а снял шапку, вытер парящую лысину, надел.
     - Несчастный случай - лифт оборвался. Жил бы еще, да жил.
     С ним вообще в последнее время творились чудеса: то в ванной  кипяток
пойдет - чуть не сварился, то стул под ним рассыплется, то перецепится  за
что - упадет. А позавчера газ на кухне взорвался.
     - Семеныч, - окликнули мужчину. Тот кивнул и отошел.
     Друзья переглянулись.
     - Все это сильно смахивает... - начал Сухов.
     - На внедрение, - закончил Такэда. - Кто-то  очень  не  хочет,  чтобы
Книга Бездн была Найдена. А это значит,  что  она  не  пропала  бесследно,
существует и находится где-то на Земле. Неплюев наверняка кое-что знал  об
этом.  История  сохранила  легенду  о  "чудесах",  творившихся  во   время
уничтожения Сухаревой башни.
     Буду продолжать поиски. Правда, я свои возможности почти исчерпают.
     Они вышли со двора и побрели к остановке автобуса.
     - А почему бы тебе не спросить утех, кто принимает  твою  информацию,
где находится вход в... м-м, в хроноскважину? - вслу: подумал Никита.
     - Сто раз спрашивал, не отвечают. Может быть,  считают,  что  еще  не
время, может, надеются, что мы отыщем сами.
     Сухов хмыкнул и замолчал.
     На автовокзале они перекусили в буфете, подошли к расписа нию.
     - Куда теперь?
     - Домой. По пути я тебе кое-что покажу.
     Не доезжая  до  Хабаровска  километров  тридцать,  сошли  во  вре  мя
остановки в маленьком поселке со смешным названием Тре вердень.
     - Прогуляемся, пока не стемнело. Уедем  следующим  рейсом.  -  Такэда
повел  танцора  по  накатанной  дороге  в   обход   поселка,   к   сопкам.
Обескураженный Сухов только головой покачал, не понимая, зачем и куда  они
идут.
     Дорога, по которой изредка проплывали  грузовые  "Кразы",  нырнула  в
елово-пихтовый лес, потом поднялась  на  сопку,  и  Такэда  сошел  с  нее,
направляясь по целине в  просвет  между  расступившимся  дубняком..  Через
несколько минут выбрались  к  обрыву:  сопка  здесь  оголяла  вертикальную
стену, падавшую в долину, которую заполняла лиственничная  марь.  В  конце
долины возвышалась странной формы сопка, даже не сопка  -  каменный  горб,
голый, в редких куртинах низкого кустарника, с крутыми боками.
     Такэда кивнул на этот горб.
     - Видишь?
     Никита еще раз оглядел сопку.
     - Скала, как скала... форма, конечно, интересная...
     Очертаниями сопка напоминала не то буйвола, уткнувшего морду в землю,
не то медведя, закрывшего лапами голову.
     - Это убу-гами, дословно с японского  -  "священное  тело  бога".  На
самом деле это "прогиб нашего хрона", реальный след, вернее,  отражение  в
нашем мире былой войны сил Света и Тьмы, Владык и воинства Люцифера. Война
шла, конечно, "за много" хронов от нашего, но колебания Миров  Веера  были
столь значительными,  что  в  каждом  хроне  рождались  отражения  реально
существовавших магов, демонов и их слуг.  В  данном  случае  эта  скала  -
отражение  кентавроподобного  монстра,  "коня",  созданного  Денницей  для
магов, помогавших ему. Таких скал на Земле я знаю четыре:  Медведь  -  так
зовут эту сопку здесь, остров Петрова в Японском море,  гора  Айерс-Рок  в
Австралии и Ай-Петри у нас в Крыму.
     Сухов снял перчатку, зачерпнул ладонью снег, пожевал.
     - Впечатление достаточно мрачное. А он не оживет?
     - Я же сказал - это отражение,  подчиняющееся  лишь  принципу  формы.
Где-то в других хронах оно постепенно уплотняется,  приобретает  и  другие
свойства, пока не становится идентичным самому "коню". Мертвому,  конечно.
Хотя при определенных обстоятельствах  он  может  и  ожить.  Останки  этих
монстров могут сохраняться чуть ли не вечность.
     Никита приставил ладонь ко лбу козырьком.
     - Представляю... - Поежился. - Пошли  отсюда,  зябко.  Или  ты  хотел
дойти до сопки?
     - Можно было бы и дойти, но лучше этого не делать.  -  Такэда  первым
зашагал обратно,  потом  остановился,  протянул  Сухову  перстень,  внутри
которого пульсировал алый чертик. - Видишь?
