о,  безусловно,  сели  на  поверхность
чужого мира. Возможно, враждебного.  И...  какая  непростительная  ошибка,
Ребке надо было  позаботиться  заранее...  ни  одно  орудие  не  готово  к
действию.
     - Ввкк, дайте круговую защиту. И включите внешние дисплеи.
     Экраны загорелись. Перед Дари впервые предстала Дженизия... Нельзя же
считать знакомством стремительно  набегавшую  поверхность  планеты,  когда
корабль несся вниз.
     Но то, что предстало перед ней после недель мечтаний, вызвало  не  то
чтобы разочарование, но показалось не  слишком  интересным.  Никаких  тебе
чудовищ,  огромных  строений,  экзотических  пейзажей.   Корабль-разведчик
покоился на площадке, покрытой блеклым серо-зеленым мхом, кое-где  как  бы
присыпанным  крохотными  ярко-розовыми  блестками.  Полускрытые   высокими
султанами папоротников, торчали острые зубчатые камни.  Верхушки  растений
гнулись и качались под  сильным  ветром.  С  другой  стороны  простиралась
голубая водная гладь, сверкающая под  лучами  полуденного  солнца.  Только
сейчас Дари услышала, что по корпусу корабля хлещет ветер.
     Никто не знал, где опустился эмбриоскаф. Шансы на то, что два корабля
окажутся в пределах видимости друг друга, на планете с  сотнями  миллионов
квадратных километров суши, были ничтожно малы. Но  Дари  напомнила  себе,
что они не сели, а их посадили, и, судя по всему, то же самое произошло  с
Хансом Ребкой и эмбриоскафом.
     - Воздух пригоден  для  дыхания,  -  сказал  Талли.  -  Скафандры  не
понадобятся.
     - У вас достаточно информации, чтобы рассчитать, где сел эмбриоскаф?
     Вместо ответа Ввккталли кивнул на один из  экранов  дисплея,  который
показывал то, что находилось позади "Поблажки". Длинный шрам рассекал мох,
открывая черную почву. Но корабля видно не было.
     Поставив увеличение на  максимум.  Дари  оглядела  горизонт.  Никаких
следов Ханса и его отряда. Не видно и зардалу и вообще каких-либо животных
больше мыши. Кроме борозды, ничего не указывало на присутствие эмбриоскафа
в пределах пяти тысяч километров от "Поблажки". И кроме того... право, как
же она раньше не вспомнила, но лучше поздно, чем никогда...  ведь  "шмеля"
можно было запустить только с орбиты. Так  что,  хотя  корабль,  возможно,
здесь и садился, вряд ли он поблизости. Ребка и остальные, наверное, очень
далеко. Что же ей делать дальше? Как поступили  бы  Ханс  Ребка  или  Луис
Ненда?
     - Откройте люк, Ввкк  -  Ей  хотелось  спокойно  все  обдумать.  -  Я
собираюсь выйти наружу. Вы останетесь  здесь.  Следите  за  мной,  но  без
команды не стреляйте. И не разговаривайте со мной, пока  не  сочтете,  что
появилась какая-то опасность.
     Дари ступила на  поверхность  планеты.  Ее  ноги  утонули  в  плотной
упругой подушке мха. Яркие пятнышки вблизи оказались душистыми цветочками,
которые на тоненьких, как волос, бледно-розовых стебельках выглядывали  из
низкой  поросли.  Головка  каждого  цветочка  была   повернута   прямо   к
полуденному солнцу. Дари пошла вперед, чувствуя себя виноватой из-за того,
что каждым шагом давила их нежную благоухающую красоту. Она  спустилась  к
кромке воды, где кончался мох и  ветер  с  моря  гнал  длинные  с  пенными
гребнями волны на жемчужный  песок.  Она  понаблюдала  за  игрой  волн.  В
нескольких ярдах от нее берег кишел коричневыми ракообразными  размером  в
дюйм, суетливо старавшимися не отстать от набегавших волн. Если этот район
был типичным для Дженизии, то маловероятно,  что  эта  прекрасная  планета
является родиной самого страшного вида во всем рукаве.
     -  Профессор  Лэнг.  -  Голос  Ввккталли  в  наушниках   прервал   ее
размышления. - Можно мне говорить?
     Дари вздохнула. Она  еще  не  начала  генерировать  идеи,  а  ее  уже
отвлекали.
     - Что вы хотите. Ввкк?
