ке.

Жихарь лениво сдвинул свою шляпу на лоб.

- Нет, я так не думаю, и вот почему. Ладно, самоходная повозка, конечно,
дело удивительное. Такую у нас могут из волшебников устроить человека два,
от силы три, да и у вас не больше. Заметь, что нужно в этом случае волхву
сразу несколько заклинаний твердить: чтобы колеса вертелись, чтобы огни
горели и чтобы вой раздавался. Но кто в повозке-то сидел? Разве неклюды,
умудренные сединой? Стражники там сидели, а стражники, брат, это народ, сам
понимаешь, какой.

- О да, увы и ах! - сказал Яр-Тур. - Эти наемные мужланы таково тупы, что
зачастую не в силах отличить доблестного деяния от гнусного нарушения
законов. Они так и норовят ввергнуть благородного воителя в узилище, а
потом удивляются, недосчитавшись руки либо самой головы.

- Вот-вот. Если допустить, что все стражники там суть могучие колдуны, то
каковы же волшебники? О том и помыслить ужасно. А если стражники
обыкновенные, то какой же дурак им самоходные повозки доверяет? Нет, сэр
брат, ну-ка такую страну куда подальше. А дыробойные снасти вспомни! Это
же совсем срам! С такой штукой любая мразь может положить опытного бойца,
хотя бы и нас с тобой. Одна радость, что ходят они, как вареные...

- Позвольте добавить, сэр Джихар. Я полагаю, что они там у себя
просто-напросто обленились, утратили способность двигаться скоро и ловко,
как подобает настоящему воину. Из-за повозок они разучились бегать, а при
громовом оружии нет нужды в боевых искусствах. Темный ужас охватывает меня
при мысли о том, что случилось с нашей одеждой и поклажей... В таком
случае, должны были исчезнуть и наши обновы, ведь их еще не сделали...

- Или уже не сделали, - сказал Жихарь. - Для того и воюем, брат, чтобы все
годы и времена шли один за другим, а не вперемешку. Но, чур, об этих делах
лучше не говорить.

Они еще крепко поспорили насчет того, какой клинок лучше - листовидный или
карпоязычный, потом Яр-Тур заявил, что Жихарь в этой шляпе - вылитый
Биликид, только без меча Кольта.

Заснули, не заботясь о страже - Будимир был птица надежная. Камнеед угрелся
у него под крылом, а может, они тоже побратались.

Утром Жихарь спросил Яр-Тура:

- Слушай, ты не знаешь, кто такая Салтычиха?

- Скорее всего, леди...

- Ясно, что не мужик. А точнее?

- Мне не встречалась женщина с таким именем.

- А мне сегодня во сне встречалась. Я не орал? Снилось мне, что эта самая
Салтычиха меня бьет, мучает, за косы таскает...

- Простите, сэр Джихар, за что таскает?

- За ко... А-а! Вот горе - чужой сон увидел!

- Что ж из того, сэр брат? Причудливые видения часто посещают спящий разум,
особенно в пути. Мне, к примеру, нынче привиделось, что я еду верхом на
жалкой кляче, на голове у меня вместо шлема какое-то дурацкое оловянное
блюдо, оруженосец мой вообще сидит на осле, пьяный и пузатый, а впереди
возвышается сооружение вроде конической башни, украшенной четырьмя
вращающимися лопастями... И я, представьте себе, со всей возможной яростью
мчусь на эту постройку с копьем наперевес!

- Дивен твой сон, а все равно не к добру... Но покуда все было хорошо. Лес
по обеим сторонам дороги был редок и не мог скрыть возможную засаду. Под
ногами не валялись больше непонятные вещи, облака не омрачали неба. И
очередной кумир Проппа у обочины ласково улыбался, словно бы таинственный
дедушка говорил: "Нуте-ка, батенька, послушаем, что вы нам тут
наплетете..."

Жихарь причесался пятерней, застегнул одежную обновку на прехитрый замок,
как учил торговец, и приблизился к идолу.

- Это было давно и неправда, - начал он, как полагается, но не постарался,
а стал излагать первое, что пришло в голову. К сожалению, это оказалась
волына. Волына вроде бы похожа на устареллу или новеллу, только длинная и
скучная. Жихарь в свое время купил ее у бродячего рассказчика, польстившись
названием: "Битва в пути". Никакими битвами там и не пахло, не было даже
доброй драки, а просто какие-то кузнецы и прочая мастеровщина в какой-то
необъятных размеров кузнице клепали то ли бегучие плуги, то ли ползучие
бороны и все спорили, какую железку к какому месту приладить. Было там и
про любовь, но герою так ничего и не обломилось.

