- отлетишь во-он за тот камень.

- Ал, а вдруг мы не успеем улететь?

- Это не имеет значения. Не трахай мне мозги. Прежде чем таймер сработает,
мы двести раз успеем задохнуться. В НАСА тоже не дураки сидят.

- Вас понял, сэр. Слушаюсь, сэр. А если какой-нибудь долбаный метеорит
долбанет в этот долбаный ящик?

- Не бери в голову, Эд. Мы об этом уже не узнаем. А в Хьюстоне скажут, что
два немолодых уже ублюдка не сумели справиться с заданием для даунов. Они
посмеются над нами, Эд. Да, вот так, держи двумя руками. Грыжа не выпадет.
Неудобно? Ты сто раз делал это на тренировках. Подумай, каково было Нилу и
Баззу, а у них все получилось.

- Да, в павильоне, конечно, ловчее...

- Не говори об этом даже в шутку. Никогда. Просто мы слишком мало знаем о
Луне. Может быть, бывают периоды, когда физические законы здесь действуют
по-другому.

- Ал, я топаю ногой. Вот. Где клубы пыли? А в фильме из-под Базза летела
пыль, так что ног не было видно. И прыгал он, как беременная бегемотиха.

- Держи контейнер на вытянутых руках, иначе отобьешь себе яйца. Или
облучишь. Угадай с трех раз, что приятнее?

- Так разве контейнер не...

- Защищен, конечно. В необходимой степени. Но садиться на него не
рекомендуется. Особенно в момент взрыва.

- Не повезло нам. Ал. Если бы Чарли с твоим тезкой установили в свое время
эту штуку, я бы здесь не изображал человека-краба с Марса.

- Им не повезло еще больше. Посмотрел бы я на тебя, если бы у нас тоже
взорвался кислородный баллон. У них просто не хватило времени установить
датчики. А без датчиков вся эта долбаная затея ничего не стоит. Думаешь,
мне удобно их тащить? А потом устанавливать? В скафандре-то? Это все равно
что заниматься любовью с "Мисс Универсум" в презервативе из толстого фетра.
Чести много, а удовольствия никакого.

- Ал, а наши действия не подпадают под статью Договора о запрещении ядерных
испытаний?

- А ведь я когда-то завидовал твоему Ай Кью, Эд. Это будет не надземный, а
надлунный взрыв. Воздуха и воды здесь тоже нет. Зато мы узнаем, что у нее
внутри. Стой. Вот здесь будет в самый раз. Долбаная железяка. Траханая
электроника.

- Да я к тому. Ал, что... Ну, имеем ли мы право? Тут все такое девственное,
нетронутое... Тишина, покой... И вдруг бабах! Получается какое-то барбекью
с фейерверком на травке Арлингтонского кладбища.

- На войне, парень, случалось занимать оборону и на кладбищах. Отличные
огневые точки получались из склепов на Лусоне. Здесь, по крайней мере, нет
ни камикадзе, ни акул. И никто не собирается тебя убить - во всяком случае,
сознательно и во славу микадо. А что касается покоя... Твои долбаные
метеориты долбят эту долбаную Луну двадцать семь часов в сутки. Без шума и
пыли. Заткнись. Хюстон, Хьюстон, здесь Шепард и Митчелл. Установлен первый
датчик. Мы в порядке. Вас понял. Отбой. Пошли дальше. Мы наверняка поставим
рекорд по лунной ходьбе. Марафонский заход.

- Слушай, а что мешало им сделать контейнер с одной ручкой, вроде чемодана?

- Устав мешал. Не положено. Яйцеголовые тоже по-своему тупой народец.
Счастье наше, что их пока не берут на борт. Они бы нам налетали!

- Да, только в морской авиации и сохраняется какое-то отвратительное
подобие порядка...

И знаешь, что я еще думаю. Ал? Вот русские даже не пытались высадить
человека на Луну. Это неспроста. Либо они что-то знают, чего не знаем мы,
либо у них тут уже давно оборудована база. И вдоль колючей проволоки
порхает Ванья в красном скафандре с "Калашниковым" наперевес.

- Не будет такого, парень. Русские либо умные, либо бедные, либо то и
другое разом. Каждый наш полет - буквально на вес золота. Буквально, Эд!
Включая наши потроха вместе с дерьмом. Мы посылаем сюда вагон, а они
маленькую тележку. С тем же результатом.

- Но ведь русские запросто могли бы тоже устроить инсценировку...

- Заткнись и не смей даже думать об этом. Как ты прошмыгнул мимо психиатров
- ума не приложу. Да хотя бы и так. Победителей не судят. Даже липовых
победителей. Кто не успел - тот опоздал. Стоп.

