или ходу.

- Мужик ведет в поводу двух коней! - обрадовался Жихарь.

- Но нам, увы, нечем заплатить...

- Какой щепетильный! Только неужели ты своего Гнедого не признал? А ведет
их не просто мужик - цыган Мара нахально ведет наших коней прямо на конскую
ярмарку. Надо успеть перехватить. А то вдруг он их уже отпежил?

- Как? - вскричал Яр-Тур. - Неужели злой конокрад столь далеко зашел в
своих пороках?

- Да ты не хуже Хотена Блудовича, тоже только об одном и думаешь! -
осклабился Жихарь. - Отпежил - значит, пятен на бока наставил особыми
припарками, чтобы стали кони пегими... Теперь тихо! Только бы его не
спугнуть!

Побежали бесшумно, пригибаясь в высокой траве. Вскоре красная рубашка
цыгана явственно нарисовалась впереди. У Мары на душе было легко, как у
Жихаря, но Жихарь не успел затянуть песню, а Мара успел и, кроме звонкого
своего голоса, ничего не слышал. Ни Гнедой, ни Ржавый тоже на погоню
внимания не обратили либо сообразили, что не чужие люди настигают, а родные
хозяева.

- Брат, - выдохнул Принц, когда цель оказалась близко, - настал, видно, мой
черед показать толику чародейного искусства. Наши друиды преуспели в борьбе
с конокрадами...

И забормотал по-своему. Потом выпрямился во весь рост и гаркнул:

- Остановитесь, сэр Мара, презренный вор, и дайте нам подробный отчет о
своих действиях!

- Болван! - заругался шепотом Жихарь, но Мара уже услышал, дернул рукой,
чтобы стряхнуть с нее один из поводьев, но повод не отстал от руки, а кони
шарахнулись в разные стороны, чуть не разорвав похитителя. - А, Липкое
Слово знаешь! - зауважал побратима Жихарь.

Они не спеша подошли к метавшемуся, распятому на поводьях цыгану и занялись
конями. Кони, узнав хозяев, ржали и ласкались. Мара только сверкал
огромными черными глазищами и белыми зубами да шипел: то ли слов не знал,
то ли от страха отшибло ум. Его ведь еще ни разу не поймали!

Жихарь подтянул подпругу, проверил седельные мешки.

- Ничего не понимаю, - сказал он. - Еда в мешках не тронута, словно он
только сегодня лошадок из-под нас свел...

- Да, сэр Джихар, и этот чудесный цветок, сорванный мной на поляне, где мы
впервые столкнулись с Демоном, не завял... Но что же мы будем делать с этим
разбойником?

Жихарь легко - без доспехов-то - вскочил в седло.

- Вот что, братка, - сказал он и яростно стал подмигивать Принцу. - Однако
дорожки наши расходятся. Мне вон туда, а тебе совсем в другую сторону...

- Неужели я чем-то оскорбил вас или оставил в трудную и злую минуту?

Жихарь мигал, делал страшные рожи, стучал себя по голове и тыкал в цыгана
пальцем, покуда Принц не сообразил:

- А-а, вы совершенно правы, сэр Джихар. Конечно, поврозь мы вернее
достигнем цели. Да и общество ваше, признаться, стало меня тяготить...

- А уж как ты-то мне надоел... - сказал Жихарь и тронул Ржавого пяткой.

Ржавый пошел в одну сторону, а Гнедой в другую. Цыган заорал. Руки у него
были длинные, но не шире же степи! Мара попытался напрячься и не дать себя
разорвать, да где же ему с конями тягаться!

- Не спорю, это жестоко, - сказал Принц. - Но как еще отвадить охотников до
чужих лошадей!

Цыган визжал и ругался.

- Ведь мы первые его поймали, - рассуждал Яр-Тур. - Во всех градах и весях
за голову сэра Мары назначена щедрая награда. Вы представите свою половину
цыгана, я свою, и мы еще окажемся в двойном барыше!

- Смотри-ка, не так ты и прост, братка! - удивился Жихарь. - Хотя ты, Мара,
конечно, можешь откупиться...

- Никаких поблажек! - воскликнул Принц.

- Можешь откупиться, коли поведаешь нам Главную Цыганскую Тайну!

- Ах, я и забыл, - сказал Принц. - Благородные адамычи и в самом деле
советовали...

Ржавый и Гнедой съехались. Мара, почуяв слабину, начал торговаться,
предложил вместо Главной Цыганской Тайны открыть разные другие свои
секреты: как пежить коней негашеной известью, как подмолаживать им долотом
зубы, как надувать сзади через полую трубку, чтобы казались покупателю
сытыми и пузатыми.

