з   воздуха   вежливый   голос;   Велиал   тоже
присутствовал на собрании магов, только невидимый. -  Это  ударная  волна,
порожденная взаимопроникновением двух соседних хронов.
     Веер начал складываться, джентльмены. Если мы хотим  что-то  сделать,
надо спешить. Но я не уверен, что мы справимся с коллапсом Шаданакара, тем
более, что обойма неполная - нас шестеро.
     Принцип-регулятор же начнет работать, лишь  когда  соединятся  Семеро
магов.
     - Нас семеро, - прошелестело, как вздох, утверждение Дадхикравана.  -
- Если земляне Такэда  и  Ксения  согласятся  послужить  мне  материальной
оболочкой,, с их помощью я проживу достаточно, чтобы соединить нас всех. Я
знаю, как это делается, потому что видел не один раз. И тогда, может быть,
мы что-нибудь придумаем.
     - Да, - без колебаний кивнул Такэда, не дожидаясь,  когда  кто-нибудь
из магов обратится к нему с просьбой. - Я согласен.
     - Ксюша... - Никита взял девушку  за  плечи,  заглянул  в  глаза,  но
сформулировать просьбу сразу не смог.
     - Что я должна делать? - доверчиво спросили она.  -  Я  согласна.  Ты
ведь не оставишь меня?
     - Нет! - каменно-твердо сказал Никита. Обернулся  к  Дадхикравану.  -
Начинайте... э-э, а где Уэтль?
     - Я здесь, брат, - словно  чертик  из  коробки  выпрыгнул  из  кустов
индеец-маг, невозмутимый, как всегда, готовый драться, спасать  друга  или
его любимую, или Вселенную!
     - Значит, все здесь. Что ж, Отшельник,  начинай,  выхода  у  нас  все
равно нет. И кажется, я знаю, что делать.
     - Тогда ты и будешь ведущим выразителем  высшего  закона  Веера,  имя
которому  -  справедливость.  И  ты   же   станешь   направляющим   острия
Принципа-регулятора. Принимаете, маги?
     - Я бы хотел кое-что уточнить, - сказал  Велиал.  -  Среди  нас  есть
более опытные маги, которые могли бы возглавить Семерку...
     - Оставь, Велиал, - бросил Зу-л-Кифл. - Я знаю, к чему ты клонишь, но
это в тебе говорит Совратитель, дух двойственности и  тщеславия.  Ведь  ты
родственник хаббардинцам?
     - В какой-то степени. Но я хотел только...
     - Предложение Уэтля принимается. Речь идет не о личной выгоде и не  о
личном героизме, речь идет о судьбе Шаданакара.  Идеалы  толерантности,  а
также справедливости, истины, добра, достоинства, благородства, гармонии и
красоты в чести не во всех Мирах Веера благодаря вмешательству Люцифера  и
его слуг, однако незнание закона не освобождает от ответственности за  его
нарушение. Семеро собираются не для того, чтобы наказывать,  а  для  того,
чтобы остановить и сделать правильный выбор.
     Дадхикраван, мы готовы.
     Маги сдвинулись теснее, хотя этого и не требовалось.
     Такэда вдруг тихо рассмеялся. Пояснил в ответ на  удивленные  взгляды
магов:
     - Вспомнился Некрасов:

                В каком году - рассчитывай,
                В какой земле - угадывай,
                На столбовой дороженьке
                Сошлись семь мужиков...

     - Весьма удачное сравнение, - усмехнулся Зу-л-Кифл. - Вперед, мужики?
     Никита одной рукой крепче прижал Ксению,  а  другой  обнял  за  плечи
Такэду. Время, казалось, замедлило свой неслышимый бег. А потом в сознание
каждого вошел Дадхикраван (они ощущали его таким,  какими  были  сами),  и
небывалая ясность мысли потрясла Сухова, осознавшего себя  одновременно  и
Уэ-Уэтеолем, и Яросветом, и остальными магами, а также Такэдой и  Ксенией,
то есть синтетической личностью, мыслящей сразу во многих  плоскостях,  на
многих  уровнях,  и  обладавший  небывалой   физической,   энергетической,
информационной и пси-мощью.
     Нет,  маги  тоже  остались  личностями  с   высоким   интеллектом   и
собственной эмоциональной  сферой,  но  Сухов  как  бы  стоял  на  вершине
пирамиды Семерых и владел остальными, как органами своего тела.
