сть    двух
противоположностей типа холод - тепло, свет - мрак...
     - Добро - зло, - добавила Заавель, оглядываясь.  -  Жизнь  -  смерть.
Именно так, джентльмены. - Исчезла.
     - Не нравится она мне, - тихо сказал Такэда. - А тебя, вижу.  задело,
воин?
     - Нет, она очень красивая, - не слушая, задумчиво произнес  Сухов,  -
очень! Что ж, есть смысл ей кое-что доказать. Спать  мы  будем,  наверное,
здесь, а все остальное... необходимо поискать место. Она  насмехалась  над
нами, вернее, надо мной, тонко и умело, но она права: мы отвыкли  работать
на пределе, а добивается успехов лишь тот, кто умеет заставить себя пройти
"красный коридор".
     Такэда кивнул, как спортсмен, отлично понимая смысл термина. "Красный
коридор" означал порог включения  биоэнергетического  потенциала,  резерва
психических сил, когда у спортсмена уже не  осталось  сил  физических.  Но
пройти "коридор" мог далеко не каждый человек.
     - На твоем месте я бы не стал ей  ничего  доказывать,  -  посоветовал
инженер. - Если и стоит что-то кому-то доказывать, то лишь самому себе.
     Никита упрямо свел брови в одну линию.
     - Не зуди, Оямыч, пошли лучше выполнять план.
     Такэда безмолвно повиновался.
     Место для тренировок они нашли  неподалеку  -  достаточно  большую  и
ровную площадку посреди разрушенных временем скал, образовывающих  высокую
зубчатую стену вокруг. Там же обнаружился и  коридор-тупичок,  где  Никита
надеялся  поэкспериментировать  с  Вестью,   полный   решимости   добиться
"взаимности".
     Тренировка длилась два с половиной часа, пока Такэда не изнемог и  не
сдался, вытянув ладонь вперед.
     - Довольно, Посланник, не расходуй пыл зря. Я только что подумал:  не
слишком ли мы с тобой беспечны?
     - Что ты имеешь в виду? - Сухов облил себя водой  -  занимались  они,
сняв костюмы-скафандры - и насухо вытерся губкой  из  снаряжения  костюма,
заменяющей полотенце.
     - Надо было взять в темпорале дипломат, то есть транскоф.
     И может быть, выбрать чего-нибудь еще из его оружейного арсенала.
     - О транскофе я не подумал. Ты прав, сейчас схо... - слово замерло  у
Никиты на губах.
     Что-то произошло вокруг. Они  не  сразу  догадались,  что  изменилось
освещение. К золотистому, не дающему теней, свету гигантской дуги  в  небе
добавился янтарный оттенок. Не сговариваясь, путешественники взобрались на
скалу и увидели  восход  солнца,  вернее,  звезды,  его  заменяющей.  Диск
светила был больше солнечного, но не  столь  ярок  и,  казалось,  по  небу
взбирается огромная капля расплавленного янтаря.
     - Доброе утро, - пробормотал Такэда.
     Никита  недоумевающе  глянул  на  него  и  понял.  Появление  светила
означало утро, хотя ночь в этом мире почти ничем не отличалась ото дня.
     Первый же эксперимент с "родимым пятном"  Вести  едва  не  закончился
плачевно: Сухов уже через несколько секунд потерял сознание и не  приходил
в себя больше часа, перепугав Такэду до смерти.
     Привела танцора в чувство Заавель, вызванная Толей в "лабораторию"  -
на площадку в скалах. Что она подумала о Сухове, неизвестно, лицо  ее  как
всегда оставалось серьезным и непроницаемым, но  танцор  потом  чувствовал
себя, как нашкодивший щенок.
     Чувство стыда погнало его прочь,  в  пустыню,  где  он  пробродил  до
заката  местного  светила,  вспоминая  встречи   с   Хуббатом,   Буккубом,
Истуутукой, другими наблюдателями из соседних хронов,  анализируя  причины
неудачи.  Уверенность  его  в  удачном  исходе  дела  была  поколеблена  в
очередной  раз,  однако  в  душе  танцора  бушевал   ураган,   разбуженный
самолюбием и опирающийся  на  уже  полученную  информацию,  и  просто  так
сдаться он уже не мог.
     Вернулся на корабль он за минуту до ежевечернего  дождя,  поужинал  и
снова занялся тренингом, изредка заглядывая в  книгу  инструкций  россдао,
сохраненную им во время странствий.