На память Жихарь не жаловался, помнил имя даже последней кладовщицы, так
что волына получилась особо длинная. Яр-Тур и Будимир попросту уснули, а
Пропп недовольно поскрипывал.

- А кто слушал - молодец! - кое-как закончил повествование богатырь и
заискивающе поглядел на Проппа.

Надеясь, что всемогущий слушатель пошлет большую удачу хотя бы за величину
волыны, побратимы бодро пошагали дальше. Завели легкий и веселый разговор
насчет того, что борода плохо растет. К слову сказать, очутившись в
обществе Соломона и Китовраса, Жихарь, чтобы не показаться сопленосым
юнцом, прибавил себе число годов до тридцати, и сделал это с такой
страстностью и убедительностью, что даже честнейший Принц сломался и тоже
чуть ли не удвоил свои лета.

- Оттого у нас с этим делом беда, что мы бородового прогневили, - сказал
Жихарь.

- Это еще кто такой?

- Как же ты не знаешь? В лесу главный - леший, в реке - водяной, в дому -
домовой, в бане - банный, в овине - овинный, в поле - полевой, в любовном
деле - половой, во дворе - дворовой, в бороде - бородовой!

- Первый раз слышу...

- Какие твои годы! Бородовой, он живет где? Да у тебя на бороде! Он мелкий,
вот ты его не видишь. Он вокруг каждого волоска ходит с заступом и
окучивает, чтобы бодрее рос, а если ему угождать, то вырастет борода
кучерявая, как девки любят...

- И как же он выглядит, сэр Джихар? Жихарь стал многословно и витиевато
объяснять строение, перечислил семь признаков и девять качеств бородового и
сыпал пустыми словами до тех пор, пока до Принца не дошло: толкует сэр брат
про самую что ни на есть обыкновенную вошь, какие и по королевским кудрям
запросто хаживают. Яр-Тур сперва обиделся, но потом не выдержал и впервые
за время побратимства расхохотался.

Пока Принц вытирал слезы, вылезшие сквозь смех, богатырь углядел на дороге
засохшую коровью лепешку и обрадовался ей, как дорогому самоцвету:

- На-ка вот! Снова к людям идем! Прибавь шагу!

Прибавить прибавили, но других признаков жилья больше не попадалось. Пели
кое о чем птицы, пригревало солнышко, но не жарило, в пыли оставались
весьма приметные рубчатые следы нарядных обновок-обувок, а с обеих сторон
на дорогу выезжали из редколесья с копьями наперевес темнолицые
большеголовые всадники на мохнатых лошадках. Самое время было затянуть
бесконечную песню о том, как служили два товарища, и Жихарь набрал уже
полную грудь воздуха для запева, но кто-то вместо него громко произнес:

- А... А-а... А-а-а...

И чихнул.

"Вот все опять и кончилось", - подумал Жихарь.

Пели кое о чем птицы, пригревало солнышко, но не жарило, в пыли оставались
весьма приметные рубчатые следы нарядных обновок-обувок.

Чих-орда пошла в свой очередной набег.

Числом она заметно уступала другим кочевым племенам - и Бабай-орде, и
Колупай-орде и Держим-орде, но была куда грозней, опасней и богаче иных
степняцких полчищ. Это про чих-ордынцев сложили поговорку: "Видели, как на
коня садился, да не видели, как ускакал". В самом деле, ни живущие в
Многоборье, ни обитатели Наглии, Бонжурии и Неспании не могли похвалиться
тем, что видели Чих-орду на походе. Как и каким образом преодолевали
невелички всадники огромные расстояния, навсегда осталось загадкой. Сегодня
они осаждали Столенград, а назавтра их уже видели на побережье Островитого
Моря. Не обременяли себя чих-ордынцы ни запасными конями, ни семьями, ни
обозом - налетели, схватили и сгинули.

Разумеется, Яр-Тур тоже увидел всадников, но никакой тревоги перед
побратимом не выказал, не оглянулся, даже головы не повернул, сказал
только:

- Замечу вам, достославный брат, что добрый сэр Будимир бывает порой
удивительно беспечен и ненаблюдателен для своего высокого положения и
предназначения.