     -   Я   хочу   проинформировать    вас    о    показаниях    сенсоров
корабля-разведчика.  Четыре  органические  жизненные   формы   гигантского
размера...  приближаются  к  вам.  Однако  их  местоположение   затрудняет
предоставление их изображения или описания.
     Дари это  показалось  бессмыслицей.  Или  корабельные  сенсоры  могли
видеть, что приближается, или не могли.
     - Где они. Ввкк? Почему вы не можете передать изображение?
     - Они в воде, примерно в сорока метрах от того места, где вы  сидите.
И они приближаются. Мы не  можем  получить  изображение,  потому  что  эти
сенсоры не предназначены для обнаружения предметов под  водой.  Я  нарушил
ваши инструкции и заговорил с  вами  об  этом,  потому  что,  хотя  оружие
"Поблажки" приведено в боевую готовность, вы запретили стрелять без  вашей
команды. Но я думал, что вы захотите знать...
     - Боже мой! - Дари вскочила на ноги и попятилась от набегающих  волн.
Каждый вздымаемый ветром гребешок стал головой огромного зверя.  Она  ясно
услышала голос Ребки: "Внешность бывает обманчива".
     - Хотя то, что вы  сейчас  произнесли,  строго  говоря,  командой  не
назовешь, но если вы хотите, чтобы я выстрелил, я готов.
     - Не стрелять. - Дари поспешила к "Поблажке".  -  Просто  продолжайте
наблюдение, - добавила она, обходя округлый корпус корабля и направляясь к
люку, через который выходила.  -  Наблюдайте,  а  когда  я  снова  окажусь
внутри...
     Некто, скорчившийся на серо-зеленом  мху,  неожиданно  распрямился  и
длинным  скользящим  прыжком  подлетел  к  ней.  Она  потрясенно   ахнула,
попыталась отскочить и, запнувшись, распласталась на мягком грунте. На нее
смотрели  глаза,  такие  же  широко  открытые  и  изумленные,  как  и   ее
собственные.
     - Талли! - она почувствовала, что сердце  колотится  у  нее  прямо  в
горле. - Ради небес, почему вы не предупредили меня...
     -  Вы  распорядились,  -  в  голосе   викера   звучала   оскорбленная
невинность, - не разговаривать с вами, если только что-то не покажется мне
опасным. Но ведь это всего  лишь  Жжмерлия,  живой  и  мирный.  Мы  же  не
считаем, что он опасен. Не так ли?


     - Там были следы зардалу, - говорил  Жжмерлия.  -  Но  когда  капитан
Ребка с остальными обошел здания, все они оказались пустыми.
     Лотфианин вел их, а Ввккталли и Дульсимер шли следом. Несколько минут
в обнимку с главным реактором "Поблажки" наряду  с  заверениями  Жжмерлии,
что все члены ранее высадившегося отряда живы и здоровы, со: вершили чудо.
Полифем посветлел, яблочно-зеленая спираль его туловища расслабилась, и он
бодро прыгал вместе со всеми на своем мускулистом хвосте.
     Дари замыкала цепочку и никак не могла понять, почему ей так неуютно.
Все было прекрасно. Но почему же ей так тревожно? Наверное, проснулось  то
самое  шестое  чувство,  о  котором  Ребка  говорил,   что   эту   скрытую
человеческую способность непременно  следует  развивать.  Это  был  слабый
внутренний голос, предупреждающий ее о чем-то... Ханс  Ребка  клялся,  что
этот  голос  никогда  нельзя  игнорировать.  Дари  усиленно  вслушивалась.
Системы защиты "Поблажки"  были  достаточно  разумны,  чтобы  распознавать
различные жизненные формы. Дари дала распоряжение впускать любые существа,
подобные присутствующим в их отряде, но оставаться  наглухо  закрытым  для
существ, даже отдаленно напоминающих зардалу. Жжмерлия сказал, что  здания
оказались пустыми, но кто знает, что творится на остальной территории?
     Когда они приблизились к стоящим рядом пяти зданиям, Дари поняла, что
они должны просматриваться оттуда, где приземлилась "Поблажка". Просто  их
странная форма, напоминающая природные скалы, делала их трудноразличимыми.
Их построили из мелкозернистого песчаника, такого  же  цвета,  как  береги
скалы, и надо было подойти очень близко, чтобы распознать в них здания.
     - Я вывел на орбиту эмбриоскаф и запустил "шмеля", чтобы  он  показал
дорогу через сингулярности, - продолжал Жжмерлия. - Остальные же находятся
здесь.
     - В этих зданиях? - Они уже прошли половину вдающейся в море косы,  а
Дари все еще не могла понять причину своего беспокойства.
