,
обрамленное седыми волосами и такой же бородой, а торс мускулистый, как у
молодого.

Спутник его отличался довольно плотным сложением, а длиннополое платье его
было шито золотом. На черной гриве его каким-то чудом держался тонкий
венец, борода завивалась мелкими колечками. Чернобородый подпирался тяжелым
посохом и шел босиком, перебросив связанные сапоги через плечо. Никакого
оружия у незнакомцев, кажется, не было.

- Мир по дороге! - воскликнул Жихарь и убрал меч в ножны.

- Привет вам, достойные сэры, - сказал Принц.

- Шалом! - откликнулся чернобородый. - Куда собрались?

- Бредем туда, не знаем куда, - честно признался Жихарь.

- Радуйся, юноша, молодости своей, - сказал человек. - И в дни юности твоей
да будет сердцу благо, и ходи по путям, куда влечет тебя сердце...

- Примерно туда и стремимся, - кивнул Жихарь.

- Путники, кто вы, откуда и как ваше имя? - строго прогудел полуконь. -
Ложью язык ваш правдивый да не осквернится!

- Это греческий кентаврос, - пояснил человек. - Он всегда так говорит, так
что не удивляйтесь.

- Врать нам незачем, - сказал Жихарь. - А по молодости лет мы первые
назвать себя должны, это он правильно заметил. Я Жихарь, был ратником в
Многоборье...

- Я же зовусь Безымянным Принцем, - сказал Безымянный Принц, - и прошу не
счесть эту скрытность за оскорбление.

- Кентавроса в здешних местах именуют Китоврас, - сказал чернобородый. - А
я всего лишь смиренный царь Соломон.

- Цари пешком не ходят! - хмыкнул Жихарь. - То есть ходят, но только разве
по нужде...

- Поставлена глупость на высокие посты, - сказал царь Соломон и похлопал
Китовраса по крупу, - а достойные внизу пребывают. Видел я рабов на конях и
князей, шагающих пешком, как рабы!

- Хорошо сказано, - вздохнул Жихарь. - Сколько я в жизни начальства ни
видел - дурак на дураке. Вот и мы на своих на двоих...

- Позвольте, - вмешался Принц. - Неужели вы тот самый царь Соломон? Можно
ли в это поверить?

- Можно, - разрешил царь. - Меня трудно с кем-нибудь спутать. Про меня так
и говорят: "Подобного тебе не было прежде тебя и после тебя не восстанет".
Ой, многих людей назовут потом Соломонами, но ни один из них не станет
царем...

- Отчего же, сэр царь, идете вы не только пешком, но и без обуви? -
почтительно спросил Принц.

- Для уничижения, - ответил Соломон. - Смиряю гордыню. Однако разговоры
разговорами, а надо двигаться, иначе будем ночевать под звездами... А если
вам все равно, куда идти, тогда пойдемте с нами прямо в Иерусалим!

- А Полуденная Роса в ваших краях имеется? - спросил Жихарь.

- Вот он, - указал царь Соломон на Китовраса, - утверждает, что у них в
Элладе есть буквально все. Так я вам скажу, что это наоборот. Горькое вино
со смолой и маслины. Наша же земля течет молоком и медом...

- Я про Полуденную Росу, - не уступал Жихарь.

- Полуденная, шмуденная, - проворчал царь. - Зачем она тебе, безумный
юноша? Не расточай дни свои на поиски ее, и благо тебе будет... Ибо многие
к ней устремлялись, но ни один не нашел. Вот есть у нас медвяная роса, есть
мучнистая - от нее садовники стоном стонут...

- Мне бы Полуденную, - тосковал богатырь.

- А про твою Полуденную скажу так: живой собаке лучше, чем мертвому льву...

- Сэр царь, мой друг и побратим сэр Джихар связан неким обетом, который
принял на себя и я, хотя и не постигаю его целей, - сказал Принц. - Кроме
того, я не совсем понял, - нахмурился он, - кого именно из нас вы
отождествляете с собакой...

- Пока что вы вполне живые львы, - успокоил его царь. - Но на избранном
вами поприще очень скоро сделаетесь мертвые. Ай, такие приличные молодые
люди - зачем вам какая-то Полуденная Роса? И Самсон во всей силе своей не
смог бы ее добыть.

- Значит, есть она все-таки? - настаивал Жихарь.

- Немножко есть, - признался царь Соломон. - О ней написано в древних
книгах.

