После бани сойдет, - сказал он и глубоко задумался. - Да, хорошо бы в
баньку. Полюбилась тебе банька - не та, предательская, а настоящая, у
адамычей?

- Когда в мои руки попадет тот, по вине которого я лишен семьи и престола,
- сказал Принц Яр-Тур, - он у меня не получит легкой смерти и сполна
узнает, что такое веник!

- Вот все вы, короли, такие - мучители. Каменки у нас нет, зато есть
Будимир, птица на все случаи жизни. Жару от него может быть побольше, чем
от иной печки...

Будимир кочевряжиться не стал и, пока побратимы у родничка наполняли
кожаные ведра, начал поддавать жару. Когда Жихарь и Принц вернулись с
водой, юрта над землей аж подпрыгивала. Жихарь долго-долго глядел на эти
пляски тонкого купола, а потом заорал:

- Будимир! Отдыхай, береги силы! И этого хватит!

И добавил, поворотившись к Принцу:

- Глупый был твой Икар, да и батюшка его Дедал не лучше. Охота была
крыльями махать, руки портить! Далеко им до некоторого младого витязя.
Завтра же будем на той стороне пропасти!



ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

На воздушном океане,
Представляя Главный штаб,
Тихо плавают в тумане
Бутеноп и Глазенап!

Старинная солдатская песня

Завтра не завтра, а на третий день после многочисленных неудачных попыток,
ушибов и синяков юрта, опутанная веревочной сетью и подогреваемая изнутри
отдохнувшим и откормившимся Будимиром, неторопливо поднялась в небо.
Побратимы из сосновых жердей и ковра соорудили себе нечто вроде ненадежного
помоста и старались по возможности не смотреть вниз.

- Высоко мы, окаянные, забрались, - сказал наконец Жихарь. - Как-то падать?

- Сэр брат, я чувствую себя птицей! - восторженно воскликнул Принц. -
Никому доселе не удавалось такое! О нас будут сложены песни и баллады!

- А вот это сомнительно, - сказал Жихарь и глянул-таки одним глазом вниз.
Там, в земном разломе, клубился дым, снизу тоже шел горячий воздух и
поднимал летучую юрту все выше и выше. - Если нас снизу кто и увидит, все
равно не разглядит. А и разглядят, так подумают, что это не Жихарь с
братом, а два совсем других человека. Ишь, скажут, что старый Беломор с
Черномором учудили! Совсем из ума выжили!

Сверху и снизу припекало, с боков холодило - так недолго и прострел
схватить.

- Мы можем запеть боевую песню, - предложил Яр-Тур. - И по ней нас всякий
признает.

Принц мечтать мечтал, а за веревки-то держался обеими руками и лицом
позеленел. Хотелось поблевать, да нечем было.

- Жаворонок нашелся, - проворчал Жихарь, но все-таки собрался с силами и
завел подходящую песню:

Шел со службы смелый воин,
Громко плакал и рыдал:
"Почему же я не сокол
И ни разу не летал?

Почему заместо крыльев
Руки-крюки у меня
И не маховые перья -
Харалужная броня?

Кабы стал я этой птицей,
Сизым соколом сиречь,
Я б родимые границы
Смог надежнее беречь!

Я б оттуда, с поднебесья,
На врага бы мог плевать
И его косые бельма
Норовил бы поклевать..."

Песня была шутейной, оттого и кончилась плохо: герою ее помнилось, что он и
вправду летит, а на деле оказалось, что летел он с печки на пол караульного
помещения, где и познал позор и насмешки товарищей.

- Нечего сказать, боевая песня, - сморщился Яр-Тур.

- Придумай лучше, - пожал плечами Жихарь.

Принц помолчал, бесстрашно уставился вниз. Дым в разломе начал редеть, и в
разрывах его виднелись довольно странные и нехорошие вещи, и даже люди
какие-то вроде бегали на трех и более ногах.

Это зрелище почему-то вдохновило Принца. Голос у него был получше Жихарева,
хоть и не такой громкий. Пел побратим по-своему, и Жихарь понимал слова с
пятого на десятое. Но тоже это была песня не боевая, а про доброго молодца,
который ждет в каменном застенке лютой казни за то, что зарезал свою же
возлюбленную, и что все в мире так делают, да не все попадаются.

Песня достала богатыря до самого сердца, исторгла непрошеные слезы. Он
утирал глаза рукавом, а потом устыдился, встал во весь рост и, подойдя к
краю помоста, помочился, норовя угодить в какую-то ему одному понятную
цель.