- Ничего ты, Мара, не понял, - сказал Жихарь. - Поехали, брат, розно!

- Эй, эй! - тревожно зашумел Мара.

- Вот тебе и "эй". Умел воровать - умей и ответ держать. - Жихарь говорил
так, словно сам сроду ничего чужого не брал. - Давай послушаем.

Цыган скрипнул зубами и согласился.

- Знайте же, лживый сэр Мара, - сказал Принц, - что мое заклятие спадет
лишь в том случае, если вы скажете нам верные слова. Вы сами понаторели в
чародейных делах, и вам ведомо, что человека обмануть можно, заклятие же -
никогда...

- Просим покорно, наступив на горло, - добавил Жихарь.

Мара вздохнул. Он долго кряхтел, тужился, собирался с духом, но в последний
миг осекался и боязливо оглядывался по сторонам - опасался, видно, своего
цыганского бога. Побратимам уже и ждать надоело.

- Не договорились, словом, - подытожил Жихарь и хотел тронуть коня, но тут
Мара что-то прошептал.

- Чего-чего? - склонились к нему побратимы.

- КРАДЕНАЯ КОБЫЛА ДЕШЕВЛЕ КУПЛЕННОЙ! - повторил Мара, и тотчас же его руки
стали свободными - правда, растянулись они так, что достигли земли.

- Не соврал, - растерянно сказал Принц.

- Вот так тайна, - сказал Жихарь. - Да это любой дурак знает!

- Дурак не дурак, - сказал Мара, махая вольными руками, как птица, - знает
не знает, а только вот вам вся наша страшная священная тайна. Уж какая
есть.

Побратимы поглядели друг на друга, как малые дети, у которых злой парнище
отобрал пряник. Они даже забыли хотя бы поучить конокрада дубинками для
порядку.

А вольный цыган уже толковал им про дальнюю дорогу - через какие города она
идет да куда еще ведет:

- Впереди Сафат-река, невелика, да глубока. Бродов нет, есть три перевоза.
На первом в уплату отрубают левую руку, на втором - правую, на третьем
просят голову. Еще есть мост. Так и называется: Мост Двух Товарищей.

Но по нему не всякий может проехать, а только если свято и нерушимо блюдет
правила дружества...

- Это нам подходит, - весело сказал Жихарь. - Ну, кажи дорогу, лиходей.

Мара бодренько побежал вперед, время от времени помогая себе руками.

- Не прогадал, окаянный, - кивнул Жихарь. - Вон мы какие хапалки ему
вытянули. Теперь все кони его будут!



ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Будем мы сражаться в поле,
На поляне будем биться!
На дворе ведь кровь краснее,
На открытом месте лучше,
На снегу еще прекрасней!

Калевала


Мост был сложен из таких больших каменных глыб и так основательно, что
текущая под ним речушка Сафат была почти и не видна и не было, кажется,
нужды городить тут такое строительство, не по чину был мост реке. Жихарь
знал, что на таких вот древних мостах можно было встретиться со множеством
заклятий, наложенных каменщиками для тогдашних нужд, а нынче никчемных и
даже вредных.

Поспевая за проклятым цыганом, чуть не загнали коней, и надо было им дать
остыть перед водопоем. Обидно ведь будет - обрести да тут же загубить.

Мара услужливо вытирал конские бока пучками травы, пока спешившиеся
побратимы важно обсуждали, к чему в глухом месте такой мост да кем
построен. Под мостами, говорил Принц, живут зеленые гоблины, у них щелястые
головы и ненасытные пуза. Ладно гоблины, отвечал Жихарь, а ну как
поселилась там Мокрая Мокрида или Девчачий Пастух?

- Будимир, - позвал Жихарь. - Выручи еще разок, погляди, не водится ли там
кто лихой. Ты ведь горазд нечисть гонять! А мы тебе червячков накопаем.

Накопать, правда, не успели - петух вылетел из-под моста, заходясь в крике.
Побратимы взялись за дубинки.

- Побереги коней! - крикнул Жихарь цыгану.

С одной стороны из-под моста вперевалку вышел гусь, с другой свинья.
Казалось бы, чего жаловаться: вот идут завтрак, обед и ужин. Только вот
свинья была с доброго быка, да и гусь мало в чем ей уступал.

- Вот почему - Мост Двух Товарищей... - прошептал Жихарь.

- Почему, сэр брат?

- Потом объясню, как живы останемся. Бей ты лапчатого, а я с кабаном
разберусь. Берегись только, видишь, у него полон клюв зубов!