- Можно я пока поставлю контейнер?

- Держи!

- Долбаный контейнер, долбаная миссия, долбаная сейсмография, долбаный Фра
Мауро... Кстати, кто такой этот Фра Мауро?

- Этот долбаный Фра Мауро - кратер.

- Я не в том смысле. Я в том смысле, кто был такой Фра Мауро, что в честь
него назвали этот долбаный кратер?

- Не знаю. Итальяшка, наверное. Футболист или художник. Или тенор. Или
правнук Галилея. Но точно не автогонщик. Ты еще спроси, кто такой Аполлон.
А теперь помолчи. Хьюстон, Хьюстон, здесь Шепард и Митчелл. Установлен
второй датчик. Без проблем. Мы в большом порядке. Спасибо, сэр. Нет нужды,
сэр. Скоро Стюарт выйдет на связь. Миссия "Шейкер" выполняется успешно,
сэр. Конец связи. Пошли.

- Ал, смотри, какая чудная скала! Вот так и возникают дешевые сенсации. Я
ее даже фотографировать не буду... Или все-таки снять? А, отсюда уже не
то...

- Не отвлекайся, споткнешься. Ну, вот здесь и попрыгать можно... Да не
тебе! Ты неси "Гнома"! Напрыгаешься еще... Представь, что ты возишься с
этой штукой на Земле - и тебе сразу станет легче...

- А все-таки хорошо, что мы не первые. Как-то спокойнее. И не надо
придумывать исторические фразы.

- Давай, давай, мало осталось. Я уже вижу подходящую ложбинку... Даже
ямку... А вот теперь можешь и прыгнуть. Да, ты не Боб Бимон. Но все равно
неплохо. Вот так, вот так, опускай. Все! Слава Богу! Теперь воздержись от
комментариев. Хьюстон, Хьюстон, здесь Шепард и Митчелл. "Гном" в норке.
Включаю таймер. Отсчет пошел. Задание выполнено, возвращаемся к модулю. Да,
сэр. Так точно, сэр. Спасибо, мистер Президент. Никак нет, мистер
Президент. Это не похоже на площадку для гольфа, мистер Президент. И вам
того же, мистер Президент. Связь закончена. Эд, мы сделали это! Кстати,
Президент спросил меня, адекватен ли полковник Митчелл. Пока я ответил
утвердительно...

- Они что, подслушивают нас?

- Не удивлюсь. Если и не сам Дик, то кто-нибудь из его людей. Попадется он
когда-нибудь на этих "жучках"... А теперь в течение целой минуты насладимся
в молчании величием этой самой минуты... Насладился? Пошли...

- Ал, ты читал в детстве "Первых людей на Луне"?

- Это где про Великого Лунария? Тогда читал.

- Там эти придурки первым делом заблудились и потеряли из виду корабль. Вот
только не помню, было ли в книжке про пыль?

- Про пыль было у Кларка. К чему это ты?

- Да к тому, что им надо было просто-напросто вернуться по собственным
следам.

- Тогда бы и никаких приключений не было. Вот как у нас. Ненавижу
приключения. Читать о чужих - пожалуйста.

- Что-то вокруг не так, Ал. Что-то мне здесь не нравится.

- Успокойся. Все нормально.

- А где твои долбаные датчики? Мы уже должны дойти до первого.

- Да вот же он... Хотя нет, это тень...

- Ал, это не наши следы! Их слишком много!

- Не надо было топтаться и стоять на месте...

- Ал, здесь прошло по крайней мере трое! Следы разного размера! Это не наши
сапоги! Подошва не рифленая. Вот, смотри, сравни...

- Просто смазанный след... Что за дьявол? Давай-ка вернемся к "Гному", мало
ли что, а оттуда ухе сориентируемся. Поднимись на этот валун и посмотри, не
виден ли модуль.

- Я не вижу наш долбаньгй модуль. Я не вижу сигнального фонаря. Я вообще
ничего не вижу, кроме этих траханых камней. Я не вижу этот долбаный
контейнер. А вот чужие следы я вижу!

- Ты хочешь сказать, что мы заблудились?

- Да! Да! Это я и хочу сказать!

- Прекрати панику!

- А если здесь действительно русские?

- Эд, ты идиот. Да, мы действительно слегка сбились с курса. Наши глаза еще
не приноровились к здешнему пейзажу.

- ...Кислорода у нас еще часа на два. Стюарт будет ждать до последнего. Кто
бы мог представить себе такое - два воздушных аса заблудились в кучке
булыжников!

- Ал, я не понимаю, где же тогда датчики и "Гном"? Хоть куда-то мы должны
были выйти?

