диво звонкий
колокольчик - и поехали.

Ехали без дороги, зато все быстрее и быстрее, ехали молчком, чтобы не
остаться без языка на ухабах. Телега, ведомая ваджрой, сама правила и
поворачивала. Скоро осталась позади поляна. Лес то густел, то редел, то
совсем пропадал, а что в этом лесу делалось, разглядеть было нельзя - так
быстро ехали.

Жихарь поднялся во весь рост и радостно заорал что-то бессмысленное,
заглушая колокольчик.

Промелькнули какие-то развалины, из развалин поднялась потревоженная стая
птиц. Потом пошли сжатые безлюдные поля, показались и домишки, но все они
как бы отлетали, отворачивали в сторону. Ветер свистел и леденил головы.
Солнце уже снарядилось на закат, когда впереди показался город, обнесенный
мощной крепостной стеной.

- Сейчас ворота вышибем, насквозь пройдем! - посулил Жихарь притихшим
спутникам. Будимир не усидел на передовом месте, попросился на руки к
Яр-Туру. Лю Седьмой прятался от ветра за спиной Принца. - Всех убью, один
останусь! - криком предупреждал Жихарь горожан об их нелегкой судьбе.

Но город, что удивительно, шарахнулся куда-то вбок, хотя телега и не думала
сворачивать. Стражники на стенах в ужасе попрятались за зубцами.

- Видали? - кричал Жихарь. - Видали, как постораниваются и дают нам дорогу
другие народы и государства? Косятся, конечно, да постораниваются - жизнь
каждому люба! И-эххх! - продолжал он. - Жаль, нет коней - я бы про них
песню спел...

- В самом деле, сэр Джихар, мы довольно нелепо выглядим в незапряженной
повозке и подобны теперь печальной памяти ментам...

- Если гордый - пешком ходи!

Сколько еще народов и государств посторонились - было уже не видно, так как
наступила ночь. Жихарь не хотел передохнуть и голосом гнал телегу вперед и
вперед.

Телега мчалась как бы по гребню горы, потому что справа и слева было
звездное небо - и ничего больше. Луна предстала полная и огромная, и сразу
стало видно, какая она там пустая, печальная, рябая и корявая.

И вдруг как будто снежный вихрь пронесся над головами. Собачий лай,
улюлюканье, рев охотничьих рогов заглушили даже вой ветра.

Жихарь запрокинул голову и увидел прямо над собой огромное конское копыто,
потом другое. Копыта опускались беззвучно, потому что в воздухе, топот не
ходит, а земли они не касались. За первым конем показался другой, богатырь
успел рассмотреть снизу подошвы сапог, втиснутых в стремена. Потом, обгоняя
коней, понеслись в небе и ловчие псы - длинные и острорылые, как осетры,
только с пушистыми хвостами.

Все это было словно выложено живой снежной крупой на синем шелке.

Задыхающийся песий лай перемежался громовыми ругательствами и почему-то
женским смехом.

Великанская белая всадница слегка наклонилась в седле и взмахнула хлыстом.
Кончик хлыста, собранный из множества острых льдинок, резанул Жихаря по
лицу. Он схватился за щеку и услышал, как под пальцами наливается рубец, а
когда вновь поднял голову, увидел только хвост последнего небесного коня, а
на коне сидел задом наперед безобразный карлик и показывал богатырю обидные
вещи.

- Вперед! Быстрее! Шибче! - приказал Жихарь телеге. - Догнать! Перегнать!
Запороть!..

Повозка ходу прибавила, да так резко, что Жихаря опрокинуло назад и он едва
не вылетел, но успел ухватиться за Принца, намертво вцепившегося в боковую
жердь.

- Дикая Охота, сэр брат! - крикнул Принц и поперхнулся снегом. - Все живое
должно уступать ей дорогу!

Богатырь разозлился:

- Дикая, говоришь? Ничего, я их живо приручу! За ними, я сказал! Вверх!

Тележные колеса, большие и малые, оторвались от земли. Яр-Тур и Лю Седьмой
пытались увещевать Жихаря, но ветер сделался столь плотен, что человеческие
слова в нем распадались на куски. Богатырь и сам не слышал и не понимал,
что он там орет, кому, а главное - зачем.

Страшная тяжесть пригнула ко дну телеги всех троих, сплюснула лица, сдавила
ребра. Впереди - уже не вверху, а просто впереди - снова показалась Дикая
Охота, и давешний карлик, завидев погоню, испугался, развернулся в седле
как положено и пришпорил своего скакуна. Карлик-то он был карлик, но не для
людей, поскольку мог бы, пожалуй, наломать бока даже варкалапу.