- На ветер не поправился, - осудил он сам себя и застегнулся.

Этакого геройства Принц потерпеть не захотел, но и повторять подвиг
побратима счел неприличным. Будущий король вылез еще дальше и стал
карабкаться по веревочной сетке вверх, даром что шелк был обжигающе
горячий. Жихарь в лихом и бессознательном прыжке успел ухватить его,
падающего, за штаны. Они оказались на диво крепкими, торговец не обманул.
Сгоряча богатырь заехал Принцу по скуле, и Яр-Тур даже не заметил этого!

- Я пытался поймать птицу за крыло, - объяснил он, когда вспомнил наконец
человеческие слова.

- Ты лучше тут, в середке, ютись, - посоветовал Жихарь. - Мы еще летать не
обвыкли, нам с птицами спорить рановато. Ничего, дай срок - начнем орлов
имать, хватать, свяжем на снизку, и пусть нас по воздуху тянут, как
бурлаки, в нужную сторону. А то ведь несемся без руля, без ветрил, может,
нас назад тянет, а я там ничего не забыл.

Он достал золотую ложку и сверился. Ничего, терпимо, ветер нес их пока в
надлежащем направлении, разве чуть сносило на закат.

- А знаешь, какая птица самая редкая?

- Видимо, феникс, - ответил Принц.

- А вот и нет. Самая редкая птица - гоголь. Она вроде утки. А знаешь
почему?

- Почему? - устало спросил Яр-Тур.

- А потому что реку Днепр перелететь не может. Дунай - запросто, Итиль -
нечего делать, а Днепр - ну никак. Долетит до середины - и бултых в воду.
Оттого и редкая.

- А вот мы перелетели разлом!

Так оно и было. Противоположный край чудовищной трещины проплыл под ними,
но дальше было нисколечко не лучше. Судя по чертежу, должна была уже
начаться Бонжурия - страна обжитая, богатая дорогами, возделанными полями и
виноградниками.

Но внизу тянулась бесконечная каменистая пустыня, вернее - пологий склон,
образованный гранитными складками, словно тесто, убежавшее из квашни и
застывшее, заветрившее-ся на воле.

Тут и там в камне торчали черные стволы деревьев.

- Будимир! - крикнул Жихарь. - Поддай жару, полетим за облака, а то
смотреть тоска берет!

- Петух устал, сэр Джихар, - сказал Принц.

- Устал? - возмутился богатырь. - Не ты ли ему два ведра дождевых червей
скормил?

- И все-таки!

- Как-то внизу нехорошо... - затосковал Жихарь.

- Боюсь, что лучше не будет, сэр брат... Глядите, глядите!

Жихарь повернулся в указанную сторону. Там стремительно росла, приближаясь
к ним, какая-то темная туша.

- Демон! - первым догадался Жихарь. - Эх, не надо было его тогда стрелой
задевать!

Демон Костяные Уши был уже близко и двигался скоро, хотя черные его крылья
ходили вверх и вниз неторопливо. Руки Демона хищно извивались.
Молочно-белое лицо небесного изверга ничего доброго не выражало, даже
привычного презрения на нем не было; только неслышные проклятия вырывались
из перекошенной пасти да сверкали здоровенные клыки.

- Бабу свою на Кавказе приголубил, а она, как по твоей песне, и померла, -
сказал Жихарь. - Вот он теперь ищет, на ком зло сорвать. Эй, ты, пошел вон!
Мы летим себе и летим, и ты лети!

- Когти у него, однако! - воскликнул Принц.

- Ты нож метко метаешь? Хотя что это за нож, баловство одно...

Демон был уже совсем близко. Он не стал рвать веревки и добираться до
побратимов, от которых в близком бою недолго было и схлопотать, он сразу
метнулся к верхушке юрты и вспорол удивительную ткань страшными когтями.
Раскаленный воздух плеснул ему в лицо, черные глаза Демона враз побелели и
вылезли на лоб, он вырвал когти, он полетел спиной вниз, крылья вывернулись
из суставов, и грозный враг, кружась и завывая, пошел на свидание с
землей-матушкой.

- Наша взяла! - рано порадовался Жихарь, поскольку летающей юрте тоже
пришел конец, как ни старался Будимир. Все сооружение, дымя, тоже
устремилось к земле, хотя и не так быстро, как Демон.

- Прощайте, сэр Джихар, - сказал Яр-Тур. - Вы были верным и надежным
товарищем и, уповаю, получите достойную награду по смерти.

- Обожди, - засопел Жихарь. - Обожди прощаться...