     Такэда не мешал другу, понимая его состояние, и  то  и  дело  пытался
разговорить Заавель, которая почему-то не желала  беседовать,  на  вопросы
отвечала неохотно и  коротко,  или  не  отвечала  совсем,  но  тон  ее  по
отношению к инженеру оставался тем же -  вежливо-высокомерным,  с  резкими
ироничными выпадами. Правда, его это не задевало,  держать  себя  в  руках
Толя умел с детства.
     Девушка оставалась для него загадкой, будучи лишь  с  виду  по-детски
открытой и наивной, на самом же деле таила в себе огромные скрытые резервы
сюрпризов и знаний, недоступных простым  смертным.  Такэда  чувствовал  ее
глубину каким-то "седьмым" чувством  и  уже  не  раз  хотел  заговорить  с
Никитой на  эту  тему,  но  тот  ничего  не  замечал,  увлеченный  внешним
проявлением красоты, и надо было  ждать  подходящего  момента,  накапливая
аргументы. Пока же  Такэда  мог  только  мрачно,  наблюдать  за  развитием
событий, видя, что Сухов проводит с  девушкой  все  больше  времени  и  не
торопится выполнять свой "гениальный" план.
     Неделя прошла с тем же результатом.
     Сухов продолжал тренироваться, но с иссякшим пылом. Разговоры  его  с
Такэдой  сводились  к  обмену  мнениями  о  погоде,  красотах  пейзажа   и
невероятном уме Заавель, с чем Толя был вполне согласен.  Хохха  ничего  о
Ксении не сообщала, да и сам Сухов все  реже  вспоминал  о  ней,  пока  не
произошло событие, резко изменившее ситуацию.
     Инженера давно мучило ощущение скрытого наблюдения,  возникшее  сразу
после того, как они  заметили  увеличение  магического  фона.  Сначала  он
принял гипотезу "магического следа": кто-то  из  свиты  Люцифера  побывали
этом Мире незадолго до появления беглецов  и  оставил  свой  след.  Однако
после встречи с Заавель и  долгих  размышлений  Толя  начал  склоняться  к
другому мнению, приняв к разработке две версии, повышения фона. По  первой
служители Хаоса вполне могли посетить этот мир и оставить где-то  следящее
устройство, по второй фон повысила  сама  Заавель.  Последний  случай  был
наименее вероятен, но и наиболее нежелателен, - ибо заставлял предполагать
худшее: либо Заавель была всел„нной, либо работала на СД - Синклит Четырех
Демонов, будучи "двойным агентом".
     Приняв в качестве рабочей первую гипотезу, Такэда сделал запрос через
хохху о личном деле Заавель и несколько дней лазил по  скалам  и  остаткам
зданий разрушенного города, разыскивая следящее устройство с  индикатором,
одолженным у Сухова. Однако эрцхаор  работал,  как  миноискатель,  отмечая
писком в наушниках присутствие металла, поэтому Толя бросил  это  занятие,
обыскав напоследок кокон темпорала и  забрал  оттуда  дипломат  мгновенной
масстраспортировки. Тогда он переключился на изучение  корабля  Заавель  и
его компьютера, надеясь каким-то образом подключиться  к  файлу  секретных
данных. Последнее казалось невыполнимым, но Такэда не  был  бы  инженером,
если бы не умел решать такие задачи.
     Изучив  принципы  управленческого   комплекса   по   ответам   охотно
разговаривающего с ним компьютера и визуальным  наблюдениям,  Толя  улучил
момент, когда Заавель и Никита улетели на катере,  и  с  помощью  хардсана
вскрыл панель центральной "дольки лимона" - секции пульта.  И  не  поверил
глазам: она была пуста!
     Кто-то негромко рассмеялся за спиной.  Такеда  мгновенно  повернулся,
хватаясь за рукоять лазера... и обнаружил, что лежит на камнях,  слабый  и
беспомощный, словно пролежал здесь месяц без  воды  и  пищи.  Рядом  лежал
Никита, бледный, исхудавший, заросший,  с  тенями  под  лезами,  такой  же
беспомощный и бессильный.
     Кто-то стоял над ними, загораживая полнеба. Огромная туша, не похожая
ни на что живое, зловещая, тяжелая, как  гора,  но  гора  металлическая  и
функционально законченная. Глаза слезились, Такэда протер их, но продолжал
видеть все так же смутно, как сквозь грязное стекло.
     Кто-то снова рассмеялся над головой. Смех  был  женским,  и  от  него
веяло холодом. Такэда с трудом повернул голову и  увидел  Заавель,  только
одетую иначе - в четный комбинезон со светящимися алыми зигзагами по рукам
и ногам.
