зло
надо платить по справедливости".
     - Конфуций был прав, а может быть, знал, что справедливость - один из
двух высших законов Веера.
     - А каков второй закон?
     - Толерантность.
     - А-а... терпимость, что ли?
     - Да, если понимать его упрощенно. Но ты растешь, мастер  ты  хороший
ученик. Жаль только, что учиться нам уже некогда.
     - Ничего, учиться можно вечно и в любых условиях.
     - Вечно... Ничто не вечно в нашем мире, кроме, может быть дружбы.
     - Разве этого мало? - Никита переборол  отчаяние  и  чувствовал  себя
лучше. Пришло ощущение чьей-то огромной теплой ладони  погладившей  спину,
плечо,  голову,  словно  кто-то  невидимый  одобрял  его   мысли.   Весть?
Проснулась Весть?
     Он прислушался к себе, но плечо молчало, лишь мурашки теплой струйкой
всшершавили кожу от плеча до шеи. И все же это был сигнал Вести...
     За ними пришли в час ночи. Хозяева были так уверены в себе что пришли
вдвоем: здоровяк-подполковник и  его  заместителя  в  штатском,  чернявый,
горбоносый, со  спортивной  выправкой  В  руках  подполковник  нес  черный
дипломат.
     Арестованные переглянулись; оба уже встали  и  расположились  по  обе
стороны стола.
     - Не вмешиваться,  -  приказал  подполковник  охраннику  в  коридоре,
закрывая дверь.
     В тот же момент Такэда метнулся к  нему,  а  Никита  в  подкате  -  к
чернявому: они решили начать первыми, так было больше шансов уцелеть.
     Конечно, их противниками были уже не просто люди, знающие свое  дело,
тренированные и готовые к  непредвиденным  осложнениям,  память  и  знание
всел„нных подняли их  профессионачизм  на  порядок  выше,  но  все  же  их
физическая  оболочка  осталась  прежней,  как  и  реакция,   и   сила,   и
психофизические кондиции.
     Всел„нный в подполковника  ответил  на  прыжок  соперника  мгновенно,
однако тело подполковника отреагировало с запозданием;  ему  было  уже  за
пятьдесят пять, сказывался и возраст, и отсутствие  должного  тренинга,  и
лишний вес. Такэда выбил из рук здоровяка дипломат и  тут  же  без  замаха
снова ударил...
     Чернявый зам был проворней шефа и успел вытащить пистолет, но и он не
был  в  прежней  жизни  достаточно  натаскан  на  оперативную  схватку,  и
полусекундного его колебания хватило Никите на проведение приема.
     Радиус поражения подката - три метра, от  него  почти  нет  спасения,
уйти можно только высоким прыжком или встречным падением.  Но,  во-первых,
бой происходил в помещении,  а  во-вторых,  заместитель  не  встречался  с
родером как профессионал-оперативник.  Никита  достал  его  с  первого  же
подхвата.
     И все же это был не конец.
     В обычном  бою  от  таких  ударов,  какие  нанесли  Такэда  и  Сухов,
противник давно отключился бы, но всел„нные  имели  возможность  заставить
тела хозяев работать  на  пределе  черного  шлейфа,  то  есть  на  пределе
физико-биологических возможностей, не  считаясь  с  риском  автотравмы,  и
превратили  тела  безопасников  в  роботоподобные,   не   боящиеся   боли,
накаченные чудовищной силой машины. Всел„нным не надо  было  заботиться  о
последствиях такого боя, им был важен результат, а что станет  с  теми,  в
кого они вселились, не имело значения.
     Схватка  продолжалась  еще  некоторое   время.   Вот   когда   Никите
понадобился опыт  россдао,  позволявший  сражаться  с  любым  противником,
использовать не только свою силу, но и его промахи.
     Танцор сражался яростно и вдохновенно, вдруг осознав, что борется  за
жизнь не только свою, но и Толину, и Ксении, и мамы, и  других  людей,  не
подозревающих, что творится на свете. И шансов отыграться он чернявому  не
дал, выбив пистолет и раз за разом посылая его на пол.
     У  Такэды  была  другая  задача.  Он  понимал,  что  долго   они   не
продержатся, и маневрировал так, чтобы завладеть дипломатом, где наверняка
находилось  оружие  гостей,  с  помощью  которого  можно  было  превратить
пленников в ничто,  в  облачко  газа.  И  он  достиг  своей  цели,  свалив
подполковника под стол, так что тот не мог выбраться оттуда сразу.
