вернусь
вечером,  -  обратился  он  к  землянам,  -  появились  неотложные   дела.
Отдыхайте, здесь вы в безопасности.
     - Отец, они спасли меня от хемуу.
     - Ты, как всегда, уходишь без охраны и когда-нибудь будешь наказана.
     Селкит фыркнула, высокомерно подняла  подбородок  и  прошествовала  в
дом.
     - Оказывается,  и  дети  магов  не  слушаются  родителей,  -  проявил
сочувствие Такэда, реабилитируя себя за рестерянность во время знакомства.
     - Такова реальность. - Зу-л-Кифл снова улыбнулся и... исчез!
     Друзья невольно оглянулись, но  хозяин  действительно  испарился.  Им
ничего не оставалось делать, как  войти  в  никем  с  виду  не  охраняемую
резиденцию номарха.
     Селкит они увидели через два часа, только после того, как их искупали
в огромных чанах юные обнаженные  девушки,  похожие  друг  на  друга,  как
сестры, и после вечерней трапезы. Для путешественников  это  был  завтрак,
обед и ужин одновременно.
     Зал-столовая находился на первом  этаже  дома,  две  стены  его  были
прозрачными, как и  потолок,  и  поэтому  казалось,  что  едоки  сидят  на
открытой веранде, но оба точно знали, что  извне  стены  владения  номарха
кажутся каменными, а потолок  сделан  из  толстых  каменных  перекрытий  и
прозрачным быть не может.
     Были поданы салаты из бобов и трав, а также  из  какого-то  растения,
напоминавшего цветную капусту, но со вкусом сладкого перца. Потом  вынесли
кашу из проса, овсяные лепешки и мясо,  на  вид  телячий  язык  под  белым
соусом. "Язык" оказался мясом камеланда, животного,  соединявшего  в  себе
признаки верблюда и кенгуру. И завершало обед сладкое: нечто, напоминавшее
по вкусу финики и сок бангеро - местной разновидности кактуса, коричневый,
тягучий, как сироп, но прекрасно  утоляющий  жажду,  бодрящий  и  вкусный.
Ничего похожего на вино и другие алкогольные напитки  подано  не  было,  а
когда Такэда ради любопытства спросил об этом служанку, та его не поняла.
     Тот же самый  вопрос  он  задал  и  Селкит,  которая  после  раздумий
сообщила, что существует  такой  священный  гриб  -  теонанакатл,  -  поев
которого человек ощущает опьянение, эйфорию, становится на некоторое время
неуязвим для любого оружия, но потом теряет рассудок и память.
     - Но употребление гриба запрещено законом, а больше ничего  подобного
народ не ест и не пьет.
     Селкит  вывела  их  на  плоскую  крышу  здания,  и  они  с  интересом
посмотрели заход солнца: краски были иными, чем на Земле,  но  зрелище  от
этого своего великолепия не потеряло.
     Затем Никита, переодетый, как и  Толя,  в  такой  же  белый  халат  -
галабию,  принялся  расспрашивать  девушку  о  местных  обычаях,  разговор
перескочил на развлечения молодежи в обоих  мирах,  и  Селкит,  пораженная
рассказом танцора, слушала его, забыв обо всем, в том числе и о своей роли
хозяйки и дочери главы государства. Оживилась она лишь тогда, когда  Сухов
проговорился, что он профессиональный  танцор.  Оказалось,  что  Селкит  -
победительница  кемтессий  -  ежегодного  праздника-состязания   танцоров,
собирающихся со всех концов страны в бывшей ее столице Соут-Хорре.
     - Послезавтра как раз начало очередных кемтессий. - Селкит оценивающе
глянула на Никиту. - Что  если  ты  будешь  моим  партнером?  -  Глаза  ее
загорелись, она даже захлопала в ладоши. - Если ты "великий искусник" (так
переводилось на местный язык слово "профессионал"), то мы наверняка станем
победителями.
     Не возражай! Превращу в аазы или в бииняо!
     - А что это такое? - Никита с удовольствием смотрел на  лицо  Селкит,
воодушевленное идеей, свежее и прекрасное.
     - Аазы - наш посыльный.  -  Палец  девушки  показал  на  пересекающий
пустыную, приближающийся к селению хвостик пыли.
     - Такой маленький бегун с глазами на макушке?  Мы  его  встречали.  А
бииняо?
     - Утка с одним крылом. Чтобы летать, ей  надо  соединиться  с  другой
уткой - мужского пола.
     - Ну, если второй половиной будешь ты...
