смотря на неудобства.
     Второй смешок заставил  его  оглядеться  более  внимательно,  Коридор
казался пустым, но кто-то смотрел на инженера с равнодушной брезгливостью,
как на беспомощное насекомое, и забавлялся ситуацией.
     Толя попробовал разбудить Сухова, но тот не приходил в себя  и  дышал
так редко, что брала  оторопь.  Такэда  подумал,  опустил  Никиту  на  пол
тамбура, предшествующего прямому выходу  в  мир,  где  стоял  темпорал,  и
выглянул.
     Взору открылась  крутая  черно-серая,  заштрихованная  тенями,  стена
каньона, горы осыпавшихся камней вперемешку с горами  бликующих  костей  и
черепов,  холмы  пыли,  какая-то  металлическая  громадина   с   выпуклыми
иллюминаторами цвета полированной грязи. Небо  над  гребнем  каньона  тоже
имело серый цвет, и весь мир  казался  припудренным  пылью  всех  оттенков
серого цвета. Вероятно, выход из  темпорала  находился  в  противоположной
стене каньона,  на  высоте  трех  десятков  метров  от  его  дна,  и  Толя
выглядывал из пещеры, подобной таким же напротив. Затем он разглядел,  кто
стоит рядом с металлической горой, и сердце оборвалось: двое Великих игв -
Даймон и Гиибель - беседовали о чем-то, поглядывая  на  стены  каньона,  а
металлическая  гора  была  крупом  присевшего  на   камни   жругра.   Рост
демономагов, принявших облик людей в струящихся одеждах - сурового мужчины
и женщины ослепительной красоты, - намного превышал человеческий,  поэтому
их головы находились как раз на уровне отверстия пещеры, из  которой  едва
не выпал ослабевший Такэда.
     Что-то прошелестело сзади, зашуршали камни. Толя оглянулся.
     Очнувшийся Сухов пытался выбраться наружу, цепляясь за стену пещеры.
     Игвы, как по команде, повернули головы в их сторону. В  глаза  Такэды
словно плеснули кипятком: это была пси-реакция демонов, едва  не  отнявшая
зрение и ударившая по  сознанию  до  потери  памяти.  Однако  взгляды  игв
предназначались  не  для  спутника  Посланника,   Толю   просто   зацепило
"рикошетом".
     Разговор, происшедший  между  Великими  игвами  и  Никитой,  Толя  не
воспринял бы, даже если бы захотел: контакт магов длился доли секунды,  да
и  происходил  в  диапазонах  информобмена,   далеких   от   человеческого
восприятия,  но  и  в  состоянии  "грогти"  Такэда  понял,  что  если   не
предпринять чего-нибудь, они погибли! У Сухова не было сил сопротивляться,
к тому же игв было двое.
     Преодолев оцепенение, все еще  плохо  видя  и  туго  соображая,  Толя
вспомнил о "бомбах" в руке и, не  подумав  о  последствиях,  бросил  их  в
сторону уверенных в себе демонов. Игвы, занятые  больше  сами  собой,  уже
решившие судьбу Посланника, и на этот раз не брали в расчет-его  спутника,
слабого человечка, падавшего в обморок от одного их взгляда,  и  Такэда  с
мимолетным удовлетворением оживил в  памяти  пословицу:  не  бойся  умного
лихого, бойся смирного дурака. Правда, дураком себя при этом он не считал.
"Бомбы" сработали, не долетев до дна ущелья, и как  ни  были  подготовлены
игвы к изменению ситуации, отреагировать на вмешательство сил, которых они
не считали опасными, не успели.
     Сначала развернулся кокон с гигантским хищным  животным,  похожим  на
муравьеда с бронированным  рылом  и  такими  же  лапами  с  кинжаловидными
кривыми когтями. Еще в воздухе "муравьед" извернулся и царапнул Даймона, а
затем жругра, проделав на боку механозверя глубокие борозды.
     Затем раскрылся кокон с озером воды, затопившей ущелье чуть ли не  до
уровня пещеры с темпоралом, что так же  ошеломило  игв.  А  гора  каменных
обломков, вырвавшаяся из очередной  "бомбы",  и  вовсе  скрыла  пещеру  от
демономагов,  а  также,  к  счастью,   и   от   ядерного   взрыва,   когда
раскапсулировался   "уголек",   освободивший   энергию   цепной    реакции
радиоактивного элемента, который в земной вселенной не существовал.