     Дипломат не открылся. Он не открывался  ни  на  щелчки  пряжками,  ни
после нажатия кнопки на замке, ни от  ударов  -  тяжелый,  мягкий,  теплый
наощупь, кажущийся живым. В  нем  угадывались  мощь  и  угроза.  Казалось,
внутри прячется кто-то живой и вот-вот выскочит, превращаясь в монстра...
     Сухов понял затруднения друга почти сразу. Крикнул:
     - Отвлеки их, я попробую!
     Такэда бросил ему дипломат и "принял" обоих,  заметался  между  ними,
как молния. Он знал, что если пустить в  ход  пистолеты  эмбистов,  значит
тяжело их ранить, если не убить, а им и так придется несладко после  ухода
всел„нных.
     Никита целых две секунды стоял над дипломатом, вслушиваясь в себя,  в
грохот сердца и гул крови, а потом резко ткнул плечом в  лоснящуюся  шкуру
кейса, прокричав натужно внутрь звезды:
     - Открывай!
     Ответом была бесшумная белая вспышка, резанувшая по глазам -  изнутри
глаз - и отозвавшаяся болью во всем теле: показалось, что всю кожу от ушей
до пят ошпарили кипятком! Но сознание  Сухов  не  потерял.  Время  как  бы
застыло, замедлилось в тысячи раз, и застыли сражавшиеся рядом, все трое -
в падении, из них лишь Такэда - в контролируемом.  В  следующее  мгновение
Сухов знал, как открыть дипломат, вернее, транскоф, трансфизический кокон,
как и то, что в нем находится.
     Охранник, прислушивающийся к шуму в камере с  заключенными,  выдержал
несколько минут, потом, после особо сильных ударов, треска  и  звона,  дал
тревогу и открыл дверь. Его взору открылась устрашающая картина разрушения
и беспорядка.
     Стол и стулья  были  разломаны,  верхняя  койка  сброшена  на  пол  и
покорежена, санузел разгромлен, а на месте окна с решеткой зиял провал без
единого осколка стекла, в который ветер задувал космы снега с улицы.
     Начальник отдела подполковник Суржиков  лежал  ничком  у  окна  и  со
стонами порывался встать. Его заместитель майор Кендадзе  стоял,  шатаясь,
возле кровати и непослушной рукой пытался выстрелить в окно из  табельного
пистолета. Судя по их состоянию, можно было подумать, что они  попали  под
горный обвал. Остолбенев, охранник смотрел на разгром  безумными  глазами,
пока не при  бежала  тревожная  смена.  "Шпионы",  взятые  прошлой  ночью,
ушли...
     Профессиональные разведчики или преступники никогда не  вернулись  бы
домой после побега из тюрьмы, однако Такэда и  Сухов  были  дилетантами  и
поэтому надеялись, что погоня ринется сразу на вокзал и в аэропорт,  а  не
по их домашнему адресу, и не обманулись в ожиданиях.
     Пробежав  в  одних  костюмах,  без  пальто  и  шапок,  в  пургу,  два
километра, они остановили какого-то сумасшедшего частника, не побоявшегося
взять раздетых пассажиров, и тот подвез их к дому за  четверть  часа.  Еще
столько же ушло на сборы и объяснения с хозяевами, а потом наступил  черед
"аллюра три креста" в неизвестном направлении,  пока  Такэда  не  объяснил
начавшему терять терпение Сухову, куда они бегут. Путь их лежал к  Виктору
Борисовичу Зленскому, у которого была машина  -  бежевая  "сотка",  как  у
Никиты когда-то. Черный дипломат-транскоф Сухов нес сам.
     Зленский их появлению в половине третьего ночи не  удивился,  как  не
удивился и просьбе одолжить машину на пару дней. Красилькикову он верил, а
тот верил Такэде, следовательно, все было в порядке вещей.
     В три часа ночи беглецы выехали по юго-восточной магистрали в сторону
Советской Гавани, понимая, что если объявлен их розыск, дороги могут  быть
уже перекрыты. Но что-то не сработало у РОМБ, а  может  быть,  эмбисты  не
захотели  привлекать  милицию  и  ГАИ  к  своим  делам:   последний   пост
автоинспекции на выезде из города машину беглецов не остановил.
     И с этого момента началась для них  жизнь,  состоящая  из  переездов,
перелетов, коротких остановок, стычек с разного рода группами,  многие  из
которых, наверное, не имели никакого  отношения  к  СС,  зализывания  ран,
заметания следов и бегства в ночь.