Телега без труда обогнала карликова коня и полетела дальше, только
подпрыгивала, наезжая на собачьи лапы. Собаки визжали, но продолжали, не
оборачиваясь и вытянув вперед рыбьи морды, преследовать невидимую жертву.

А потом и вся Охота - и кони, и люди, и псы - тоже приняла в сторону,
пропуская безумную телегу с безумным возничим.

Жихарь оглянулся и погрозил кулаком:

- Попомните меня!



ГЛАВА ШЕСТАЯ

- Свирель земли создается всеми ее отверстиями, как свирель человека -
дырочками в бамбуке. Осмелюсь ли спросить, что такое свирель Вселенной? -
спросил Странник.

- В ней звучит тьма ладов, и каждый сам по себе, - ответил Владеющий Своими
Чувствами. - Все вещи звучат сами по себе, разве кто-нибудь на них
воздействует?

Даосская притча


- В Поднебесной, - нараспев сказал Лю Седьмой, - никто не осмелится
устроить охоту прямо в небе, не испросив на то разрешения в Канцелярии
Воздушных Путей, заверенного золотой печатью Левого Ночного Министра.

- Если мы останемся живы после предстоящей ночи - а я в этом сильно
сомневаюсь, - подал голос Принц, - буду рассказывать об этой гонке детям и
внукам.

Жихарь валялся на холодном песке лицом вниз и старался ничего не слышать.
Нынешней ночью он по глупости и дерзости пустил прахом весь предыдущий путь
и отрезал свой маленький отряд от цели.

...Обогнав Дикую Охоту, телега еще прибавила ходу, покуда не показался
впереди сам преследуемый. Это был здоровенный заяц, который еще не успел
перед снегом сменить шкуру. Размером заяц был с доброго теленка. Жихарь на
ходу сгреб его за уши и затащил в телегу. Заяц был живой, но очень
холодный, он сам дрожал и людей морозил.

Жихарь велел телеге остановиться и потихоньку подгребать с неба на землю.
Вовремя велел, так как под ногами оказался морской берег. Богатырь
собирался здесь дождаться рассвета, а потом лететь через море на той же
телеге. Жаль, что она раньше не подвернулась под руку. Хотя ведь
подворачивалась - на постоялом-то дворе Гоги и Магоги. Но тогда Жихарь был
еще молодой и глупый.

Вместо рассвета они дождались Дикого Охотника, Дикую Охотницу, Диких
Доезжачих да Диких Егерей с Дикими же Псарями. Всадники-великаны окружили
жалкую телегу. Разгневанные Охотники орали что попало.

Жихарь добром отдал им зайца, так его этим же зайцем навозили по морде.
Бросаться на обидчиков с мечом было бесполезно: снежную крупу не ранишь, не
окровянишь.

Никто и никогда не должен был догнать зайца - в том-то и заключалась вся
суть Дикой Охоты. Егеря предложили загнать дерзкую мелюзгу в море и,
подхолодив воду, заключить в ледяные глыбы. Дикая Охотница желала
расправиться с мерзавцами наиболее обидным для мужчин способом. Дикий
Охотник никаких слов, кроме ругательных, попросту не знал.

К счастью, пойманный заяц внезапно вступился за поимщика и сказал, что он,
заяц, не железный и что ему давно уже пора линять, поскольку наступила
зима, и его, зайца, место должна занять сменщица - саламандра. Отдохнула
небось, пока всю весну, лето и осень за нее отдувались овца, дракон и он,
заяц! "А то ведь вы меня знаете!" - пригрозил он охотникам и
по-человечески вскочил в седло услужливо подведенного карликом скакуна.

Тут Дикие Егеря зашумели, что саламандру будить, пока сама шары не
продерет, себе дороже, и тяжелый палец Дикого Охотника указал на Жихаря.

Будимир ничем помочь не мог или не хотел, только глядел осуждающе.

Тут Жихаря осенило:

- А телегу берите гонять! Видели, она какая резвая?

Дикая Охота посовещалась и высказала сомнение в том, что телега будет им
подчиняться.

- А куда же она денется? - заверил Жихарь. - Правда, она, как и вы, при
дневном свете не летает, только ночью.

Он долго объяснял чудесное устройство телеги, а сам тем временем подменил
золотую ложку железным шкворнем. Хотя и шкворня было богатырю жалко, ведь
им так хорошо головы проламывать!

