Никита тоже смотрел на гробницу великана сквозь прищур век и думал  о
том же. Земной былинный Святогор не совершил ни одного подвига, не  сделал
ничего выдающегося, лишь послужил олицетворением первобытной,  чрезмерной,
и ненаправленной силы.
     Сказитель былин, неосознанно  получивший  информацию  о  богатыре  из
эйдоса,  общего  поля  информации  Веера,  не  нашел  ему  применения   ни
героически-воинского, ни хозяйственно-производительного. Такая сверхсила в
земных условиях не пригодилась. Но она не сработала  и  здесь,  на  родине
колосса, слишком простодушного и  доброго,  чтобы  сражаться  с  коварным,
хитрым и злобным врагом, в  моральном  арсенале  которого  не  было  места
благородству, великодушию и  чести.  Предок  Святой  Руси,  освященный  ее
Соборной Душой, впитавший силу многих поколений, он так и не  смог  встать
на защиту родины, поверив порочной красоте Гиибели, которая и заманила его
в ловушку.
     - Что ты медлишь? - толкнул Сухова Такэда.  -  Бери  меч  и  сматывай
удочки. Где он, кстати? Неужели под гробом лежит?
     Никита оглянулся на Мстишу.
     - Я не боюсь, князь. Сверхмечом должна обладать сверх  сила,  а  я  -
обычный человек, способный совершать ошибки.
     - Не прибедняйся, - проворчал Такэда. - Ты  не  обычный  человек,  ты
паранорм и потенциальный маг, и уже доказал нам это.
     К тому же если вспомнить былину, были богатыри и посильнее Святогора,
тот же Микула Селянинович, ратай, свободно таскающий в  узелке  "всю  тягу
земную". А он ведь был нормальным человеком, с  виду  хотя  бы.  Вспомнил?
Тогда действуй.
     Мстиша, улыбнувшись в бороду, кивнул, соглашаясь.
     Никита, встретив  его  взгляд,  глубоко  вздохнул,  расправил  плечи,
глянул мельком на филина, который с криком  носился  над  ним  и  медленно
приблизился к странной крестообразной башне, косо нависавшей над скалами и
краем площадки у  гроба  Святогора.  Сеточка  свечения  вокруг  Посланника
засияла сильнее.
     Такэде показалось, что где-то в  недрах  гор  зародился  низкий  гул,
прокатился по скалам, выплескивая неистовый -  но  не  слышимый  ушами!  -
грохот взрыва, и ушел в кости людей тонкой вибрацией, едва не прейратив их
в желе. Вселенная плавно поехала вправо-влево, потом вверх-вниз  -  и  все
это за гранью человеческих чувств, воспринимавших мир вокруг неизменным.
     Что-то  поднималось  из  неведомых  глубин  в   неизмеримые   высоты,
сопровождаемое чудовищным грохотом и прекрасной музыкой - в полной  тишине
и неподвижности горной страны. Засияло невыносимым пламенем - в  полумраке
наступающей ночи. Лопнуло фонтаном боли  и  блаженства  -  при  абсолютном
отсутствии каких-либо ощущений...
     И  когда   Такэда   готов   был   умереть   от   переполнявших   душу
нечеловеческих, невыразимых никакими словами, чувств,  башня  над  головой
Сухова дрогнула и начала вытягиваться вверх, вырастать,  уходить  в  небо,
скрытое невесть откуда взявшимися облаками.
     - Знич,  Дажбог,  Сварог,  Хоре  и  Стрибог!  -  забормотал   Рогдай,
заикаясь, отмахиваясь пальцем. -  Помогите  нам,  помогите  ему,  помогите
всем...
     - Финист! - с благоговением проговорил Мстиша, задирая  голову  и  не
спуская глаз с башни.
     - Меч Святогора!
     - Что?! - ахнул Такэда. - Это - меч?!
     Дрожали горы, ревел ветер, молнии рвали воздух,  вонзались  с  шишака
рукояти меча в облака, а он все вытягивался и вытягивался из склона горы в
небо, пока не завис огромной наклонной колокольней над фигуркой человека в
коконе голубой светящейся паутины.  Остановился.  Что-то  кричал  Праселк,
прыгая по краю крышки гробницы, но его никто не слушал. Задрав головы, все
смотрели на исполинский, длиной в семьдесят с лишним метров, меч.
     Никита тоже глядел вверх, на гигантскую крестообразную  рукоять-крыж,
состоящую из огнива - поперечных дуг, черена - собственно ручки и яблока -
шаровидного навершия, смотрел задумчиво и  строго.  Ждал.  А  почувствовав
момент,  протянул  руку  вперед  -  и  меч,  стремительно  уменьшившись  в
размерах, словно прыгнул ему в руку.
