ас ходят толки?

Мутило и Демон подняли головы.

- Мы-то нежить, - вызывающе сказал водяник, - зато вы теперь - несмерть! Из
нас душу не исторгают, поскольку нечего исторгать. Мы уж как-нибудь
докоптим, дотлеем... Но и нам такое существование не в радость! А Смерть -
дело живое, человеческое, мы в нем не помощники.

- Ну, - подтвердил Демон. - Сами упустили - сами ловите.

- Ладно, блин с вами, - хмуро сказал многоборский князь. - Подойдем к нашей
беде с другого конца. Надо найти Беломора! Как его занесло на Луну? Всех ли
опросили про его уход? Может быть, кто-то что-то видел? Не пешком же он
туда ушел?

- Да весь город перетрясли, князь-батюшка! - ударил себя кулаком в грудь
кузнец Окул. - Никто ничего, и скарб его весь на месте, только чародейного
посоха нет.

- Верно, - вспомнил Жихарь. - Колобок его там видел как раз с посохом...

- Да чего я там видел, - проворчал Гомункул. - Это не я видел, а тот
Колобок, который тебе снился...

- Помалкивай - и так народ в отчаянии! Стало быть, надо и нам отправляться
на Луну, на ясный Месяц. По небесным странствиям у нас главный - Демон
Костяные Уши. Сказывай, летает ли ваша братия туда?

- Холодно, - сказал Демон. - Сам знаешь. На свадьбе. Хотел невесте подарить
Луну с неба. Дальше не помню.

- Ну, холод - не беда. Ты думаешь, у нас на многоборском престоле дураки
одни сидят? Я же тулуп надену, валенки, рукавицы... Да и полечу с утра,
пока солнышко пригревает.

- Тулуп, - хмыкнул Демон. - Смешно.

- Подняться на Луну можно с помощью гиппогрифа, - подсказал король Яр-Тур.
- Это существо наподобие крылатого коня, но не Пегас...

- Гиппогрифу - тоже тулуп! И четыре валенка! Там дышать нету-у! - сказал
Демон и выпучил глаза, как бы задыхаясь,

- Тогда и крылья не помогут - ими в превыспренних сферах нечего загребать,
- вздохнул кузнец. Он, как и большинство других кузнецов, втайне мастерил
крылья и по ночам, нацепив их, прыгал с бани. - А вот с морозом справиться
можно...

- Как?

- Очень просто и дешево: надо перечислить тридевять лысых, чтобы мороз на
тридевятую плешь перевести... Сразу потеплеет...

Тут мудрецы и герои обрадовались и наперебой стали припоминать всех
знакомых плешивцев, и насчитали их сотни три, и только тогда опомнились:
вверх-то не упадешь...

- Луну поймай надо, - сказал Сочиняй-багатур. - Все веревка собирай, один
аркан плети. Сочиняй кинет, а Жихарь подтяни ее сюда...

- Да, нам еще потопа для полного счастья не хватало, - скривился водяник. -
Вы на земле живете и ничего не знаете, а в озере-то очень даже чувствуется,
как Луна воду на себя тянет!

- Стебли некоторых священных растений из семейства бобовых способны дорасти
до Луны, - задумчиво сказал Лю Седьмой. - Именно так попал туда мистический
заяц, который толчет в ступе средство для достижения бессмертия. Но коль
скоро плодородие утрачено, то и этот способ не годится...

- Ведь Беломор попал же, - настаивал Жихарь. Сам он в это не слишком верил,
но ведь надо людей воодушевить... Да и прославиться можно напоследок... -
Эй, Колобок, ну-ка подтверди!

Но Гомункул не откликнулся.

- Понятно, - сказал Мутило. - Промолчать ему, премудрому, стыдно, а сказать
нечего. Вот он и укатился...

Жихарь некоторое время еще выслушивал советы, один дичее другого (Кот и
Дрозд, например, предложили, чтобы Армагеддоновна еще разок сунула Жихарку
в печь на лопате - глядишь, и проявятся способности Супермена), потом вдруг
понял, что сидеть они здесь будут и колотить языками до конца времен.

- Довольно мечтать! - воскликнул он. - У нас одна задача - найти Беломора.
На Луне ли он, ко вдовушке ли которой подженился - неважно. Важно
проследить его путь из терема...

- Сто раз тебе говорил, - досадливо прохрипел кузнец. - Домовой в ту ночь
не сторожил - всю ночь гонял Чубарого. Дворовой просто ничего не помнит, у
него память как у этого... как его...

- Домовой, дворовой... А часовые-то где были? Или вы их выставляете только
при мне?

