, сохранили жизнь, вопреки твоему
ожиданию;  ты получил от них все необходимое,  чтобы выжить.  Когда ты
предполагаешь плохое и получаешь вместо этого хорошее, возникает опре-
деленный эмоциональный эффект,  даже когда подлинные мотивы такого по-
ведения тебе неизвестны. Ты понимаешь, о чем я говорю?

        - Да,  сэр. Я думал об этом. Возможно, ваши подозрения обосно-
ванны.

        - И именно это ты собираешься узнать?

        - Это, и многое другое.

        Они достигли двери в апартаменты Ставроса. Ставрос открыл ее с
пульта,  заехал внутрь и,  развернув тележку,  посмотрел на стоящего в
дверном  проеме  Дункана.  В  дальнем углу комнаты застыл,  увидев их,
удивленный юноша - Эванс. Дункан смотрел на того, на ком была сосредо-
точена вся его ожесточенная ревность:  спокойный,  не слишком приятный
юноша.

        - Тебе стоит денек повременить,- сказал Ставрос Дункану.-  По-
будь в Номе.  Я приготовлю приказ о твоем переводе на "Флауэр"; к тому
же,  это поубавит эмоции тамошних штатских. Я пошлю тебе его копию. И,
думаю,  ты  понимаешь:  мне  не нужен еще один возмутитель спокойствия
среди ученых "Флауэра";  они очень не любят  военных.  Будь  тактичен.
Тогда ты сможешь добиться от них куда большего.

        - Да,  сэр.- Дункан почти дрожал от волнения:  он получил все,
что хотел, почти все.- И доступ к самим мри‡

        - Нет. Нет еще. Нет еще. Иди. Дай мне время.

        Дункан попытался как-то поблагодарить старика.  Но это  ему  и
прежде  не  всегда удавалось.  В конце концов он что-то пробормотал и,
неловко повернувшись, ушел.

        - Сэр?

        Ставрос развернул тележку,  вспомнив, что к своему возвращению
заказал обед.  Он взял у Эванса чашку бульона, с недовольным видом от-
казавшись от посторонней помощи.  По мере того,  как его тело обретало
былую подвижность и он мог обходиться без посторонней помощи,  к Став-
росу возвращалось прежнее высокомерие.  Сам  Ставрос  считал  причиной
своего недовольства все еще непослушные мускулы, и Эванс сейчас просто
подвернулся под руку. Он ворчливо поблагодарил помощника.

        - Всю информацию о мри,- приказал он Эвансу.- И о Стэне Дунка-
не.

        Эванс бросился  выполнять приказ.  Ставрос сидел и прихлебывал
бульон,  наслаждаясь приготовленной землянами пищей,  где даже  специй
было столько и таких,  к чему привыкли земляне. После долгого пребыва-
ния под опекой регулов это была настоящая роскошь,  но вскоре  Ставрос
забыл о чашке в своей руке.

        Он вдруг понял, что потерял Дункана.

        Ставросу очень его не хватало,  и сейчас,  отпуская Стэна,  он
по-прежнему считал,  что тот слишком устал.  ПлаР, его телохранитель в
ливрее слуги,  которого выдернули из понемногу останавливающейся воен-
ной мясорубки,  чтобы заставить ходить на задних лапках перед диплома-
том. Дункан был еще молод, если можно когда-нибудь снова назвать моло-
дым человека, видевшего сражение на Элаге-Хэйвене. Выдающиеся умствен-
ные способности, если верить записям, о которых Дункан, вполне возмож-
но,  никогда не подозревал: еще один из молодых людей, чьи судьбы изу-
родовала война, прежде чем они узнали, кем могли бы стать. Дункана на-
учили воспринимать только приказы планетарной разведки:  офицеры этого
подразделения  работали в одиночку и не привыкли к секретным стратеги-
ческим планам.  Обычно им давались только небольшие цели и  приказыва-
лось выполнить это: все остальное их не касалось. Любой ПлаР мог прис-
пособиться к чуждому окружению, выжить и вести боевые действия на тер-
ритории врага.

        Ставрос сам отправил ПлаРа изучать Кесрит.