     Все замерли, в том  числе  и  Праселк,  и  даже  его  филин-оборотень
перестал  летать  и  орать.  Затем  Праселк  сиганул  вниз   с   гробницы,
приземлился, как резиновый мяч, и поскакал по камням к мосту, через мост и
дальше по глыбам Дороги забвения.
     - Ты можешь его достать, - негромко сказал Мстиша.
     - Знаю, - спокойно сказал Никита, - но удару в спину не обучен.
     Такэда подошел и, как завороженный, уставился на меч. За ним  Рогдай.
И лишь князь глядел на Сухова, а не на клинок в его руке длиной в  полтора
метра. Меч играл необыкновенным дымчатым блеском, сочетавшим  одновременно
туманность и прозрачность, он  плавился  и  горел,  испарялся  и  твердел,
исчезал на неуловимое мгновение и появлялся вновь. Он жил!
     Такэда почувствовал холодок страха и ощутил, как  диморфант  на  нем,
закамуфлированный под кольчугу, поежился в ответ.  Видимо,  он  знал,  что
удара этого меча не выдержит.
     - Уходим, - дотронулся до плеча Сухова  Мстиша.  -  Пора,  Посланник.
Тебя ждет Путь, меня - мои дела. Чем быстрее вы доберетесь  до  темпорала,
тем меньше шансов встретиться с ЧК.
     Такэда, услышав знакомые термины, вопросительно уставился  на  князя,
удивленный  его  чисто  русским  произношением,  не   требующим   перевода
лингвера. Оглянулся на Сухова.
     - Что, прозрел  наконец?  -  усмехнулся  тот.  -  Знакомься:  Данила,
камнерез, он же Мстиша Удалой-Спаситель, Великий князь Святой Руси, он  же
Яросвет, маг, держатель хрона.
     - Не всегда, - мягко возразил Мстиша. - Яросвет  так  же  многомерен,
как и другие маги и демоны, а я всего лишь один из его альтернативных "я",
так сказать, полномочный представитель.
     Яросветом я могу стать лишь в том случае, если соберу в себе все  "я"
мага. Но поторопись, Посланник, я чую запах дьявола.
     - Я тоже. -  Никита  оторвался  от  созерцания  меча,  сделал  гибкое
движение кистью, отчего меч вычертил замысловатую фигуру перед ним. -  Но,
во-первых, к мечу полагается щит или, по крайней мере, перевязь  и  ножны,
во-вторых, ты  забыл  о  Посвящении,  а  в-третьих,  мне  хочется  кое-что
проверить.
     - К этому мечу не нужны перевязь и ножны, - сказал Мстиша.  -  А  тем
более щит. Твое желание и есть ножны.
     Сухов понял князя правильно, полузакрыл глаза, прислушался к чему-то,
и в то же мгновение меч оказался  у  него  на  поясе,  в  ножнах,  сияющих
ртутно-серебристым блеском и висящих на такой же узорчатой перевязи.
     - Ну вот, видишь?
     - Годится.  -  Сухов  выхватил  меч  из  ножен,   поупражняло   я   в
вытаскивании: зрителям казалось, что меч сам выскакивает из  ножен  ему  в
руку и прыгает обратно. - Что ж, поглядим, что искал там господин Праселк.
     Он воткнул меч в землю и... вознесся на вытянувшемся клинке на высоту
гробницы Святогора, спрыгнул на край крышки, где недавно  плясал  Праселк.
Прошелся по черной, крупнопористой поверхности площадью с футбольное поле,
прислушиваясь к ощущениям. И ему внезапно открылась истина:  Святогор  все
еще был там, внутри гигантского пенала, но  богатырь  не  умер!  Он  спал.
Может быть, сон его и был вечным, однако смертью  сон  этот  назвать  было
нельзя, существовал мизерный шанс снять заклятие  зла,  принявшее  в  этом
мире форму абсолютной тюрьмы - гроба. "Пусть не сейчас, но я помогу тебе!"
- мысленно воззвал Никита к тому, кто покоился под миллионотонной  плитой,
и услышал ответный пси-шепот: "Благодарю, витязь. Возьми мой меч,  Финист,
колебатель пространств. Он твой". - "Я взял". - "Тогда  тебе  легко  будет
проделать щель в крышке гроба - я тоже могу  кое-что  сделать  для  тебя".
"Может быть, я разрушу весь гроб?" - "Чтобы разрушить гроб-заклятие,  надо
быть Люцифером. Даже моей силы не хватило бы, сомноженной с мощью меча".