- Так часовым он глаза отвел!

- Это он может, - согласился Жихарь. - Только к чему такие тайны напускать?
Он же не Мара-конокрад!

- А ушел босиком...

Дверь в кабак так и не навесили, поэтому Колобок с княжнами влетели туда
внезапно.

- Что такое? - возмутился Перебор Недосветович. - Место ли княжеским
внучкам в кабаке? Тут и пьют, тут и всяко... Думай, круглая голова, что
делаешь!

Ляля и Доля смущенно остановились. Они держались за руки, а Колобок сидел у
них словно на качелях и очень радовался.

- Известно, что именно ребенок крикнул: "А король-то голый!" - сказал
Колобок. - Только детская непосредственность и невинность укажут нам
правильный путь! Говорите, конопатые!

Конопатые молчали.

- Здорово их гувернянька воспитала, - сказал Жихарь. - Знают, что при живом
отце можно говорить только с его соизволения. Соизволяю!

- Батюшка, батюшка! - прорвало Лялю и Долю. - А мы ведь той ночью деда
Беломора видели, только сказать боялись!

- И чего же вы боялись? - нахмурился гроза-отец.

- Что накажут!

- За что накажут?

- А за то, что встали среди ночи! А мы всего-то и хотели Апокалипсии
Армагеддоновне приклеить, пока спит, усы из пакли! А что она анфанами
терриблями обзывается! А пакля в сарае! А сарай на дворе!

- И что?

- Видим - идет по двору дед Беломор, весь в белом, и посохом вот так
делает! Вы куда, спрашивает! Мы повинились про паклю. Он нашу затею
похвалил, еще подсказал, как покрепче клей заварить, чтобы на всю жизнь...
А мы его спрашиваем: а ты куда? А дед Беломор отвечает: куда-куда - на
Луну! Мы подумали, он шутит! А он идет да идет! Мы ему еще помогли через
забор перелезть, мы знаешь какие сильные! Мы запросто перелезаем! И мы его
до самого леса проследили... У него, наверное, в лесу штаб, как у
мальчишек, или он там секретики закапывает...

- А потом?

- А потом в лесу кто-то как заухает! А мы домой побежали!

- Добро, - сказал счастливый отец. - Место, где он входил в лес, запомнили?

- Запросто!

- Покажете?

- Хоть сейчас...

- Мо-лод-цы! То есть я имел в виду - де-ви-цы! Будет вам впоследствии
гостинец, а часовым - другой гостинец, уже не такой сладкий. Да, я про
главное забыл: усы-то приклеили?

- Нет, батюшка! - заревели близняшки. - Лялька, дура, горшок с клеем
опрокинула! Долька, дура, свечку уронила! У гуверняньки подушка загорелась,
а мы из ее светлицы убежать не можем - к полу прилипли!

- Вот оно, утешение отцовское! - объявил Жихарь. - Вот она, отрада
дедовская! Я так когда-нибудь из похода на пепелище вернусь! Перебор
Недосветыч, мог ли ты вообразить, что вот такие умилительные чада твою
старость покоить будут!

- А ведь еще младенец вырастет! - в ужасе сказал княжий тесть. Жихарь
насупился.

- Если вырастет... Теперь в лесу и лучший охотник не найдет следа. Ясно,
что у Беломора там был спрятан какой-нибудь летучий корабль. Или ручной
огненный змей. Неклюд, пока у нас жил, в тереме не волхвовал, а вот в лес
отлучался частенько...

- След всегда можно найти. Хоть год. Хоть десять, - неожиданно прогудел
Демон Костяные Уши. - Собака не возьмет. Я возьму.

- Да, сэр Джихар! - вскочил король Яр-Тур, - Мы бы и сами могли догадаться!
Помните, как сэр Демон выследил нас в каменной пустыне, среди тумана? Чтобы
спасти от голодной смерти?

- Ну, Демон, - сказал Жихарь. - Ну, благодетель! А еще говорил, что от тебя
толку нам не будет! Тогда пойдем, господа побратимы!

- Надо его запах. Рубаху. Сапог, - потребовал Демон.

- Портяночка лучше всего подойдет! - подсказал Мутило, возревновавший к
чужому успеху - к тому же еще и представителя другой стихии.

Собирались быстро, но с умом. Нашли и портяночку Беломора, набили дорожные
мешки, проверили оружие.

- Нет, - сказал богатырь, когда из кабака высыпали все гости. - Пойду
только я с побратимами. А вы сидите и ждите.