        И Кесрит едва не убила Дункана.  Горнило пустыни изменило даже
его внешность. Там, в пустыне, Стэн оставил что-то от прежнего Дункана
- свою молодость,  или, быть может, человечность. Теперь остались лишь
шрамы;  под иссушающим солнцем он носил вуаль мри, и половина его лица
загорела;  выжженные  вокруг  глаз морщины,  от которых взгляд казался
пронзительным и чужим. Дункан вернулся с больными от разреженного воз-
духа и едкой пыли легкими:  у него появилась одышка; ставшее вдруг для
своего хозяина неожиданно большим тело пригибалось книзу; странная ос-
торожная походка, словно он не доверял почве под ногами. Дни в лазаре-
те,  весь арсенал современного оборудования, имеющийся на борту кораб-
ля-разведчика,  вылечили тело Дункана,  но осталась навечно рана в его
душе, придававшая молодому ПлаРу вид фанатика.

        Бай регулов не зря считал Стэна Дункана врагом.  Регулы  каза-
лись куда менее опасными,  чем мри.  А Дункан ненавидел. И Дункан знал
регулов лучше, чем любой из землян, кроме, разве что, самого Ставроса:
ведь  они  вдвоем были первыми из землян,  кто жил среди регулов.  Они
должны были первыми преодолеть этот барьер,  чтобы здесь,  на  Кесрит,
установить нормальные отношения между регулами и человечеством.

        И больше  всего  Дункан  ненавидел  бая Хулага Алань-ни.  Ведь
именно Хулаг сделал то,  в чем его обвинял Дункан: уничтожил расу мри,
своих наемников,  которые по приказу регулов истребляли разумные расы.
Отчаянный страх и алчность, которые странным образом переплелись между
собой,  были тому причиной. Но теперь, испугавшись опалы и рассчитывая
получить солидный куш от землян,  бай Хулаг засуетился. Он оказался на
мели на планете, которую собирался ограбить, среди землян, которых на-
деялся обмануть и опозорить.  Поэтому бай Хулаг сделался сговорчивым и
полезным.

        Мало кто мог,  как Дункан,  произнеся ~регул~, постичь мысли и
поступки этого создания, принадлежащего к какому-либо из родов. Регулы
представляли  собой странный симбиоз торговцев и ученых,  но каждый их
род,  сплоченный родством и торговыми интересами, чаще всего был таким
же независимым,  как отдельная нация. Хулаг был из рода Аланей, а Ала-
ни,  новая сила на политической арене регулов,  прекратили войну.  Те,
кто  нанял  мри для войны с землянами,  были из рода Хольнов,  главных
конкурентов и врагов Аланей.

        Род Хольнов вынужден был сдать Кесрит в конце войны;  и в том,
кто  будет  передавать планету землянам,  Хольны проиграли Аланям.  Но
Хольны сумели отомстить:  они  улетели,  ничего  не  рассказав  Хулагу
Алань-ни о планете Кесрит и о живущих на ней мри. Погода переменилась;
Хулаг, безнадежно опаздывая с эвакуацией и вывозом ценностей с Кесрит,
со дня на день ожидая прибытия землян,  запаниковал.  Именно тогда,  в
панике,  стараясь избежать гнева новых хозяев планеты,  Хулаг совершил
убийство.

        Возможно, истребив  таким  образом  расу  мри,  бай Хулаг спас
жизнь прибывающим землянам - всем,  кто летел на "Сабере" и "Флауэре",
"Фоксе"  и "Ганнибале".  Возможно,  человечеству следовало с виноватым
видом поблагодарить бая Хулага за эту чистку: ведь теперь землянам уже
никто не будет угрожать.

        Дункан, веривший  в  абсолютную справедливость,  не мог согла-
ситься с этим;  но истина заключалась в том, что род Аланей и его пра-
витель,  Хулаг,  были с любой точки зрения полезны для Кесрит, главным
образом из-за своей зависимости от землян и жгучей  ненависти  к  роду
Хольнов,  который поставил их в такое незавидное положение. Для Дунка-
на,  как и для мри, существовало лишь черное и белое, справедливость и
несправедливость. Объяснить Дункану, что род Аланей необходимо поддер-
живать,  усиливать и натравлять на Хольнов,  было невозможно:  слишком
долгий процесс и слишком нереальный для ПлаРа.