     Когда тугой смерч  взрыва  швырнул  в  пещеру  поток  песка,  пыли  и
каменных обломков,  Такэда  намертво  вцепился  в  руку  упавшего  Никиты,
поэтому ударная волна внесла их в пещеру вместе, впрессовав в дверь камеры
темпорала. Сухов снова потерял сознание, хотя диморфант успел прикрыть его
от  излучения  и  спасти  от  удара,  и   Толе   пришлось   втаскивать   в
коридор-эскалатор тяжелое тело друга из  последних  сил.  Он  всей  спиной
чувствовал приближение игв, их ярость и гнев, изумление  и  нетерпение,  и
жуткую мощь: "заморозить" ядерный взрыв им удалось за полминуты, и столько
же потратили они, чтобы пробиться сквозь пробку спекшегося и  оплавленного
камня к двери темпорала. Однако Толя уже успел  втащить  Сухова  в  камеру
хроносдвига и умолить "мозг" темпорала доставить их "вверх, где потише".

     Сухов пришел в себя на вторые  сутки.  Зашевелился,  лежа  на  мягком
"диване", полуметровом  возвышении  в  одном  из  помешенрй  темпорала;  с
момента бегства от игв Толя никуда из него не выходил, разве что в туалет,
который он обнаружил рядом, почти  земного  типа,  чистый  и  благоухающий
травяными  запахами.  О  том,  почему  в  темпорале   оказались   комнаты,
приспособленные для землян, Толя не задумывался.
     - Ну и борода у тебя, - первое, что пробормотал Никита,  сочувственно
глянув на Такэду, сидящего напротив в позе лотоса. - Как у козла.
     Толя потрогал свою редкую бородку, разительно отличавшуюся от  густой
русой бороды танцора.  На  лице  его  не  дрогнул  ни  один  мускул,  хотя
обрадовался он здорово. Поразмыслив, сказал:
     - Редкая борода козла не портит.
     Никита улыбнулся, но прижал руку к груди и улыбка его преобразилась в
болезненную гримасу.
     - О черт! Ощущение такое, будто по  мне  прошелся  ансамбль  песни  и
пляски Александрова. - Тут он  вспомнил  последние  события,  посерьезнел,
подтянулся. - Мне приснилось или нас и в самом деле ждали игвы?
     Кивнул сам себе, хотя Толя еще не успел ничего сказать.
     - Значит, было... Как же тебе удалось вытащить меня оттуда?
     Да еще и отбиться от Великих?
     - Одной левой, - небрежно отмахнулся Такэда.
     - "Бомбы"! - догадался Никита. -  Ай  да  самурай!  Пригодились-таки.
То-то я помню - запахло вроде радиацией! Тебя они  конечно,  в  расчет  не
брали, все внимание обратили на меня. А ты оказался  таким  неблагодарным,
шарахнул по ним их же оружием.
     Ай-ай-ай, Тоява-сан, нехорошо!
     Сухов попытался встать и со стоном сел.
     - Но меня они успели придавить...
     - Как?! - Невозмутимость  Толи  как  рукой  сняло.  -  Что  они  тебе
сделали?
     - Блокировали пси-резерв... не могу даже двигаться нормально, тошнить
начинает от слабости.
     Сухов  положил  руку  на  рукоять  меча,  подержал  некоторое  время,
полузакрыв глаза, прошептал:
     - Прав был Праселк-Дуггур, я пока совсем никудышный маг.
     Бой - почти всегда акт отчаяния, его надо выигрывать еще до начала, а
я так не умею. Это я к вопросу о трех мастерах кунг-фу, помнишь?
     Толя кивнул, помолчал немного.
     - И что теперь?
     - А ничего, буду лечиться. Диморфант ослабил пси-атаку,  так  что  не
все потеряно. Что бы мы без них делали, а? Кстати, где мы?
     - В темпорале.
     - А хрон какой?
     - Не знаю, я никуда не выходил.
     Никита с любопытством окинул Толю взглядом.
     - Ну ты даешь.  Я  думал,  ты  ничего  не  боишься.  Еще  надо  будет
разобраться, почему темпорал послушался  тебя  и  унес  нас  от  игв.  Иди
погуляй, посмотри, куда мы попали, пока я буду восстанавливаться.
     Такэда, воспрянувший духом, с готовностью выскочил из помещения.
