- В малолетстве моем
приходилось мне и пастушить. И вот один раз белая корова где-то перелету
нажралась и взлетела. Я за хвост успел ухватиться, а она все выше
поднимается. Струсил, отцепился, чуть не поломал ноги. На корову в небесах
сейчас же налетели всякие ясные соколы. Она от страха и сдохни, и грохнись
об землю в лепешку. Гоню стадо домой - плачу, ведь хозяин теперь убьет...

- И чем же это кончилось?

- А ничем. Я сам его убил. Не обижай сироту!

- Сколько же вам было лет, сэр брат?

- То ли девять, то ли десять.

- И как же вы с ним справились?

- Ха! Да еще о пяти годах я справился с Ягой-бабой, поедучей ведьмой!
Неужели не слышал? Давай-ка ходу прибавим!

Они долго летели в полном блаженстве оттого, что не приходится переставлять
ноги, говорили о том о сем. Принц вспоминал книжную премудрость.

- А еще там говорится так: "Благороднорожденный подтверждает свою
добродетель активным испытанием силы, ловкости, отваги, либо также
хитроумия, мудрости, находчивости, либо богатства и щедрости. Либо,
наконец, состязанием в слове, то есть заранее восхваляя либо заставляя
поэта или герольда прославлять ту добродетель, в которой он хочет превзойти
соперника..."

- Правильно говорится. Сам себя не похвалишь - ни одна собака не похвалит.

- Знаете, сэр брат, - сказал Яр-Тур, - перед сном я не удержался и
отведал-таки траву Царевы Очи.

- Ну и как? - оживился богатырь. - Как травка-то?

- О, я тотчас же возомнил себя на троне! Ко мне со всех сторон подходили
отважные воины, сметливые торговцы и трудолюбивые пахари, ища моего суда. И
я отправлял закон, дивясь своей прозорливости и премудрости...

- Видишь, какая полезная травка! Вот придет твое время, залезешь на
престол, а уже кое-какие навыки есть! По мне же, все эти премудрости хоть
провались, меня туда на аркане затянуть нельзя...

- Так ведь и я не ищу власти ради власти! Во-первых, у меня долг перед
отцом и королевством. Во-вторых, моя держава будет не похожа на другие.

- Ой ли! Все государи так обещаются, а потом такое начинают вытворять...

- Нет-нет, я соберу самых благородных, самых достойных, посажу за один стол
с собой и буду лишь первым среди равных. Я установлю строгие правила для
своей дружины, и всякий, кто оставит человека в беде, обидит слабого или
нанесет в поединке бесчестный удар, поплатится изгнанием...

- Ну, мне за твоим столом, точно, не сидеть. Я ведь в бою не разбираю,
какой удар честный, а какой так себе. Да и равенства за царскими столами не
бывает - я же тебе рассказывал, что со мной все как раз на пиру и
началось... Начнут спорить, кому на ближнем конце сидеть, кому на дальнем,
слово за слово, и передерется твоя благородная дружина.

- Это верно, - загрустил Принц. - В самом деле, как же мне их рассадить,
чтобы никого не обидеть?

- Вот уж это проще простого. Ты и стол вели сделать не как у людей -
круглый. У круга ни конца нет, ни начала, не будет и обиды.

- Великолепно! - воскликнул Яр-Тур. - А людей я стану подбирать подобных
вам по верности и доблести.

- Круглый стол сколотить не диво, - сомневался Жихарь. - Диво переделать
тех, кто за ним будет сидеть. Одного оскорбляет неравенство, другого -
равенство...

- Это вы единственно из вредности говорите, сэр брат. Мой Круглый Стол
войдет в легенды...

- Вот-вот. Будет что дедушке Проппу рассказать. Батюшки мои, жрать-то как
охота!

К счастью, здесь водились суслики с доброго поросенка.

На следующий день, когда до гор оставалось рукой подать, кончились
стебельки перелет-травы. Задремавшие на лету побратимы, добром поминая
сусликов, опустились на землю. Но легкость в теле оставалась, можно было
еще бежать и бежать, то есть совершать далекие прыжки. А когда и последние
капли волшебного зелья утратили силу, ноги показались неподъемно тяжелыми.

- Разбаловались мы, брат, - вздохнул Жихарь. - Какие, однако, странные тут
горы - никаких предгорий, встают из земли, как будто их великаны навтыкали.

- Когда я думаю о величии дела, которое нам предстоит, - вдохновенно сказал
Яр-Тур, - то даже встреча с варкалапом кажется мне мелкой и незначительной.