     Никита огляделся, подошел к углу плиты, примерился,  взяв  меч  двумя
руками, и ударом наискосок - клинок меча превратился в  широкое  полотнище
прозрачно-стального пламени - снес угол плиты и часть ребер гробницы,  так
что  образовалось  треугольное  отверстие,  в  которое  с  гулким  хлопком
ворвался воздух. Куски плиты  и  стен  тяжело  рухнули  вниз.  "Протяни  в
отверстие меч и нагнись сам".
     Никита сделал мечом на срезе ступеньки, стал на колени над отверстием
и, сунув туда острие меча, наклонился сам. Ему показалось,  что  в  голове
разорвалась бомба! Но  не  боли,  чего  он  ждал  невольно,  а  мощнейшего
возбуждения!  В   жилы   влилась   ликующая,   жизнерадостная,   бодрящая,
всесокрушающая  сила,  и  печаль,  и  понимание  того,  что  есть  пределы
применения этой психофизической мощи, ограниченной Законами  Универсальной
Экологии, Этики, Любви и Добра. "Прощай, витязь. Ты все  принял  и  понял,
считай это Посвящением. Прежний Посланник был моим другом, хотя и  не  был
ни человеком, ни великаном, но он остался бы доволен выбором  Собора  -  и
Вестника. И моим. Удачи тебе, Симаргл". "Я не Симаргл", - возразил Никита,
но Святогор, вернее, его дух, уже  не  слышал  ничего.  Скорлупа  заклятия
снова  сомкнулась  над  ним  видимой  человеческому   глазу,   как   гроб,
несокрушимой  и  непроницаемой  броней,   срезанный   мечом   угол   гроба
восстановился. Лишь заклятие Семерки магов, выигравших Битву в прошлом,  и
помогло Никите пробить эту  броню,  вскрыть  гроб  Святогора  на  короткое
время, также  рассчитанное  Семерыми  с  величайшей  точностью.  Все  было
предопределено заранее. Кроме одного - личности Посланника. Семеро в  свое
время посвятили Пути своего друга Симаргла, которого игвы убили на  Земле.
Однако  и  Великая  Четверка  ошиблась,  полагая  в   своем   высокомерном
пренебрежении к другим существам, что никто не  рискнет  принять  эстафету
Посланника. Никита, слабейший из существ - как и любой другой землянин, не
бравшийся в расчет никем из демонов, рискнул, хотя и не без помощи Толи  и
долгих колебаний, в результате которых из среднестатистического  себялюбца
проклюнулся лидер и воин, способный постоять за себя и других.
     - Симаргл умер, да здравствует Симаргл! - проговорил Сухов про себя и
с хмурой улыбкой добавил: - Апостол, так сказать.
     Или все же Бог связи?
     Покачав меч в руке и чувствуя силу,  которой  хватило  бы  на  прямую
схватку с любым демоническим существом типа  триглава  или  многорука,  он
одним, движением бросил меч в ножны и без труда, не задумываясь,  спрыгнул
вниз, с гробницы.
     Все еще чувствуя колебания полей, из которых лишь два  были  известны
людям, да и то чисто информативно - магическое и псиполе, - Никита облетел
гроб Святогора, как бы прощаясь с  богатырем,  а  также  с  Добрагастом  и
Вихорко Милонегом, и направил  вертолет  на  север.  Ночь  они  провели  в
машине, отдыхая по очереди, а ранним утром, как только  вспыхнули  золотом
вершины гор на востоке, стартовали.
     Через полчаса полета они начали встречать отставшие  отряды  существ,
служивших силам  зла  на  Олирне:  кентавров-звероловов,  ушастых  упырей,
мороков, многоруков, трех- и двуглавых змей, одноглазых неплахов, косматых
переплутов.  Называл  тварей  Рогдай,  показывая  вниз   кончиком   копья,
остальные молчали. Не то чтобы в кабине царило уныние, ной веселого  в  их
победе  было  мало.  Все  понимали,  что  грядет  новая   Битва,   несущая
неисчислимые  жертвы  и  беды,  и  шанса   предотвратить   ее   почти   не
существовало.
     - Сколько же у вас скопилось недобитой нечисти! - вырвалось у Такэды,
провожавшего глазами огненно-рыжего полевика, за которым в траве оставался
черный след. -  Вероятно,  здесь  и  произошла  главная  битва  Семерых  с
воинством Люцифера?
     Мстиша покачал головой, откинул назад волосы со лба.