     Коридор-эскалатор-лифт  вынес  его  из  темпорала.  Перед  тем,   как
продавить пленку выхода, Толя  взглянул  на  эрцхаор:  индикатор  высветил
"добро" - воздухом снаружи  можно  было  дышать,  -  и  вышел  в  огромный
зеркально-стеклянный  зал  со  множеством  белых  и  серебристых   колонн,
трубчато-ажурных  конструкций,  мостов,  арок,  свисающих  с   готического
потолка на длинных нитях шаров,  с  виду  -  из  жидкой  ртути,  и  других
предметов разных форм и размеров, не загромождающих тем не  менее  зал,  а
подчеркивающих  его  высоту  и  объем.  Все  здесь  искрилось,   сверкало,
блестело,  переливалось,  преобладали   серебристые,   белые,   пепельные,
перламутровые тона - цвета стекла, полированного серебра и стали,  фарфора
и жемчуга, прозрачно-бликующей воды и морской пены. У  Такэды  зарябило  в
глазах, он оглянулся.
     Темпорал в этом зале был  заключен  в  сетчатый  просвечивающий  шар,
сквозь который проросла белесая, ажурная,  словно  сотканная  из  паутины,
колонна, уходящая в пол и разветвляющаяся на высоте десятиэтажного дома на
три сверкающих виадука.
     Не  верилось,  что  внутри  шара  -  станция  хроносдвига  со   своим
интерьером, складами, энергоцентром и генератором хроноперехода.
     Толя шагнул в сторону ближайшей колонны, что-то бесшумно  мигнуло,  и
весь пейзаж зала претерпел мгновенное изменение, будто  перевернули  трубу
калейдоскопа. Все объекты изменили форму и расположение, хотя спектр  форм
и цветовых соотношений остался тот же. Колонна, к которой  направлялся  по
зеркальному полу инженер, превратилась в гнутую спиралевидную поверхность,
сраставшуюся  где-то  вверху  в  единую  перепонку  с  такими  же   витыми
поверхностями, а шар темпорала приобрел форму прозрачного длинного кактуса
с пузырящейся жидкостью внутри.
     Озадаченный Такэда  осторожно  попятился  назад.  Однако  и  это  его
движение вызвало реакцию среды:  пейзаж  стал  прежним,  кактус  темпорала
плавно перелился в сетчатый шар. Шаг вперед - то же самое: ландшафт быстро
и совершенно беззвучно  преобразился.  Еще  один  шаг  -  и  новый  каскад
изменений, в результате которых темпорал  принял  вид  сложнейшего  пакета
пересекающихся "лепестков". Заинтересовавшийся метаморфозами, Такэда забыл
о своем положении и экспериментировал с залом до тех пор, пока  чуть  было
не потерял из  виду  темпорал,  заблудившись  в  меняющих  форму  объектах
странного "калейдоскопа".
     Вернувшись обратно, Толя с облегчением вздохнул.
     - Ну  и   ничего   особенного   -   просто   пересыщенный   "раствор"
трансформирующейся субстанции. Любое перемещение инородного  тела  рождает
асимметричную кристаллизацию.
     - Вы  ошибаетесь,  -  раздался  внутри  Толи  чей-то  тихий,  тонкий,
вибрирующий голос. Вздрогнув, он оглянулся.
     Между  колоннами,  мимо  которых  он  только  что  проходил,   стояло
небольшого роста - метра полтора, не выше - существо, не то заросшее с ног
до головы серебристой шерстью, не то одетое  в  тонкий  шерстяной  костюм.
Лишь лицо и ладони у существа были свободны от пуха,  черные,  с  заметным
фиолетовым отливом. Серебристый пух покрывал  и  слегка  вытянутую  голову
незнакомца  с  узкой  полузвериной  мордочкой,   кошачьей   или,   скорее,
обезьяньей, на которой выделялись прозрачно-оранжевые умные глаза.
     Лемур, мелькнула мысль. Как Истуутука. Не в его ли мир мы попали?
     - Чуть дальше по гиперболе, - возник в голове тот же годос. - Если за
аналог взять живой мир Земли, то я отнес бы себя к лемурам, как  и  вашего
знакомого Истуутуку. Хотя в нашем мире  ветви  млекопитающих  пересекаются
иначе. Меня зовут Итаигейя, я архонт хрона и приветствую Посланника и  его
спутника в своих владениях.
     Губы лемура раздвинулись в улыбке, показав на миг  острые,  оранжевые
зубы, но артикуляции Такэда во время его речи не заметил, лемур общался  с
ним телепатически.
     - Посланник приветствует мага-архонта Пер-йон-Пера,  -  услышал  Толя
баритон Сухова, обернулся.
     Никита, подтянутый и бодрый, одетый в джинсовую двойку  -  диморфант,
конечно, - с мечом на боку, стоял у темпорала и улыбался.