Гусь вытянул шею длиной с конское тулово и зашипел. Яр-Тур с дубинкой и
ножом кинулся на него, а свинья - свинья и есть, не стала дожидаться, сама
налетела на Жихаря, норовя подмять. Жихарь уворачивался как мог, лупил
дубинкой по глазкам, тыкал ножом, но шкура была толстая и в колючей щетине.

- Вот так тебя! Это не в помоях рыться! Свинья отбегала и снова неустанно с
визгом налетала, прикончить ее враз не было никакой возможности, ладно хоть
рогов у нее не было. Жихарь уже притомился и обиделся, что придется
погибнуть в схватке не с Мировым Змеем, а с поганой свиньей, даром что
большой. Тупое рыло моталось перед ним, блестели красные глазки. Пот
заливал лицо.

- Скоро я покончу с ним и приду на помощь, сэр брат! - время от времени
обещал Принц, да все не приходил - видно, и гусь был не прост.

За спиной хохотал, заливался цыган Мара, приставленный к лошадям. "Зря мы
его не располовинили", - подумал Жихарь и вдруг понял, что сражается он
вовсе не с колдовской свиньей, а с побратимом. Жихарь успел удержать руку с
ножом, но Принц, казалось, ничего не видел, и дубинка его летела богатырю
повыше уха. Летела, летела и прилетела.

...У живых свое солнце, у мертвых свое - называется месяц. Он, белый-белый,
приглядывает сверху для порядку: ладно ли лежат господа умруны в сырой
земле, не шевелится ли какой. А хоть бы и зашевелился, все равно ничего
месяц поделать с ним не сможет, потому что лучи у него слабые, бледные,
холодные. Вот и сейчас у моста через Сафат-реку смотрел он на побитую
ратную силу. Но воины полегли здесь давно, уже и кости успели побелеть, уже
и воронам это место было ни к чему - все, что можно было, вороны получили.

Один, правда, прилетел, дурак, поверив слухам, что у Сафат-реки валяются
двое богатырей. Одни говорили, что свежеубитые, другие - что еще даже
живые. Ворон прилетел, обрадовался, разогнался поклевать молодецких очей,
да не тут-то было.

Закричал, забрызгал искрами страшный Огненный Кур, налетел на черного
поганца, опалил взмахами золотых крыльев и прогнал далеко в степь.

Шум и крики разбудили Жихаря, но богатырь не сразу поверил, что живой.

- Знаем мы таких живых, - сказал он вслух. - Пока лежишь - все ничего, а
как встанешь - отвалится рука либо нога, а то и брюхо все распластано.

- Я тоже не могу подняться, сэр Джихар, - отозвался Яр-Тур. - Из меня,
кажется, вытекла вся кровь - вы сумели задеть ножом главную жилу. Правда,
наш хранитель петух успел вовремя прижечь рану и примерно с кружку все-таки
осталось. Но при малейшем движении кружится голова.

- Я не виноват, братка. Оба мы не виноваты, это мост такой. Вот если бы
махались мы не детскими ножичками, то надежно бы друг друга поубивали...

- Я понял, - сказал Принц. - Чары этого моста пробуждают в человеке все
злые чувства и обращают мимолетную неприязнь в лютую ненависть... Лошадей
наших, разумеется, нет.

- Я же их на попечение цыгана оставил. А он нарочно привел нас к этому
мосту. Ведь сироту всякий норовит обидеть.

- Кстати, вы обещали мне объяснить насчет гуся и свиньи...

Жихарь назвал поговорку.

- Странное выражение, - решил Принц. - Сколько раз я видел, как на подворье
у зажиточного земледельца рядом разгуливают и свиньи, и гуси. В обнимку,
конечно, не ходят, но все же...

- Поговорка всегда права. Вот я не люблю, например, ни царей, ни королей,
ни князей, старосту вижу - и того не люблю. А ты Принц, хоть пока и без
королевства. Вот оно и проявилось, это зло.

- Значит, и я не смог в себе до конца побороть презрение к простолюдинам, -
повинился Яр-Тур. - Отныне буду еще более воздержан в словах и мыслях.

- Дай-ка я тебя лучше перевяжу, - сказал Жихарь и, стеная, поднялся, да
чуть не упал назад. В голове гудело, в ухе стучали молоточки, левый глаз
почти не видел, заплыл.

Пока перевязывались, пока смачивали водой раны и ушибы, появился Будимир.
Он начал беспокойно бегать вокруг, потом пролетел к мосту и замахал
крыльями, как бы приглашая перейти на другой берег.