     - Конечно, я же не видел, чтобы они оттуда выходили.
     Дари решила, что, наверное, ее сбивает с толку новая манера  Жжмерлии
отвечать на вопросы. Раньше он  самоуничижался  до  раболепия,  теперь  же
держался хладнокровно и небрежно, говорил лаконично. Может быть,  на  него
наконец подействовало освобождение. А они-то  все  гадали,  когда  же  это
проявится.
     Жжмерлия остановился у первого здания. Поведя бледно-желтыми  глазами
на коротких стебельках и  указав  передним  суставом  лапки  на  вход,  он
объявил:
     - Они вошли туда.
     И как будто в ответ на эти слова, что-то голубое мелькнуло  в  темной
глубине здания.  Обойдя  Дульсимера  и  Ввккталли,  Дари  вытянула  шею  и
заглянула внутрь. В этот момент позади нее раздался вопль и что-то  сильно
ударило ее в спину. Ей удалось устоять  на  ногах  и  обернуться.  Полифем
буквально навалился на нее.
     - Дульсимер! Олух неуклюжий, не делайте этого.
     Но полифем стонал, бормотал и держался за нее  всеми  своими  руками.
Дари попыталась вырваться, не понимая, что с ним творится, пока  внезапно,
повернув голову, не увидела за Дульсимером и Ввккталли на берегу...
     Зардалу.
     Зардалу всех форм  и  размеров,  десятки  их,  еще  покрытых  каплями
морской воды. Они перекрыли дорогу на суше и со  всех  сторон  возвышались
над поверхностью моря. Теперь  она  вдруг  поняла  происхождение  голубого
мелькания в здании за ее спиной.
     Невозможно убежать, невозможно спрятаться. Впервые Дари  позавидовала
Дульсимеру. Хорошо бы сейчас самой застонать и разрыдаться.


     Люди, кекропийцы... возможно, даже зардалу...  могли  питать  иллюзии
насчет того, будто в мире есть вещи  поинтереснее,  чем  сбор  информации.
Возможно, некоторые из них даже верили в это. Но Ввккталли знал,  что  они
ошибаются... знал с абсолютной уверенностью, которой может  обладать  лишь
компьютер.
     Нет  в  мире  ничего  более  увлекательного,  чем  сбор   информации.
Количество ее бесконечно, или почти бесконечно,  и  ограничивается  только
полной энтропией Вселенной. Она  рассеяна  и  разнообразна.  Она  вечна  и
доступна для сбора в любом месте и в  любое  время.  "И,  возможно,  лучше
всего то,  -  подумал  Ввккталли,  которого  распирало  от  самодовольства
настолько, насколько позволяли его контуры, - что никогда не  знаешь,  где
она может пригодиться".
     Сейчас он получил  этому  прекрасное  подтверждение.  На  Миранде  он
выучил у Каллик язык, на котором она  общалась  с  зардалу.  Этим  древним
наречием пользовались хайменопты, когда были рабами  зардалу.  Большинство
жителей рукава возразили бы, что учить мертвый язык, на  котором  общались
только с вымершей расой, пустая трата времени.
     Но не будь этого, Ввккталли не смог бы общаться, даже  примитивнейшим
образом с теми, кто взял его в плен.
     К удивлению Талли, зардалу не разорвали четырех  своих  пленников  на
части в первые же минуты встречи. Но решительно дали  понять,  кто  хозяин
положения. Талли, которого сбили с ног и перевернули  вниз  головой  двумя
чудовищными щупальцами, слышал  вскрики  Жжмерлии  и  Дари  Лэнг  с  одной
стороны и горловой стон Дульсимера с другой. Но эти  восклицания  выдавали
удивление и растерянность, но  никак  не  боль.  Самого  Талли  прижало  к
темно-синей, пахнущей аммиаком коже так, что нос его расплющился. Все  еще
продолжая висеть вверх ногами, он  видел,  что  земля  проносится  мимо  с
невероятной скоростью. Спустя мгновение, прежде чем он успел сделать вдох,
державший его зардалу погрузился в воду.
     Талли преодолел рефлекс своего тела, которое хотело дышать. Держа рот
закрытым, он с некоторым раздражением размышлял, что еще несколько  минут,
и ему снова понадобится другое тело, хотя его теперешнее  было  во  многих
отношениях почти как новенькое. И ему все сильнее хотелось вдохнуть  воду,
как бы ни старался он подавить это желание. Талли проклинал конструкторов,
предусмотревших  ограниченное  взаимодействие  компьютера   и   тела.   Он
великолепно бы сам со всем управился. "Не дыши, не дыши, не дыши",  -  изо
всех сил приказывал он телу.