     К дальнейшему разговору юной пары Такэда не прислушивался, ему  стало
скучно, и выручило его лишь появление у дома посыльного Зу-л-Кифла.
     Бегун и в самом деле оказался человечком, вернее, пародией на него, с
тонкими ручками и длинными, кузнечикообразными ногами, а также  с  головой
огурцом, с которой смотрели во все стороны не два, а целых пять глаз:  три
по бокам и два на макушке!
     Он принес сообщение от номарха, в котором тот извинялся за  задержку,
обещал быть завтра к обеду и просил Селкит показать им утром город.
     Пожелав  всем  спокойной  ночи,  Такэда  ушел  спать,  а  утром   они
направились в Соут Хорр, в бывшую столицу Риангомбе...
     - Уснул, что ли? - донесся голос Никиты.
     Такэда встряхнулся, подхватил транскоф ("Вы всегда с этим  ходите?  -
поинтересовалась Селкит утром. - У вас там спрятаны сокровища?" "Жизнь", -
серьезно ответил Толя), и  с  готовностью  затрусил  вслед  за  Суховым  и
Селкит, уже вступившими на мост.
     Идти на ту сторону все также не хотелось, но Толя никогда не спорил с
тем, кого сам же определил в лидеры. Догнав молодежь, он спросил:
     - А почему все-таки город стоит так долго, не разрушаясь?
     - Он  законсервирован,  -  ответил   Никита,   понимающе   подмигивая
инженеру.
     - Кем и для чего?
     - Хорошо, что ты не спрашиваешь - как, -  засмеялся  Сухов,  повернув
голову к Селкит. - Что скажете, принцесса?
     - На город наложено страшное заклятие, - понизила голос девушка. - Он
будет стоять таким до конца вселенной, как напоминание о Предательстве,  и
даже Хаос не сможет разрушить его.
     - Что за предательство?
     - Номарх Маунглай позволил воинству Сахаб-Бассо-Нарока,  правой  руке
Люцифера, спрятаться в городе и ударить силам Закона в спину. Из-за  этого
Предательства погиб один из Семерых магов.
     Если вы шли через. Черные Земли, вы должны были его видеть.
     - Великан в латах с мечом, разрубившим... м-м, чудовище?
     - Это чудовище - искусственное существо, Конь Великих игв.
     Справиться с ним может только один из Семерых.
     - Что же тогда говорить о всаднике? - пробормотал Такэда. - Если  его
конь-робот способен уничтожить полпланеты.
     Никита вдруг насторожился: ему снова показалось, что  сверху  на  них
упала холодная мрачная тень. Но это был лишь отзвук  его  экстрасенсорного
восприятия. Кто-то  следил  за  ними,  угрюмый,  сосредоточенный  в  себе,
тяжелый, как горы, и смертельно опасный.
     Он следил и решал, что ему делать с пришельцами. Ме,  вспомнил  Сухов
слова Селкит, таинственная и могущественная сила. Что за сила? Добрая  или
злая? И почему она дремлет здесь, в городе, красота  которого  принадлежит
вечности? Или это и есть - Заклятие Семерых?
     Селкит, ушедшая вперед, нетерпеливо оглянулась.
     - Поторопитесь, Посланник, нас уже ждет отец.  Я  покажу  вам  только
мбори, и мы вернемся.
     - Мбори? - переспросил заинтересованный Такэда, потому что лингвер не
дал перевода слова.
     - Увидите.
     Девушка вывела их на площадь, мощенную  булыжником,  поуглам  которой
стояли четыре пирамиды, сложенные из  какого-то  слоистого  камня.  Каждая
пирамида достигала стометровой  высоты,  имела  лестницу  для  подъема  на
вершину и входной портал со множеством  колонн.  И  у  каждой  стоял  свой
"сфинкс" -  динозавровидное  чудовище  с  человеческим  лицом.  Лица  были
разные, видимо, строились пирамиды разными властителями, но  одинаковые  в
выражении презрительного высокомерия.
     - Династия Птахоттепа, - сказала Селкит. - Это усыпальницы  кемтархов
Шешонка, Снофру, Хасехема и Птахоттепа.
     Где-то вдруг послышался шум и высокие пронзительные крики.
     Стихли. Селкит поморщилась, сказала с отвращением:
     - Сонгайхай... хемуу развлекаются. Идемте, нам осталось немного.
     - Я бы хотел посмотреть, как развлекаются хемуу. - сказал Никита.
     Селкит удивленно  вскинула  брови,  но  перечить  не  стала,  дернула
плечиком.
     - Это не очень интересное зрелище.
     - А если они нападут? - корректно вмешался Толя.