Каменная равнина была все ближе. Будимир наверху что-то колдовал, кричал
по-своему. Жихарь тоже попытался было вспомнить Медленное Слово, но ведь
сам же дал опрометчивую клятву...

И он вспомнил Слово - сразу же, как пришел в себя. Спину страшно ломило..
Богатырь открыл глаза.

Принц Яр-Тур сидел на камнях, держа в руках жалкого, почерневшего петуха.
Жихарь пощупал, на месте ли ложка. Он был уверен, что как раз ложка и
спасла - все-таки ваджра!

- А где этот?

Принц мотнул головой в сторону. Жихарь поглядел и увидел кучу перьев, из
которой торчала голова с выпученными глазами. Рядом дотлевала юрта.

- Летаешь хорошо, а сесть не умеешь! - поучающе сказал богатырь Демону.

Демон не ответил - то ли презирал, то ли от удара лишился и без того
невеликого разума.

- И возразить нечего, - подытожил Жихарь и попробовал подняться на ноги.
Вышло кое-как, но кости, кажется, были целы. Жихарь осмотрелся. Повсюду
было одно и то же - каменные наплывы и черные стволы кривых деревьев. Небо
затянула туманная дымка, отчего солнце стало ровным кругом.

- Здесь нет ни еды, ни питья, - хрипло сказал Принц. - Сэр Будимир, наш
спаситель, совсем плох. Он холодеет, и, если мы не найдем воды...

- Давно за мной должок, - согласился Жихарь, подошел к побратиму и принял у
него петуха. Будимир стал какой-то невесомый. Жихарь достал из кармана
хитрый нож.

- Как можно, брат, - простонал Принц, пробуя встать. - Зарезать того, кому
мы обязаны жизнью, и не раз...

- Я же сказал, должок за мной, - ответил богатырь и полоснул себя по руке.
Брызнувшую струйку он направил петуху в бессильно разинутый клюв. Ладонью
услышал - глотает. Сердце у Будимира вдруг забилось сильно, как
человеческое. И развеялась дымка над головой, и на солнце стало нельзя
смотреть. - Я давно догадался, - сказал Жихарь и кивнул на светило. - В
петухе нашем помещается сам Ярило. То есть воплощается. Сдохнет Будимир -
и наступит вечная ночь.

Принц подполз к ним на коленях и запел старые, старые, позабытые священные
слова гимна: "Солнце взошло, солнце взошло, и я говорю - все хорошо!" Гимн
этот, по слухам, сочинила знаменитая Лилипутская Четверка.

Помогли и кровь, и молитва. Петух вырвался из Жихаревых рук, выбрал камень
повыше, взлетел и радостно заорал.

- Перевяжи, брат, - попросил Жихарь. Яр-Тур перемотал ему руку обрывком
ткани, перетянул для верности ремнем, потом встал и пошел к другому
раненому.

- Сам оклемается, - проворчал богатырь, но тоже встал и направился к
Демону. Интересно же было, где у Демона что осталось после такого падения.

Печальный дух изгнания приходил в себя: бельма с глаз сползли и красные
зрачки злобно уставились на сердобольного Принца.

- Все кости переломаны, - вздохнул Яр-тур.

- Как же ты не знаешь? - изумился Жихарь. - Ты, брат, видно, за девками
бегал, пока друиды твои дело говорили. Ведь у Демона, как всем известно,
костей вовсе нет, одни уши костяные, потому что настоящие у него отрезал на
память Дыр-Танан, а как бы даже не сам Ваня Золотарев.

- Как же он без костей может двигаться и тем более летать?

- Устройство такое: он от презрения наливается кровью и становится
твердым...

- Вот как, - сказал Принц и с отвращением отбросил гибкую, как змея, руку.
- Значит, сэр Демон, в сущности...

- Вот именно! Только неизвестно чей... Оба расхохотались, отчего
поверженный совсем скукожился.

- Однако же не дело бросать его тут на верную погибель, - заметил Принц.

- Верно, прикончить надо...

- Я имел в виду совсем другое. Для воина дело чести - оказать помощь
побежденному противнику.

- Ну, мы его, скажем так, не побеждали - пострадал от собственной глупости
и злобы.

- Что же с ним делать?

- Ему, чтобы подняться и взлететь, надо кого-нибудь сильно запрезирать, -
объяснил Жихарь. - А мы для этого дела не годимся - вон мы по сравнению с
ним какие бравые!

Богатырь выпятил грудь и охнул от боли.