Посланец от варягов, которого звали Аскольд Волосатая Кобра, счел было
отказ за оскорбление, но Жихарь отвел варяга в сторонку и нашептал ему на
ушко, что, дескать, он, Аскольд, из всей толпы один настоящий воин и
многоборский князь может доверить порядок только ему. Потом богатырь
отловил Армагеддоновну и велел проследить, чтобы не увязались Ляля и Доля.

Собирались быстро, но на проводы заявился чуть ли не весь город.

Жихарь поднялся на крыльцо и сказал:

- Многоборцы и гости нашего княжества! Может, мы вернемся еще до ночи,
может, вовсе не вернемся. Прошу об одном: живите, как при мне жили, утром
вставайте, вечером ложитесь спать. Даже в шутку не деритесь - всякая рана
впоследствии может открыться. Не забывайте садиться за стол, подъедайте
старые припасы, потому что свеженины пока не предвидится - сами видите,
нынче даже свиные отбивные со сковороды убежать норовят. Храните себя для
светлого будущего, в которое приказываю верить. Кот и Дрозд, берегите
детей. Соберите по деревням народ, запритесь в городе и никого не пускайте.
Мало ли кто в такие времена по дорогам шляется! Господа дружина!
Разъезжайтесь по заставам, перекройте все пути в Многоборье, как полагается
при моровом поветрии. У дружинников за старшего будет Окул, и не спорить!
Сочиняй, передай Окулу свою ханскую бляху, пусть степняки в случае чего
будут с нами заодно. Гостей ни в чем не неволю - кто хочет, уезжай
восвояси, кто хочет - оставайся. Бабура, заколоти досками дверь в кабак!
Юноши и девушки, берегите стариков и наоборот! Не озорничайте, не время!
Потом натешитесь!

- А будет ли "потом" - как мы узнаем? - спросили из толпы.

Сперва Жихарь хотел отрубить себе мизиниый палец и приколотить его над
княжеским крыльцом - мол, если кровь закапает, стало быть, мы победили. Но
даже мизинца стало ему жалко.

- А так, - сказал он. - У нас самый ярый да чувствительный кто? Младой
Кощей. Он это первым почует. Как только он какую девку за белую грудь
ухватит - значит, жизнь налаживается!

- Ничего себе барометр! - сказал Колобок. Пока Жихарь возвещал свою
княжескую волю, настырный Гомункул вскарабкался ему на шею и начал
прилаживать свою сбруйку.

- Да уж оставался бы тут, - сказал богатырь. - Мы, может, на верную
гибель... Тьфу ты!

- Не на гибель, а за гибелью, - поправил его Колобок. - Как же мне не
пойти? Я ведь только на Луне и не бывал, хотя и пробовал туда доехать с
оказией. Да только меня не взяли: мол, в невесомости крошки могут попасть в
дыхательное горло...

- Зверье, - сочувственно сказал Жихарь, повернулся и побежал в дом.

Карина чему-то улыбалась во сне. Безымянный сын посапывал рядом. Ляля и
Доля сидели на лавочке, опасно притихнув.

- Я скоро, - сказал богатырь. - Ты не думай, я обязательно вернусь... Ты
откроешь глаза, а я уже тут...

- Колобок, береги батюшку. Батюшка, береги Колобка, - прошептали Ляля и
Доля. Жихарь поцеловал всех и вышел. Что бы ни ждало его на следу Беломора,
он решил без победы домой не возвращаться. Так жить никакого сердца не
хватит.

...Демоны, как и водяники, не умельцы ходить по земле - крылья мотаются за
спиной и мешают сохранять равновесие. Демон Костяные Уши еще и пригнулся к
самой траве, громко сопел, принюхиваясь. Время от времени он поверял себя с
помощью портянки. Хвост его ходил из стороны в сторону. Когда уходили,
Мутило не удержался и вдогонку посоветовал надеть на следопыта поводок, так
их еле растащили.

Да и сам Жихарь то и дело себя осаживал, чтобы не сказать какую-нибудь
глупость вроде: "Ищи, ищи! Умница!" Демон то и дело запинался за всякие
корневища и утыкивался рылом в землю. Потом Жихарь и Сочиняй по очереди
просто тащили его на руках с наклоном вперед, как слепец палку. Бедный
Монах и Яр-Тур молча шли сзади. Помалкивал и Колобок - видно, его на ремнях
убаюкало. Уже начало вечереть.

