зался  непроницаемый  кожистый  зонтик,   поблескивающий  многочисленными
острыми когтями. Задние ряды поддерживали  передовых, весь рой превратился в
одно сплошное летающее существо.
     Огненные  клубы  ударили в составленную из множества складчатых крыльев
неподвижную  завесу; и вместо того, чтобы тотчас прожечь в ней широкую дыру,
пламя лишь  бессильно стекло вниз бесчисленными алыми струйками, словно вода
с настоящего  зонтика.  Шипение, треск, визг и вопли  в строю  Крылатых -- и
неведомая стая продолжает полет как ни  в чем не бывало, и Трогвар отчего-то
вдруг  сразу уверовал, что их когти длиной в  руку  взрослого мужчины вполне
способны пробить даже несравненную броню его Гротмога...
     Очевидно,  дракон встречался  с подобными  созданиями  в своем  мире, и
воспоминания у  него об  этих встречах  остались далеко не из приятных. Тело
Гротмога затряслось крупной дрожью; Крылатый Пес понял, что еще мгновение --
и он утратит власть над своим норовистым "конем".
     На  принятие  решения  оставались считанные секунды --  крылатые бестии
были уже совсем рядом.  Трогвар видел их крошечные морщинистые  лица, чем-то
напоминавшие младенческие; крылья били воздух, громадные когти на их изломах
грозно поднялись в боевые позиции...
     Трогвар резко поднял Гротмога на дыбы, и дракон устремился вверх, уходя
из-под удара. Руки и губы Трогвара лихорадочно плели заклятие.
     Крылатые  бестии  восторженно  взвыли,   увидав  над   головами   брюхо
уклонившегося от боя врага, однако в следующее мгновение  торжествующий визг
сменился  стонами боли -- из мгновенно сгустившейся тучи прямо на них хлынул
дождь острых ледяных игл, не уступающих остротой и прочностью стальным.
     Крылатые воины Атора мужественно попытались пойти напролом, невзирая ни
на  что; передние ряды  рассыпались и отошли  в  глубину строя,  израненные,
исхлестанные,  с  усеянными кровоточащими  ранами крыльями и лицами; кое-кто
даже лишился глаз.
     Нет, обычные иглы не могли сегодня остановить их, понял Трогвар. Он  не
мог  удерживать дольше это  заклятие. Его  вновь брали в клещи,  Гротмог все
хуже слушался своего седока... И тогда Крылатый Пес решился.
     Домой! Лети домой! -- вновь, как и  в памятный  день  встречи со своими
былыми  сотоварищами  по  Школе,  приказал  он  дракону,  легко  извернулся,
соскользнул с чешуйчатой шеи и камнем полетел вниз.
     Свора летучих тварей  Атора с визгом и  улюлюканьем ринулись за  ним --
очевидно, бестии отлично понимали, за кем следует вести охоту  на этом поле.
Гротмог  же  тотчас еще сильнее взмахнул крыльями  и круто пошел вверх, явно
намереваясь укрыться в облаках.
     Ветер  хищно  свистел  в  ушах, резал  глаза,  леденил щеки; его  свист
заглушал все звуки,  но Трогвар мог представить себе восторженный рев воинов
Атора, прекрасно понявших, что за фигурка летит сейчас, кувыркаясь, к земле,
свалившись со спины улепетывающего дракона!
     Трогвар, конечно же, не умел летать. Однако останавливающих заклятий он
знал достаточно, другое дело, что все они требовали времени для наложения; в
прошлый  раз, сброшенный Гротмогом,  Трогвар  просто  не  успел  пустить это
чародейство в ход.
     Тело  Крылатого Пса  упало  на сгустившееся  под  ним небольшое облачко
синеватого тумана, которое тотчас  же и  рассеялось; со стороны  же осталось
полное  впечатление,  что человек  со  всего  размаха  ударился  о  землю  и
наверняка переломал себе все кости.