     Он мог бы сформировать себе  облик  любого  существа  или  объекта  -
звезды, например, или планеты, или машины-робота, - но,  подчиняясь  генам
человека, землянина, сохранил  образ  русского  витязя,  готового  к  бою,
одетого в кольчужные доспехи, с мечом в руке. Маги и люди, преобразованные
универсальным магиполем в полевую форму материи, не стали деталями костюма
или доспехов, но влились в Сухова, как матрешки -  одна  в  другую,  стали
симбиотом, единым организмом с общей душой и сознанием, продолжая в то  же
время полилог, обмен мыслями, как делали бы это в обычной беседе.  Правда,
гораздо быстрее. И все  же  власть  над  симбиотом  была  сосредоточена  у
Сухова. Синтезированный гигант - Принцип-регулятор - подчинялся его  воле.
Лишь на один краткий миг Никита подумал об этом с мимолетным удивлением  и
гордостью без восторга и приятных эмоций, и тут же забыл.
     Умея ускорять и замедлять время, Сухов-Единый,  олицетворение  Закона
Веера, огляделся. Теперь  ему  были  доступны  высшие  сияния,  о  которых
когда-то говорил Зу-л-Кифл, сам толком не понимая, что это такое, а  также
все процессы в мирах-вселенных Шаданакара. Катастрофа еще не произошла, но
Веер действительно начал складываться. Потенциальные барьеры,  разделявшие
хроны с разным ходом времени, становились тоньше,  лопались,  исчезали,  и
хроны "проваливались" друг в друга, порождая  взрывы  вакуума  в  них,  из
которых выделялась  энергия,  способная  уничтожить  любую  вселенную.  Во
взаимопроникших хронах рождалась "стоячая волна" Хаоса, отрицающая  всякий
порядок и жизнь.
     Эти хроны находились на краях "лестницы Шаданакара", рядом с  Болотом
Смерти и мирами Великих игв, то есть "далеко" от цивилизованных миров,  но
процесс, если он уже начался, остановить было очень трудно, и время общего
коллапса не играло роли, сколь  большим  ни  казался  бы  его  отрезок  до
финала.
     Никита  глянул  "в  начало  времен"  более  внимательно.  Где-то  там
шевелился  выбравшийся  из   своей   тюрьмы-вселенной   Люцифер,   изредка
встряхивая Веер.
     Он  знал,  что  Принцип-регулятор  универсума,  высший  Закон  Веера,
заработал.
     - Пошли к нему, - сказал Никита внутрь себя. - Все равно он нас ждет,
а я хочу предложить ему компромисс, от  которого  он,  может  быть,  и  не
откажется.
     Никто из  магов-оболочек  Единого  не  возразил,  успев  разобратьсяв
движении мысли Никиты, лишь Велиал добавил в  композицию  общего  согласия
нотку скептической меланхолии.
     Ощущая  одномоментно  все   то   же,   что   и   каждый   из   магов:
воинственно-безмятежную готовность Уэ-Уэтеотля к смерти  за  правое  дело,
философскую   сосредоточенность   Зу-л-Кифла,   возбужденное    нетерпение
Яросвета, экзотическое любопытство роя пчел  Магэльфа,  сомнения  Велиала,
поддержку Дадхикравана, играющего роль общего канала пси-связи, восторг  и
безмерное удивление Такэды, такое же удивление и нежное  тепло  Ксении,  -
Сухов-Единый о_б_н_я_л их всех и,  шагнув  сквозь  мертвые  миры  верхнего
конца "лестницы Шаданакара", замер на мгновение перед  стеной,  отделяющей
Веер от Суфэтха. Но теперь он не боялся "кладбища" Шаданакара, потому  что
и для Суфэтха стал если и не Законом, то достойным  внимания  Правилом.  И
"кладбище" пропустило его,  лишь  обдав  немыслимым  холодом  запредельных
непостижимых пространств.
     Невредимый,  он  вошел  в  мир  Люцифера  "через  задворки",  а   нес
"парадного входа".
     Природа на терпит шаблонов, и Веер, как Метавселенная,  реализовавшая
триллионы миров, отличных друг от друга, вполне и наглядно  демонстрировал
правоту вышесказанного. Хрон Люцифера, которому  вполне  можно  было  дать
название Ад, не библейский, а гораздо  более  масштабный  и  страшный,  не
поддающийся описанию, тоже подтверждал это правило. Он и в момент рождения
Шаданакара отличался от  остальных  его  миров-пластин,  а  когда  Люцифер
заявил о себе в полный голос, этот хрон и вовсе выпал  из  разряда  миров,
годных для эстетического созерцания другими формами  интеллекта.  А  потом
Люцифер создал Хаос...