- Сядь и успокойся. Надо подумать. Всегда есть выход. За два часа можно
смастерить ранцевый двигатель, подняться и осмотреться.

- Это в кино можно.

- Стюарт нас отыщет сверху. Надо только выйти на открытое место. Ты же
знаешь, что в невесомости зрение обостряется. Все будет нормально. Мы еще
будем водить в этот долбаный лабиринт новичков и смеяться над ними.

- Я бы предпочел, чтобы это были павильонные съемки. Пойдем назад. Вот это
уж точно наши следы... Господи Иисусе! Ал, ты видишь эту штуку? Это же
гамбургер! Старый добрый Бит-Мак!

- У тебя галлюцина... Да. Будь я проклят, это гамбургер. Только без
начинки. Ледяной гамбургер... Только обертка у него какая-то странная...

- Значит, это все-таки съемки! Ал, мы спасены! Это съемки! Теперь я понял,
почему Нил и Базз так странно себя ведут!

- Что ты несешь? Как на Земле можно создать пониженное тяготение?

- Да очень просто! Они добавили нам ЛСД в апельсиновый сок! Вот нам и
кажется, что мы порхаем! Я все понял! Нас с тобой даже специально
объединили для имитации высадки, из-за наших имен!

- Эд, прекрати. Наше положение и без того хреновое. Мы по уши в дерьме. При
чем тут имена?

- Эдгар и Алан, допер? Эдгар Алан По! Мистификация! Полет к Луне на
воздушном шаре! Человек с мозгами поймет, что наш полет - мистификация, а
гамбургер оставил кто-то из киношников... Мало ему не покажется...

- Насчет мистификации - бред, а вот Биг-Мак уже на другом месте...

- Так всегда бывает, когда путешествуешь...

- В смысле?

- Ну, наглотаешься "кислоты". Тогда кажется, что мебель двигается, а вилки
и ложки разговаривают. Вот, смотри, сейчас я возьму этот траханый
гамбургер, сниму шлем и сожру, даже без начинки. Ха, да он убегает!

- Сожрешь шлем?

- Гамбургер! Где же он?

- Групповых галлюцинаций не бывает.

- А индийский фокус с веревкой?

- Это другое дело. Сейчас не до фокусов. Сейчас я выйду на связь с
Хьюстоном и дам "Мэйдэй".

- Боже, они наблюдают за нами из-за камней!

- Сядь. У тебя нервное расстройство.

- Их по меньшей мере пятеро! Впереди идет босой старик, потом, кажется,
какой-то китаец... Да ведь они без скафандров! Ал, старина, конечно, это
долбаный кинопавильон, и эти долбаные статисты в перерыве шляются где
попало...

- Во-первых, тот павильон находился вовсе не в Голливуде, а во-вторых...

- Ага! Все-таки признаешь, что Армстронг никуда не летал?

- Эд, я не знаю, в чем дело. Я тоже вижу этих людей. Действительно, они
одеты как для съемок фильма о Распутине. Наш гамбургер, кстати, сидит у
этого громилы на плече... И ножки свесил... Эд! Фотографируй их!
Фотографируй! Иначе нам никто не поверит! Хьюстон! Хьюстон! К нам
приближаются какие-то человекообразные существа! Это люди, и они без
скафандров! Да, сэр! Нет, сэр! Чем, голыми руками, сэр? Нет, мы их не
слышим, сэр... Да, Митчелл их фотографирует... Кажется, они собираются
вывести нас отсюда, сэр. Ну, не совсем чтобы заблудились. Слегка. С ними
какое-то небольшое существо, шарообразное... Мы называем его "гамбургером",
сэр.

- Полегче, полегче, парень. Ну у тебя и лапа! Да вы не бойтесь, это
вспышка! Отдай! Ал, у меня отобрали фотоаппарат. Ясно, это русские.

- Хьюстон, чужие ведут себя агрессивно. Да, сэр. Отобрали фотоаппарат.
Видимо, здесь нельзя снимать. Эд, идем за ними, не упирайся, долбаный...
Это я не вам, сэр. Мы и не оказываем, сэр. Один парень чистый монгол,
другой китаец. Нет, японца я отличу за милю. Остальные, кажется, русские,
сэр. Одеты как музыканты в русском ресторане. Усы, борода. Нет, ни
мундиров, ни знаков различия. Оружие холодное. Да, лук и стрелы! Сэр, этот
долбаный гамбургер с ними разговаривает! Он смеется! Нет, не мешают. Они,
видимо, даже об этом не догадываются. Есть поддерживать связь, сэр.

