  прозвучавшая  в  голосе  Ханса  Ребки,   сделала   его   еще
привлекательнее.  Уверенность  в  себе  и  компетентность  -   несомненные
достоинства, но ответственность за другого тоже много значит.
     Она показала вверх.
     - Ханс, она не поднимается выше. Кто ее контролирует?
     - Возможно, никто. - Он больше не кричал. - Команды могли быть заданы
заранее. А может, это Перри и Грэйвз... они  могли  поднять  Ствол,  чтобы
отойти от поверхности. Возможно, они придерживают его там,  ожидая  нашего
появления. Но нам к ним не добраться!
     - Надо попробовать! - Он еще продолжал смотреть на Пуповину,  а  Дари
уже направилась, спотыкаясь и скользя на пленке пыли, к аэрокару.  -  Если
мы поднимем аэрокар и зависнем около площадки у  основания  Ствола,  может
быть, мы сумеем перескочить на нее.
     Она сама удивилась своим словам. Неужели это  она,  Дари  Лэнг?  Там,
дома, на Вратах Стражника она избегала высоты, с дрожью объясняя родным  и
друзьям, что боится ее до ужаса. По-видимому, все на  свете  относительно.
Сейчас перспектива прыжка с движущегося неисправного аэрокара на  Пуповину
в километре от поверхности планеты нисколько ее не смущала.
     Ханс Ребка последовал за ней, но лишь для того, чтобы схватить ее  за
руку и повернуть к себе лицом.
     - Подождите минутку. Дари. Посмотрите.
     Еще один аэрокар приближался с  северо-запада,  чуть  ниже  облачного
слоя. Он пошел было на снижение, но,  видимо,  пилот  заметил  поднявшуюся
Пуповину. Аэрокар выровнялся, а затем начал по спирали подниматься вверх.
     Но в ту же минуту  подножие  Ствола  снова  двинулось  вверх,  с  еще
большим  ускорением.  Двое  на  земле  беспомощно  глядели,  как  Пуповина
скрывается в облаках, а преследующий ее аэрокар медленно набирает  высоту.
Похоже, аэрокар эту гонку проигрывал.
     Дари обернулась к Хансу Ребке.
     - Но если Грэйвз и Макс Перри на Стволе, то кто же тогда в аэрокаре?
     - Это, должно быть, все-таки Макс Перри. Я ошибался насчет того,  что
он с Грэйвзом на Пуповине. Поднятие Ствола - это автоматическое сокращение
Пуповины перед Летним Приливом,  но  он  поднялся  раньше  срока.  Значит,
кто-то произвел перепрограммирование. - Он  покачал  головой.  -  Перри  -
единственный, кто знает коды управления Пуповиной. - Он увидел,  как  Дари
изменилась в лице. - Разве не так?
     - Нет. - Она отвела глаза в сторону. - Атвар Х'сиал знала их. Все.  Я
же рассказала вам, как мы выбрались с Опала. Это все моя вина.  Я  никогда
не должна была соглашаться работать с ней. Теперь мы застряли здесь, а она
там и безопасности, на Пуповине.
     Ханс Ребка яростно поглядел на небо.
     - Так оно и есть. Эта треклятая кекропийка. Когда мы  летели,  я  все
думал, на Тектоне она еще, или нет. И Ж'мерлия должен быть с ней. Так  что
в аэрокаре, наверное, Перри и Грэйвз.
     - А, может быть, близнецы Кармел.
     - Нет. Им негде было достать аэрокар. В любом случае, мы можем больше
не гадать. Они возвращаются.
     Аэрокар пробивался через облака, выискивая удобное место для посадки.
Дари, отчаянно размахивая руками, побежала в его сторону. Пилот заметил ее
и осторожно стал  приближаться.  Наконец  аэрокар  плюхнулся  на  брюхо  в
пятидесяти метрах от них,  подняв  своими  двигателями  небольшую  пыльную
бурю.
     Дверца аэрокара скользнула в  сторону.  Ханс  Ребка  и  Дари  Лэнг  с
изумлением  увидели,  как  из  него  появились  двое  людей  -  совершенно
одинаковых и одинаково одетых, за ними следовали лотфианин и  запорошенный
пылью хайменопт. Последними вышли Джулиус Грэйвз и Макс Перри.
     - Мы думали, вы погибли!
     - Мы думали, это вы на Пуповине!
     - Где вы их нашли?
     - Как вы сюда добрались?
     Перри, Ребка, Лэнг и Грэйвз говорили все разом, собравшись  в  тесный
кружок у дверцы аэрокара. Двое чужаков и близнецы Кармел  стояли  поодаль,
оглядывая безрадостные окрестности.
     - Никаких действующих радиомаяков... мы слушали нею  дорогу  сюда,  -
продолжал  Грэйвз.  Он  уставился  на  Дари  Лэнг.  -  У  вас  есть   хоть
какое-нибудь представление о том, что случил