     В первые мгновения Никита  ничего  не  увидел  и  не  ощутил,  словно
окунулся в абсолютную пустоту подземелья, не способную затронуть  ни  один
орган чувств.
     Великая Тишина обрушилась на голову Сухова; тишина, отрицающая  любой
процесс как синтеза, так и распада, любое движение; тишина, отрицающая  не
только жизнь, ной смерть как совокупность событий.
     Потом пришло ощущение глубины, а с ним -  влекущее,  соблазнительное,
сладостно-жуткое ощущение инородности.
     И эти впечатления  были  самыми  рациональными,  хотя  и  не  прямого
действия, остальные не вмещались в понятия земного языка. Но ни один орган
чувств, реагирующий на физические воздействия, а их у Сухова-Единого  было
не меньше сотни, не сработал! Мир Люцифера не имел ни цвета, ни вкуса,  ни
запаха, ни объема, ни  каких-либо  ориентиров,  ни  других  характеристик,
которые можно было  почувствовать  или  измерить.  Никита  не  сразу  смог
определиться и отыскать способ ориентироваться в этом вселенском Нигде.
     Хунь-дунь, пришло на ум чье-то определение. Вероятно, отозвалось  "я"
Такэды.
     Затем Никита ощутил холод: Хаос  Люцифера  был  агрессивен,  отнимая,
высасывая энергию. Не так,  как  Суфэтх,  но  тоже  с  большой  жадностью.
Оставаться в этом мире долго не стоило.
     Наконец по судорогам магиполя Сухов  определил  примерные  координаты
конкретного "дома" Люцифера и прорубил мечом "ущелье"  в  сплошной  пелене
Великой Тишины. Но и стоя у  "ворот"  обиталища  Люцифера,  он  все  равно
ничего не  видел,  не  слышал  и  не  чувствовал.  Дом  хозяина  оставался
недоступен даже эйдосу - совокупной  сфере  чувств  Единого,  несмотря  на
попытки "сотворить свет", то есть  установить  здесь  верховенство  Закона
Веера. Тогда Никита напрягся  предельно,  щедро  расходуя  энергию,  силы,
интеллект и эмоции Единого,  достиг  сатори,  мига  просветления,  дающего
власть над любым природным явлением, и Хаос уступил.
     Перед Единым во  всем  великолепии  открылась  "усадьба"  Люцифера  -
сложнейшая многомерная  "снежинка"  с  текучим  узором,  эквивалентная  по
объему вселенной с Землей и Солнцем,  собранная  из  сияющих  звезд-бездн,
пространстве локальным ходом времен и эстетикой странных и  парадоксальных
гармоний, вернее,  антигармоний.  Хаос,  созданный  хозяином  "усадьбы"  и
способный "съесть" любой физический объект, превратить его в ничто, ничуть
не влиял на "дом" Люцифера. И Никита почувствовал если не страх, то  некую
мимолетную слабость, лишившую его решительности и  воли.  Но  длилось  это
состояние одно мгновение, воля остальных личностей, составляющих  Единого,
не дала ему расслабиться.  Никите  напомнили,  что  он  Принцип-регулятор,
способный изменить ход событий в любом уголке Веера.  Тогда  он,  вспомнив
известный дзэнский коан: "Если хлопок двух ладоней таков, то каков  хлопок
одной ладони?" - позвал Люцифера "хлопком  одной  ладони".  Молча.  И  был
вознагражден. Первой реакцией Люцифера было безмерное удивление.  И  вдруг
словно судорога передернула весь  огромный,  заполненный  Хаосом,  мир,  и
перед Единым на фоне "звездного" сияния исполинской черной фигурой, чем-то
схожей с человеческим обликом, возник Люцифер.
     Долго-долго маги-творцы смотрели друг на друга, не говоря ни слова ни
в  одном  диапазоне,  оценивали,  думали,  сравнивали  возможности,  будто
подчеркивая красоту  формулы:  молчание  -  это  выразительное  проявление
невыразимого. Потом Никита сказал вслух  (звуковые  волны  возбуждались  в
среде, окружавшей магов, почти так же, как воздух):
     - Привет, создатель недостижимого!
     - Привет, Первозакон, -  ответил  Люцифер  с  неожиданно  добродушной
интонацией. - Что-то вы задерживаетесь. Я ждал вашего появления раньше.
     - В самый раз, - не  согласился  Никита  и  включил  всю  чувственную
сферу.