- Ладно ему там, на новой шапке, угрелся, - хладнокровно оправдал богатырь
пернатого спутника, а шагу не сбавил. - Хорошо бы он там яйцо снес. Из
петушиного яйца, как известно, нарождается василиск. Мы бы его выкормили и
ходили себе потом, врагов стращали...

"А чего дергаться-то? - думал он. - Ни мечей, ни доспехов. Любой из
немытиков кидых копьем - и все".

- Далеко этим клячам до моего Гнедого, - рассуждал Принц. - Говорят,
впрочем, что они отличаются невероятной выносливостью, да в нашем положении
не стоит привередничать...

"Орел, - с гордостью помыслил о друге Жихарь. - Орлом и помрет - заодно со
мной".

- Богатыри с погаными ведь как поступают? Главное дело - сдернуть одного с
коня. А там ухватил его за ноги и давай помахивать на все стороны,
прокладывать улицы да переулочки.

- Неплохо также выворотить с корнем могучее дерево, лучше всего дуб, -
подхватил Яр-Тур. - Но здесь какой-то чахлый подлесок...

Всадники впереди все выходили и выходили на дорогу, а что творилось сзади -
неизвестно. Все они держались молчком, потому что в Чих-орде разговаривают
только начальники.

- А вон, гляди, белый шатер ставят для Чихана, - показал Жихарь. - Шатры у
них прочные и такие тонкие, что влезают в дорожную суму... Вот дознается
Чихан, кто я такой, скажет: а не тот ли это Жихарь, что убил сына моего
любимого, Билята, и похитил с мертвого тела алтын-хлебал - золотую ложку?

- Вы действительно убили его сына, сэр Джихар?

- Не без этого...

- Но, разумеется, в честном поединке?

- Честнее не бывает...

- В таком случае, вам не о чем тревожиться! Наверняка сэр Чихан пожелает
сразиться с вами самолично либо, если он стар и немощен, пошлет другого
сына. Случится славное ристалище, и вы, несомненно, одержите верх, а ежели
воинское счастье отвернется от вас, то будет кому отомстить, не
сомневайтесь. Все не так уж плохо!

- Да? У него этих сыновей как нерезаных собак! Хотя и не станет никто с
нами поединствовать - натянут тетивы и сделают из нас два ежика.

- Неужели это племя так низко пало? Не верю и обращусь к их чувству чести
высоким слогом вызова героев седой незапамятной старины...

Яр-Тур повернулся в сторону шатра и вскричал:

- Ублюдки, педики, задницы, бычье дерьмо! Вы имеете право не отвечать на
вопросы, сделать один звонок и получить бесплатного защитника, если вы не в
состоянии нанять его! Чих-орда не выказала никаких чувств. Жихарь тоже
остался в недоумении:

- Какие-такие звонки, защитники? На что им защитники, это нам они нужны...

- Не знаю, просто этот вызов передается из поколения в поколение...

- С ними не так надо. - Жихарь распрямил плечи, приложил руки ко рту
воронкой и заорал: - Вы что здесь, ребята? В баню поехали?

Ни звука не проронили всадники, только ропот прокатился от скрежета тысяч
зубов: нет для степняка страшней оскорбления, чем признать его едущим в
баню.

Рядом с белым шатром появилась тоненькая фигурка в золотой шапке и
прокричала несколько слов. Копья уперлись в спины побратимов.

- Дубинки славные, но короткие, - сказал Жихарь. - Вот оно в чем дело. Они
на кого-то напасть хотят и побаиваются, а нас погонят вперед, вроде
передового полка. Степняки вообще бесстрашные, только сильно всего боятся и
поэтому толкают впереди себя пленников...

- Так мы пленники? Вот новость!

- Они, знать, торопятся: не допросили нас, не обшарили, чуют впереди
хорошую добычу. Значит, так - когда покажется их враг, нам нужно что есть
сил рвануть ему навстречу, чтобы раньше их стрел пробежать, а от ордынских
уйти. Сумеешь?

- В таких башмаках, сэр Джихар, я обгоню любую стрелу. Но прилично ли
показывать неприятелю спину?

- Так на другого-то неприятеля мы грудью пойдем! Они ведь ничуть не лучше.

- А вдруг то благородные воители?

- Лишь бы не ходячая крепость...

Кочевники позади перестраивались в боевой порядок: раздавались короткие
команды, ржали кони, звякало оружие. Когда Жихарь попробовал оглянуться,
получил древком копья по шее.

- Ну, золотой гребешок, - сказал богатырь Будимиру, - проспал врага, так
держись крепче или улетай подальше...