     - Во время сонгайхай хемуу беспечны. Но ведь вы - риддхи, неужели  не
справитесь?
     Возражать было нечего, и Такэда снял с пояса нервайлер. Никита только
усмехнулся в ответ.
     Сонгайхай  оказался  "театром   страуса",   аналогичным   тому,   что
существовал у африканских племен на Земле: страусам, а то и  двум  и  трем
сразу, отрубали головы и смотрели, как они мечутся по арене. Только вместо
страусов  здешние  "театралы"  кентавры-наоборот   использовали   странных
животных, совмещавших в себе несколько земных. У них были по две длинных и
сухих ноги лошади, торс медведя, длинные шеи жирафа и узкие змеиные головы
с  огромными,  зонтикообразными,  переливающимися  всеми  цветами  радуги,
ушами.
     Толпа кинноров выла, ревела и визжала  при  каждом  "удачном"  прыжке
безголового "страуса", люди-лошади колотили  палками  по  спинам  соседей,
производя небывалый шум, и ничего не слышали и не видели по сторонам.
     - Флоэры, -  назвала  Селкит  животных,  -  они  собирают  насекомых,
которые садятся им на уши, принимая их за цветы.
     Понаблюдав за реакцией кинноров, Никита сделал знак, и  они  поспешно
обошли "театр" стороной, снова выбираясь к пирамидам.
     Через несколько минут дочь Зу-л-Кифла вывела их  к  колодцу.  Правда,
размеры колодца потрясали: в землю уходило  каменное  кольцо  диаметром  в
километр, если не больше, возвышаясь над землей мера на  полтора.  Толщина
кольца тоже действовала на воображение - метров десять, и собрано оно было
из многотонных каменных блоков по пять метров в поперечнике каждый.
     Никита и Такэда, заинтересованные, влезли на кольцо, подошли  к  краю
колодца,  огромного,  как  вулканическое  жерло,  и  заглянули  внутрь.  И
отпрянули! Из глубины провала на них злобно  посмотрел  некто,  наделенный
ужасающей силой и мощью, настроенный враждебно, внушающий страх и  желание
бежать отсюда со всех ног.
     Заглядывать в колодец больше не хотелось, но, преодолевая отвращение,
зябкое чувство страха и ожидания выстрела в лицо, мобилизовав силы, Никита
заставил себя еще раз наклониться над провалом.
     В колодце никого не было! Но стены его экранировали какоето  явление,
физическая сущность которого не поддавалась анализу человеческого мозга. И
все же в голове Сухова загорелся огонек догадки, словно кто-то шепнул  ему
верные слова: пересечение времен!
     - Это узел пересечения хронов,  -  сказал  он,  отступив  и  встретив
восхищенный взгляд Селкит. -  И  колодец  -  защита  окружающей  среды  от
последствий. Так?
     - Ты настоящий Посланник! - сказала девушка восторженно. - Там, очень
глубоко, находится источник Хаоса, замкнутый еще одним страшным заклятием.
Отец говорил, что там проникают друг в друга  множество  миров  с  разными
временами.
     Такэда деликатно кашлянул.
     - Очень  интересно!  Значит,  стены  колодца  или  весь  он  и   есть
реализованная формула заклятия?
     Селкит беспомощно оглянулась на Сухова.
     - Не понимаю, - он произносит слова, которых я не знаю.
     - Он всегда так говорит, - меланхолически заметил Сухов. - Не обращай
внимания. А твоя таинственная Ме не здесь проживает?
     - Не шути так, - сдвинула брови Селкит. - Она все слышит и видит... -
девушка не договорила.
     Где-то в загадочных недрах колодца раздался гулкий рыдающий  стон,  и
над его срезом вознеслась  исполинская  полупрозрачная  фигура  неведомого
существа, неимоверно сложного, с тысячью пересекающихся друга друге форм и
конструкций, выступов, впадин и деталей, светящихся пятен и линий, но  тем
не менее фигура, карикатурно  повторяющая  тело  человека  с  конусовидной
головой, руками-крыльями  и  безобразно  раздутыми  ногами.  Конус  головы
существа повернулся из стороны в  сторону  и  наклонился  вниз,  на  людей
глянули два черных провала-глаза с плавающими в них огнями.
     Селкит закричала, спрыгивая  с  кольца,  Такэда  последовал  за  ней,
выхватывая из-под плаща  хардсан,  однако  Сухов  остался  стоять,  словно
завороженный глядя вверх, на  лицо-маску  чудовища,  соединявшего  в  себе
признаки робота и старухи в капюшоне в образе Смерти.