     - Ты довольно  хитер.  Наблюдатель,  -  произнесла  девушка,  с  лица
которой  исчезло  выражение  детской  незащищенности,  -  но  недостаточно
проворен. Перевела взгляд на не верившего своим глазам Сухова.  -  Прощай,
Посланник, воин Пути. Впрочем, Посланником ты уже  никогда  не  станешь  -
слаб.
     По губам Заавели  скользнула  презрительная  усмешка,  отчего  Никита
дернулся, как от пощечины.
     - До меня дошли слухи о новом Посланнике, ухитряющемся водить за  нос
Хуббата целый год, и я решила проверить. - Она  вдруг  приблизила  к  лицу
Сухова свое лицо, черты которого поплыли, пережив  быструю  трансформацию,
сменив множество лиц - от человеческих, в том числе и мужских,  до  жутких
морд, не поддающихся описанию. - пока  снова  не  вернулся  прежний  облик
сверхъестественно красивой земной женщины. -  Ты  был  бы  интересен  мне,
танцор, лишь в качестве неплохого образчика человеческой породы, но ни  на
что не годишься. Даже на службе мне. Слабых не любит никто, в том числе  и
Путь. Поэтому я оставляю вас в живых, давая шанс  постичь  хотя  бы  малую
часть себя. Выживешь - мы встретимся. Хотя я в это не верю.
     Заавель  выпрямилась,  стала  расти,  вытягиваться,  увеличиваться  в
размерах, пока не равнялась по росту с металлической горой рядом, села  на
нее верхом.
     - Удачи, воин, - раздался с небес громовой насмешливый голос, и  гора
с чудовищным существом, которое уже нельзя было назвать женщиной,  исчезла
с резким хлопком, от которого едва не лопнули  барабанные  перегонки.  Для
Такэды этот хлопок был лишним доказательством реагъности происшедшего -  с
таким звуком воздух заполняет сосуд с вакуумом.
     - Оямыч, я не сплю? - слабым голосом сказал Никита.
     - Спал. Мы спали оба, хотя видели один и тот же сон. Хорошо еще,  что
проснулись живыми. Она действительно пожалела нас.
     - Ты о чем?
     - Как ты себя чувствуешь?
     - Будто после месячной голодовки.
     - Не месячной, всего лишь двух- или трехдневной,  но  голодовки.  Нас
заставили   пережить   сложную,   подстраивающуюся,   отлично   наведенную
галлюцинацию, воздействующую на все органы чувств.
     - Кто заставил? Заавель?
     Никита с трудом сел, с недоверием глядя на исхудавшего приятеля.
     - Господи, ты как из концлагеря сбежал!
     - Ты выглядишь не лучше.
     - Так кто это был, по-твоему?
     - А ты не понял? Заавель... за-Авель...
     - То есть... Каин?!
     - Она и здесь посмеялась над нами. Гиибель - ее  настоящее  имя,  или
его - одного из Великих игв, единственного, кто имеет черты женщины.  Хотя
это лишь малая часть ее истинной сути.
     - Мы попались, как пацаны! - прошептал Никита, пряча лицо в ладонях.
     Такэда мог бы возразить, он-то как раз попался в  последнюю  очередь,
уступив инициативу Сухову, но говорить об этом вслух не стоило.  Никита  и
так был растерян и унижен  в  достаточной  степени.  Кряхтя,  Толя  встал,
огляделся.
     Они находились неподалеку от разрушенного замка с коконом  темпорала.
Гипсовая пустыня уходила вдаль и во все стороны, сверкая в  свете  пылевой
дуги, пересекающей небосвод, и была она почти пуста из конца в конец. Лишь
несколько  песчаных  холмов,   из   которых   вырастали   обломки   зданий
исчезнувшего  в  веках  города,  напоминали  о  погибшей  цивилизации,  да
кладбище звездолетов в гигантском разломе. Оно все-таки  не  было  рождено
гипноиндукционным излучением Гиибели, как подумал было Такэда.
     - Значит, нас списали, - раздался сзади скрипучий голос  поднявшегося
Сухова.
     Толя обернулся.  Глаза  танцора  лихорадочно  блестели,  но  с  лицом
произошла перемена: растерянность и подавленность с него испарились, скулы
выступили резче, а губы отвердели.
     - Тем лучше, - продолжал Никита, улыбнувшись так, что у  Толи  заныло
сердце - Ты хорошо разглядел эту гору, на  которой  умчалась  Заавель?  То
есть твоя Гиибель?