     Дальнейший их диалог имел  сложную  структуру  и  происходил  в  ином
темпе, в разных плоскостях, на разных уровнях компетентности,  принадлежал
разным этическим сферам и  культурам.  По  сути,  это  был  контакт  очень
разных,   невообразимо   далеких   культур,   почти   не   имеющих   точек
соприкосновения. Человеческому уровню в этом диалоге  тоже  было  отведено
время и место, и оба собеседника при  этом  вполне  понимали  друг  друга,
создав образы, так сказать "фигуры визуальной ориентации", соответствующие
их  понятиям  о  беседе  гуманоидов.   Неизвестно,   каким   хомо-Люциферу
представлялся Никита Сухов, но тому создатель Хаоса казался хаббардианцем,
смахивающим на Вуккуба. На злодея, демонабогоборца, дьявола, каким  молва,
а  потом  история  и  мифология  представили  землянам   Денницу-Люцифера,
собеседник Никиты не походил, хотя взгляд его был  убийственно  холоден  и
темен.
     - Что хочет Единый, я  знаю,  -  все  так  же  миролюбиво  проговорил
псевдэ-Вуккуб-Люцифер. - А чего хочется землянину Сухову?
     - Того же, -  со  слабой  улыбкой  ответил  Никита.  -  А  вы  можете
предложить что-то другое? Бессмертие, власть, вечное блаженство?
     Его собеседник засмеялся, глаза его остро блеснули.
     - Не шибко богатый набор, а?  Вообще-то  я  могу  предложить  гораздо
больше.
     - Не сомневаюсь. - Никита подумал и процитировал:

                Пусть будет прихоть нечиста или невинна.
                Порок иль светлая мечта, - мне все едино.
                Я воплощу любой твой бред, скажи, в чем дело?
                О дьявол, - я ему в ответ. - Все надоело!

     Люцифер снова засмеялся.
     - Ясно - неподкупен. Все-таки  человеческая  культура  своеобразна  и
по-своему интересна, хотя до эпохи  христогенеза  и  магического  реализма
вряд ли доберется. Сомневаюсь,  что  она  доживет  даже  до  меритократии.
Впрочем, вторичные волны разума редко достигают высот Абсолютного.
     - Но и вы не достигли своего, - обиделся за вид хомо сапиенс  Никита.
- Во всяком случае, идеального Хаоса вам создать не удалось.
     - Ну у меня еще все впереди. - В глазах  Люцифера  мелькнул  змеистый
блеск. - Я намного старше человечества, но и я  не  есть  первичное  бытие
данной Метавселенной, образующей Веер Миров.
     Первыми были Предтечи, давно покинувшие Веер. Я их уже не  застал.  У
меня же еще остались кое-какие дела в Шаданакаре, хотя когда-нибудь уйду и
я. Итак, чего вы все-таки хотите, человек?
     - Лично я -  очень  немногого,  -  усмехнулся  Никита.  -  Достаточно
вернуть моей девушке память, чтобы осчастливить меня. Ну и, пожалуй,  дать
возможность творческого  проявления:  говорят,  я  хороший  танцор.  -  Он
помолчал немного, колеблясь. - И еще хотелось  бы,  чтобы  мной  никто  не
командовал, не трогал и не защищал. В случае нужды сам за себя  постою.  А
для этого надо, чтобы соблюдались основные Законы Веера.
     - Законы толерантности и справедливости? - прищурился Люцифер. -  Как
мало человеку надо... -  Усмешка  тронула  его  тонкие  губы.  -  Еще  раз
убеждаюсь, что большинство людей удовлетворить очень просто.  Но  не  вас,
Посланник. Ведь так? Вы представляете редкую категорию людей, пекущихся не
с личном благе, но о благе других. Но вот вопрос: всегда ли,  действуя  во
имя  цели,  вызванной  благими  намерениями,   вы   достигаете   абсолютно
положительного результата?
     Никита задумался. Вопрос относился  не  к  нему  лично,  а  ко  всему
человечеству, история которого хранила достаточно  отрицательных  примеров
исполнения замыслов, базирующихся на благих намерениях.
     - Вот видите, - кивнул Люцифер, опечалясь. -  Истина  не  может  быть
выражена в одной исчерпывающей  формуле,  как  правило,  она  многозначна,
многоаспектна  и  многомерна,  особенно  при  определении  таких   сложных
понятий,  как  добро  и  зло.  На  меня  как-то   произвело   ошеломляющее
впечатление то, что одну из сторон истины, которую я отстаивал,  правильно
оценил и мой оппонент. А я ведь был убежден, что верное решение однозначно
и целостно!