        Кроме того, это Хольны наняли мри, и Хольны всегда правили ими
- и теперь необходимо было завершить начатое Хулагом на  Кесрит:  всех
оставшихся мри следовало уничтожить, проследив, чтобы Хольны не сохра-
нили где-нибудь уцелевшие остатки этих безжалостных и искусных  убийц,
к которым Дункан так хорошо относился. Регулы без мри ни физически, ни
органически воевать не могли.  С мри регулы были способны на все. Если
кто-нибудь  из мри выжил,  они наверняка не питают особой любви к роду
Аланей - за то,  что Хулаг сделал с их расой.  И если мри сами  начнут
воевать‡ Что ж, призрак этой войны уже навис и над родом Аланей, и над
человечеством.

        Суп скис во рту Ставроса,  пока старик соображал, какие меры в
конце  концов  придется  принять в отношении двоих уцелевших мри,  мри
Дункана.  Дункан был человеком твердых убеждений, прямым и бесхитрост-
ным.  И Ставрос не хотел разрушать в ПлаРе то, что делало юношу однов-
ременно ценным советником и надежным агентом.

        Он любил Дункана как сына.

        Поступи Ставрос так с одним из своих сыновей, он чувствовал бы
куда меньшие угрызения совести.





2


        Приказ вышел вечером.  Ужиная в одиночестве в своей комнате  в
Номе,  за  столом,  заваленным  всевозможными бумагами по его работе и
кропотливо собираемыми материалами, Дункан читал и перечитывал фотоко-
пию.

        ~Связной по  особым  поручениям~  -  таково  было название его
должности,  которое Ставрос выбрал,  чтобы облегчить его  вхождение  в
сплоченную команду "Флауэра". Приказ, по существу, причислял Дункана к
гражданскому персоналу губернатора, а не к военным, о которых постоян-
но напоминали сеансы связи со станцией,  и Дункан оценил это разграни-
чение:  теперь ученые "Флауэра" не будут стараться  избегать  его.  На
время проведения исследований Дункан получал некоторые полномочия,  но
не мог распоряжаться артефактами,  информацией или людьми: он лишь са-
мостоятельно выбирал направление исследований.  Здесь вступала в дейс-
твие часть приказа,  где говорилось: ~оказать полнейшее сотрудничество
в  продолжении его исследований‡~ Дункан в который раз читал этот зак-
лючительный параграф,  не находя в нем никаких оговорок,  и изумлялся,
что все это написал Ставрос.

        Он начал искать причину и не нашел ее.

        В течение часа прибыл пакет документов - не кассета с пленкой,
которую можно было получить в Номе - и это мог  сделать  любой  регул.
Эти  материалы  земляне передавали только друг другу.  Отметив это про
себя,  Дункан устроился поудобнее,  примостив на коленях несколько па-
пок,  битком набитых информацией.  Похоже, здесь собрали все, что было
известно о пленных-мри.  Дункан читал и перечитывал,  впитывая все,  в
чем мог хотя бы чуть-чуть разобраться.

        Немного погодя  начали  приходить поздравления от разных служб
"Флауэра" - от охраны,  от биологов;  от  доктора  Луиса,  седовласого
главного  хирурга,  который заботился о Дункане,  пока тот находился в
лазарете на борту разведывательного корабля.  Луис очень хорошо  отно-
сился  к  Дункану.  Именно с его молчаливого согласия Стэн каждый день
бывал на "Флауэре",  несмотря на то, что мог бы проходить все эти про-
цедуры в Номе, подальше от мри. Именно Луис сдерживал не в меру рьяных
исследователей; не позволил мри умереть, когда остальные врачи опусти-
ли руки,  считая это невозможным.  Этому человеку Дункан доверял.  Ос-
тальные приветствия были более официальными,  и среди подчеркнуто веж-
ливых слов сквозила холодность.

        Всемогущий ставленник губернатора - таким он внезапно предстал
перед учеными, вторгся в то, что было дорого их сердцам - чужак, ниче-
го  не смыслящий в исследованиях и работах,  ради которых эти штатские
забрались в такую даль, к пограничным мирам. Дункана не удивило их не-
годование.  Им хотелось, чтобы его власть распространялась лишь на из-
менение условий жизни мри,  а вот угрожать другим проектам он не  мог.
Первого  он сам искренне желал;  во втором сомневался,  потому что это
было излишне и неблагоразумно. Ставроса же нельзя было назвать челове-
ком слишком щедрым - губернатор, скорее, ничего не делал просто так.

        Дункана нацеливали  на кого-то или на что-то;  Стэн начал опа-
саться,  что так оно и есть. Он снова понадобился старику и чувствовал
себя  послушным  орудием в новой тайной войне против кого-то из врагов
Ставроса - был ли то регул,  какое-то  состязание  между  штатскими  и
службой  губернатора,  или еще нечто более запутанное,  включающее все
вместе.