     - Не очень, но по-моему, это...
     - Жругр! Тот самый механокентавр, или  как  там  его  можно  назвать,
который нужен и нам.
     - Но  Истуутука  предупреждал,  что  обычный  человек  не  может   им
управлять.
     - Так то обычный, - оскалился Никита, повысил  голос,  так  что  лицо
пощло пятнами, - а я - не совсем обычный, и с этим им придется  считаться!
- Он вдруг с криком ударил себя по плечу со звездой Вести.
     - Проснись, бинер, судьба моя!
     По пустыне прокатилось странное грохочущее и звенящее эхо.
     На сей раз ему  удалось  продержаться  несколько  минут,  прежде  чем
сработал подсознательный  "выключатель  напряжения"  и  не  прервал  поток
удивительных, странных, в большинстве своем непонятных видений.  Снова  он
пережил  целый  комплекс  необычных  состояний   и   ощущений,   сбивающих
поступающий  "текст":   изменилось   не   только   визуальное   восприятие
пространства - он как бы видел  все  предметы  снаружи  и  изнутри,  но  и
ощущение собственного тела, вобравшего в себя чудесным образом мир  вокруг
на десятки, если не сотни километров.  Все  формы  этого  мира  струились,
колебались, текли сквозь тело, он понимал их  суть,  видел  взаимодействие
частей вплоть до атомов, мог рассчитать любое их  изменение  в  будущем  и
читать прошлое,  хотя  человеческая  оболочка  сильно  мешала  и  хотелось
освободиться от нее, выйти за пределы, жить в  космосе  более  свободно  и
мощно...
     Такэда наблюдал за Никитой с растущей тревогой, а потом  со  страхом,
видя, как изменяется лицо танцора, ведущего какую-то  страшную  внутреннюю
борьбу. Дважды Толя пытался остановить друга, достучаться до его сознания,
и оба раза Сухов оставался глухим, едва не сломав  Толе  руку,  когда  тот
попытался потрясти его за плечи.  Закончилась  борьба  внезапно  -  внутри
Никиты, если судить по вспыхнувшему взгляду, произошел  взрыв,  исказивших
черты лица до неузнаваемости, а затем Сухов обмяк и потерял со нание.
     Однако его беспамятство, зловещее  и  глубокое  -  до  потер  пульса,
длилось всего четверть часа, и  очнулся  он  сам,  практическ  без  помощи
суетившегося Толи, который пытался сквозь костю делать ему массаж  грудной
клетки и шиацу активных  точек  голов  и  шеи.  Улыбнулся  вздохнувшему  с
облегчением  инженеру,  прове  рукой  по  заострившемуся   лицу   и   сел,
ослабевший, дрожащий о холода и потери энергии, но бодрый и довольный.
     - Испугался?
     - Испугаешься тут! Как самочувствие?
     - Не  знаю,  пережевнуть  бы  чего-нибудь  нашего,   родного   борща,
например, свининки жареной... а потом соснуть минуто шестьсот...
     - О борще забудь, ешь, что Бог послал... то бишь лемур  Истуутука.  И
спи. Потом поговорим. Я тут похожу рядом, поохраняю.
     Кстати, индикатор-то все равно нервничает.
     Никита глянул на камень перстня, внутри которого тлел  желтооранжевый
крестик - знак потревоженного магического фона.
     - Не  волнуйся,  он  регистрирует  вибрацию  Веера,  колебания   сети
темпорала, которые затихают медленно. В принципе, мне он в  этом  качестве
уже  не  нужен,  я  и  сам  теперь  могу  вычислить  в   толпе   магически
вооруженного.
     - Весть выдала порцию информации?
     - Весть выдает в_с_ю информацию, да я  не  в  состоянии  ее  принять.
Кое-что, правда, удалось, но до полного объема далеко. Эх, если бы удалось
разбудить экстрарезерв!
     - Тебе это уже удавалось. Помнишь, ты говорил, что во время схватки с
Хуббатом сработала родовая память и ты вспомнил приемы боя предков?
     - Да, но потом я все забыл!
     - Главное - почин сделан. Вспомнил раз, вспомнишь и другой.
     Согласно  гипотезе  ученого-биолога  Медникова   вместе   с   набором
безусловных рефлексов по наследству передается целый пакет  использованных
ранее предками программ, в том числе и навыков и методов выживания. И если
ты вспомнил воинские приемы, значит,  у  тебя  в  роду  были  великолепные
бойцы, витязи.