     Длилось это противостояние несколько секунд, в течение которых Никита
с нарастающей яростью боролся с наплывом слабости и гипноволной, внушающей
ему  приказ  сделать  шаг  и  прыгнуть  вниз,  в  бездну  колодца.   Потом
опомнившийся Такэда выстрелил из лазера - сиреневый всплеск света  пронзил
фигуру, не причинив ей вреда, а Сухов наконец  смог  мобилизовать  волю  и
включить на короткое время экстрарезерв.
     Монстр  отшатнулся,   получив   всплеск   пси-энергии   -   отражение
собственного импульса от защитного блока Сухова, - переломился пополам и с
тем же стоном провалился в колодец. На дрожащих ногах  Никита  спрыгнул  с
обреза колодца на камни, подошел к девушке, бледной, глядящей  на  него  с
недоверием и испугом.
     - Что это было?
     - Бахр-дар асмэтра! - Селкит сделала жест, словно отгоняя  нечистого.
- Ты настоящий маг, Сух! Ты смог выдержать взгляд Морока!
     Селкит произнесла другое слово, но лингвер перевел его как "Морок", и
Такэда, во всем любивший точность, вспомнив земную мофилогию, не удержался
от вопроса:
     - Вы сказали - Морок, любезная Селкит? Кто он? Один из  ваших  богов?
Или демонов?
     - Морок - одно из воплощений Веб-Шабель, то есть  Того,  Кто  Заперт.
Олицетворение Мрака, Темноты, Бездны, Смерти.
     Такэда кивнул.
     - Я так и думал. - Повернулся к Сухову. -  Это  была  тень  Люцифера,
Кит. Призрак Люцифера, если быть точнее, живущий самостоятельно.  А  может
быть,  нечто  вроде  голографической  проекции   с   эффектом   сенсорного
присутствия, память среды.
     - Что он говорит? - требовательно обратилась к Сухову Селкит. - Я  не
понимаю.
     - Если бы он сам понимал, - буркнул Никита. -  Но  он  Наблюдатель  и
много знает, больше, чем я.
     - Я  тоже  Наблюдатель,  -  гордо  сказала  девушка.   -   Отец   был
Наблюдателем много лет, а потом, когда стал врачевателем, посвятил меня  в
тайну Страшного Заклятия.
     - Так он - врач?
     - Сейчас  он  -  нормарх,  правитель  Лойянгалани,  хотя   продолжает
заниматься врачеванием.
     - И что же он лечит, какие болезни?
     - Он лечит не болезни - весь наш мир. Он  никого  не  боится,  как  и
Посланник Сух, даже Найт и  Веб-Шабель,  потому  что  он  маг.  И  я  тоже
когда-нибудь буду магом.
     Назад через мост они шли быстро, почти не разговаривая, думая  каждый
о  своем.  Возле  "сфинкса"  с  лицом  последнего  кемтарха  Риангомбе  им
навстречу высыпала группа  кинноров,  понукающая  ползущую  тварь,  помесь
черепахи  и  крокодила,   но   Никита   спокойно   направился   прямо   на
кентавров-наоборот, расстроив их ряды.
     Никто из них не решился напасть на маленькую группу людей.
     У гигантского храма с тысячью колонн путешественников ждала  странная
повозка, без колес, висящая в воздухе без опор, запряженная в уже знакомых
животных, "пустынных кенгуру". Селкит запрыгнула в нее  без  удивления,  с
видимым удовлетворением, Никита тоже сел без вопросов, и  лишь  Такэда  не
удержался от попытки объяснения феномена:
     - Антигравитационная тележка. Странно, что без мотора...
     Селкит уничтожающим взглядом смерила его с  головы  до  ног,  и  Толя
умолк.
     Уже подъезжая к отвесным стенам  плоскогорья,  они  увидели  на  краю
обрыва белую фигуру - Зу-л-Кифл ждал своих гостей.
     Они проговорили с хозяином до вечера.
     После обеденной церемонии Зу-л-Кифл пригласил гостей  на  открытую  с
виду веранду, выходящую опять же  с  виду  на  квадратный  двор,  мощенный
красивыми цветными плитками, с небольшим  бассейном  в  центре  и  рощицей
светлокорых деревьев, похожих на те,  что  путешественники  встретили  при
переходе через пустыню. "Двор" мог быть только иллюзией, по мнению Такэды,
так как они находились  все  там  же,  в  квадратной  башне  -  резиденции
номарха, в которой таким пространствам не было места. Но Зу-л-Кифл рассеял
его недоумение, обойдя двор и выпустив из клетки в  противоположной  стене
птицу, похожую на  рогатого  сокола.  Птица  долбанула  номарха  клювом  в
подбородок, посмотрела в глаза, словно что-то спрашивая, и, подброшенная в
воздух, мгновенно исчезла в сизо-зеленом, с желтым отливом, небе.  Видимо,
изнутри здание было гораздо сложнее, чем выглядело снаружи.