- Вот и хорошо, - сказал Жихарь. - Ты, премудрый царь, покажи нам дорогу к
ней, а мы будем охранять вас от лихих людей.

Царь пожал плечами.

- До сих пор мы с Китоврасом обходились своими силами, - сказал он и ловко
подбросил и поймал заостренный снизу посох. - Но в компании веселее. Как
это я говорю: и нитка, втрое скрученная, не скоро порвется.

Так и зашагали: впереди Принц и Китоврас, позади Жихарь и царь Соломон,
чтобы в каждой паре был человек при оружии. Принц и полуконь толковали в
основном о лошадях и понятиях чести, которые у кентавроса оказались тоже
весьма своеобразными, не хуже странного слога.

Жихарь и царь толковали решительно обо всем, поскольку богатырь желал все
знать, а Соломон уже здорово преуспел в этом деле и утверждал, что в многой
мудрости много печали, так что не стоит Жихарю стараться. Потихоньку
богатырь давай выпытывать, отчего и почему царя с Китоврасом занесло в
такие далекие края. Соломон сперва уклонялся от прямых ответов, а потом
махнул рукой (все равно уже слухи пошли во всему миру) и рассказал.

Соломон затеял построить у себя в Иерусалиме храм, равного которому не было
бы нигде и никогда. Задача сама по себе трудная, но и того царю показалось
мало: он поклялся, что воздвигнет храм, не прибегая к помощи железа. Ладно,
кедровые балки можно обработать и бронзовым теслом, а вот вырубать и
обтесывать каменные блоки стало нечем. Тогда и выписал он из Эллады
Китовраса, славного чародейным искусством. Сговорились насчет оплаты, и
полуконь вручил царю особого червяка, который умел прогрызать твердый
гранит и мог точить его круглые сутки без всякой кормежки, потому что он
как раз этим самым камнем и питался.

Камнеед оказался работящим и смышленым, строительство шло к завершению, и
Китоврас потребовал положенную мзду. Соломонова казна к тому времени сильно
поистощилась, царь начал придираться к мелочам и всячески оттягивать
расчет. Дело в конце концов дошло до рукоприкладства, и разгневанный
кентаврос так наподдал венценосному заказчику копытом, что царь улетел на
самый край света.

Чтобы не произошло безвластия и смуты, Китоврас принял облик премудрого
царя и начал, как уж мог, править. Подданных очень тревожила новая манера
владыки изъясняться, да и в судебных делах он стал допускать подозрительную
нерасторопность, а ведь как раз судом своим и славился Соломон. И с
особенным ужасом пожилой полуконь узнал, что под его начало вместе с
престолом перешел и царский гарем, насчитывающий в своих прекрасных рядах
семьсот жен и триста наложниц...

- Сил недостанет на то ни человечьих, ни конских! - обернулся Китоврас; он,
оказывается, не забывал прислушиваться к разговорам сзади. - Справиться с
ними не смог и тучегонитель Кронион! Жен семиста ему мало, давай еще
триста наложниц!

- А верно, Соломон Давидыч, ведь многовато, - сказал Жихарь. - Мы вот с
Принцем от левой дороги отказались, чтобы до срока в хомут не залезть...

- Он же дорогу избрал, на которой сулили женитьбу, - снова вмешался
Китоврас, - так говоря про меня: мол, кому и кобыла невеста!

Царь расхохотался над своей пошлой шуткой.

- Э, семьсот жен, - сказал он. - Если вокруг тебя столько племен и народов,
то лучше всего жениться на дочерях владык и вождей, чтобы сохранить мир.
Шалом! - Он многозначительно поднял палец. - Когда идет война, невозможно
построить не только храм, а даже маленькое отхожее место.

- Мир - дело благое, сэр Соломон, хотя и весьма прискорбное для воина, -
обернулся Принц. - Но все-таки триста наложниц...

- А триста наложниц, - снова поднял царь палец, - это чтобы выводить на
чистую воду всяких там самозванцев! - и указал на Китовраса.

Расчет хитрого царя оправдался: полуконь очень скоро понял, что от такой
жизни откинешь копыта до срока, и, оставив царство на верных людей,
отправился якобы в паломничество по путям Авраама. На самом же деле он
бросился на розыск улетевшего царя и в конце концов нашел его, как и
рассчитывал, на краю света, где всякая земля кончалась и начиналась
сплошная соленая вода.