- Фараон гордился, да в море утопился, - напомнил богатырь. - Может, там
такой дяденька сидит, который варкалапов на ладошке нянчит. Возьмет и
раздавит нас - не со зла, сослепу.

- А возможно, это и развалины древней крепости - я читал о таких...

Тут и камень был какой-то особенный - влажный, ноздреватый, в мелких
красных прожилках, как на пьяном носу. Камнеед, например, его жрать не
стал. И пахло нехорошо.

- Мы неразумно потратили траву-перелет, - вздохнул Принц. - Лучше бы как
раз эти горы перелететь. Не забывайте, сэр Джихар, у нас все еще нет
доброго оружия. Видите проход в скале? Вдруг это лабиринт, а в середине его
притаился и поджидает нас неведомый враг?

- Ты, брат, гляжу, норовишь вовсе без врагов прожить...

Яр-Тур покраснел и ринулся в пролом. Должно быть, это и вправду были
развалины старой крепости, но такие древние, что стали уже частью природы.
Жихарь догонять отважного Принца не стал, шагал ровно, размеренно, а
Будимир, видно, приуныл и струхнул - все время сшивался возле ног, мешал
ходу.

Хуже всего было то, что ни справа, ни слева нельзя осмотреться - черный
камень до небес. Жихарь вытащил дубинку и шел, хлопая себя по ладони. Он
вспомнил, что именно так делали менты поганые - колдовали, поди, по-своему.

Убегал вперед Принц красный, вернулся Принц бледный.

- Приготовьтесь, сэр брат, принять неравный бой.

Жихарь не стал выяснять подробности, кивнул.

Через несколько шагов они увидели врага. Необъятная туша словно застряла
между скал - старая замшелая шкура, когтистые передние лапы толщиной с
тысячелетний дуб, длиннющая шея, бородатая голова и большие человеческие
глаза.

Побратимы остановились.

- Может, попросим достойного Будимира ослепить чудовище?

- Ну ты прямо палач какой-то! - рассердился Жихарь, бросил дубинку, раскрыл
руки и заорал, шагая вперед: - Дедушка Святогор! А вот и я! Свиделись
все-таки!

Он подпрыгнул и повис у чудовища на шее.

- ...Разве не знаешь ты, что в старые годы все богатыри как раз такие и
были?

- Я слыхал немало о великом сэре Святогоре и его неслыханной силе, -
ответил Принц, которого все еще пробирала дрожь. - Но всегда полагал его
человеком огромного роста.

- Чудак ты! Сам посуди, устоит ли такое тело на двух ногах? Как же ему не
подпираться хвостом? А кости старых богатырей ты, поди, видел, так что
спрашиваешь? Нынче богатыри иные, вот как мы с тобой...

- Да, - сказал Принц. - Возможно. Ведь великий Беовульф тоже был скорее
медведь, чем человек. Но вы, кажется, понимаете его речь? Я разбираю лишь
отдельные слова, и, по-моему, старик в беде.

- Да еще в какой беде-то - упавшей скалой перешибло самую хребтину. Это,
как мы и думали, не горы, а древняя богатырская застава. Он пришел сюда
умирать, как и собирался. Думал заснуть спокойно и навсегда, а теперь
терпит муку.

- Что мы можем для него сделать?

- То, что один воин для другого. Вот когда меня неизлечимо ранят, а я
попрошу у тебя последний удар - откажешь?

Принц смешался.

- Можно было бы угостить его сон-травой, - соображал богатырь. - Но ведь ее
у нас всего ничего, а ему копен десять надо, не меньше...

Святогор с хрустом поднял веки и вытолкнул из себя несколько слов, таких же
тяжелых и замшелых.

Жихарь выслушал его, кивнул, взял побратима за руку и подвел к голове
Святогора.

- Вот, - поклонился Жихарь и королевичу шею согнул. - Вот мой побратим,
называется королевич Яр-Тур. Мы с ним на крови поклялись делить все
пополам...

- Что вы собираетесь с ним делать? - шепнул Принц.

- Стой да молчи! Дедушка, ты дохни-то вполсилы, чтобы нам не перебрать, сам
понимаешь.

Святогор приподнял голову над камнями, приблизил ее к самым лицам
побратимов и фыркнул из ноздрей белесым паром. Запаха у пара не было.

- Дыши глубже, - велел Жихарь Принцу. Яр-Тур все еще ничего не соображал.