        Сейчас, вырвавшись из-под опеки Ставроса,  Дункан вновь  обрел
способность думать. Доверительный тон старика, который подхватывал че-
ловека,  целиком отдавая его в руки Ставроса,  больше не мешал ему,  и
все  же Дункан чувствовал неодолимое желание отбросить свои подозрения
и схватить приманку - ведь старик предлагал ему все,  чего Стэн хотел,
все, что для него имело значение.

        Наваждение: Ставрос позвал его.

        Дункан отозвался и пошел.



        Утром на столе у дежурного по "Флауэру" Дункана поджидало мно-
жество сообщений  от  начальников  подразделений,  которые  хотели  бы
встретиться с ним. Дункан почувствовал беспокойство. Он отложил бумаж-
ные дела и перво-наперво спустился в медицинскую секцию,  думая о мри,
чтобы, как всегда, удостовериться, что с ними все хорошо и им настоль-
ко спокойно, насколько это вообще возможно в подобных условиях - ну и,
главным  образом,  что ни один не в меру рьяный исследователь не решил
напоследок поработать с ними,  прежде чем на любые эксперименты  будет
наложен запрет.

        Но вот  из своей секции Дункана окликнул доктор Луис;  и через
некоторое время Стэн с удивлением обнаружил, что он, забыв о мри, спе-
шит  на конференцию,  на которую собираются представители от различных
отделов "Флауэра".

        Дункан рассердился:  он  ненавидел  подобные  процедуры.   Его
представили собравшимся - прежде его знали как подобного мри,- один из
объектов,  который они исследовали,  накачивая его  транквилизаторами,
когда  Дункан,  едва живой вернулся из пустыни,  где человек выжить не
мог.  Он заставил себя улыбнуться и ответить на приветствия, затем от-
кинулся в кресле и приготовился поскучать,  выслушивая бесконечные пе-
речни данных и взаимные претензии по объектам и  складам.  Он  считал,
что  его умышленно затащили сюда - такова была их мелкая месть Ставро-
су.  Дункан почти ничего не понимал в этих разговорах,  и, кроме того,
ему было просто неинтересно. Он сидел, исподтишка изучая манеры и лица
остальных участников,  прислушиваясь к мелочным перебранкам и  отмечая
про себя врагов и друзей - все это могло в дальнейшем пригодиться.

        Но, снова прислушавшись к разговорам,  он неожиданно заинтере-
совался:  все обсуждали новости от военных,  прибывших на станцию.  По
мере того, как он слушал, эти сведения все более его тревожили. Разве-
дывательный корабль "Фокс" вместе с крейсером "Ганнибал"  и  вспомога-
тельным  кораблем "Сантьяго" вернулись с Гэргайна,  планеты звезды Ли-
тах,  соседки Арайна;  Гэргайн,  с ее лишенными атмосферы лунами, была
богата полезными ископаемыми и едва исследована регулами.  Услышав но-
вости, геологи навострили уши и загудели: часть специалистов "Флауэра"
будет направлена на "Фокс".  Ожидалось перераспределение экипажа в со-
ответствии с новыми задачами;  привлекались некоторые маститые ученые,
занятые в проекте с мри.  Дункан, поняв суть перестановок, встревожил-
ся: в его власти было повлиять на перемещения; наверное, ему следовало
что-то  сказать - по крайней мере,  от него ждали каких-то возражений:
ведь ставленник губернатора должен неплохо разбираться в кадровых воп-
росах. Но Дункан молчал.

        Он сидел нахмурясь, пока нынешнее командование "Флауэра" прес-
покойно улаживало свои дела;  ему было грустно,  он чувствовал себя не
на своем месте:  по крайней мере, ему следовало набросать депешу Став-
росу‡ а он не делал ничего,  слишком поздно осознав, что на его глазах
большинство отделов расформированы.  Может быть, то была их своеобраз-
ная месть за вмешательство губернатора.  Те, кто дорожил своей незави-
симостью от Ставроса, выставили Дункана на посмешище, а остальные даже
не поддержали его.