Теперь сотрудники-соперники возвращались восвояси. Они вполне бы могли
перенестись в родные края чудесным образом, но царю Соломону заблажило
наказать себя пешим и босым хождением. Китоврас решил сопровождать его до
самого Иерусалима, чтобы не своротил куда-нибудь в сторону. Жихарь сразу
догадался, что владыка израильский избрал такую дальнюю дорогу, мысля
отдохнуть от государственных и гаремных забот.

Тут царь Соломон опустился до низменных потребностей и сказал:

- А если и не дойдем до жилья, все равно не беда: я из этого петушка сделаю
такое, чего ваша мама никогда не приготовит...

Будимир на шлеме захлопал крыльями и заголосил.

- Птицу резать не дам! - второй раз за день заорал Жихарь. - Мог бы и
догадаться, коли премудрый, что петух не простой...

Царь стал извиняться, но Будимир не унимался, кричал и вытягивал шею.

- Да не будет никто тебя есть, - сказал Жихарь.

Но надрывался петух совершенно по другому поводу - впереди и с боков на
дорогу выходили неведомые люди. Они были одеты в лохматые шкуры, вооружены
короткими копьями и длинными ножами.

- К бою! - рявкнул Жихарь. Царь Соломон заозирался, Китоврас забил
копытами, Принц мгновенно достал из-за спины меч.

Без долгих слов один из лохматых метнул копье в кентавроса, видно, посчитал
его самым главным или самым опасным. Царь Соломон крутанул посохом и отбил
копье далеко в сторону.

"Ушлый какой!" - успел подумать Жихарь, а больше ничего не думал, потому
что в схватке не думают и надеются только на выучку. Меч показался ему
слишком легким, и рука сама ухватила кистень. Несколько копий бесполезно
ударили в Принца. Жихаревой голове стало легко - Будимир слетел и принял
самое деятельное участие в бою. Колючее ядро кистеня загудело и мягко вошло
в незащищенную голову врага. Остальные отпрянули и попали прямиком под удар
задних ног Китовраса. Там им тоже пришлось тяжело. Засвистел меч
Безымянного Принца.

- Живых не отпускать - других приведут! - скомандовал Жихарь. На него
бросился самый дюжий из лохматых, вмиг замахнулся и крепко ухватил за
плечи. Шар кистеня ударил его по хребту, и смертельный захват ослаб.
Жихарь, не глядя, сразу отмахнул вбок, откуда подал голос Будимир, и
угадал: сбоку к нему подбирался один с ножом. Больно ударило в плечо, но
кольчуга не подвела.

Тут под ноги Жихарю прикатилась чья-то голова, и он чуть не споткнулся. В
руках у Китовраса оказалась нагайка, он ловко хлестал разбойников по
глазам. По этой же части промышлял и Будимир, от него так и пыхало жаром,
искры летели во все стороны, поганью шкуры затлели. Это испугало
нападавших, вышла мимолетная передышка. Жихарь увидел, что царь Соломон
совершенно спокойно беседует с четырьмя лохматыми, тычет посохом в небо и в
землю, а они внимательно слушают. Но тут ему стало не до царя, набежали еще
трое, пришлось взять в левую руку меч. Смертельный прием Беломора
действовал безотказно.

- Бить в спину дурно, сэр негодяй! - возмутился кем-то Принц. - Ваша рука
недостойна держать оружие! Долой ее!

Внезапно биться стало не с кем. Жихарь бросился на выручку царю, но и там
все было кончено: четверо Соломоновых слушателей лежали на земле, попарно
пронзив друг друга копьями.

Глаза у Жихаря сделались навыкате, как у самого премудрого царя.

- А, - пожал плечами Соломон, сын Давидов. - Я им немножко объяснил, что
все в жизни суета и не стоит продлевать бесполезную жизнь в этой юдоли
скорби. В сущности, так оно и есть.

- А целое войско вот так уговорить сможешь? - с надеждой спросил Жихарь.

- Надо попробовать, - отвечал Соломон. Только тут богатырь выдохнул полной
грудью. Китоврас исходил своими труднопонимаемыми проклятиями и просил
перевязать руку и поглядеть, что там с копытом. Будимир потерял несколько
хороших перьев из хвоста. Один рог на шлеме Безымянного Принца угрожающе
согнулся вперед.

- Ну ты молодец, как бык дерешься, - сказал Жихарь. - Брат, хватит тебе без
имени шататься - за свирепость в бою нареку тебя Яр-Тур!

- От всего сердца принимаю в дар это имя, сэр брат, - поклонился Принц
Яр-Тур. - И родной отец не нашел бы для меня имени лучше. С ним я и взойду
на трон.