А ведь можно просто-напросто сбежать во Время Оно, думал богатырь. Место в
развалинах он запомнил, заклинание тоже. Забрать семью и податься туда.
Там-то наверняка все по-прежнему. Живут, а потом умирают. Иаков всегда
приютит, да и в Вавилоне ему рады будут... Нет, в Вавилоне вряд ли, Вавилон
они ограбили так, что за тысячу лет не забудется... Но жарко там, в песках,
и водоносного платка больше нет. И друзей старых нет. Яр-Тур туда наверняка
не пойдет, он сказал, что вернется в Камелот в любом случае. А в
Столенграде люди станут ждать. Потом забудут, кого и чего ждут, по том даже
имен своих не вспомнят. Высохнут до костей и будут бессмысленно бродить по
улицам...

- Спишь, человек полосатый! - гаркнул Демон. - Пенек!

- Ой, прости! - очнулся Жихарь и понял, что пенек вовсе не он, а настоящий
пенек - об него и стукнулся Демон.

Они шли через осыпавшийся ельник. Над самыми верхушками голых деревьев
висела Луна, идущая на ущерб. А в Нави она была полная...

- Все, - сказал Демон. - Пришли. Ставь на лапы.

Перед ними едва возвышался холмик, закиданный ветками. Но хвоя давно опала,
под ней обозначились доски, и стало понятно, что это всего-навсего
землянка.

Жихарь толкнул дверь. Она была заперта изнутри. Значит, не выходил оттуда
неклюд.

Богатырь отошел, чтобы с разбегу вышибить дверь, но Сочиняй-багатур
опередил его - поковырялся кинжалом да открыл засов.

- Прощайте, - сказал Демон. - Сынам эфира нельзя под землю.

Жихарь хотел ответить ему что-нибудь хорошее, но суровый дух изгнанья резко
взметнул крыльями хвою и через мгновение уже обозначился густой черной
тенью на лунном диске.

- Сынам эфира нельзя, - сказал богатырь. - А вот я, как проклятый, как
рудокоп, из-под земли не вылажу. То Бессудная Яма. То Адские Вертепы. То
вавилонские темницы. То курган-могила.

- Земля символизирует материнское чрево, - зевая, сказал Колобок. - А также
хтонический мир, населенный чудовищами...

Вниз уходили земляные ступеньки. На досках двери с обратной стороны был
грубо намалеван знак - красная стрела, указывающая на белый серп.

- Если я что-нибудь понимаю в символике, - сказал король Яр-Тур, - то этот
подземный ход ведет на Луну...



ГЛАВА ШЕСТАЯ

- Я видел... я видел: на хромом зайце ехал бородатый старик без макушки,
шибко, шибко, шибко, оставил свою гору, оставил чужую, оставил сорочью
гору, оставил снежную и переехал за ледяную, и тут сидел другой старик с
белою бородой и сшивал ремнями дорогу, а с месяца свет ему капал в железный
кувшин.

Николай Лесков


"И на Луне, поди, люди живут", - думал Жихарь. Он шел впереди, а Колобок,
наклонившись вперед, освещал фонариком дорогу: отрабатывал свое участие и
бесплатную езду на богатырской шее.

Ход был узкий и низкий, не укрепленный, земля влажная и тяжелая. Жихарю и
Яр-Туру приходилось нагибаться, потому что даже Лю Седьмой и
Сочиняй-багатур то и дело чиркали макушками по потолку, и каждый раз все
замирали и останавливались в тревожном ожидании - не осыплется ли земля
спереди или сзади.

Понятно, что не Индрик-зверь прокладывал этот ход - походил он скорее на
подкоп из темницы.

Особенно неуютно было Сочиняю, привыкшему к степным просторам.

- Там должно быть все, необходимое для жизни, - утешал спутников Бедный
Монах. - Там встретит нас лунная богиня Гуань-Инь, проведет во дворец, а
священный заяц поделится содержимым своей ступки - толченой травой
бессмертия...

- Как-нибудь приспособимся, - сказал Жи-харь. - Человек везде
приспосабливается. Даже нежить - и та на чужбине умеет устроиться...

- Да, уж эти ребята нигде не пропадут! - засмеялся Колобок. - Мне давеча
рассказывал домовой, что после твоей свадьбы несколько многоборских
Банников, у которых еще своей бани нет, а работают они на подхвате у
старших, увязались за королем, решив поискать счастья в Туманном
Альбионе...

- Сэр Хонипай, никто за мной не увязывался! - воскликнул Яр-Тур. - Если бы
я кого и взял с удовольствием, так это сэра Окула, но он остался верным
своему повелителю...

- Вы, ваше величество, захватили с собой березовый веник, - пояснил
Колобок.

- Да, Мерлин просил меня привезти несколько многоборских диковин...