Будимир сердито заквохтал, как бы напоминая, что не покидал товарищей и в
худшие времена.

Конница за спиной, кажется, урядилась, и высокий визгливый голос
предводителя выбросил в небо грозный боевой клич орды, знакомый всему
свету:

- Мала-мала батурай!

- Мала-мала батурай! - подхватили воины, и острия копий больно ткнули в
спины друзей, повреждая новенькие кожаные одежки.

Бежали долго, до одышки. Дорога начала подниматься в гору. Никакого
противника впереди не было, и Жихарь уже решил, что степняки
просто-напросто хотят загнать их до смерти и растоптать копытами, но тут из
леса на дорогу выбежало такое, что копья погонял враз опустились, а волосы
у всех без исключения поднялись дыбом. Будимир яростно заголосил, но
видение не исчезло.

В боях и походах Жихарю приходилось уже встречать и щетинистых Позорных
Волков, и пятнистого Кайфоломщика, и безжалостное Чудо В Перьях, и
Треклятого Алгимея высотой с терем, да и нынешний поход был богатым на
опасные столкновения. Но в те прошлые времена с ним всегда оказывался
кто-нибудь из старших товарищей, навыкших обращаться со страшилищами. Уж на
что явился ужасен Всадник Белая Епанча, у которого под этой самой епанчей
ничего не было, даже тела, а и того Дрозд ухитрился проколоть ржаной
соломиной.

Но нынешняя тварь не походила ни на что. Вроде и не такая большая, а
глядеть на нее не хотелось.

Сначала Жихарь подумал, что перед ним паук: шесть ног, по три с каждой
стороны. Но только не ноги это были, а человеческие тела, по пояс торчащие
из мохнатого туловища. Ловко перебирая по земле руками, они двигали тварь
вперед. А то, что богатырь принял за глаза, оказалось двумя людскими
головами. Головы открывали рты и показывали длинные синие языки. Из пасти,
расположенной под глазами-головами, торчали тонкие прозрачные клыки. По
краям пасти торчали хватательные пучки рук. На спине страхоила лежали,
образуя косой крест, два голых тела. Они шевелились, но не падали, будто
вросли в черную шерсть. И хвост этой гадины тоже был человек, и человек тот
держал в руках здоровенный железный крюк и мотался туда-сюда.

- Разбегаемся в разные стороны, - прошептал Жихарь.

- Ни за что! - воскликнул Яр-Тур и сразу пояснил: - Сэр брат, у меня
отнялись ноги.

Лица у тел, составлявших чудовище, были тупые, ни мужские, ни женские,
словно вылепленные кое-как из глины.

"Оно их всех съело, но не совсем, и вырастило себе руки-ноги, - думал
Жихарь. - И нас проглотит и тоже использует. Куда же меня определят, в
какие части?"

Он засмеялся и пришел в себя. И понял, что нужно делать. Не напрасными были
ночные уроки деда Беломора. Старый неклюд, конечно, своих мозгов ему не
передал, а вот собственную Жихареву память укрепил и взбодрил неведомым
способом. Жихарь начал раз за разом повторять то же самое слово, которое
повторял дед на водопаде. Медленное Слово, останавливающее все вокруг:

- Рапид, рапид, рапид, рапид...

Жихарь плюнул и, когда слюна повисла в воздухе, сообразил: получилось.
Можно было уже не торопиться, но Принц, взмахнув ментовской дубинкой,
бросился вперед, на какой-то миг закрыл от богатыря пасть чудовища и вдруг
осел на дорогу. Жихарь приказал себе сдержаться и повторил заклинание еще
несколько раз. Потом достал из кармана выкидной нож и подошел к твари.

Он не знал, где у чудовища сердце, где что. Поэтому пришлось резать все
подряд. Для начала он обошел замершую тушу, погружая лезвие поочередно в
спину каждого из человеко-ног. Затем прикончил того, который был за хвостом
с крюком. Вернулся назад, к бесчувственно лежащему Яр-Туру, и перерезал
глотки у глаз-голов. Секущими ударами по сухожилиям обезвредил
руки-хваталки - осторожно, чтобы в отличие от Принца не коснуться клыков.