Царь Соломон достал из складок одежды маленькую деревянную раму, в которую
были заключены костяшки, нанизанные на стальные прутики. Он ходил среди
павших и на каждого откладывал одну костяшку.

- Герои врагов не считают, сэр царь! - мягко заметил Принц.

- Враги счет любят, - возразил премудрый.

- Ничего они больше не любят, - проворчал Жихарь. - По-дурацки напали,
по-дурацки и пали... Будимир!!! - вдруг заорал он. - Не клюй очи - ты не
ворон!

- Семнадцать! - провозгласил царь Соломон.

- Это, должно быть, подляне, они помалу не ходят, - сказал Жихарь. - В этих
лесах, говорят, их видимо-невидимо, а царицу их зовут Хватильда. Они давно
бы весь мир завоевали, да одна у них беда: никак не умеют коней объезжать,
конницу собрать. Мажут волосы медвежьим жиром, а того не понимают, что конь
не терпит медвежьего духа. Теперь надо уходить поскорее, пока не подошли
остальные. Против сотни и нам не выстоять. Надо только поглядеть у них по
сумкам, нет ли еды.

Первым полез по сумкам Будимир и чуть не поплатился: тот, самый дюжий,
оставил в себе малость жизни и схватил петуха за глотку. Выручать птицу
бросились Принц и Соломон. Яр-Тур отсек страшную лапу, а царь вонзил в
грудь врага свой посох. Будимир хрипел и клонил голову набок.

Занялись ранеными. Жихарь оторвал от подола рубахи ленту, царь достал из
переметной сумы Китовраса целебную мазь, перевязали полуконю руку. Остатком
ленты Жихарь обмотал шею Будимира. Петуха кентаврос бережно посадил себе на
спину и предложил спутникам переложить на него часть груза. Соломон хотел
было пристроить туда и свои сапоги, но Китоврас запротестовал: уничижаться
так уничижаться.

- Давайте-ка, господа дружина, бегом, - сказал Жихарь. Его все как-то
незаметно признали старшим. - Лучше нам с себя семь потов согнать, чем
попасть подлянам в лапы.

- Ваши подляне, насколько я понимаю, все-таки люди, - откликнулся Яр-Тур. -
Но поглядите внимательней на наших покойных противников! Пересчитайте хотя
бы у них пальцы! Загляните им в глаза - если только можно это назвать
глазами!

Царь Соломон охотно извлек свое счетное устройство, только Жихарь запретил
тратить время. Солнце клонилось на закат. Бежали легким бегом, а Китоврас
при этом подбадривал самого себя нагайкой: видно, конская его половина была
себе на уме.

- А вы заметили, сэр брат, - сказал на бегу Яр-Тур, - что из них не вытекло
ни капли крови?

По спине богатыря забегали мурашки, и он прибавил ходу.

...Ночевать пришлось все-таки не под крышей - места были не только нежилые,
а какие-то запустошенные. Путники сошли с дороги и обосновались на поляне,
надежно закрытой со всех сторон кустами. Достали скудные припасы, пустили
по кругу флягу с остатками вина - есть захотелось еще сильнее.

- Сэр царь Соломон, - сказал Принц. - Правда ли, что искать вашего
правосудия приходят не только люди, но также звери и птицы?

- А куда же еще им прикажете идти? - удивился царь.

- В таком случае, не могли бы вы призвать сюда хотя бы парочку зайцев?

- Хорошенькое дело! - возмутился царь. - Вас вызывают на суд и вас же тут
сразу режут и едят... Да и по закону Торы нельзя мне кушать зайчика.

- И костра нельзя разводить, - вмешался Жихарь. - И Будимира чем-нибудь
прикройте - чего он светится!

Сторожить взялся Китоврас: он витиевато объяснил, что его четырехногая
половина может выспаться за двоих. Его кое-как поняли и согласились. Ночь
прошла теплая и короткая. На рассвете петух неуверенно, хрипло, но все же
закричал.

- Тихо ты! - тут же проснулся Жихарь. Вот говорят, что богатырский сон
очень крепкий, а он вовсе даже чуткий.



ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Неспроста же говорят: увидев удивительное - не удивляйся, и оно перестанет
быть удивительным.

Повествование о том, как три Суя усмирили нечисть


Далеко-далеко впереди Красному Петуху откликнулись его обыкновенные
собратья.

- Немного до жилья не дошли, - сокрушенно сказал Жихарь. - Зато здесь уже
никаких подлян не будет.