...Они легко взобрались наверх, так же легко наломали скал и стали
сбрасывать их вниз, возводя над старым Святогором полагавшийся ему по
богатырскому чину курган. Жихарь, волоча к вершине громадную глыбу, даже не
запыхался.

- Он не мог умереть, не передав кому-нибудь свою силу, - объяснил Жихарь. -
Не всю, конечно, иначе мы бы по горло ушли в землю. Так, а этот валунчик
сюда положи. Вот и похоронили по всем правилам...

Яр-Тур никак не мог прийти в себя от внезапно обретенной силы, разглядывал
руки и ноги, словно чужие.

- Терпи, - сказал Жихарь. - Теперь другая жизнь начинается. Придется, к
примеру, больше есть и пить...

- Сэр Джихар! - обрадовался. Принц. - Да ведь с такой силой меня уж
наверняка признают королем!

- Ну, кто о чем, а вшивый о бане! Жалко, нечем тризну справить. А про еду я
всерьез. Нам, сильно могучим, голодать никак нельзя - скоро свалимся и
мизинным пальцем не двинем. И любой отрок спокойно зарежет.

- Я давно знаю, что за все нужно платить...

- Это хорошо, что знаешь,

И они, возрыдав над старым богатырем по обычаю, спев про трех воронов,
пошли дальше, пинками расшвыривая валуны, и шли ходко, Будимир не поспевал.
Жихарь сжалился над петухом и посадил обратно на шляпу. Теперь петух даже
сам-друг с камнеедом для него ничего не весили.



ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

Ох вы, мужчины, вы - скотины,
В вас азиатские глаза,
Вы девок любите словами,
Но своим сердцем никогда.

Песня


Бух! Бух! - колотили землю богатырские ноги. Легкая обувка от ударов
страшной силы очень быстро разлетелась на куски, и теперь за
назваными братьями оставались глубоко впечатанные босые следы.

- Ох, не вынул бы худой человек, не нашептал бы! - горевал по этому поводу
Жихарь. Но причин для горевания было куда больше. Кровь бежала по жилам с
таким шумом, что, наверное, и посторонний бы услышал. Очи с трудом
ворочались в глазницах. "Перебрали все-таки, пожадничали", - думал
богатырь.

Яр-Туру было, судя по виду, не легче. Трещали и расходились по швам кожаные
кафтаны. И с каждым движением все сильнее и сильнее хотелось есть...

- Стой, братка! - скомандовал Жихарь. - Нам теперь, должно быть, лучше
ползти ползком или даже котма катиться. Прости. Кажется, я глупость сделал
и тебя втянул...

- Почему же глупость? Всякий мечтал бы о подобной силе.

- Размечтался! Скоро наши тела сами себя жрать начнут. Вон у тебя щеки-то
как ввалились... А я все вроде как положено делал. Нам ведь теперь с собой
целый обоз харчей надо гнать, чтобы выжить. А здесь какой обоз?

Жихарь молнией метнулся в сторону и выхватил из травы зазевавшегося
суслика-байбака - здоровенного, по колено, без труда освежевал и сунул
Будимиру на скорую руку поджарить.

- Сэр Джихар, кажется, мы съели его с костями... - растерянно сказал Принц
через малое время.

- Да? - Жихарь удивился и огляделся. Костей, точно, не было.

- Поднимемся на пригорок, - предложил Принц. - Будем лежать и ждать, не
пройдет ли кто мимо.

- Людоедство - дело худое. - Жихарь вспомнил Гогу с братом.

- Я имел в виду... Ну, скажем, седельные сумы с провизией, - смутился
Яр-Тур. - А конину есть мне уже приходилось.

Они взошли на пригорок и огляделись. Кое-где в полях темнели лесные
острова. На небе ничего не было, кроме одного разве солнца. Огненный Кур
похаживал в траве, выдергивал приглянувшихся букашек. Камнеед Шамир тоже
разживался редкими камешками. Им-то было хорошо.

- Только не будем говорить о еде, сэр Джихар, - сказал Принц и громко
сглотнул слюну.

- А о чем еще говорить?

- Обо всяких ученых предметах, о подвигах героев, о доблестях мужей, о
славе полководцев... О старинных книгах, в конце концов...

- Читал я одну в детстве. Не сам, конечно, а Дрозд мне читал, он знал
многие языки и наречия. И называлась она "Толкун-книга"...

- И о чем же она?