     Здесь пространство нашего хрона  "прогибается",  индикатор  чувствует
это. Возможно, именно в таких местах  и  прячется  вход  в  хроноскважину,
соединяющую миры.
     В Хабаровск они приехали поздним вечером, а в комнате Сухова их ждала
Ксения.
     Художница пробыла в  гостях  три  дня,  успев  понравиться  хозяевам,
вызвав у Сухова душевный подъем и заставив Такэду ут роить расход  нервной
энергии. Виду он не показал, хотя окончательно понял, что его  надежды  на
семейную жизнь с этой девушкои он любил ее  давно  -  рухнули  с  приездом
Ксении в Хабаровск. При была она сюда не ради него, а ради Никиты,  слегка
обалдевшего от свалившегося счастья. Правда, тень идеала, который  создала
Ксения не без влияния Такэды, все еще стояла между ней и танцором.
     Неизвестно, дала ли она почувствовать это Сухову, но после ее отъезда
он с  такой  яростной  энергией  продолжил  тренировки,  что  удивил  даже
инженера, с которым все чаще проводил спарринг.
     Красильников сдержал слово и познакомил Никиту с мастером фехтования,
который несколько  лет  назад  основал  Ассоциацию  профессионалов  риска.
Мастера звали Виктором Борисовичем Зленским, шел ему сорок шестой год,  он
и выглядел на все свои сорок  шесть,  если  не  больше  -  огромный  рыжий
детина, широкий, пузатый, с руками-лопатами, заросший бородой чуть  ли  не
по глаза, - но,  в  бою  он  преображался,  прибавляя  к  гигантской  силе
невиданную гибкость, ловкость и грацию барса. Никиту он поразил  тем,  что
мог вести бой с завязанными глазами, хотя чудом было уже и владение  всеми
видами холодного оружия от кинжала и шпаги до сабли  и  меча.  Клинок  при
этом казался естественным продолжением его руки.
     Никита начал уставать, хотя и не признавался  никому,  упорно  уделяя
тренировкам по двенадцать часов в день. Однако Такэда  не  стал  требовать
сокращения объема тренировок, интуитивно чувствуя, что их свободе  вот-вот
придет конец. В конце ноября  он  снова  уехал,  строго-настрого  приказав
Сухову соблюдать все меры предосторожности  и  быть  готовым  к  появлению
эффектов внедрения или вселения.
     Сухов, слегка осунувшийся и побледневший в  последнее  время,  только
кивнул. Сомнения в целесообразности  их  действий  охватили  его  с  новой
силой, хотелось бросить тренировки ко всем  чертям,  рвануть  в  Москву  и
зажить нормальной человеческой жизнью. Но в глубине души он  понимал,  что
будет выглядеть предателем в глазах Такэды и слабаком в глазах Ксении,  и,
стиснув  зубы,  продолжал  заниматься   у   Красильникова   и   Зленского.
возвращаясь домой к ночи и уходя из дома ранним утром.
     И все же,  несмотря  на  все  ухищрения  и  осторожное  поведение,  в
субботу, четвертого декабря, произошел инцидент  в  булочной,  пробудивший
знакомое чувство подглядывания и преследования.
     Булочная находилась недалеко от дома, в одноэтажном здании, и  Никита
обычно перед обедом забегал в нее, брал батон  белого  и  лепешку  черного
хлеба - на день хватало и ему, и старикам.  Иногда  случались  перебои  со
снабжением, тогда возникала очередь, как и  на  этот  раз.  Сухов  сначала
заколебался - стоять ли, но потом все-таки  занял  очередь,  подумав,  что
хозяевам будет нелегко тащиться по морозу и выстаивать полчаса-час.
     В  этот  момент  в  булочную  ввалилась  компания  молодцов  лет   по
восемнадцать-двадцать, человек пять. Не обращая  внимания  на  возмущенных
людей, отпуская шутки, огрызаясь,  они  бесцеремонно  растолкали  толпу  у
лотков, взяли по два батона и подошли к кассе. У Никиты вспотели ладони от
желания одернуть грубиянов, но он помнил наказ Толи  и  сдержался.  Однако
события продолжали развиваться по нарастающей.
     Проходя мимо кассы, первый с хохотом указал на приятеля:
     - Он заплатит.
     Тот в свою очередь передал эстафету:  следующему,  потом  третьему  и
четвертому, а пятый, вывернул карманы, сказав, что  забыл  деньги  дома  и
сейчас  принесет,  попытался  миновать  кассу,  но  молоденькая  кассирша,
пытавшаяся увещевать хулиганов, вцепилась в его рукав со слезами:
     - Платите сейчас же! Что же это делается? Мужчины, помогите же...