     Новый  год  встречали  на  Сахалине,  январь  и  февраль  провели  на
Камчатке, март и апрель - в Энмелене, на Чукотке.  Но  ЦРУ  засекла  их  и
здесь, и тогда Такэда предложил бежать в Японию, тем более, что у него там
были родственники и друзья по отцу. Никита, ни  на  день  не  прекращавший
тренировок, неистово  Изучавший  приемы  россдао  по  книге,  которую  дал
Красильников, а искусство фехтования по трактату Зленского, не возражал, и
в мае  они  бежали  в  Японию,  воспользовавшись  безвизовым  проездом  из
свободной экономической зоны Хоккайдо-Кунашир.
     Однако и в Японии они не задержались: по их следу шли уже не  техники
ЦРУ и не всел„нные, за ними вел охоту один из прайдов "свиты Сатаны", уйти
от которого на Земле было невозможно. Встреча беглецов  и  охотников  лишь
оттягивалась, но это не могло длиться вечно.
     Из Японии их маршрут вел на Тайвань, оттуда  на  Филиппины,  потом  в
Индонезию и Бирму. Каким образом им удавалось  перебираться  из  страны  в
страну без  международных  ооновских  паспортов,  Никита  не  задумывался,
переложив эту заботу на плечи Такэды,  поэтому  лишь  Толя  знал,  что  им
кто-то помогает. Кто именно - не имел понятия и он сам.
     В Бирме Никите повезло: в одной из частных школ тайбо  в  Читтагонге,
где они  остановились  -  спасало  знание  английского  -  он  три  месяца
занимался под руководством замечательного мастера Тхе Квотаи, усвоив ранее
не дававшиеся общие тонкости боя - четкий ритм, чувство дистанции, чувство
времени, правильное дыхание, а главное - правильное распределение  энергии
ци, внутренней энергии организма.
     Из Бирмы "свита Сатаны" погнала их через Индию в  Оман  и  Саудовскую
Аравию, потом в Египет - всего на две недели, - затем  пришлось  переплыть
Средиземное море и путешествовать по Европе, отменившей границы. И наконец
спустя почти год, устав от постоянного  напряжения  и  бешеной  гонки,  от
постоянных  тренировок  и   забот   о   хлебе   насущном   -   приходилось
подрабатывать, где придется, - прибыв в Финляндию, Никита взбунтовался.
     Они остановились в Котке, на  берегу  Финского  залива,  в  гостинице
"Киттиля", и, стоя у окон номера, выходящих к заливу, Сухоз сказал Такэде,
вытиравшему волосы после душа:
     - Все!
     - Что  все?  -  осведомился  инженер,  по-отечески  любуясь  поджарой
могучей фигурой танцора.
     - Все, хватит. - Никита повернулся к другу. - Бегство наше закончено.
Я и так, не стремясь к этому, объехал полмира, даль нейшее  путешествие  в
том же темпе - излишне.
     - Но нас догонят и убьют!
     - Может, да, а  может,  и  нет.  -  Сухов  выдержал  пытливый  взгляд
инженера абсолютно спокойно. - Во-первых, я постиг главного:  цель  любого
учения - преодоление себя и лишь потом  обстоятельств.  Во-вторых,  у  нас
есть транскоф... дипломат СС, полный тайн. Кстати, мне кажется, именно  он
наводит на нас нюхачей "свиты", излучая нечто, некое поле, по которому нас
пеленгуют.
     Никита умолчал о том, что несколько раз пытался открыть дипломат,  но
у него ничего не вышло. Видимо,  открывался  он  только  при  определенной
комбинации мысленного "крика" или при преодолении некоего порога  мощности
биоизлучения, для чего требовалось предельное напряжение организма.  Могло
быть и так, что открывался транскоф лишь с  помощью  Вести,  ее  тонкой  и
неощутимой сознанию подсказки.
     - Мне тоже так кажется, - ответил Такэда.
     - В-третьих,  я  готов  к  расшифровке  информации  Вести.  Не  очень
физически, быть может, зато  морально.  Один  раз  она  мне  уже  помогла,
значит, есть надежда на полную передачу. Поскольку поиски Книги Бездн вряд
ли  осуществимы,  действовать  придется  по  второму  варианту   -   через
функционеров СС...
     - Этот вариант почти стопроцентно гарантирует нам загробную жизнь. Да
и вряд ли кто-нибудь из боевиков СС скажет, где  находится  вход  в  Веер,
даже если нам удастся его выловить. Да и выследить их -  проблема,  слежку
они почуют наверняка. Нет, мой друг, надо все-таки попытаться найти Книгу.