- Ой-ой-ой! - закричал он. - Бедные мы, горемычные! Коней у нас нет, одеты
во что попало, люди увидят - станут смеяться, а мы и наказать насмешников
не сможем: ни оружия нет, ни доспехов! Помирать нам тут горькой смертью! А
голубчик наш расправит крылышки соколиные и полетит в высокие небеса! А мы
поплетемся, маленькие и жалкие, по убогой земле, по каменной стране!

Принц даже испугался:

- Да что это с вами, сэр Джихар? Разве пристало бойцу такое малодушное
отчаяние?

- Помалкивай! - шепнул Жихарь. - Это ведь я так его врачую! - И продолжал:

- Увы, увы нам, бессчастным, бесталанным! Увы сиротам убогим! Нас ведь
всякий норовит обидеть, а мы утрем только сопельки да поплачем тихонечко в
уголку! Ничего-то мы толком не умеем, грамоте не знаем, ни которому ремеслу
не обучены! Помрем скоренько - никто слова доброго не молвит, песенки
печальной не сложит!

Такое нарочитое самоуничижение возымело желаемое действие: глаза Демона
загорелись самодовольным блеском, спина оторвалась от камня, он начал
подниматься всем телом, словно ветка, стряхнувшая снег.

- Вот видишь! - восхитился Жихарь. - А ты говорил!

Хотя ничего Яр-Тур не говорил.

Между тем Демон возвысился надо всем окружающим, поглядел на побратима
сверху и скривил губы в гримасе такого нечеловеческого презрения, что
Жихарь и впрямь почувствовал себя ничтожнейшей из тварей.

Демон торжествующе похлопал костяными ушами, взмахнул крылами и
устремился ввысь, не забыв при это плюнуть в своего спасителя.

- Сэр, да вы скотина! - вскричал Принц Яр-Тур.

- Хрен с крыльями! - помог ему Жихарь. Но горделивый дух уже не слышал этих
обидных слов: он поднимался все выше и выше, подпитываясь презрением не
только к этим двум сиротам убогим, не только к их жалкой птичке, но и к
земле, небу, воде и огню.

Полет его был так легок и стремителен, что даже оскорбленные побратимы
залюбовались.

- Отчего же ваш мудрый сэр Беломор не отправил в поход за Полуденной Росой,
скажем, того же Демона?

- Оттого, что демоны много глупее человека.

- Пока что глупцами выглядим мы, - сказал Принц. - Потому что примерно
половина из того, что вы тут ему про нас наговорили, - святая правда.



ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Если рыба утомилась, хвост ее краснеет. Хвост леща от природы белый, а
теперь он стал красным, значит, усталость его весьма велика.

Комментарии к "Ши Цзин"


Побратимы умирали, а Жихарь, так тот считал, что давно уже умерли, не по
первому разу, и гуляют сейчас где-то на подступах к Костяному Лесу.

Конца каменному склону не было. А может, и был, только не проглядывал за
туманом, павшим внезапно и, как оказалось, навсегда.

Побратимы умирали, но виду друг другу старались не подавать, переставляя
ноги. Жихарь все чаще останавливался, доставал золотую ложку, ставил на
камень поровнее и сверялся по черенку, верно ли идут.

- А в доспехах, я чаю, было бы тяжелее, - утешался он.

Туман был жаркий и душный. Давно сжевали последние крошки соленого сыра, а
утолить жажду было нечем, даже сок черного кустарника не годился, кусал и
щипал язык.

Будимир находил себя не худо, шел своими лапами, но к просьбам спутников
прокукарекать не в срок и тем вызвать спасительный дождь пребывал глух.

- Посмотрим, кто с тобой возиться станет, когда мы сдохнем, - грозился
богатырь, но без толку.

Яр-Тур шагал молчком, а вдруг и шаги его Жихарь перестал слышать. Обернулся
и увидел, что побратим никуда за ним не идет, а лежит ничком.

- И то верно, давай ночевать, - согласился Жихарь и расположился невдалеке.

Ночевать, правда, было затруднительно, поскольку солнце, в тумане
представшее размытым светлым пятном, как застряло в зените, так на закат и
не собиралось.

В трех шагах ничего не было видать, никакого шума ниоткуда не слышалось, и
камни-то под ногами были все одинаковые.

Лежали молча, и сон не шел, и отдых был не в отдых - что перед вечным-то
отдыхом отдыхать!

- Сэр Джихар, - Принц нарушил молчание. - Какие-то странные и причудливые
существа, мнится, окружают меня! Они невелики ростом, но значительны
числом.