     Маленький лемуровидный хозяин хрона оказался вдруг рядом,  перестроив
"картину калейдоскопа". По  сравнению  с  мощным  землянином  он  выглядел
тщедушным и слабым, но стоило вглядеться в него внимательнее, прислушаться
- и начинала проявляться его скрытая мощь. Маг удостоил их  чести  полного
своего присутствия, без эффекторв раздвоения и видеопередач.
     - Я знаю причину вашего появления, -  продолжил  своим  специфическим
пси-голосом Итангейя. - Но, боюсь, разочарую.  Вряд  ли  у  меня  найдется
время, чтобы помочь вам. Я и так уже отстаю от плана работ, встречая вас.
     Ошеломленный Такэда посмотрел на Никиту, который прятал свои  чувства
под вежливой улыбкой.
     - Что ж, значит, не судьба, - кивнул  Сухов.  -  И  все  же  я  прошу
архонта уделить нам толику внимания. Не могли бы  мы  отдохнуть  у  вас  и
обменяться кое-какой информацией?
     Маг-лемур колебался мгновение.  Раздвоился.  Один  из  его  двойников
бесшумно исчез, породив сотрясение интерьера, а второй сделал приглашающий
жест, также изменивший обстановку:
     - Думайте за мной.
     - Как это? - не понял Такэда.
     - Никак, - ответил Никита, беря Толю за руку. - Тебе думать вредно.
     В то же мгновение зал с меняющейся геометрией интерьера  исчез.  Люди
оказались  как   бы   в   глубоком   каменном   мешке:   четыре   шершавые
серо-коричневые стены вокруг, гладкий пол, светлый  зелено-желтый  квадрат
неба высоко над головой. Толя открыл рот, чтобы задать вопрос - куда делся
лемур, но в это время  каменные  стены  колодца  превратились  в  зеркала,
отразившие землян и их отражения бесконечное число раз.
     Такэда поднял руку - отражения сделали то же самое,  однако  с  явным
разбросом по скорости: "дальние" двигались медленнее, да и не остановились
на взмахе руки, а продолжали жить уже вне объекта отражения, своей жизнью.
Вытаращив глаза, Толя  смотрел,  как  "толпа"  его  двойников  движется  в
теснине зеркал, собираясь в группки "беседующих" или выполняющих  какую-то
странную гимнастику. Опомнившись, пошипел сквозь зубы в своей манере:
     - Ты колдуешь что ли, или это местное колдовство?
     Никита издал негромкий смешок.
     - Кто-то когда-то  сказал,  что  развитая  технология  неотличима  от
магии. Так вот, мы находимся в мире, цивилизация которого  достигла  высот
технологического развития и не погибла при  этом.  Итангейя,  конечно,  не
рядовой  ее  представитель,  а  пси-энергант   высокого   класса,   но   и
соотечественники его по возможностям близки к магам.
     - Что же он так невежлив? От ворот поворот...
     - Они  так  живут.  Их  цивилизация  базируется  на   внегенетическом
усвоении информации, и лемурам приходится учиться  всю  жизнь,  начиная  с
момента рождения. А живут они не вечно.
     - Все равно... - Такэда не договорил.
     Зеркала погасли, колодец исчез, вокруг раскинулась блистающая пустыня
с редкими столбообразными скалами и белым песком.
     Только небо не изменилось, разве что приобрело сочность и глубину.
     - Вот видишь, - понизил голос Никита. - Твое неприятие меняет здешний
ландшафт не в лучшую сторону. Их мир  исключительно  сильно  реагирует  на
пси-излучение.
     - Уж не хочешь ли ты сказать, что это я виноват в изменении среды?
     - Именно. Мыслят лемуры не словами, а образами, причем очень сложными
и точными, и мир их невозможно увидеть и охватить земным  зрением,  как  и
описать словами.
     Толя помолчал.
     - А где мы сейчас? Там же, возле темпорала?
     От  его  голоса  пейзаж  заколебался  и   поплыл,   но   Такэда   уже
контролировал свои мысли и эмоции, и пустыня устояла.
     - Как тебе сказать...  там  и  не  там.  Этот  мир  многослоен...  не
многомерен, а именно многослоен, то есть имеет дополнительный ряд линейных
измерений, "перпендикулярных" трем основным. А  мы  по  отношению  к  нему
находимся вовне  -  как  разумные  иномерные  ансамбли,  и  внутри  -  как
подсистемы, способные адаптироваться и жить самостоятельно в своих  слоях.
Ладно, я вижу, как скрипят и дымятся твои извилины, потом договорим. Чтобы
проиллюстрировать их геометрию, я и отключил  свое  "думайте  за  мной"  -
помнишь? Представь, где бы ты хотел оказаться.