     - Все битвы на поверхности планет - лишь отголоски настоящей  Большой
Войны, которую и войной-то можно назвать лишь условно, поскольку она  была
войной физических  законов,  а  не  армий.  Хотя  в  результате  оказались
свернутыми в сверхплотные коконы сотни вселенных-хронов. Наверное, и у вас
на родине из-за просачивания Хаоса происходили  резонансные  битвы  -  это
Войны Семерых с Синклитом Четырех и самим Люцифером.
     - Может быть, Куликовская? - подумав, ответил Такэда.  -  Или  Вторая
Мировая война? Последняя была особой жестокости, но о  просачивании  Хаоса
здесь говорить не приходится, причина была весьма прозаической  -  передел
мира и борьба за власть.
     - А кто сказал, что  Хаос  просачивается  только  в  виде  физических
субстанций, материальных полей,  аннигиляционных  процессов  и  чудовищных
порождений  зла?  Психическое  вырождение,  рост  числа  болезней   и   их
смертоносности, генетических отклонений, ведущих к физическому  вырождению
- вот далеко не полный перечень примеров просачивания Хаоса в Миры  Веера.
И процесс этот оружием  остановить  невозможно.  Следующие  Семеро  должны
копать глубже.
     - А ты... вы? - повернул голову к Мстише Никита. - Могу я считать вас
одним из Семерых?
     - Меня - нет, - ответил, блеснув улыбкой, князь, - Яросвета - да!
     Вертолет рыскнул, но  не  из-за  потери  управления  пилотом:  Никита
почуял выстрел террострелка и успел отвернуть машину  в  сторону;  длинная
черная стрела унеслась в небо так высоко, что пропала из глаз.
     - Хорошая реакция. Посланник! - похвалил Мстиша.
     - Наши! - вскричал Рогдай, тыча в пол кабины ножнами меча.
     Среди   скал   начинавшегося   плоскогорья   Оряк   ползла    толстая
серо-стальная змея отряда всадников - дружина Мстиши.
     Через  несколько  минут  их   обнимал   князь   Могута   и   радостно
приветствовали дружинники, примолкшие после сообщения о гибели  Добрагаста
и волхва.
     В течение получаса был разбит лагерь, поднялись шатры  для  князей  и
гостей, загорелись костры, и кравчие начали готовить завтрак.
     Никита постоянно чувствовал присутствие меча: то как огромного  кота,
свернувшегося и спрятавшего когти, то  как  слиток  раскаленного  металла,
готового прожечь ножны и землю до самой преисподней, то  как  настороженно
вглядывающегося в хозяина пса, а то и  как  молчаливого  товарища.  Финист
привыкал к нему, изучая со своей стороны,  наполняя  душу  уверенностью  и
силой. Но хотя возможности его превосходили  человеческое  воображение,  а
сам он, едва вынутый из ножен, заметно прогибал пространство-время,  влияя
одновременно на  психику,  скрытая  мощь  меча  не  создавала  впечатление
злобной угрозы. Он предупреждал.
     Прежде всего предупреждал  убийц,  подонков,  циников,  предателей  и
лицемеров. Вынимать его из ножен по пустякам не  стоило,  Никита  это  уже
понял.
     - Пошли умываться, - позвал его Такэда, - здесь  неподалеку  ручей  с
чистой водой.
     На берегу ручья они встретили  Мстишу,  вытиравшегося  после  купания
длинным полотенцем. Князь был широк в кости, поджар и  мускулист.  Видимо,
привык держать себя в  форме.  Его  доспехи  сторожили  двое  дружинников,
третий - Рогдай, купался неподалеку.
     - Потренируемся, Никите? - окликнул он Сухова.
     Тот подумал и согласился. Раздевшись догола, как и Рогдай., взял меч,
но не свой, а Такэды, и полчаса рубился с молодым воином,  изучая  приемы,
которых еще не знал. Затем оба  сошлись  в  рукопашной,  где  Рогдай  явно
уступал своему противнику в силе  и  знании  систем  борьбы.  Искупавшийся
Такэда,  Мстишаи  дружинники  с  удовольствием  наблюдали   за   баталией,
перекидываясь репликами, но князь вдруг не выдержал и вмешался в поединок,
заменив выдохшегося Рогдая.
     Противником он оказался посерьезнее, знавшим кулачный  бой  и  многие
приемы русского стиля, да и силушкой господь его  не  обидел,  но  все  же
Сухов превосходил его почти по всем параметрам  и  закончил  бой,  сбросив
князя в глубокий бочаг у противоположного берега ручья.
     - Ну, Никите Будимирыч, ты велик!  -  сказал  Мстиша  с  восхищением,
вынырнув на поверхность. - Исполать воину! Меня по ею пору никто не ронял.