     Однако  побороть  дыхательный  рефлекс   было   нелегко.   Его   губы
двигались... открывались... втягивали жидкость. Не дыши.
     На половине глотка его быстро повернули на сто восемьдесят градусов и
поставили на ноги.
     Он  закашлялся,  выплюнул  солоноватую  воду  и  проморгался.   Затем
огляделся.  Он  стоял  на  краю  мелкой  перевернутой  чаши,  сорока   или
пятидесяти метров в диаметре, середина которой была приподнята и  окружена
серым кольцом парапета.  Двумя  щупальцами  зардалу  обхватил  его,  двумя
другими  держал  Дульсимера,  который  кашлял  и  давился,   нахлебавшись,
по-видимому, воды. Стена пузыря была бледно-голубой. Талли решил, что  она
прозрачна и, поскольку они находились под водой, море окрашивало ее в свой
цвет.
     Дари Лэнг и Жжмерлии нигде не было видно. Талли надеялся, что с  ними
все в порядке. Насколько он мог судить по тому, как с ним обращались,  его
не собирались убить или покалечить... сразу. Но для этого еще было время.
     И он мог вообразить множество неприятных вариантов.
     Один из них, так сказать, находился прямо перед ним. На первый взгляд
пространство между Талли и приподнятым центром зала было покрыто  неровным
бледно-абрикосовым ковром. Но этот ковер шевелился. В  зале  бурлило  море
крошечных  головок,  щелкающих  острыми  клювиками.  Миниатюрные  щупальца
подергивались, переплетаясь со щупальцами соседей.
     Они попали в подводный питомник  зардалу.  Быстрым  сканированием  он
насчитал более десяти тысяч детенышей...  это  из  четырнадцати-то,  всего
несколькими месяцами ранее. Зардалу размножаются быстро.
     Он записывал эту  сцену  для  возможного  дальнейшего  использования,
когда зардалу поднял его и Дульсимера и легко  понес  вперед,  через  море
мельтешащих оранжевых щупалец. Маленькие зардалу не собирались уступать до
рогу, а лишь свирепо  щелкали  клювами  на  проходившего  мимо  взрослого.
Толстые щупальца небрежными шлепками отшвыривали малышей с дороги.
     Талли и Дульсимера  уронили  перед  огромным  зардалу,  усевшимся  на
невысоком парапете внутреннего  кольца  чаши.  Этот  чужак  был  настоящим
чудовищем,  гораздо  больше  того,  который  их  нес.  Его  толстую  талию
опоясывала разноцветная бахрома перепонок, испещренных узором  из  красных
завитушек.
     Узор казался знакомым. Талли пристальней вгляделся в самого  зардалу.
Удивительно! Он узнал это существо. Для большинства  людей  эти  массивные
темно-синие туловища,  бугристые  головы  и  свирепые  клювы  делали  всех
зардалу похожими друг на друга, но запасы памяти Талли были  нечеловечески
обширны.
     Теперь наконец  могла  окупиться  "бессмысленная"  трата  времени  на
мертвый язык.
     - Можно мне говорить? - Талли употребил  набор  щелчков  и  свистков,
которые он узнал от Каллик. - Мы с вами, оказывается, знакомы.
     Стоявший за Ввкк зардалу тут же толкнул его, так что он  распластался
на скользком полу, и что-то прорычал, пока великан перед  ним  дергался  и
извивался, как клубок перепутавшихся питонов.
     - Вы разговариваете, - громадный зардалу наклонился  вперед,  издавая
свистящие звуки через ротовое отверстие под жутким клювом,  -  на  древнем
языке полного подчинения. На этом языке говорят рабы, и только отвечая  на
команды. Наказание за неправильное использование этого языка - смерть.
     - Но я не раб. Я говорю, когда хочу.
     - Это невозможно. Рабы должны говорить на  рабском  языке,  и  только
послушные существа могут разговаривать на нем. Наказание другим существам,
которые говорят на рабском языке, - смерть. Вы принимаете полное  рабство?
Если нет, молодые готовы. У них хороший аппетит.
     Это была хорошая логическая  проблема:  вопрос  о  не-рабах,  которые
захотели  воспользоваться  языком  рабов...  но  Талли   подавил   желание
пуститься в рассуждения. Зардалу перед ним опустил мощное щупальце.  Рядом
с Талли, что-то бормоча, лежал ничком Дульсимер.  Полифем  ничего  не  мог
понять из их разговора, но  он  видел  вертикальное  ротовое  отверстие  и
загнутый  зловещий  клюв,  который  открывался  достаточно  широко,  чтобы
перекусить человека - или полифема! - пополам.