- Ну да, - сказал Жихарь. - Сейчас опять вылезут гусь да свинья, тут мы
друг друга окончательно добьем.

Огненньш Кур закричал на весь свет.

- Верю, верю, - сказал Жихарь. - Но сперва мы посмотрим, нельзя ли чем
поживиться у побитого войска. Вот же глупые - порешили сами себя... Стой, а
почему мы их сразу не увидели?

- А их и не было вовсе.

- Ну да, нарочно для нас привезли сто возов костей...

Они походили среди погибших, раздвигая белые кости, но, видно, до того
здесь не один грабитель побывал: ни доспехов, ни меча доброго найти было
нельзя. Один сломанный лук, правда, валялся, им побрезговали. Жихарь взял
его и покрутил в руках - нельзя ли наладить.

Яр-Тур поднял с земли хорошо сохранившийся череп и тут же чуть не выронил.

- Бедный Принц, - сказал череп. - Ты ведь знал меня при жизни, не раз
смеялся моим остроумнейшим выдумкам, а я тысячу раз таскал тебя на спине,
будучи шутом при дворе твоего царственного родителя.

- При большой потери крови всегда так бывает, - успокоил себя Принц. -
Извините, сэр Мертвая Голова, но вы меня, очевидно, с кем-то путаете. Увы,
рос я вовсе не при королевском дворе, как мне бы полагалось по чину, а в
мрачных обиталищах друидов...

- Возможно, - равнодушно изрек череп. - Без глаз я, ребята, как-то
плоховато вижу, а из-за отсутствия мозгов постоянно обознаюсь. Это же не я
должен говорить, а тот, кто меня поднимет...

Яр-Тур бережно вернул череп на землю и сделал рукой охранительный знак.

- Мы похороним вас как положено, сэр шут, - предложил он.

- Хоронить - так всех, - ответил справедливый череп. - А у вас и без того
нет сил. Послушайте петуха и переходите через мост. Если вы остались в
живых, значит, чары разрушены. И вы убедитесь: на той стороне есть что
охранять.

- Откуда же ты про петуха знаешь, мертвая головушка? - поинтересовался
Жихарь. - У тебя же глаз нет...

- У меня и ушей нет, но ваша птичка так орет, что и мертвый услышит...
Давайте, давайте, пока мы все тут не поднялись, а то народ у нас всякий...

Они попрощались с душевным черепом и двинулись вслед за петухом. Будимир
бежал легко, подлетая, но вот под ногами побратимов камни моста начали
хрустеть и крошиться, разбрызнулись трещины.

- Давай-ка, брат, ходу, - сказал Жихарь и подхватил Принца под руку. Они
кое-как преодолели мост, когда единственная его опора посередине реки с
сухим грохотом обрушилась, а вслед за ней полетело в воду все остальное. -
Маленько живые! - наконец-то убедился Жихарь. Оглянулся.

На покинутом берегу застучало, заскрипело - павшее воинство поднималось.
Скелеты возмущенно размахивали костями, потом как-то урядились и принялись
за работу, благо лопатки у каждого были свои.

- Ничего не поделаешь - самим себе приходится могилу рыть, - сказал Жихарь.
- Вот если бы это мы их похоронили должным образом, они бы потом в трудный
час пришли к нам на подмогу.

- Обойдесся, - неожиданно сказал Принц. Жихарь ахнул.

На том берегу, чтобы дело шло повеселее, завели песню, но слов, по счастью,
было не разобрать.

- Реку им не перейти - умруны текучей воды боятся. Только вот что же за
мостом стерегли товарищ гусь и товарищ свинья? Уж не клад ли?

- Золото нам здесь ни к чему, - сказал Яр-Тур. - На худой конец, есть ваша
удивительная ложка...

- А где она? - заорал Жихарь, и зря - ложка была при нем.

Полный месяц как раз проморгался от набежавшей тучи и осветил обширную
поляну.

Травы вокруг вообще хватало, но это была как бы поляна посреди степи -
четко очерченный круг сочных, ярко-зеленых стеблей.

- Вот оно что! - протянул Жихарь. - Так тут, значит, Рясное Место,
Разнозельная Делянка!

- Круг Деметры! - воскликнул Принц. - Вот это удача! И как раз в
полнолуние!

Оба - откуда и силы взялись - кинулись к поляне. Будимир уже с достоинством
расхаживал в самой середине, кое-что поклевывал. И камнееда выпустил из-под
крыла - тому тоже здесь попастись полезно.