Охотники мужского пола легко поверили Жихарю, подхватили бесполезную
телегу, зато...

- Сидите здесь и ждите следующей ночи! - велела Дикая Охотница. Она была
очень красивая, но такая большая, что никакая красота не помогала. - Если
мы обнаружим обман, мы вернемся и будем гонять вас по всему небу, пока мясо
не отвалится от костей. Да вы и так никуда не денетесь - позади болота,
впереди - Стоячее Море...

Дикая Охота позвала за собой и Будимира: числился у них петух, видать,
своим, но Огненный Кур замотал головой, отнекиваясь.

...Жихарь валялся на холодном песке лицом вниз. Стоячее Море оказалось
вовсе не морем стоячей воды, которое он предполагал пересечь на самоходном
плоту.

Просто оно не лежало, а стояло, словно невообразимые руки ухватили его
вместе со дном и глубинами, как лист жести, и загнули этот лист под прямым
углом. А морские воды противу всякого ожидания и законов природы не хлынули
вниз и не затопили окрестные страны. Они встали сплошной водяной стеной от
земли до неба.

В эту стену можно было погрузить руку, и рука становилась мокрой. Жихарь
даже разделся и, дрожа от холода, вошел в стену, и соленая вода приняла
его. Он оттолкнулся от берега, начал яростно грести руками и поднялся было
вверх на несколько саженей, но потом собственная тяжесть потащила его
назад.

И солнце взошло не из-за окоема, а из-за этого моря, прочертив на нем
стоячую красную дорожку.

Поначалу богатырь думал как-то сладить с этой бедой, размахивал золотой
ложкой, приказывал воде лечь как положено, но здесь, видать, требовалось
что-то посильнее ваджры.

- Силы жезла Жуй потрачены в скачках, - сказал Лю. - Теперь придется ждать,
пока они не восстановятся.

Жихарь упал на колени перед мокрой и соленой преградой, жалобно пискнул:

- Берег-батюшка, водица-матушка...

- Это бессмысленно, сэр брат, - хмуро сказал Яр-Тур. - Просто силы Ералаша
в этом месте начали сворачивать наш мир, как лепешку.

- А вот с Дикой Охотницей я бы и сам не отказался зверя погонять, -
невпопад отозвался Жихарь.

- Брат, да ведь вы по сравнению с ней, простите, не более суслика!

- Молодой, глупый, - вздохнул Жихарь. - Не в росте дело, а в молодецкой
удали. И как тебе можно королевство доверить - непонятно! Ох, наплачемся мы
с такими государями!

Он поднялся, взял клинок, отошел подальше и стал ударами голой ладони
загонять черен меча в песок.

Поняв, к чему он клонит, Яр-Тур и Бедный Монах разом вскочили.

- Не подходите! - рявкнул Жихарь и рванул на груди кольчугу. - Я все дело
загубил - мой и ответ! Прости, брат, что всю дорогу над тобой строил
насмешки. Прости и ты, чайный человек, что вовлек тебя в чужую беду.
Прощай, Огненный Кур, случалось мне забывать, что ты не простая птица.

- Уважаемый Жи Хан обязательно должен перед дорогой во тьму выпить жбан
рисового вина, - улыбнулся Лю Седьмой.

Жихарь погрозил пальцем:

- А то я не знаю, что он неубываемый!

- Сэр Джихар, - сказал Яр-Тур. - К лицу ли вам такое малодушие?

- Ты, брат, за одно свое королевство ответчик, а я за весь белый свет!

- Но я же поклялся идти с вами до конца...

- Вот он и конец - не видишь?

- Извините, - сказал Бедный Монах. - В таких случаях принято исполнять
погребальную песнь на мотив "Снова провожаю Пэя из штата министра,
ссылаемого в область Цзичжоу".

- Мне уже пели, - сказал Жихарь и отступил от клинка на полтора шага -
чтобы точно в грудь.

Бедный Монах вытащил из рукава флейту и заиграл.

Напев не походил на прочие, слыханные Жихарем на пирах и в походах. Лад был
какой-то чудной, резкий и отнюдь не печальный, хоть и не плясовой.
Задушевный оказался лад и такой пронзительный, что богатырь забыл о своем
смертном деле и стал слушать. Флейта пела не только обо всей человеческой
жизни, но и о том, что будет потом, а главное - о том, что было раньше.
Голова у богатыря сделалась ясная-ясная и даже, наверное, прозрачная. Все
мысли и воспоминания, скрытые и явные, развернулись узорчатой скатертью.
Все теперь было понятно, и сразу же явился стыд перед спутниками - надо же,
какой балаган устроил...