- Да не надо мне помогать, я сам иду. Дай-ка мне рассмотреть эту штуку...
О, какой ты шустрый! У тебя и глазки есть? Ал, у гамбургера золотые зубы.
Они добывают тут золото. Для русских...

- Да! Видим модуль, сэр! Он совсем недалеко! Они ведут нас прямо к нему.
Какая жалость, что Митчелл не глухонемой: они пытаются нам что-то
сказать... Он бы мог прочесть по губам... Нет, сэр. По-китайски тоже не
понимаю, сэр. Начертить на пыли, сэр? Попробую... Извини, парень, в
долбаных иероглифах я не разбираюсь. Это я не вам, сэр.

- Ну, спасибо, комиссар. Что его бояться, он не стреляет, только вспышку
дает! Вот, я снимаю своего товарища... Подойди, подойди к нему, я вас
вместе щелкну...

- Хьюстон, они вернули камеру. Кажется, с ними можно договориться... Да,
чернобородый концом ножен пробует что-то начертить. "Артур. Камелот".
Разрешите мне написать свое имя, сэр? Хм, Камелот... Артур... Это я -
Алан... А мой товарищ - Эдгар... Хьюстон, поговорите с Митчеллом, мне пора
связаться со Стюартом...

- Хьюстон, здесь Митчелл. Кажется, это нормальные парни, только могут
обходиться без воздуха и обогрева... Я думаю, это тот свет, сэр. Или даже
рай. Куда же еще мог уйти король Артур? Нет, сэр, никаких посторонних
продуктов на борту не было. Сейчас я их сниму всех вместе... Да, да,
гамбургера в середину... Конечно, пришлю. Со следующим "Аполлоном". Как
будто что-то понимают...

- Скоро улетим. Ж-ж-ж - и в небо, понял? Как тебя, Джихар? Сэр, может
быть... Да нет, это я рассуждаю вслух. Нужно что-то взять у них в
доказательство. И оставить что-нибудь взамен. Например, сумку для
образцов... Китаец снимает свой амулет, сэр. Нефритовый заяц. Не знаю, сэр.
Потом вы мне скажете, что в любом Чайнатауне таких полно, и я пронес его на
борт в собственной заднице... Нет, сэр, вряд ли они отдадут свой говорящий
гамбургер в малиновом смокинге. Силой не получится, мы слишком неуклюжи...
Да, если сумею ему объяснить... Подождите, этот громила снимает с плеча
мешок. Может быть... Боже! Это же наш "Гном"! И датчики! Они решили, что мы
их потеряли! Нет-нет, парень! Верни на место! Бабах! Смотри - этот ящик -
много-много минут - бабах! Сэр, они не понимают. Они будут таскать эту
штуку, пока не взорвутся. Да я нарисовал... И взрыв, и череп с костями...
Что? Джихар - арабское имя? Нет, сэр, он рыжий. Нет, не похож. Он
благодарит нас, сэр! Благодарит за "Гнома"! Как тем лучше? Они же погибнут.
Они принесут "Гнома" в свое жилище, попытаются разобрать... Слушаюсь, сэр.
Есть стартовать, сэр.

- Ал, нельзя же их так оставлять... Это же все равно что разбрасывать
мины-игрушки... Они уходят, командир!

- Ничего нельзя сделать, парень. Приказ есть приказ. Будем молить Бога,
чтобы они оказались наркотическим видением. Эд, угадай с трех раз, что
лучше - психушка или военный суд?



ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Пономарь пройдет ли пеший,
Псарь проедет ли верхом,
Всяк, крестяся, молвит:
"Леший Загулял не пред добром!"

Леонид Якубович, но не тот, о котором вы срезу подумали.

В многоборских дебрях было сразу два хозяина: собственно Леший и Боровой.
Долгие, долгие годы велся между ними спор насчет того, где кончается лес и
начинается бор, чем лес отличается от бора, кому должны подчиняться звери,
птицы и насекомые, которые никаких границ не признают. Поздней осенью,
перед тем как залечь в спячку, Леший с Боровым устраивали между собой
настоящее побоище: поднимались в росте до самых высоких деревьев и под вой
ветра, выворачивающего стволы из земли, начинали со щелчка, а доходили до
кулака, так дрались, что волоса в кулаках оставались, награждали друг
дружку зуботычинами, затрещинами, оплеухами, пинками, тычками, били под
микитки, по сусалам, под дых, сворачивали скулы, пересчитывали ребра, чужую
бороду драли, а свою подставляли, задавали чесу, высекали искры из глаз.
После чего, обессилев, составляли в очередной раз разметную грамоту,
соблюдать которую ни тот, ни другой не собирались.