- Да как сказать. Там, понимаешь, трое недомерков бегают по всему свету,
ищут, куда пристроить волшебное кольцо, чтобы не досталось оно Мироеду. Там
и люди были, и лесные, только эти недомерки всех обошли - и царей, и
королей, потому что были горазды пожра... Ой, а может, и нет, я до конца не
дослушал, большой уже вырос.

- О-о! - воскликнул Принц. - Вам повезло, сэр брат! Это же знаменитая
запретная "Сага о Кольце Власти"! К сожалению, немногие смогли дочитать ее
до конца, не повредившись в рассудке. А те, чей разум оказался не столь
крепок, стали наряжаться в одежды героев, мастерить деревянные мечи и щиты,
бегать по лесам и полям на потеху добрым поселянам. Неужели у вас
дозволяется читать такое даже в детстве?

- Дети тоже люди...

Кто знает, сколько разговоров было бы переговорено на этом
холме-кургане-пригорочке до тех пор, как названым братьям окочуриться, но
только Будимир дал тревожный знак.

Жихарь приподнялся на локте. Прямо к ним по траве мчались десятка два
всадников. Жихарь толкнул Принца в бок. Тот поглядел осоловевшими глазами и
махнул рукой - его даже на подвиги уже не тянуло.

Всадники приближались. Кони у них были хороши, стройны и в одну соловую
масть, но богатырь сразу отметил, что при нынешней силе их с Яр-Туром такие
лошадки не сдюжат.

Всадники были закованы в кое-как залатанную броню, вооружены луками и
саблями, румяны и безбороды - борода у бабы нипочем не растет, если это,
конечно, не Яга-баба.

- Вот нас куда занесло - в Окаянию, бабью землю...

- Как известно, они подвергают мужчин изощренным пыткам, - бесстрастно
отметил Принц. Побратимы нехотя поднялись.

- Здорово, красавицы! - гаркнул Жихарь, стараясь перекричать бурчание в
животе. Красавицы помалкивали.

- На женщин производит впечатление учтивый и галантный старинный слог, -
сказал Яр-Тур, показал всадницам выставленный палец на правой руке и
воззвал: - Хай, малышки, как насчет перепихнуться?

Но и старинного слога здесь не жаловали - свистнул ременный аркан,
затянулся вокруг богатырских плеч и сразу же лопнул; тотчас десяток петель
взметнулись в воздухе и попали куда надо, но и они не выдержали перенятой у
Святогора мощи.

Конные красавицы не растерялись, дружно взялись за луки и натянули тетивы.

- Глаза побереги, - посоветовал Жихарь и закрыл лицо руками. Стрелы
вонзались в тела побратимов, портили одежду (точнее, лохмотья), но от
соприкосновения с каменными мышцами раскалывались, расщеплялись пополам.
Стрел было много, бабы попались упорные. Когда опустели колчаны, всадницы
взялись за сабли, тупя их и ломая. Помаленьку обрывки одежды слетели с
Жихаря и Яр-Тура, на телах же не наблюдалось и царапины.

В отчаянии предводительница отряда попробовала смять Жихаря конем, но туго
пришлось именно коню.

И тогда красавицы в гневе побросали бесполезное и поломанное оружие, стали
шумно рыдать и голосить. Жихарь пробовал их утешать, осторожно гладя по
головам (отчего шлемные ремни лопались), а Яр-Тур, забыв учтивость, сорвал
у одной из врагинь седельную сумку, нащупал в ней ковригу хлеба и стал
жадно отрывать зубами куски - вместе с кожей сумки. Потом опомнился и с
величайшими извинениями протянул названому брату его долю.

...Встречать пленников вышел весь город. Хотя шли они по доброй воле,
маленько подкрепившись: коня, который расшибся о Жихаря, пришлось
прирезать, зажарить и съесть почти целиком. Женщины с ужасом глядели на
непобедимых чудовищ, потом стали упрашивать их пройти в город, иначе им,
дозорным, несдобровать.

Частокол вокруг города был набит кое-как, походил на гребень с выломанными
зубьями, дома располагались в беспорядке, срублены были, видно, на скорую
руку или же в полной темноте: заугольные бревна торчали не вровень, окна
прорубались в самых неожиданных местах, ступеньки на крылечках были разной
высоты.

- Руки бы плотничкам поотрывать, - ворчал Жихарь.

Не все насельницы града ходили при оружии - большинство вырядились в яркие
сарафаны, бегали малые девчушки.

- Глядите, сэр Джихар! - воскликнул Яр-Тур, хватая побратима за руку
(другому бы кость сломал). - Верно говорят, что они отрубают руки мужчинам!