Я ведь еще раз был у Неплюева...  вернее,  у  него  дома,  кое-что  узнал.
Оказывается, он очень сильно болел в свое время, как раз перед  войной,  а
потом к нему стал наведываться знахарь, и в один прекрасный  день  Неплюев
встал с постели весел и здоров. И прожил, как горец, более  ста  лет.  Это
тебе ни о чем не говорит?
     Никита прошелся по комнате, теребя подбородок.
     - Ты хочешь сказать, что Книга была у него? А потом кто-то забрал ее,
и Неплюев выздоровел.
     - Молодец, соображаешь. Только  у  Неплюева  была  не  вся  Книга,  а
фрагмент. Как и у трех других свидетелей  взрыва  Сухаревой  башни.  Книга
Бездн неуничтожима, она уцелела  во  всех  катаклизмах  в  течение  многих
столетий и нашла способ уцелеть и при взрыве Башни. А теперь она  в  руках
некоего таинственного типа, кочующего по Земле в своих интересах. Кто  он,
я не знаю. Но не из "свиты Сатаны", и не из стана наших друзей. Если бы СС
завладела Книгой, она бы ее уже унесла в Миры Синклита. Итак, попытаемся?
     Никита скептически хмыкнул.
     - Честное слово, не очень-то верится в существование Книги.
     Все расплывчато, туманно, неконкретно... как  во  сне.  Но  если  нет
других путей, почему бы не попытаться? Удача - награда за смелость,  а  не
за трусливую дрожь в коленках.
     - Речь не мальчика, но мужа. - Такэда придвинул к  себе  дипломат.  -
Как бы нам его открыть еще раз?
     - Я  думаю,  открыть  его  может  только   человек,   доведенный   до
стрессового  состояния.  Так  что  придется  ждать,  когда   нас   вынудят
действовать на  пределе.  -  Сухов  помолчал.  -  Толя,  если  я...  мы...
представляем такую опасность для Люцифера, то почему он  не  пошлет  более
подготовленных    ребят?    "Черных    коммандос",    например,    джиннов
каких-нибудь...
     - На этом этапе было бы достаточно "бархатного вмешательства"... если
бы тебе не помогали. Да и вряд ли сам Денница знает о нашем существовании,
как и Синклит четырех. Нами пока занимаются его клевреты рангом пониже, на
уровне шепота, без лишнего шума.  Ведь  если  вмешается  кто-то  из  магов
свиты, всколыхнется весь Веер, и деятельность Люцифера станет  известна...
скажем так, общественности, Собору Веера.
     - Ясно. Значит, впереди у нас встречи поопаснее встреч с  ЦРУ,  СС  и
ЧК? Это нормально. Ну, и куда мы теперь?
     - В Турцию. Оттуда в Афганистан. Тот, у кого Книга Бездн, крутится  в
том районе, у границ Таджикистана.  Там  мы  и  попробуем  разбудить  твою
Весть.
     Никита невольно коснулся плеча пальцами, и ему показалось, что у  ног
его раскрывается бездна.
     - А если я предложу другой маршрут?
     - Какой?
     - Москва - Таджикистан?
     - В Москве нас наверняка ждут.
     - Вот именно.
     Такэда покачал головой.
     - Я имею в виду СС.
     - А я Ксению. Я ее почти  год  не  видел,  понимаешь?  Впрочем,  если
хочешь, двигай своим маршрутом, а я своим. Встретимся на границе.
     Такэда поднял брови. Он видел, что Сухов готов настоять на  своем,  и
не знал, радоваться этой его решимости или нет.
     В Россию они вернулись накануне  нового  года,  попытавшись  изменить
внешность. Такэда настаивал даже на пластической операции, но Сухов его не
поддержал. Он снова отрастил длинные волосы,  падающие  на  шею,  а  также
бороду и усы. Толя наоборот свои родные усы сбрил и стал носить накладные,
рыжие, под цвет парика.
     В Петербурге, куда прибыл поезд из Хельсинки, задерживаться не стали,
и через день экспресс "Новая эра" доставил их в Москву.
     Целый час друзья, ошалев от шума и воздуха родины, гуляли по столице,
толкались в толпе москвичей и гостей города, любова лись набережной и пили
квас на Тверской. Такэда очнулся первым, эмоциям он был подвержен  меньше,
чем артистическая натура танцора.
     - Предлагаю разделиться. Я пойду поищу Романа, а ты Ксюшу.
     Встречаемся в двенадцать у Никитских ворот.