Жихарь шагнул к мечу, двумя пальцами вытащил его, перевернул и снова загнал
в песок. Крестовидная тень меча пала вперед, обозначив, что уже далеко за
полдень.

Лю Седьмой прекратил играть и хотел спрятать флейту обратно в рукав, но
богатырь жестом попросил посмотреть удивительный инструмент.

Флейта была, тяжелая, железная, сплошная, без отверстий. Богатырь на всякий
случай попробовал дунуть в нее - ничего, ясное дело, не вышло.

- А как же у тебя получается? - пристал он к Бедйому Монаху.

- Если ежедневно заниматься в течение двухсот лет, - осклабился Лю Седьмой,
- то непременно достигнешь желаемого.

- Двести лет... Тебе-то хорошо... - сказал Жихарь и задумался.

- Может быть, мы напрасно не попросили у этого незнакомца вечной молодости?
- спросил Яр-Тур.

- Не следует принимать ничего из черных рук, - посоветовал Бедный Монах.

- Теперь я все понял! - заорал Жихарь, да так громко, что Будимир
всполошился, а Принц и чайнец вздрогнули. - Мы же не первый раз идем и,
может, не последний! Все равно дойдем куда надо!

Бедный Монах благосклонно кивнул.

- Много, много раз подлинный мастер кладет клинок на наковальню, покуда не
выйдет меч, достойный непобедимого полководца...

- Вот и я о том! Все на свете ходит по кругу, так? И сколько раз этот круг
обернулся - неведомо, а надо полагать - бессчетно. И каждый из нас прожил
столько жизней, сколько оборотов сделало время. Но есть люди... - Жихарь
замялся, подыскивая нужное слово.

- Люди, менее подверженные этой силе, - подсказал Принц.

- Мудрец - тот, кто достиг центральной точки Колеса и остается привязанным
к "Неизменному Среднему", пребывая в неразрывном единении с Истоком,
участвуя в его неподвижности и подражая его бездействующему действию, -
уточнил Лю Седьмой.

Жихарь ничего не понял, и вообще у них в дружине за такие слова били морду,
невзирая на возраст, но подтвердил:

- Точно! И старый Беломор среди этих людей, и мы с вами... Остальные-то
живут по привычке, из раза в раз одно и то же делают, а есть дурачки,
которым больше всех надо... Но теперь мне волшебная дудка помогла все
вспомнить. В первый раз меня ведьма еще маленьким зажарила и съела - я
тогда не догадался попросить, чтобы она показала, как в печку лезут. Во
второй раз погиб я в схватке с царевичем Билятом за золотую ложку. В третий
- помер на кольях в Бессудной Яме. В четвертый - одолели меня Гога и
Магога. В пятый - прости, брат, убил я тебя при первой встрече, но и сам
истек кровью. В шестой - сгорели мы все в коварной бане. В седьмой -
заковали нас поганые менты и отправили на каторгу, а при побеге прикончили
из громовых самострелов. В восьмой - растоптала нас конями Чих-орда...
Потом раздавил варкалап... Потом колдуны замучили... Это я еще не все
перечисляю, а через два раза на третий! Но с каждым разом мы хоть на шаг да
ближе были к цели! Значит, если не сейчас, так на следующем обороте
непременно доберемся и до Полуденной Росы...

- Лучше бы сейчас, - вздохнул Яр-Тур. Бедный Монах глазел на Жихаря с
веселым сожалением.

- В следующий раз, - сказал Жихарь, - я нипочем не стану связываться с
Дикой Охотой.

- Сомневаюсь, сэр Джихар. Натура ваша вряд ли изменится...

- Это так, - затосковал Жихарь. - Но ведь не обойти нам Стоячего Моря, все
равно догонят...

- Простите, уважаемые, - вмешался Лю Седьмой, - но у нас в Поднебесной
никого не возмущает круговое движение нефритового диска Пи, каковое
движение вы, как я понимаю, собираетесь нарушить. Чем плох существующий
порядок и как вы узнаете, что он изменился?

У богатыря снова не нашлось нужных слов, и он выжидательно поглядел на
ученого Принца.

- Мои рассуждения могут показаться высокомудрому сэру Лю детским лепетом, -
сказал Яр-Тур. - Но с каждым оборотом прошлое и будущее все чаще и чаще
соприкасаются между собой. В конце концов из радужных струй образуется
единый серый поток Акаши, и всякое движение прекратится вовсе. День
рождения человека и день его смерти станут одним и тем же днем...