- Да не топчись ты ножищами-то! - прикрикнул богатырь на побратима и
опустился на колени. - Вот и сон-трава! Правда, мы и без нее храпим
неплохо, но потом пригодится. Вот листочки дырявые - прострел-трава, с ней
стрела пробьет любую броню... Эх, не попалась ты нам раньше, плакун-трава!
От нее демоны в три ручья ревут, хуже детей. Ты с корнем, с корнем копай, в
корне вся сила... Да не ножом, руками, кто же плакун-траву железом
добывает? Вот травка Царевы Очи - тебе полезно будет... Ага! Одна, две,
три, четыре... Стручок о девяти горошинах!

Про такой стручок Яр-Тур не слыхивал.

- Это оттого, что ваши друиды слабы против наших волхвов и ведунов: мнят о
себе, а дела не знают. Вот, допустим, увязалась за нами конная погоня...

- Остановимся и примем бой! - воскликнул Принц.

- Ой, много ли мы с Чих-ордой навоевали? Ну ладно, сотня верховых за нами
бежит. Тогда ведь мы что делаем? Зарываем стручок о девяти горошинах
посреди дороги или даже не зарываем, а так, пылью присыпаем... У них кони
встанут и дальше не пойдут, хоть до кости стегай. А возы и телеги и вовсе
перевернутся на ровном месте кверху колесами...

Долго они еще ползали по Разнозельной Делянке, искали и находили
преудивительные травы, объясняли друг другу их свойства и достоинства, и
Жихарь все-таки признал, что Принц тоже кое-что смыслит.

- Я еще одну травку поищу, - сказал он. - А ты тоже не сиди, ищи. Вот,
пожуй стебель одолень-травы, от него новая кровь нарождается в теле.
Только, если попадется тебе корешок, похожий на малого человечка, ты его не
тревожь - разорется так, что мы замертво рухнем.

- Да что я, сэр Джихар, мандрагоры живой не видел? - обиделся Принц.

- Это я так, на всякий случай, - успокоил его Жихарь. - Да, жалко нож, но
придется загубить...

И стал острым лезвием обкашивать траву вокруг себя.

- Поздно заготавливать сено, когда коней увели, - усмехнулся Принц.

- Обожди, увидишь, поздно ли, рано... И тут блестящее лезвие со звоном
сломалось.

- Есть! - И Жихарь потряс пучком зелени в кулаке. - Нашлась!

- Что - нашлась?

- А разрыв-трава - ножик-то сломался!

- По-моему, тут все травинки одинаковые...

- Все, да не все! Пойдем к реке, я тебя научу, как разрыв-траву отделить от
прочих.

Они спустились к воде, и Жихарь кинул в поток свою добычу.

- Видишь, простая трава по течению поплыла, а вот этот стебелек, заметь...

- Зацепился за что-нибудь, сэр брат!

- Нет, ты гляди, он против течения идет. - Жихарь выхватил строптивый
стебель из реки. - Вот тебе и разрыв-трава. Теперь любая казна будет наша,
любой замок и засов нипочем...

- У нас эту траву ищут и находят по-другому, - сказал Принц и стал
объяснять, как именно.



ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Да будет вам известно, что я, с порога отказываясь от всяческого
обсуждения, присоединяюсь к мудрому старинному взгляду, согласно которому
кит - рыба, и призываю святого Иону засвидетельствовать свою правоту.

Герман Мелвилл


- Нет, все-таки правильно, что травка-перелет растет редко и помалу, -
сказал Жихарь, когда Принц, выплюнув из трубки очередную горошину, догнал
его. - Иначе люди вовсе разучились бы ходить, у них бы ножки отсохли. Или
поулетали все отсюда к зеленой бабушке...

Побратимы плыли над степью - невысоко, над самыми верхушками желтеющих
трав. Все утро ушло на то, чтобы освоить новый способ передвижения. Оба
откусили по малой доле стебелька - так, чтобы тело только-только утратило -
вес. Сперва пробовали загребать руками, как в воде, но получалось медленно
и неуклюже. Так и до старости не доберешься к горам, возвышающимся за
равниной. Жихарь в сердцах плюнул, и его сразу как будто кто толкнул
вперед по воздуху.

Сообразив, что так никаких слюней не хватит, богатырь подплыл к месту
ночлега и стал отбирать дикий горох и складывать в карман. Потом выломил
полый стебель дурноцвета и сделал себе с Принцем две трубки. Теперь
двигаться можно было быстро, как конь на рысях. Будимир летел впереди,
пугая перепелов, и следил за опасностью.

- А я ведь эту травку как узнал? - продолжал Жихарь.