     Кресла, в которые хозяин усадил гостей, с резными  спинками,  гнутыми
ножками, со множеством  завитков  и  инкрустаций,  напоминающие  по  стилю
земное барокко, были удобны и очень красивы, как и столик с  напитками,  и
земляне обратили на них внимание.
     - Восьмое чудо света, - учтиво указал на столик  Такэда.  -  Я  такое
видел только в музее.
     - Ну, если каждый шедевр искусства называть чудом света, -  улыбнулся
Зу-л-Кифл,  отчего  его  властное,  высокомерно-усталое  лицо   совершенно
преобразилось, - то чудес света гораздо  больше,  чем  семь,  как  принято
считать у вас на Земле.
     Говорил номарх как-будто на русском языке, однако Никита иногда ловил
себя на ощущении, что слова речи мага звучат прямо в его голове. Очевидно,
имело место прямое мысленное общение, но чтобы не ранить  чувства  гостей,
номарх создал иллюзию звукового разговора.
     - Традиция, - сказал Такэда. - На Земле к  чудесам  света  причисляли
египетские пирамиды, висячие сады Семирамиды  в  Вавилоне,  храм  Артемиды
Эфесской, статую Зевса в Олимпии, Колосс Родосский  -  статую  Гелиоса,  -
Мавзолей в Геликарнасе и Александрийский маяк в дельте  Нила,  на  Фаросе,
высотой в сто двадцать метров.
     - Но и у вас на Земле чудес - творений рук человеческих было  гораздо
больше, да и сейчас есть. Тот же Московский Кремль, Эйфелева башня,  собор
Нотр Дам, статуя Зевса в Таренте, римский Колизей, Великая китайская стена
длиной в две тысячи  семьсот  километров,  гробница  Тадж-Махал  в  Индии,
дворец гренадских халифов Альгамбра... перечислять можно  долго.  Подобных
чудес - неисчислимое количество во всех Мирах Веера. Талантливых  творцов,
зодчих, архитекторов,  Скульпторов  и  художников  Вселенная  рождает  вне
зависимости от условий жизни.
     - И танцоров, - тихонько добавил Такэда.
     Сухов незаметно показал ему кулак. Зу-л-Кифл  посмотрел  на  инженера
из-под тяжелых век, кивнул понимающе:
     - И танцоров. Я слышал от дочери, что вы собтираетесь принять участие
в коемтессиях?
     Никита покраснел, не зная, как объяснить свое желание.
     - Не стесняйтесь,  -  сказал  номарх.  -  Искусство  танца  -  редкое
искусство, и владющий  им  -  волшебник  образа  и  прямого  эстетического
удовлетворения. - Зу-л-Кифл поймал взгляд Сухова,  украдкой  брошенный  на
перстень эрцхаора, снова улыбнулся. - И не переживайте о погоне, вы  здесь
в безопасности, несмотря на Ме, Веб-Шабель,  кинноров,  Мороков  и  прочих
монстров.
     - Значит, это  благодаря  вам  мы  добрались  до  города  без  особых
приключений? - догадался Никита.
     - Я хозяин и обязан оберегать гостей. Но и вы, насколько я  наслышан,
можете постоять за себя. Впрочем, удивляться нечему, Посланник всегда  был
Воином Пути.
     Сухов помрачнел, сказал через силу:
     - Я еще не посвящен... да и многого не знаю и не умею... хотя и встал
на Путь. Из-за этого я, по сути, и пришел к вам: мне нужна помощь,  помощь
мага и врача. Кроме того, я пришел к  вам,  конечно,  и  как  Посланник  с
предложением стать одним из Семи.
     Зу-л-Кифл некоторое время о чем-то размышлял, поглядывая то на  Толю,
то на Сухова, отчего они почувствовали неловкость и стеснение.
     - Что ж, я знаю вашу историю, давайте  расставим  точки  над  "i",  -
произнес наконец номарх. - Вы назвали меня одним из Семерых. Благодарю  за
честь, но, боюсь, вы ошибаетесь в оценке ситуации. Я - маг, и только.  Тех
Семи,  которые  воевали  с   Люцифером   и   устраняли   последствия   его
экспе