     В очереди поднялся ропот - осуждали юнцов в основном пожилые  женщины
да старушки, но мужчины молчали. Никита вышел из толпы  и  преградил  путь
упивавшемуся собственной смелостью и находчивостью парню, который  оторвал
от себя руки кассирши и собирался последовать за друзьями.
     - Плати.
     Четверо у двери перестали  бросать  издевательские  реплики,  очередь
притихла, а юнец с батонами захлопал ресницами.
     - Ты чо, кореш? Чо тебе надо? Ты еще не понял?  Откуда  у  нас  такие
деньги?
     - Плати, - шепотом  повторил  Сухов.  Не  поворачивая  головы  бросил
остальным: - Мальчики, у нас проблема - надо заплатить  за  хлеб.  Девушка
ждет.
     - Ах ты...  морда!  -  прорезался  голос  у  парня,  одетого,  как  и
приятели, в меховую шубу, но без шапки. - А ну, вали отсюда, пока не...
     Никита точным движением взял его за ухо и едва не приподнял, так  что
тот взвыл не своим голосом, пытаясь освободиться.
     - Ой-ой-ой! Отпусти, амбал, убью! Отпусти-и-и...
     Сухов Отобрал  батоны,  передал  кассирше,  повернулся  к  остальным,
продолжая держать  извивающегося,  не  оставлявшего  попытки  достать  его
ногой, юнца за ухо.
     - Мальчики, или платите, или кладите хлеб обратно, а то я вас  сильно
огорчу.
     Двое было двинулись с батонами обратно, но у черноволосого, со шрамом
на губе, вожака проснулась "гордость". Он бросил батоны  на  пол  и  вынул
нож. Его телохранитель щелкнул вторым. Очередь подалась  назад,  закричали
женщины. Никита кивнул на рыдавшего от боли и злости "заложника":
     - Не жалко? Я ему ухо оторву.
     Вожак заколебался, потом сделал жест друзьям - уходим, мол.
     Сверкнул глазами:
     - Ну погоди, паскуда, мы тебя встретим!
     Компания удалилась с шумом и бранью, едва не сорвав дверь  с  петель.
Кассирша лепетала слова  благодарности,  вытирая  слезы,  очередь  шумела,
восхищалась, осуждала и спорила* Никита взял хлеб  и  вышел  из  булочной.
Компания ждала его у соседнего дома.
     Сухов направился прямо к ней, чувствуя, как напряглись мышцы живота и
в  звезде  на  плече  запульсировало  холодное  пламя.  И  столько  в  его
решительный походке было целеустремленной ярости, что пятеро не отважились
затевать драку, поспешили перейти на другую сторону улицы.
     Опомнился  Никита  только  у  ворот  во  двор  дома.  Прислушался   к
ощущениям: плечо дергала тонкая, как укол ледяного  шприца,  боль.  Звезда
пыталась языком боли что-то сказать владельцу, но тот  ее  не  понимал.  В
Хабаровске  она  заговорила  впервые,  Как  ни  берегся  Сухов,   как   ни
осторожничал, все же во время тренировок не раз получал удары по  плечу  с
пятном Вести, однако она на это никак не реагировала, словно понимая,  что
"беспокоят" ее случайно,  не  целенаправленно.  И  вот  Весть  проснулась,
проснулась  в  тот  момент,   когда   Сухову   понадобилась   концентрация
психической энергии и воли. Не это ли шаг к диалогу? Нельзя ли  попытаться
воздействовать на нее предельным напряжением сил и мысленного приказа?
     Никита даже остановился, оценив идею, но по зрелому размышлению решил
повременить с экспериментом. Риск был велик и следовало застраховаться  от
неожиданностей: подождать Толю и разбудить звезду под его наблюдением.
     Федор Полуянович был дома один, сказав, что жена ушла к соседке:  они
дружили семьями уже лет десять. Полюбопытствовал:
     - Володя, мы тут со старухой гадаем: вы  террористы  или  спортсмены?
Если первые - значит, готовитесь что-то взорвать в Хабаровске, хотя ума не
приложу, что у нас можно взрывать, кроме казино "Бомонд". Если  спортсмены
- значит, тренируетесь к чемпионату мира по каратэ.
     - Террористы, - улыбнулся Никита.
     Федор Полуянович улыбнулся в ответ. Постояльцев  своих  он  уже  знал
достаточно хорошо, чтобы составить о них свое мнение, но  любопытства  все
же пересилить не смог.