В такие дни умные люди со двора не выходили, и даже дураки не решались
казать нос из дома.

Потом, битые да измученные, расходились Леший и Боровой по берлогам, в
глубоком сне забывали старые побои и грезили о новых.

Весной старые обиды как-то сами собой забывались. Соперники вылезали на
солнышко, сладко потягивались и даже начинали спрашивать друг дружку о
здоровье, посылали четвероногих гонцов в столенградский кабак, глухо
чокались бочонками, клялись в вечной дружбе, вместе наводили порядок в
самых глухих чащобах и, наконец, садились маленько поиграть в кости. Чем
заканчивалась игра, уже понятно.

Но сейчас, после загадочного исчезновения Смерти, лесные хозяева, хоть и не
так скоро, как люди, но спохватились, а уж беду почувствовали куда глубже,
чем люди. Леший накладывал лапу на березовый ствол и слышал, что дерево
хоть и не умирает, но и не живет, как положено, не тянет влагу из земли, не
желает шуметь листьями и стряхивает их, словно тягостную ношу. А листья
прошлогодние не преют, не перегнивают, не рассыпаются в жирный земной прах,
дающий силу семенам для прорастания, и семена, благополучно перезимовавшие,
не дают побегов, не подставляют солнцу узкие зеленые ладошки за другой,
светоносной силой, лежат напрасно в земле, словно мертвые камушки.

Птицы успели свить гнезда и снести яйца, но только зря сидели на них в
недоумении, потому что птенцы не желали разбивать скорлупу и обсыхать на
солнце с разинутыми ротиками в ожидании вкусных червячков. Птицы тревожно
перекликивались межцу собой и убеждались, что у соседей и родственников
происходит то же самое. Одна кукушка, распределив свое потомство по чужим
домам, беззаботно считала людям и зверям несметные будущие годы.

Пчелы, у которых соображения еще меньше, чем у птиц, собирали по привычке
мед, исправно заполняли соты, но кормить их сладким золотым содержимым было
некого - пчелиные царицы дремали, не желая выводить потомство.

Металась между деревьями испуганная волчица - наступило уже время учить
детей правилам лесной жизни, но волчата продолжали оставаться слепыми и
еле-еле передвигались на разъезжающихся некрепнущих лапках.

Волк своими пронзительньши глазами смотрел, как уходит от него олень с
перегрызенной глоткой, как трепыхаются на траве остатки недавно пойманного
зайца, как деловито взбегает на дерево дочиста обглоданный скелетик
бурундука.

Медведь разрывал муравейник, желая полакомиться муравьиными яйцами, но
убеждался, что в куче хвоинок и палочек ничего нет, а сами муравьи
выстраиваются в полки и дружины и направляются куда-то на восход в надежде
найти правильную землю.

Лесные жители мало-помалу отвыкли есть друг друга, хищничали тоже
единственно по привычке, и Лешему с Боровым пришлось объявить в своих
владениях перемирие, которое бывает лишь во время больших пожаров - чтобы
зверье не калечилось понапрасну. И звери в этом оказались умнее и послушнее
людей. Они сбивались в стаи и сидели, поджав хвосты, в ожидании. Никто не
выл, не ревел, не тявкал и не верещал - только птицы, как заведенные,
исполняли свои песни, но веселья это не прибавляло.

Лес перестал жить - он просто существовал.

...В такой лес и вышли лунные странники из Беломоровой землянки.

- Ума не дам - чего они своего собственного сундучка так испугались? -
сказал Жихарь и хотел было сесть на этот самый сундучок.

- Не смей! - крикнул Колобок. - Видишь - три черных лепестка в желтом
кружочке? Я же говорил - там Смерть.

- Что-то не видел я в нем никакой Смерти. Так, что-то стукает, грюкает,
буковки огненные мельтесят...

- А то и мельтесят, - сказал Колобок, - что через три дня этот сундучок
ка-ак грохнет! И все вокруг сгорит!

- Так, значит, это всего лишь оружие? - спросил Яр-Тур.

- Не совсем, - сказал Колобок. - Это не простая Смерть, а Ядерная. В каждом
самом мелком теле есть ядро, в ядре - сила, и если эту силу враз
выпустить...

- О таком оружии повествуют древние книги, - сказал Лю Седьмой. - Оно
способно убивать и после удара, на расстоянии.

- Кого теперь убивать... - махнул рукой богатырь, но садиться на сундучок
все-таки не стал.

- Какой великой отваги эти рыцари - сэр Алан и сэр Эдгар! - воскликнул
король. - Отправиться на Луну, не заручившись магической поддержкой,
надеясь лишь на удачу и на крепость металла! Ведь для них