Из-за очередной избы вышел невысокий мужичок в накидке до пят, и вся фигура
его была треугольной. Мужичку было хорошо от выпитого.

- Вот поедим досыта и посчитаемся с ними за мужиков, - пообещал Жихарь.
Штанов на нем почти не осталось.

На кособокое крыльцо самой большой избы вышла здешняя царица или княгиня,
дородная, срослобровая, в панцире искусной работы - явно не здешних
мастеров.

- Не будем унижать ее, брат, - попросил Принц. - Все-таки царственная
особа.

- Все вы, голубая кровь, друг за дружку стоите, - ответил Жихарь. - Только
почему же они мужикам заодно и ног не отрубают? Чего проще - подвесила на
крючок и пользуйся...

Княгиня заговорила. Принц не понимал ее вовсе, а Жихарь - через два слова
на третье.

- Предлагает нам здесь княжить, - перевел Жихарь. - В награду за то, что мы
убили страшного зверя в горах.

- Это они о достойном сэре Святогоре?

- Дак если дуры. Но пусть лучше думают что хотят, лишь бы накормили сперва.

Княгиня продолжала речь, заламывала мощные руки, показывала то на Принца,
то на Жихаря, делала зверское лицо.

- Ах ты гадина! - возмутился Жихарь. - Хочет, чтобы мы с тобой сошлись в
поединке за княжий престол! Еще чего! А знаешь, братка, чем тебе свое
королевство искать, может, здесь и закоролевствуешь?

- Во-первых, - сказал Яр-Тур, - я поклялся пройти с вами весь путь до
конца, а чего стоит король, нарушающий собственные клятвы? Во-вторых,
чужого мне и даром не надо.

- Все-таки ты дите, - вздохнул Жихарь и стал требовать еды, для верности
широко разевая рот и щелкая себя по кадыку.

Бесстрашные воительницы (Яр-Тур называл их амазонками) сразу все сообразили
и стали вытаскивать прямо на улицу кособокие столы и ненадежные лавки.
Лавки не выдержали тяжести побратимов, пришлось для них выкатить колоды, на
которых мясо рубят. В избах задымили печи. Сложены печи были тоже кое-как,
поэтому дым валил больше из окон, чем из труб. Будимира щедро кормили
зерном и знакомили с местными курочками. Камнеед избавился от петуховой
опеки и скромно обгрызал брошенный посреди улицы мельничный жернов.

Вскоре к столам потянулись красавицы, неся на вытянутых руках громадные
блюда. Треугольные мужички ловко катили ногами дубовые бочки. Жихарь рукой
позвал мужичков к себе за стол. Амазонки возмущенно загалдели, но Принц,
уже отхлебнувший из бочонка через край, погрозил им пальцем.

Одних поросят съели около сотни.

Жихарь все удивлялся, как быстро и незаметно опорожняют его искалеченные
сотрапезники кружку за кружкой. Вроде бы зубами за край не хватают, не
запрокидывают, как обычно, а кружка куда-то исчезает и ворочается порожней.
Общий язык с мужиками нашли скоро, и чем больше пустых бочек откатывалось,
тем ясней и понятней этот язык становился. Наконец, когда уже вот-вот
готово было наступить полнейшее понимание, Жихарев сосед, самый здесь
крупный и достойный муж, отвалился на спину и рухнул.

- Не было молодца побороть винца, - вздохнул Жихарь (а поглядеть на такого
он мечтал всю жизнь). Он поднялся, чтобы отнести нового приятеля в покойное
место, подхватил его, как перышко, на руки и тут почувствовал что-то
неладное. Содрал с пьяного накидку и... - Ха, братка, да никто им рук не
отрубает! Гляди!

Принца, несмотря на силу, вино все-таки достало, он без удовольствия
оторвался от пирога с грибами и глянул.

Руки-то у мужика были, только вот росли они из того же самого места, что и
ноги.

Прочие мужики давай плакать и рассказывать побратимам о лютой беде своего
племени. Оказывается, в старые времена здешние мастера славились на весь
свет - не было нигде таких кузнецов, плотников, оружейников, шорников,
гончаров, столяров, рыбаков и прочих умельцев.

Им и завидовали все на свете. А потом завистники сговорились и наняли сразу
двенадцать драбаданских колдунов. Колдуны тихонько подкрались ко граду и
ворожили двенадцать ночей подряд, отчего руки у мастеров переместились на
это самое место.

И таким крепким было заклятие, что и дети мужс