     Оказывается, парадокс разрешается просто: истина  всегда  включает  в
себя знания и эмоции обеих конфликтующих сторон.
     Никита молчал, не зная, что говорить. Люцифер отобрал  у  него  право
прокурора, глашатая обвинения, подставляя вместо себя кого-то другого.  Но
главное, Сухов был с ним согласен!
     Демон прищурился, заметив сдвинутые брови собеседника.
     - Что касается категорий добра и зла.. однажды  я  задался  вопросом:
что таксе зло? И оправдано ли Добро,  как  таковое?  К  знаете,  к  какому
выводу я пришел, изучиз историю Веера? Добро не оправдывается! К  примеру,
возьмем род хомо сапиенс, человечество. Культура долго и, надо признаться,
мастерски накладывала грим на "реликтовые черты зверя" в ваших лицах,  как
сказал один земной философ, но стал ли человек от этого менее агрессивным?
Добрым?
     Никита молчал.
     - А главное, -  продолжал  собеседник,  -  смог  бы  он  развиваться,
творить,  если  бы  освободился  от  агрессивности,  зависти,   тщеславия,
ненависти, лени, равнодушия, наконец? Вывод одноздначен - нет!
     Никита молчал.
     - И  наконец  самое  смешное,   что   уже   знаете   и   вы:   законы
нравственности, всесильные  на  уровне  социума,  человеческих  эмоций,  а
мегамире, не работают на макроуровне - звезды, галактики, вселенные, и  на
микроуровне - молекулы, атомы, элементарные частицы, стринги, суперточки.
     Никита молчал, тщетно ломая голову в  поисках  достойного  ответа,  в
поисках второго, скрытого смысла в словах собеседника.
     И не находил.
     Замолчал и Люцифер, облик которого  стал  плыть,  смазываться:  время
контакта заканчивалось. Затем Никита опомнился и  встряхнулся,  удивляясь,
что поддался колдовскому очарованию голоса демона, совершенно уверенного в
своей правоте. Абсолютных злодеев не существует, как не был им и Властелин
Хаоса, но абсолютное зло может выражаться и таким  вот  способом:  просто,
печально, уверенно, непогрешимо и... равнодушно!
     - Я вас понял, - сказал Никита негромко. - Но не  призываю  понять  и
меня. Что бы вы ни говорили, но  Закон  толерантности,  согласно  которому
всякое существо, а не только разумное имеет право решать свою судьбу само,
существует!   И   на   сей   раз   обойдемся   без    комментариев.    Как
Принцип-регулятор, на время ставший Главным Законом Шаданакара, я  мог  бы
принудить вас подчиняться Закону толерантности...
     - Каким образом? - поднял брови Люцифер. - На этом уровне нет боя!
     Никита не обратил на реплику внимания.
     - ... не вмешиваться в жизнь хронов, не  экспериментировать  с  ними,
рискуя  вызвать  непредсказуемые  последствия,  а  также  лишить  свободы,
заточив вас в непроявленной вселенной с непреодолимым барьером.
     - Даже если я предложу вам Абсолютную власть?
     Никита все-таки сбился.
     - Во-первых, власть у меня уже есть, а во-вторых.  Абсолютной  власти
не существуют.
     - Ошибаетесь. С вашей помощью  я  все-таки  создам  Абсолютный  Хаос,
когда Шаданакар провалится в себя, и вместе мы сможем добиться  Абсолютной
власти, потеснив кое-кого из "Трех В".
     - Кого?
     - Властелинов Ксего и Везде. Ну скажем, высших богов,  подобных  тем,
кого вы называете "богом данного мгновения".
     Никита растерялся. Мало того, что его оскорбили предложением  сделки,
его еще и обвинили в прямом пособничестве Люциферу!
     - То есть как это - с моей помощью?!
     - Да очень просто: ваш друг Дадхикраван  был  не  просто  темпоралом,
сетью станций  хроносдвига,  как  вы  уже  знаете,  он  был  позвоночником
Шаданакара.  Выдернув  его  из  Веера,  вы  положили  начало   спонтанному
схлопыванию. С чем вас и поздравляю.
     - Меня предупреждали, - хрипло выговорил Никита. - Но  я  не  обратил
внимания... И я, глупец,  хотел  предложить  вам  совместную  операцию  по
остановке  коллапса  Веера...  более  серьезные   задачи,   чем   создание
идеального Хаоса...
     Люцифер пристально глянул в Лицо Сухова.
     - Это интересно. Не уверен, что соглашусь, но выслушаю. Говорите.  Но
если вы хотите предложить мне  участие  в  восстановл