Оставались те двое на спине. Шерсть была жесткая, колючая и, возможно, тоже
ядовитая. Лежащие на спине и вправду были не мужики и не бабы. Богатыря
стало мутить. Вместо доброго боя он сам себе доспел мясницкую работку.
Хорошо еще, что кровь не брызгала, а неторопливо выползала на белый свет из
ран и порезов. Жихарь повторил заклинание и поклялся, что не вспомнит его
больше ни при какой битве. Если уж перед такой нечистью совестно, то как же
с обычными людьми? О побратиме он старался до поры не думать. Клыки на
всякий случай обломал дубинкой - била она как надо.

"Вроде все", - решил богатырь, подхватил Яр-Тура под руки и уволок подальше
в сторону. Действие Медленного Слова закончилось, люди-лапы подогнулись,
мохнатое брюхо подняло кучу дорожной пыли, кровь хлынула во все стороны.

"Теперь пусть что хотят со мной, то и делают, - подумал Жихарь. - Не стану
же я до ночи безнаказанно резать степняков. Я же тогда еще хуже этого
страхоила выйду..."

Чих-орда ожила, убедилась, что опасность лежит зарезана, и, позабыв
навсегда про Жихаря с Принцем, заорала свой "батурай", завизжала и
помчалась вперед по дороге, прямо через ужасную тушу. Было степняков много,
а пролетели они быстро. Видать, цель была недалекой, если бросили даже
ханский шатер.



ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

И они подобрали его и похоронили, ибо ничего больше с ним нельзя было
поделать.

Роман о Тристане и Изальде


Воину не стыдно плакать над погибшим товарищем - стыдно не плакать.

Впереди затихли, враз оборвавшись, воинственные вопли Чих-орды. Постепенно
улеглась обратно на дорогу пыль, а елочки и сосенки по обочине стали
серыми.

- Поторопился ты без меня в Костяные-то Леса, братец, - приговаривал Жихарь
- не упрекал, а просто так полагалось. - Нам бы прилично было головы вместе
сложить...

Белый шатер, брошенный кочевииками, был пуст. Ни ханского оружия, ни
награбленных драгоценностей. На простом глиняном блюде каталось несколько
жалких кругляшков твердокаменного овечьего сыра.

"Вот тебе и тризна", - заметил Жихарь, раздавил один шарик в руке, высылал
крошки Будимиру. Сперва богатырь подумал, не сжечь ли тело побратима
заодно с шатром, как делают иные народы, но потом все же решил не
поддаваться легкому искушению и совершить похороны как полагается, со всеми
возможными почестями.

Никаких заступов кочевники с собой не возили, и Жихарь, поковырявшись в
бесполезных мелочах, нашел коротенькую костяную лопатку - ею, должно быть,
чесали спину.

Богатырь вышел из шатра с лопаткой и небольшой подушкой - ее он подложил
Принцу под голову, чтобы удобнее было ждать, когда выйдет могила. Место для
нее он выбрал на склоне.

- Прости, брат, что не могу снарядить должным порядком, - говорил он, делая
зарубки в земле. - Отправляю тебя в дальний путь без доброго коня, без
воинского доспеха. Но ты ходить пешком уже, должно быть, привык, а для
умрунов и ножа с дубинкой довольно. Вот и нашел ты свое королевство - три
аршина в длину.

Яр-Тур не перечил - должно быть, такой размер его вполне устраивал.
Полетели первые комья земли. Будимир не принимал в работе никакого участия
и вообще был как-то подозрительно равнодушен. "Мозги-то у него с горошину",
- оправдывал петуха Жихарь.

- Человек ты был правильный, - продолжал богатырь, умывая слезой запыленное
лицо. - Значит, попадешь в Правь, на небо. Там передай всем от меня низкий
поклон, скажи, чтобы скоро ждали. Попеняй светлому Яриле, что весна в
нынешнем году была поздняя, еле дождались. Чтобы такого больше не
повторялось. Даждьбога увидишь, вели работать, и Перун чтобы не дремал: в
дороге без дождя хорошо, а в поле не очень. Та-ак... Насчет князя Жупела я
сам нажалуюсь, когда там буду... Да, вот еще, не забудь повидать там Леля.
Его сразу узнаешь: молодой и кудрявый, на голове из хмеля венок. Ему
передай, что иные девушки стали нынче сильно жадны и требуют за любовь
какие-то там подарки. Это не дело. Я не Коляда, чтоб подарки раздавать.
Жалко, что нет с нами собаки: я бы ей голову отрубил и бросил в могилу,
чтобы показывала дорогу на тот свет. У собак это хорошо получается. Ну да
ты грамотный, сам доберешься. Встретится тебе на пути старая старуха,
с