Тень меча на песке стала еще длиннее.

- Брат мой объяснил все как есть, - сказал Жихарь. - Дальше я сам скажу.
Все верно: если ничего не делать, то будет не время, а каша. Зато, когда
Змей увидит Полуденную Росу, он так удивится, что разинет пасть. Хвост и
выскочит. Потом он его, конечно, снова заглотит, но будет поздно - успеет
взойти звезда.

- Вы ничего не говорили мне о звезде, сэр брат! - осуждающе сказал Яр-Тур.

- Не положено, вот и не говорил, - огрызнулся Жихарь. - А когда взойдет
звезда, наша работа кончена: хоть пляши, хоть народ смеши, хоть ложись
помирать. Дальше люди сами за все ответчики, хотя никогда так не бывает...

- Звезды загораются и гаснут согласно установленному порядку, - сказал Лю
Седьмой.

- Эта без всякого порядка загорится. Мало того, она еще начнет двигаться по
небу, - похвалился Жихарь деяниями будущей звезды. - И в том месте, где она
остановится...

- Сэр Джихар, никто не тянет вас за язык! - Яр-Тур предостерегающе вскинул
руку.

- Тебе не угодишь! Да и потом - все равно же помирать всем, - сказал
богатырь, понимая, что сболтнул лишку.

- Может быть, нам все-таки удастся одолеть Дикую Охоту! - вскричал Принц. -
Должно же у нее быть слабое место!

- Будь мы в Поднебесной, я бы попытался остановить дерзких демонов особым
императорским указом, - вздохнул Бедный Монах. - Но, боюсь, они не разберут
знаков, начертанных красной и черной тушью,

- Будимир, - сказал Жихарь и опустился на колени, обняв ладонями рукоять
меча. - Они же все холодные - и Дикий Охотник, и баба его, и холуи, -
может, ты их растопишь, поднатужишься?

Будимир важно подошел к хозяину, задрал голову и запел, растопырив крылья.
На песок упал пушистый зеленый шар.

- Что это? - с тревогой спросил Принц. - Где камнеед Шамир, которого нам
столь неосмотрительно вручил сэр Соломон? Как мы теперь перед ним
отчитаемся за волшебного червя?

- Ох, никак не отчитаемся, - сказал Жихарь. - Червяку пришла пора
окуклиться. Что-то из него выйдет? Мы, поди, не дождемся. Василиск? Да на
что нам василиск, и без него тошно...

Лю Седьмой склонился в три погибели и внимательно осмотрел кокон.

- Как верно сказал Вэнь Чань перед тем, как палач распилил его на две
части: "Куколка предшествует цикаде. Изменяются очертания - и возникает
цикада..."

- Цикада нам тоже ни к чему. Уж лучше тогда василиск. Поглядим ему в
глазыньки, окаменеем - пусть тогда Дикая Охота побесится!

- Сэр Будимир никогда и ни при каких обстоятельствах не делает ничего
просто так, - объявил Принц.

- Смеркается, - сказал Бедный Монах. - Я бы посоветовал уважаемому Жи Хану
воспользоваться жезлом Жуй - сколько-то силы он успел набрать.

Жихарь послушно достал золотую ложку, но сначала по привычке положил ее на
песок - определить дальнейший путь.

Ложка сперва металась туда-сюда, а потом неожиданно встала на стебель и так
застыла.

- Значит, нам что - яму копать? - упавшим голосом сказал богатырь. - А чем?
И когда? Времени-то почти не осталось...

- Пусть благородный Яр-Тур перестанет ковырять песок обломком меча, -
сказал Бедный Монах. - Сейчас я учиню соответствующий обряд и попробую.

Но Будимир не дал попробовать. Он клювом выдернул из песка ложку и очень
ловко подхватил в нее зеленый шар. Шар сам собой начал бегать по краям
ложки, сделал девяносто девять оборотов, потом сам же соскочил на землю и
распался на две половинки.

Глазам явилось крохотное белое существо с тоненьким хвостиком и странно
устроенной головой.

- Закройте его от света! - закричал Жихарь и сам распахнул над малюткой
свой плащ. - Это не василиск и не цикада - это же у нас Индрик-зверь
народился! Теперь будем живы!



ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Сведения о местах рачьих зимовок, по суеверным понятиям, очевидно,
предполагаются исключительными, не каждому д