- В пупырышках? - не размыкая глаз, спросил Жихарь.

- Их трудно разглядеть, сэр брат. Знаете, так бывает, когда запорошишь
глаза... Жихарь вздохнул.

- Значит, мы с тобой где-то мнимых понарошек подхватили, не убереглись, -
сказал он. - Но теперь уж все равно.

- Не будет ли от них вреда? - затревожился Принц.

- Вреда нет, только перед людьми неудобно. Увидят, скажут: такие молодые, а
уж мнимых понарошек подхватили. К счастью, никто не увидит и ничего не
скажет.

- Скажите честно, брат, они являются на одре смерти?

- Не обязательно, бывает, и с перепою, и еще много отчего. Помнится, гуляли
мы целую неделю с Чурилой и Посвистом. Продрал глаза, как деньги вышли,
гляжу - бегают уже по друзьям моим любезным!

- Они пьют кровь?

- Нет, на что им наша кровь! Они просто мнятся, только и делов. Лежи да
помирай спокойно.

- Я не привык встречать смерть сложа руки.

- Снова скажу: вольно нам, дуракам, было Демона задирать, - заметил Жихарь,
хотел было плюнуть, а нечем.

- Таков уж мой обычай, - сурово сказал Принц. - Может быть, поднимемся, сэр
брат, и вступим промежду собою в смертную схватку, хотя бы и на дубинках,
дабы каждый из нас пал от руки достойного противника, а не околел, подобно
псу?

- Как ногами идти, так тебя нет, а как драться - вот он ты! - рассмеялся
Жихарь. - Да нет, не стоит друг другу последние часы портить. Будимир -
птица непростая, он будет жить и должен передать весточку старому
Беломору: дескать, не прогневайся, премудрый волхв, помираем на походе, до
цели и близко не добрались, ищи героев получше нас разомкнуть проклятый
круг времени...

- А такой ли уж он проклятый, сэр брат?

- А жизнь вообще проклятая, так пусть хоть не повторяется, один раз побудет
- и хватит...

- Не натворим ли мы, таким образом, нового зла?

- Мы, - сказал Жихарь, - похоже, ничего уже не натворим.

И потерял сознание, а может, просто уснул. Спать на жаре - последнее дело,
а помирать и того хуже.

Очнулся он оттого, что сверху повеяло холодом и вроде бы зашумели невидимые
крылья. Принц был уже на ногах, крутил вокруг себя дубинку, отбивался от
кого-то.

- Демон, - сообразил Жихарь. - Прилетел порадоваться нашей беде.

Демон услышал, захохотал, он был где-то рядом - в тумане звуки ходят
непонятно.

Демон со свистом рассек, разогнал туман, очень ловко пролетел почти над
самым камнем и на лету развернул что-то вроде ковра, потом завыл, вой
поднялся вверх и скоро вовсе пропал.

- Новое коварство, сэр Джихар! - вскричал Яр-Тур, отбиваясь дубинкой от
мнимых понарошек. - Видимо, он решил приблизить нашу скорбную кончину с
помощью ядовитой отравы!

- Какой отравы? - тоскливо сказал Жихарь, подошел на карачках к побратиму и
все увидел.

На камнях была расстелена черная накидка из овчины - такие обычно носят
пастухи в горах. На овчине бережно расставлены блюда с жареным мясом, белым
сыром, всякой зеленью, запотевшие фляги и кувшины. И ни крошки на овчину не
просыпано, ни капли не пролито!

- Мерзкая тварь думает, что мы набросимся на это ложное великолепие и
погибнем в страшных судорогах! - негодовал Принц. - Вотще! Мы не так глупы!

Жихарь, не чинясь, ухватил с блюда рыжий лохматый плод и впился в него,
едва не обломав зуб о косточку. Потом потянулся за пучком лука.

- Садись да жри, - неразборчиво сказал он. - Это не яд, это у Демона
совесть прорезалась - все же мы его на крыло поставили.

Рука Принца потянулась к блюду и на некоторое время замерла.

- Никак боишься? - спросил Жихарь самым невинным голосом.

Яр-Тур сверкнул глазами и набросился на баранью ногу.

- Надо съесть все зараз, - говорил Жихарь между глотками. - Иначе наши
мнимые понарошки все подметут и от еды сделаются настоящими - вот тогда
наплачемся... Э, да тут не только вода, но мы в жару пить не будем чистое,
станем разбавлять... Ай да Демон! Правда, он кого-то обездолил, голодом
оставил...

- Так мы едим краденое? - поперхнулся Принц.

- Когда