     Сухов покачал головой, молча достал коробку с  НЗ  и  сотворил  пласт
розово-фиолетового желе, утоляющего жажду не хуже родниковой воды. Откусил
и пробурчал с полным ртом:
     - Почему же все-таки индикатор не сработал на Гиибели, не предупредил
об опасности?
     - Я думал об этом. Либо она заблокировала  его,  либо  заэкранировала
себя, что вероятнее. Учти, игвы  -  многомерные  существа,  маги  высокого
класса, им подвластны любые силы и законы.
     Сухов кончил  жевать,  лег,  подложив  под  голову  дипломаттранскоф,
закрыл глаза.
     - Она забавлялась нами... в ее  власти  было  просто  прочитать  наши
мысли.
     - Мысли - да, но не эмоции, духовные порывы и цели,  запасы  добра  и
зла, возможности и способности.  А  выяснить  все  это  можно  было,  лишь
устроив спектакль.
     - Не убежден. Она могла поступить проще:  внушить  нам  любую  мысль,
сотворить псевдореальность, в результате чего мы либо сошли бы с ума, либо
умерли от истощения.
     - Ну, не знаю я, что у  нее  за  план  в  голове  был,  -  философски
заключил Такэда. - Может быть, ты ей понравился.
     Легкая краска легла на щеки Сухова, но он нашел в себе  силы  сказать
то, что думал:
     - Если бы понравился, она  не  назвала  бы  меня  ничтожеством  и  не
бросила здесь, как ненужную игрушку.
     Толя не нашелся, что ответить.
     Спал Никита больше семи часов и проснулся свежим и  бодрым,  а  также
голодным. Умылся, посетовав, что негде искупаться, проглотил два блюда  из
НЗ, по вкусу напоминавших соленые грибы  и  консервированные  помидоры,  и
обвел взглядом горизонт.
     Приближался "вечер", судя по  высоте  светила  над  цепью  холмов,  с
противоположной стороны  небосвод  закрывала  сизая  пелена  туч,  несущих
дождь, сверкающая равнина из конца в конец была все также пуста и  мертва,
и даже ветер не поднимал на ней пыли.
     - Все тихо?
     - Ты же сам говорил, что чувствуешь магифон. Аль во время сна потерял
способность?
     - Поехали.
     - Куда?
     - Туда,  где  Макар  телят  не  пас.  Нам  нужно  сделать   несколько
хронопереходов.
     - Нас перехватят уже на втором переходе.  -  Такэда  встретил  взгляд
Сухова, помолчал. - Если это необходимо - вперед.
     - Другого выхода просто не существует. Чтобы  начать  поиски  жругра,
необходимо прежде закончить воинское образование,  разобраться  с  Вестью,
выяснить свои возможности, кое-что приобрести, сообщить маме, что  я  жив,
найти Ксению... в общем, план мой несколько меняется.  Сейчас  мы  сделаем
перехода мир, где обитает "первый меч всех времен  и  народов".  Любопытно
посмотреть на его мастерство и научиться самому.
     - Кто бы возражал. - Такэда поднял транскоф, стряхнул с  его  черного
"кожаного" бока прилипшие комочки гипса. - Ты мне так  и  не  сказал,  что
тебе выдала Весть.
     - Пленка еще проявляется, -  сказал  Никита,  улыбнулся  в  ответ  на
удивленный взгляд Толи. - Это, если говорить образно.  Многое  застряло  в
подсознании и просачивается оттуда постепенно.
     Испытываешь такое удивительное ощущение, когда в  сознании  всплывает
вдруг знание предмета или явления!
     - Саммай.
     - Что? А-а, да, но не одно - целая цепочка саммай.  Навер  ное,  мозг
научился регулировать потоки информации на уровне рефлексов.
     Сухов  приблизил  руку  с  перстнем  к  лицу,  пристально  глядя   на
переставший светиться камень, глаза его сузились.
     Камень эрцхаора на мгновение стал прозрачным, внутри  него  мелькнули
черные точки, исчезли, и тут же камень  полыхнул  серией  вспышек,  сыграв
целую гамму от зеленого и желтого к вишневому и фиолетовому цвету.  Никита
удовлетворенно кивнул.
     - Все нормально, путь свободен.
     - Что ты с ним сделал?
     - Запрограммировал на поиск нужного хрона, он будет наводить  нас  на
цель. А заодно проверил, не ждет ли где в засаде "свита Сатаны".  Горизонт
чист.
     - Значит, Гинбельне стала сообщать наши координаты.
     - На таком низком уровне она играть не должна.
     Сухов повернулся и направи