     - То-то, я вижу, вы какие-то странные приемы изучаете... А  серьезно,
Володя?
     - Долго объяснять, дядя Федя.  -  Сухов  разделся  и  прошел  в  свою
комнату. - Вообще-то я акробат, а борьба - это хобби.
     Федор  Полуянович  с  уважением  посмотрел  на  атлетическую   фигуру
постояльца.
     - То-то я вижу, мышцы накачаны не по-борцовски. А  ваш  друг  сказал,
что вы танцор.
     - И это правда - танцевал в балете.  -  Никита  пригласил  хозяина  в
комнату. - Проходите, дядя Федя:
     - Да нет, это я со  скуки,  -  замахал  руками  Федор  Полуянович.  -
Надоело с книгой на диване валяться. А ваш друг кто?
     - Инженер, электронщик.
     Хозяин поцокал языком.
     - Я думал - художник. Станет иногда и по часу  картины  разглядывает.
Или вот давеча на снег смотрел.
     - Это в традициях япон...  -  Сухов  остановился.  Не  то,  чтобы  он
побоялся проговориться, хотя они с Такэдой и решили  поменьше  говорить  о
себе, но вопросы Ивлева вдруг перестали ему  нравится.  Вспомнился  термин
Толи - вселение. Уж не вселился ли  в  старика  кто-нибудь  из  т_е_х,  из
группы СС? Впрочем, ерунда! Старик действительно заскучал.
     - Созерцание картин требует ума и вкуса, -  добавил  Никита,  искусно
меняя тему разговора. "Как и танец", - добавил он мысленно.
     - Да это уж конечно, - пробормотал Федор Полуянович. - Извините,  что
напал так сразу, с порога. В шахматишки не перекинемся?
     - С  удовольствием.  -  Никита  собирался  лечь  спать  пораньше,  но
отказать старику не решился. В зеркале прихожей отразилась его физиономия,
и танцор задержал на ней взгляд. Твердые губы,  сосредоточенный  взгляд  -
лицо человека озабоченного и сильного.
     Надо же, как изменили его обстоятельства!
     Отражение вдруг заколебалось, кивнуло и снова успокоилось.
     Никита даже глаза вытаращил, потом качнул головой -  привиделось.  Но
заноза в душе осталась: подсознание сработало не зря, что-то изменилось  в
окружающем мире, сдвинулись невидимые колеса судьбы, и над будущим  Сухова
нависла тень...
     Несколько дней он старался никуда в свободное время не ходить, даже в
магазины,  проверял  надежность  своих  ощущений.  И,  как  оказалось,  не
напрасно.
     Сначала в дом  Ивлевых  заявился  некий  незнакомец,  представившийся
другом Сухова. Поскольку танцор остановился у Ивлевых под именем  Петрова,
Федор Полуянович ответил, что Суховых  у  них  отродясь  не  проживало,  и
осведомился, с кем имеет дело.
     Мужчина - лет пятьдесят - вдруг сделал вид, что не понимает, как сюда
попал,  начал  озираться  с  изумленным  видом,  бормотать  что-то  насчет
головной боли и, извинившись десяток раз,  ушел  в  полной  растерянности.
Федор Полуянович передал Сухову этот разговор в лицах, с юмором, и  Никита
даже посмеялся вместе с ним, хотя в душе у него все сжалось. Не надо  было
иметь семи пядей во лбу, чтобы определить вселение. Функионеры СС вышли на
Хабаровск, а это означало, что они не поверили  в  гибель  танцора  и  его
друга исключили свои поисковые системы.
     Стиснув  зубы,  Никита  продолжал  ходить   на   тренировки,   утроил
осторожность, заставил работать интуицию и нервную систему сверх нормы.  И
- о чудо! - утомляться он стал  меныцг.  Словно  сами  собой  подключились
резервы  организма,  при   обычной   жизни   дремлющие   в   неподдающихся
сознательному управлению "акку муляторах".
     Ни  молодежных  шаек,  ни   бандитских   групп,   ни   профессионалон
преступного мира, работающих в одиночку, Сухов уже  не  боялся  поверив  в
свои силы, может быть, чересчур рано и с изрядной  долен  самоуверенности.