        Он был чужим среди этих академиков и политиканов.  Он понимал,
каким предстает в их глазах - хаки среди голубого и белого,  ненавист-
ный и смешной солдафон с грубыми руками. Под его сердитое молчание они
покончили  со  своими делами и объявили перерыв.  Некоторые задержива-
лись,  чтобы как ни в чем не бывало перекинуться с ним парой слов;  те
же,  кто отправлялся на "Фокс",  демонстративно направлялись к выходу,
не обращая на него внимания. Он был по-прежнему вежлив со всеми, с го-
речью сознавая, что все еще не знает, кто здесь друг, а кто враг. Дун-
кан был сама обходительность - о,  Ставрос научил его улыбаться, когда
хотелось плакать!

        Но уже собравшись уходить, он вдруг почувствовал, что Луис по-
ложил руку ему на плечо,  а в обращенной к нему улыбке ксенолога  Боаз
есть нечто большее,  чем случайный интерес. Боаз была полной женщиной;
голову ее венчала корона из пепельно-серых кос,  а в речи чувствовался
акцент уроженки Хэйвена.

        - Ставрос  сказал,  что вы упоминали гробницу мри,- заговорила
Боаз.

        Дункан взглянул на них.  Глава медперсонала и небольшого роста
полная  женщина,  отдел  которой распоряжался всем имуществом мри - от
этих двоих уже давно зависела жизнь Ньюна и  Мелеин.  Страсть  ученого
светилась в глазах Боаз. Ее маленький отдел, по существу, остался нет-
ронутым и мог продолжать работу, а вот среди биомедиков Луиса переста-
новки повыбили немало признанных авторитетов:  недовольные ученые мужи
под предлогом разработки методик для будущих разведывательных  полетов
предпочли более комфортабельное существование на станции.

        Оставшись на  "Флауэре",  Боаз  и  Луис  оказались  чуть ли не
единственными старейшинами среди поредевшего экипажа разведывательного
корабля.

        И Луис был доволен выбором Боаз.  Дункан внимательно посмотрел
в лицо врача, снова перевел взгляд на женщину.

        - Я действительно побывал  там,-  осторожно  признал  он.-  Не
знаю, правда, удастся ли отыскать его снова.

        - Давайте поговорим в моем кабинете,- предложила Боаз.



        - ПлаР Дункан,- снова послышался голос адъютанта.- Вас ожидают
у шлюза.

        Самолет ждал.  Подождет. Дункан надавил клавишу на панели ком-
муникатора и наклонился к микрофону.

        - Здесь Дункан. Сообщите им, что я подойду через несколько ми-
нут.

        Теперь, когда Луис выдал ему официальное разрешение, он напра-
вился  в охраняемую секцию лазарета.  Ярко-красный значок позволял ему
запросто посещать любые отсеки корабля, кроме оборудованных голосовыми
замками.  И теперь,  когда перед ним мгновенно распахивались двери, он
испытывал странное удовольствие от заискивающих взглядов охраны.

        И когда он вошел в комнату Ньюна,  охранник снаружи повернулся
к нему спиной: не часто Дункан мог наслаждаться подобным уединением.

        Он коснулся мри, наклонился и позвал его, все еще лелея надеж-
ду, что в самый последний момент у него будет возможность сделать иной
выбор.  Он снова получил довольно влиятельный пост; вернул столь необ-
ходимую благосклонность; избежал всех уготовленных ему хитрых ловушек;
но когда он смотрел на худое,  открытое лицо мри,  никакого триумфа не
ощущалось.

        Как ему хотелось,  чтобы Ньюну разрешили закрывать лицо;  мри,
скромные,  гордые люди жили,  скрываясь за вуалями. Проведя с Дунканом
нескольких дней, Ньюн в конце концов почувствовал себя достаточно сво-
бодно,  чтобы открыть ему свое лицо и начать говорить с землянином как
равный с равным.

        ~Для нас нет иного пути~,- сказал  ему  Ньюн,  отказываясь  от
предложенной помощи: тогда мри еще мог выбирать. ~- Мы снова возродим-
ся, как и прежде, или падем. Мы - мри; и это гораздо большее, чем наз-
вание расы,  Дункан.  Это древний, древний путь. Это наш путь. И мы не
изменимся~.

        Теперь они уже почти не выбирали.

        Дункан с горечью подумал,  что лишь тот,  кому они верили, мог
предать их с такой тщательностью. Теперь он уже не сомневался, что они
выживут - и за их свободу снова придется платить. И он - еще одно пре-
дательство - был готов выложить и то,  что мри считали святыням