     - Давайте сойдемся на том, что я могу разговаривать, и отложим вопрос
о рабах, - предложил Талли. - Главное, что я вас знаю.
     - Это невозможно. Как вы смеете лгать? Наказание за ложь - смерть.
     Похоже, в мире зардалу многое каралось смертью.
     - Это не невозможно. - Талли снова  поднял  голову,  а  его  конвоир,
молодой зардалу, снова пихнул его в грязь. - Вы участвовали в  схватке  на
Ясности, большом  сооружении  Строителей.  По  правде  говоря,  именно  вы
схватили меня и разорвали в клочья.
     Шарящее щупальце остановилось  в  нескольких  дюймах  от  левой  руки
Талли.
     - Верно, я был там. И поймал одного, вроде вас. Но я его убил.
     - Нет, не убили. Вы оторвали мне руки, помните, сначала  одну,  потом
вторую. - Талли поднял руки. - Потом вырвали мне ноги. И отшвырнули  меня,
прямо на стенку коридора, так что я разбился У меня откололась макушка,  и
от удара чуть не вышибло мозги. А  кто-то  из  ваших  сородичей  растоптал
крышку моего черепа...
     Щупальце убралось назад. И когда Талли вновь приподнялся, его  больше
не толкали в грязь.
     Огромный зардалу наклонился поближе.
     - Вы смогли выжить после такого страшного расчленения?
     - Конечно.  -  Талли  встал  и  пошевелил  пальцами.  -  Видите?  Как
новенький!
     - Но боль... и вы, отказываясь признать статус раба,  снова  рискуете
тем же. Неужели вы еще раз обречете себя на такие муки?
     - Что ж, это моя слабость. Видите ли, мой тип  существ  не  чувствует
боли. Но, признаться, иногда для моего тела было бы лучше, если  бы  я  ее
чувствовал. Эй. Поставьте меня на пол.
     Щупальца снова протянулись к ним. Одна пара подняла Талли,  другая  -
Дульсимера. Большой зардалу повернулся  и  перебросил  их  через  парапет,
доходивший ему до пояса. Они пролетели восемь футов и с хлюпаньем упали на
вонючую кучу, которая спружинила под ними.
     - Будете ждать здесь, пока мы вернемся. - Выпуклая голова нависла над
парапетом, и на них уставились гигантские небесно-голубые глаза. - Вам  не
причинят вреда, пока я со своими товарищами не решу вашу судьбу.  Если  вы
попытаетесь покинуть это место, наказание - смерть.
     Темно-синяя голова исчезла. Талли попытался встать  и  дотянуться  до
края ямы, но удержаться на ногах было невозможно. Их бросили в месиво рыб,
скатов, дергающихся морских огурцов и анемонов. В яме было  ровно  столько
воды, чтобы все они оставались живыми.
     - Дульсимер, вы гораздо выше  меня,  когда  встаете  в  полный  рост.
Можете дотянуться до края?
     - Но зардалу... - Большой глаз пугливо уставился на Ввккталли.
     - Они советуются, что с нами делать. - Талли передал Дульсимеру  суть
их разговора. - Не странно ли, - заключил он, - как внезапно изменилось их
отношение?
     - Вы уверены, что они ушли?
     - Если бы вы могли дотянуться до края, вы бы сами увидели.
     - Подождите минутку.  -  Дульсимер  свернулся,  оказавшись  почти  на
корточках  среди  шевелящейся  живности.  Внезапно  он   выпрямился,   как
отпущенная пружина, и взлетел на пятнадцать футов вверх.
     - Вы правы, - произнес он, плюхнувшись обратно. - В зале пусто.
     -  Тогда  выпрыгните  совсем  и  помогите  выбраться  мне.  Нам  надо
попытаться сбежать.
     - Но мы же знаем, что дорога отсюда одна.  Под  водой.  Мы  наверняка
утонем, или нас снова поймают.
     - Здесь должен быть другой вход и выход.
     - Откуда вы знаете?
     - По законам логики.  Воздух  здесь  свежий,  значит,  есть  обмен  с
атмосферой. Давайте, Дульсимер, прыгайте.
     Полифем опять съежился.
     - Я не уверен, что ваш план разумен. Они не причинят нам вреда,  если
мы согласимся  с  участью  рабов.  Но