Но тем не менее, эта уверенность отразилась в его облике:  фигура  танцора
стала внушать уважение, скрытую силу, так что многие  инциденты  удавалось
тушить просто взглядом Преобразилась и его походка. Если раньше он  ходил,
как танцор и гимнаст, чуть ли не на пуантах, привыкнув к  мелкому  шагу  с
вытянутым вперед носком, то теперь шаг его стал широк, стремителен упруг и
гибок, так что даже по  снегу  он  шел  почти  бесшумно  и  ловко,  словно
собираясь прыгнуть в любой момент.
     Второй "звонок" прозвучал в четверг двадцать девятого  ноября,  когда
Сухов  возвращался  поздно  из  АПР,   где   занимался   фехтованием   под
руководством Зленского. Автобус шестого маршрута  был  почти  пуст,  ехали
всего человек шесть: две женщины, старик, пара - юноша и  девушка,  и  сам
Сухов. И вот в автобус ввалилась веселая компания парней - танцор насчитал
восемь душ - и со гнала с передних сидений  женщин,  предложив  и  парочке
поискать другие места.
     Парень не стал  рисковать,  встал,  чтобы  пересесть,  но  кто-то  из
компании толкнул девущку на сидение.
     - А она посидит с нами.
     Драка началась  мгновенно  и  так  же  мгновенно  закончилась:  парню
врезали по затылку дубинкой, и он упал.  Девушка  закричала,  бросилась  к
нему, но ее схватили и силой усадили на место, со смехом пригрозив:
     - Сиди,  не  то  и  тебе  достанется.  Полежит  и   очухается,   неча
кулаками-то махать.
     И в это время в действие вмешался Сухов.
     - Отпустите их.
     - А ты кто такой? - огрызнулся тот, что был с  резиновой  мидццейской
дубинкой. - Родственник? Или переодетый омоновец?
     Никита молча подошел к лежащему ничком парню,  потрогал  затылок  под
шапкой, контролируя боковым зрением все движения группы, выпрямился.
     - Вы же ему чуть голову не проломили, шутники.
     Он действовал так уверенно и спокойно что это подействовало на  ребят
отрезвляюще, и все закончилось бы хорошо, если бы не девица,  приятельница
лежащего без сознания юноши. Она сорвалась с места и бросилась с  кулаками
на парня с дубинкой:
     - Гад! Убийца! Подонок! Ты его убил...
     Дубинка поднялась и опустилась, Никита не успел перехватить удар, так
как не верил, что кто-то может ударить  девушку.  Та  упала,  замолчав  на
полуслове.
     - Ты тоже хочешь получить? - хрипло сказал парень, крутанув дубинку в
руке. Было видно, что он владеет ею вполне профессионально.
     - Подонок, - сказал Сухов  одними  губами  и  выхватил  из  сумки  за
плечами бамбуковую палку, которую использовал на  тренировках  в  качестве
меча.
     Компания бросилась на него вся разом... и откатилась с воплями.  Двое
получили удары по рукам, еще двое - по лицу.  И  лишь  парень  с  дубинкой
остался на ногах, отбив удар. Оскалив зубы, он стоял в  позиции  защиты  и
медленно вращал дубинку. Глаза его светились.
     Сухов вздрогнул,  встретив  этот  горящий  взгляд.  Вспомнился  вожак
"десантников" СС в парке: у того тоже был такой взгляд - полный  угрозы  и
силы. Неужели это "свита Сатаны"?! Непохоже, хлипки больно. Скорее,  снова
вселение. Но тогда как точно выбран момент!
     Парень прыгнул вперед, дубинка в его руке превратилась в черный веер,
Никита с трудом парировал несколько быстрых и точных выпадов, понимая, что
в мастерстве фехтования уступает этому дьяволу с глазами убийцы. И  в  это
время водитель автобуса решил вмешаться в схватку.  Он  резко  затормозил,
так что вся компания попадала между сидениями и в проходе, и  выскочил  из
кабины с монтировкой в руках.
     - А ну прекратите! Головы посшибаю!
     И сорвиголовы прекратили бузу. Глаза вооруженного  дубинкой  погасли,
он схватился за голову, с недоумением глянул вокруг, но  его  потянули  за
рукав, и компания сунулась к выходу. Никита со вздохом облегчения  опустил
свой бамбуковый "меч", только теперь ощутив боль в  местах,  где  по  телу
прошлась дубинка всел„нного.
     - Спасибо вам. - проговорил юноша, держась за голову. Девушка помогла
ему подняться, хотя ей досталось не меньше, бросила благодарный взгляд  на
спасителя. Набросилась на приятеля:
     - Говорила, давай останемся, нет же не  послушался,  пока  голову  не
проломили. Это же телохранители Дадуева, не понял, что ли? Я узнала двоих,
а тот, с ду