Все повеселели, а Будимир, услышав поддержку, вспорхнул на голову
безответному Китоврасу и стал кукарекать в полную силу.

- Сэр царь, - обратился Принц к Соломону, - может быть, ваш знаменитый суд
определит между мной и сэром Джихаром сильнейшего? Хотелось бы выяснить это
до того, как мы окажемся снова среди людей, чтобы каждый из нас мог вести
себя соответственно своему рангу.

- Извольте, - сказал царь Соломон, словно век ждал этого вопроса. - Я так
думаю, тот из вас сильнее, кто сможет дольше пронести меня по дороге.

Китоврас тут заржал по-лошадиному.

- Но почему именно вас, сэр царь?

- А что, вы предпочитаете нести Китовраса?

Жихаря такие условия вполне устраивали. Метнули жребий. Первому выпало
Принцу, меч его и арбалет переложили на кентавроса. Шлем царь Соломон
потребовал оставить, потому что за рога ему будет удобно держаться. Жихарь
вызвался считать шаги и пошел сбоку.

Сидеть на железных плечах было, конечно, жестковато. Одной рукой премудрый
царь ухватился за рог шлема, другую использовал для потрясания посохом.
Китоврас с поклажей и Будимиром поскакал вперед поглядеть, нет ли
опасности.

"Это тебе не на коне красоваться, - думал Жихарь про Яр-Тура. - Тут
выносливость нужна".

Богатырь рассчитывал без труда победить, потому что Принцевы доспехи в
совокупности с рослым и дородным царем составляли вес немалый. Царь ударял
босыми пятками по панцирю, понукал. Но и без того Принц двигался ходко. "Не
расчухал еще", - успокаивал себя Жихарь. Пыль из-под сапог Яр-Тура вилась
столбом.

"Двужильный он, что ли?" - удивлялся богатырь. Царь Соломон затянул песню.
Слова были незнакомые, но боевые. Жихарь понемногу освоился и стал
подпевать:

- Позади земля родная, впереди пески Синая, на груди мой "могеншлом"
наперевес!

Вернулся Китоврас, доложил, что все в порядке, и снова поскакал вперед. Из
смотровой щели в шлеме Принца повалил пар. Пар был горячий, и венценосный
седок подобрал ноги. Уже и богатырь налегке притомился, а Яр-Тур все топал
и топал. Пыхтел он так громко, что других звуков словно бы и не
существовало. Но даже и птицы в лесу стихли, наблюдая состязание.

Наконец, к удовольствию Жихаря, шаги Принца стали реже, а царь на его
плечах подозрительно закачался. Яр-Тур остановился, медленно опустился на
колени и ткнулся рогами в пыль.

Царь перешагнул через его голову, отошел к обочине и вопросительно поглядел
на Жихаря.

- Совсем загнал парня, - торжествующе сказал Жихарь. - Привык там у себя,
понимаешь, на людях ездить...

- Сколько вы насчитали, молодой человек? Жихарь разинул рот.
Вразумительного ответа он не мог дать по двум причинам: во-первых, путал
всегда пятьдесят и шестьдесят, а во-вторых, все равно сбился, отвлекаемый
размышлениями о своей неизбежной победе. Богатырь покраснел, замычал и стал
что-то объяснять исключительно на пальцах. Снова вернулись Китоврас с
Будимиром. Принц Яр-Тур лежал без памяти и не мог дать дельного совета.
Наконец Жихаря осенило:

- Раз так, я тебя назад потащу, тогда и считать ничего не надо будет! Не
ошибемся!

Царь попробовал было возражать, но Китоврас закивал согласно головой, да и
очнувшийся Принц простонал, что не к лицу благородному воителю знать
какие-то там числа, а дорога не обманет.

Яр-Тура унесли отлеживаться в кусты, накрыли плащом и еще сверху набросали
веток, чтобы никто не нашел и не обидел - Жихарь принудил отнекивающегося
царя занять место на богатырских плечах и бодро потрусил назад по дороге.
Поначалу все шло хорошо, но скоро он понял, что с детства таскать такие
доспехи, как у побратима, очень даже невредно. Потом ему показалось, что
правая нога гораздо тяжелее левой, - это дала о себе знать золотая ложка за
голенищем.

- Давай, давай, - печально поторапливал царь. На этот раз он уже ничего не
пел и, когда миновали место ночлега, тяжелехонько вздохнул, но вздох
потонул в богатыревом сопении.

Ш