     Такэда представил, и они очутились в самой настоящей сауне!
     С парилками -  сухой  и  мокрой,  с  душем  и  огромным  бассейном  с
прозрачно-голубой водой. Кафель, мрамор,  никелированные  поручни,  запахи
березового веника, леса, трав, рассеянный свет...
     Сухов засмеялся.
     - Будь по-твоему. Пошли раздеваться, я тоже соскучился по бане.

     Толя хотел спросить: а здесь все настоящее или на уровне внушения?  -
но тут же поспешил прогнать эту вредную мысль.
     Однако их кайф длился недолго. После мисоги - как назвал Толя процесс
мытья в бане - их покормили (стол, казалось, сотворял блюда  и  убирал  их
без посторонней помощи), препроводили  в  комнату,  напоминавшую  гостиную
Ксении - это уже сработали воспоминания и эмоции Никиты, - и в  кресле  за
столиком с фруктами появился лемур Итангейя. Как выяснилось, двойник мага,
который "полностью" объявился только при отбытии гостей.
     - Я  уполномочен  обсудить  ваши  проблемы,  -  без  обиняков  заявил
чернолицый хозяин; так и осталось невыясненным - был  ли  серебристо-серый
пух естественной порослью, покрывавшей все  его  тело,  или  костюмом  без
швов, молний, карманов и пуговиц.
     Сухов потемнел, но сдержался. Сказал тихо:
     - Мой  товарищ  не  владеет  пси-связый,  поэтому  прошу  перейти  на
звуковой обмен.
     - Нет возражений, - проговорил Итангейя на чистом веском языке. Голос
его был музыкален и нежен. - Я понимаю ваши чувства, но  помочь  ничем  не
могу. Мы, наверное, покажемся вам эгоистичными  и  высокомерными,  но  это
стандартная точка зрения землянина, не получившего того, что он  хотел.  В
отличие от вашей -  цивилизации  потребления  -  цивилизация  Пер-нон-Пера
видит цель в мышлении и познании, в самопознании, в созидании  сложнейших.
изощренных,  философских  и  эстетических  систем,  важность  и  этический
потенциал которых  намного  превышает  любые  прагматические  устремления.
Поэтому у нас нет ни  времени,  ни  интереса,  ни  желания  участвовать  в
каких-либо проектах, ценность и целесообразность которых сомнительна.
     В помещении, стилизованном под  земное  жилище,  заметно  похолодало.
Толя обеспокоенно глянул на друга:  не  его  ли  эмоций  дело?  Проговорил
предупреждающе:
     - Э-э... а вот м-м...
     - Боюсь, вы не совсем понимаете ситуацию, -  перебил  его  Никита.  -
Если  Люцифер   взломает   стену   потенциального   барьера,   отделяющего
заблокированный хрон Хаоса от Веера, ваш мир исчезнет точно так же, как  и
наш, и весь Шаданакар.
     - Пусть так, хотя  я  не  уверен  в  этом.  Однако  вы  плохо  знаете
пернонцев. Ведь вы предлагаете ограничить  свободу  того,  кого  называете
Люцифером, с помощью силы? А  наше  кредо  или,  если  хотите,  религия  -
ненасилие.
     Снова в комнате повисло молчание.
     Глаза Никиты сузились.
     - Ненасилие в принципе - тоже своего рода  демонстрация  силы.  Но  я
вас, кажется, понимаю.
     - Еще  не  совсем.  -  Тон  Итангейи   остался   доброжелательным   и
одновременно твердым. Он  не  только  был  материальным  творцом  в  своем
хроне-вселенной, он был его Законом, а человек в свое время недаром  вывел
форму: sed lex - dura lex.
     - Дело в том, что мы относимся к этому существу  иначе,  -  продолжал
архонт. - Люцифер уникален! В том числе и тем, что  он  -  единственная  в
обозримой  Вселенной  разумная  сила,  стремящаяся  к   разрушению   через
созидание.
     Никита озадаченно дернул себя за бородку.
     - Под таким углом я его деятельность не рассматривал.
     - У вас еще есть время. Могу добавить: Веер Миров - не  есть  Больщая
Вселенная, существуют еще более сложные континуумы, равно  как  и  ступени
развития материи более сложные, чем разум, использующие суперпозиции  сил,
более хитрых,  чем  мысль-действие.  Если  повезет,  вы  где-то  на  своем
кэндо-синто-дао  встретитесь  с  проявлением  этих  сил.  Если,   конечно,
воспримете их адекватно.
     - А вы нам объясните, что это такое и как его воспринять, - проворчал
Такэда.
     - К сожалению, в земном яз