     - А кейс куда? Может быть,  сдадим  в  камеру  хранения  на  вокзале?
Таскать неохота.
     - Возьми пока с собой, оставлять его опасно, потом решим  что  с  ним
делать. Об осторожности, надеюсь, предупреждать не  надо?  Если  в  Москве
оставлена сеть ЦРУ, то все наши знакомые  находятся  "под  колпаком".  Вот
тебе на всякий случай эрцхаор... э-э, индикатор. - Толя  снял  перстень  с
камнем. - Видишь, мигает  оранжевый  пятиугольник?  Это  означает,  что  в
городе повышен "демонический фон". А это в свою очередь говорит о том, что
ЦРУ здесь. Или прикрытие "свиты". Если форма знака  и  цвет  изменится  на
алый полумесяц, значит кто-то из них рядом.
     Никита отодвинул руку Толи.
     - Тебе он больше пригодится. У меня обострилось  восприятие...  после
включения Вести. Я и так почую неладное.
     Такэда не стал настаивать,  постепенно  свыкаясь  с  ролью  ведомого.
Инициатива постепенно переходила в руки танцора, что говорило об изменении
его характера. Год тренинга россдао, изматырдющие душу попытки бегства  от
смерти закалили Сухова, застадиди собраться, сделали более  решительным  и
жестким. Он все больше убеждался в  исключительной  важности  своей  роли,
сумев при этом не скатиться до высокомерия, апломба  и  зазнайства,  и  не
потерять честолюбия, толкающего творческие личности на риск и подвиги.
     Студия  оказалась  закрытой,  несмотря  на  обычный  рабочий  день  -
четверг. На двери висел клок бумаги с двумя буквами: "Не..."  -  остальное
оторвали.  Чувствуя,  как  тревожно  забилось  сердце,  Никита   незаметно
огляделся, никого не обнаружил, отошел в раздумьи:  что  же  означает  это
"Не"?
     На  углу  Малого  Козихинского  он  позвонил  Ксении  домой  и  долго
вслушивался в длинные гудки. К трубке так никто и не подошел.  Что  делать
дальше, Сухов не знал, но потом, поразмыслив, решил довести дело до конца.
     Сначала он съездил на Леваневского, в Союз художников, и час потратил
на выяснение -  знает  ли  кто  из  завсегдатаев  Дома  художников  Ксению
Краснову и когда ее видели в последний раз.
     Кое-кто  из   молодых   художников,   не   отличающихся   от   Никиты
"одухотворенностью" - то есть наличием бород и усов, - Ксению знал, но  ни
один не смог ответить на вопрос, когда встречал ее  в  последний  раз.  "С
месяц назад" - вот и вся информация.
     Тогда Сухов поехал к  девушке  домой,  начиная  тревожиться  всерьез.
Правда, мелькнула в голове мысль, что Ксения именно в этот момент  куда-то
уехала, может быть, и на их поиски, но Никита отогнал эту мысль: они  дали
о себе знать еще с Камчатки, и Ксения не могла помчаться в белый свет, как
в копеечку, искать их след. А в метро танцор вдруг понял, что его "ведут".
Ощущение  было  острым,  как  укол  в  ягодицу,  и  Никита  чуть  было  не
запаниковал, с великим трудом заставив себя  не  вертеть  головой  во  все
стороны. Украдкой оглядел вагон - никто  в  его  сторону  не  смотрел.  Но
заноза  чужого  взгляда  осталась.  С  ней  он  вышел  из  метро,  ехал  в
троллейбусе и шел через мост над железнодорожными путями.  Лишь  у  самого
дома Ксении ощущение исчезло, будто где-то  выключили  телекамеру.  Никита
вздохнул с облегчением, хотя тут же подумал, что наблюдатели поняли,  куда
он идет, и просто передали его другой смене. Напряжение вернулось.
     Замедлив шаг, Никита перешел  на  глубокое  дыхание,  сконцентрировал
психику на немедленный ответ на любое  внешнее  воздействие  и  "проиграл"
встречу с СС в квартире Ксении или около нее.
     Пришла уверенность в своих силах и спокойствие сжатой  пружины  -  он
был готов. Никита усмехнулся в душе: он был готов  к  действию  в  гораздо
большей степени, чем думал Такэда, а тем более чем знали парни  из  "свиты
Сатаны".
     В сумке  за  плечом  шевельнулся  дипломат.  Вернее,  так  показалось
Никите. Все же транскоф реагировал на его состояние, и он это  чувствовал.
Плечо со звез