Знал я, конечно, что Посланник должен быть мастером  всех  видов  воинских
искусств, но к себе его мастерство не примеривал.
     Бойцы еще раз искупались, вытерлись насухо и оделись.
     - Итак, куда теперь? - Мстиша расчесал мокрые волосы красивым гребнем
из полупрозрачного зеленого,  с  желтыми  светящимися  прожилками,  камня,
перехватил взгляд Никиты. - Нравится? Камнереза  Данилы  работа.  -  Князь
хитро подмигнул. - Возьми, дарю!
     Сухов принял подарок: от гребня исходило удивительное тепло.
     Вспомнил заколку для волос, которую  ему  подарила  Тааль,  но  между
обоими подарками существовала большая разница, такая же, наверное,  как  и
между демоном-хаббардианкой и магом  Семерки.  Сухов  спрятал  гребень  на
груди  и  вдруг  почувствовал   беззвучный   толчок   в   сердце.   Замер,
прислушиваясь к себе, а  потом  к  миру  вокруг.  Мстиша  метнул  на  него
потемневший взгляд.
     - Что-то улышал, Никите?
     Сухов глянул на индикатор: камень перстня весь светился оранжевым,  а
внутри него пульсировала, как  зрачок  чьего-то  недоброго  глаза,  черная
окружность.
     - Похоже, у нас гости... кто-то вышел из темпорала.
     Князь тоже  посмотрел  на  перстень  эрцхаора  на  пальце  землянина,
стремительно подошел к ручью, наклонился и звонко шлепнул ладонью по воде.
Через несколько секунд из воды вынырнула чья-то усатая морда: сом не  сом,
тюлень не тюлень, - полурыба, полузверь. О чем он разговаривал  с  князем,
осталось неизвестным, Сухов смог только  поймать  эхо  их  ультразвукового
обмена. Затем голова рыбы-зверя без всплеска ушла под воду, князь вернулся
озабоченный.
     - Завтрак и отдых отменяются. Ты прав, Никите, в болотах Мировой Язвы
началось какое-то движение. А это означает, что...
     - Что нас запеленговали, - закончил ,Такэда. - У темпорала  наверняка
будет ждать засада "чекистов", которых вызвал Праселк.
     Никита задумался. Навалилось ощущение  безнадежности,  неуверенности,
обреченности, появилось желание бежать,  куда  глаза  глядят,  спрятаться,
забиться в щель или на дно морское и не выходить... и  тут  же  негативные
эмоции схлынули, вызвав огромное облегчение: диморфант включил  пси-защиту
хозяина.  Сухов  поднял  голову.  Мстиша  смотрел  на  него   изучающе   и
вопросительно.
     - Мне бы коня... - проговорил Никита тихо,  хотел  пояснить,  что  он
имеет в виду, но его поняли.
     - Меч нужен по воину, - кивнул  Мстиша,  -  конь  -  по  всаднику.  К
сожалению, таких коней на моих конюшнях нет.
     - Вы о чем? - озадачился Такэда, спрашивая сразу обоих..
     - Мне  нужен  конь  или  любое  другое  транспортное   средство,   не
привязанное к темпоралу, - ответил Никита. - Он помолчал. - Это жругр.
     - Только жругра нам не хватает! - Такэда впал в состояние каталепсии.
     - Жругр? - переспросил князь. - Что это такое? Может  быть,  я  знаю?
Расскажите.
     Сухов дал справку, поглядывая на эрцхаор. Перстень пылал и "кусался",
предупреждая о  вторжении  в  хрон  чужого  носителя  магиполя  гигантской
концентрации.
     - Нет, в пределах Олирны и вообще на планете таких тварей я не видел,
- твердо заявил Мстиша. - Но не переоцениваешь ли ты свои силы, Посланник?
     - Не знаю, - признался со  вздохом  Никита.  -  Но  не  вижу  другого
выхода. Пока я привязан к лестнице Шаданакара, риск попасть в засаду будет
увеличиваться день ото дня, а, чтобы собрать Семерых,  мне  нужна  свобода
передвижения из хрона в хрон.
     Мстиша не переспросил, что  такое  лестница  Шаданакара,  подтверждая
этим свою причастность к знаниям Яросвета.
     - Что ж, если без темпорала не обойтись, идем  к  нему.  Единственный
вопрос - каким путем? По земле, по воде, по воздуху?
     Словно в ответ над головой  раздался  орлий  клекот.  Схватившись  за
оружие, все трое посмотрели  вверх.  Над  ними  кружила  давешняя  рогатая
птица, которая спасла их от военного вертолета. Она вытянула длинную лапу,
словно показывая что-то за горизонтом, взмахн