- Вот они в венике и устроились - много ли им места надо, - продолжал
Гомункул. - Ну, приехали. Кругом все чужое - эльфы, гоблины, лепрекуны,
феи, сиды... Народ гордый, чопорный, на ваших смотрят свысока. Ни в один
клуб не записывают, на чашку чая не зовут. Кличут нежелательными
иностранцами. Самое неприятное - что жить негде, не складывают тамошние
жители баньки, не знают такого искусства, моются изредка...

Яр-Тур закашлялся.

- Достойный Гомункул, я, конечно, признаю, что Логрия при мне далека была
от совершенства, - сказал он. - Тем не менее в Камелоте любой путник имел
возможность получить бочку горячей воды для омовения после долгой дороги и
кровавых подвигов. Я сам стоял у входа в Зал Круглого Стола и проверял
чистоту рук и ногтей у рыцарей. Иногда в такую бочку удавалось запихать
даже сэра Белианса Надменного. Для этого кому-нибудь из рыцарей приходилось
вызвать его на поединок. Если сэр Белианс проигрывал, он погружался в воду
без всяких возражений... Не надо представлять моих подданных дикарями!

- Язык у тебя... - покосился Жихарь на Колобка, но тот не унимался:

- Словом, жить негде. Ни в домах, ни в холмах, ни под мостами, ни при
ручьях, ни на мельницах - везде все занято. И никакого дела себе найти не
могут, а без дела нечисти и нежити жить никак нельзя, надо либо приносить
людям пользу, либо вредить, либо шутки над ними шутить. У банников какие
шутки - разве что запарить кого-нибудь до смерти или шкуру ободрать. И
назад дороги нет, там же остров. За перевоз платить нечем, и домой
возвращаться с позором неохота. Но не таков многоборский банник, чтобы
пропасть ни за грош.

Долго они думали и придумали, наконец, заделаться провозвестниками
Смерти... Они же все, мохнатики, ее чуют загодя. Подходят ночью к дому или
там к замку и начинают вопить по-черному...

- Вы говорите о баньши, сэр Хонипай?

- Ну да - в такое слово там здешних банников переделали. А жить они
устроились в кустах и зарослях. Если человек там заплутает, они его жаром
опыхивают...

- Верно, баньши в наших местах появились сравнительно недавно, - сказал
Яр-Тур. - И накануне последнего сражения я слышал их истошные вопли. По
крайней мере хоть такая память останется о несчастном логрийском короле...

- О многоборцах везде идет добрая слава, - гордо сказал Жихарь. Потом
понял, каково сейчас побратиму, и спросил осторожно: - Как же у вас до
усобицы дошло? Чего не поделили?

- Это долгая история, сэр брат...

- Так ведь и Луна не близко! К слову, давно уж пора нам передохнуть и
подкрепиться... Смотри-ка - дома через силу глотал, а тут так и сосет в
животе...

- А я еще давно ни один жена не видел, - ни с того ни с сего вспомнил
Сочиняй-багатур.

- Это хорошо, - сказал Колобок. - Значит, земные законы теряют свою силу.
Мы на верном пути!

Они остановились, уселись вдоль стены, причем Жихарь долго не умел
пристроить ноги.

- А чарка-то как весело пьется! - сказал он через некоторое время.

- Значит, кончилось межеумочное состояние! - воскликнул Бедный Монах. - Мы
снова смертны, и заячье снадобье нам пригодится!

- Если и вправду есть там отмогильное зелье - непременно найдем его для
тебя, братка! - загорелся Жихарь. - Но вот сам я его даже не пригублю.
Незачем зря Смерть обманывать...

- Было бы кого обманывать... - вздохнул Колобок.

- Вы очень любезны, сэр Джихар, - сказал Яр-Тур. - Но мой земной путь, увы,
пройден, и держусь я из последних сил. Если земная Смерть меня не берет,
то, возможно, ее лунная сестра...

- Нет, - сказал Колобок. - Ты ранен на земле. Лунная Смерть не должна иметь
к тебе никакого отношения...

- Ступайте дальше без меня, не хочу быть обузой. Сон одолевает меня...

- Ну поспи... Мы подождем... - неуверенно сказал богатырь.

- Нельзя поспи! Никуда подожди! - крикнул Сочиняй. - Надо кургуз-трава
жевать, Сочиняй захвати!

Степной хан вытащил из-за пазухи пучок сухих стеблей и через Бедного Монаха
передал зелье королю. Бедный Монах понюхал траву, одобрительно кивнул и от
себя прибавил какой-то бурый шарик.

- Пепел Феникса, - пояснил он. Но Яр-Ту