     Земля  вздрогнула; несколько  десятков всадников бросили своих  коней в
галоп, торопясь к  упавшему чародею. Ожидать увидеть среди них Атора вряд ли
стоило -- он был  не  так прост, чтобы  попадаться на столь нехитрые уловки.
Он, конечно,  послал  своих самых надежных псов, чтобы посмотреть, сразу  ли
разорвет их в клочья уже лишившийся дракона колдун или же решит притвориться
мертвым, чтобы оказаться все же поближе к нему. Великому Атору?
     К  конским копытам  прибавились, однако,  мягко топающие по  траве лапы
хедов  и  Троллей.  Тоже  правильно: их  не  сразу возьмет  какое  ни попадя
чародейство, нужно знать особые заклинания...
     Трогвар лежал  не  двигаясь,  лишь покрепче  стиснул  предусмотрительно
взятые с собой  зачарованные  крюки  Красного  замка. Всадники все  ближе  и
ближе... вот уже осадили коней... вот они рядом.
     Не стоило  так сразу начинать  с чародейства. Крюки  в  руках  Трогвара
также не  были простыми кусками прокованного  металла,  однако в этом случае
куда больше зависело от него самого, от его умения и выдержки.
     Подъехавший первым всадник осторожно протянул копье наконечником вперед
и  коснулся  неподвижно  лежащего  тела.  Воину  было  нечего бояться: после
падения с такой высоты никто не выживет. Однако в тот же миг мертвец вскочил
на ноги...
     Свистнул крюк, и изогнутый клюв впился в левое плечо воина, острое жало
прошло между кольцами кольчуги, глубоко погрузившись в тело. Рывок -- и воин
оказался на земле;  вторым  крюком,  зажатым в другой  руке, Трогвар отразил
молодецкий удар палашом возникший  рядом второй воин был не из медлительных.
Однако на  сей раз он все-таки опоздал -- Крылатый Пес легко вскочил в седло
и только теперь показал окружавшим его наемникам Атора малую толику того, на
что  он  был  способен  после  долгих  месяцев, проведенных  в  читальнях  и
кабинетах Красного замка...
     Под вечереющим  небом на затканной сумеречными тенями равнине вспыхнуло
новое солнце.  Мрачный кровавый  огонь, в  тон  пламенеющему  закату,  вспух
громадным  шаром,  заключив Трогвара вместе с конем в причудливый прозрачный
кокон.  Земля  полыхнула,  терзаемая  когтями мириадов  крошечных  пламенных
духов, составивших в тот миг не проницаемый ни для  какого оружия щит вокруг
того, кто раньше  был  просто Трогваром из Дем Биннори,  а  теперь  сделался
могущественным повелителем сил Красного замка. Копыта его  коня  ступали  по
огню, все  окружавшие его  наемники вместе  с лошадьми и надетыми  доспехами
обратились в  крошечные кучки  сероватого пепла. Оставляя  за собой  широкую
полосу  горящей  земли,  Трогвар  погнал   коня   вперед.   Прямо  в   центр
многочисленной армии Атора, ожидавшей его приближения...
     Яростный боевой восторг до предела пастил в тот миг душу Крылатого Пса.
Он превратился  в вестника самой смерти, в ее верного  и страшного слугу, ив
то мгновение ему было уже все равно, кто стоит перед ним. Давно таимая жажда
разрушения наконец вырвалась из-под спуда; он был свободен,  впервые в жизни
чувствуя  небывалое,  нечеловеческое   упоение;   перед  ним   распахивались
призрачные  врата  миров,  его  взор   пронзал  глубины  бесчисленных  слоев
реальности,  и повсюду, в каждом из них, он видел собственное отражение, как
будто  он,  странным образом  разделившись  на тысячи и  тысячи  собственных
точных подобий, мчался  сквозь всю неохватную ни взором, ни разумом  Мировую
Сферу...
     И   повсюду,  где  несся  навстречу  врагам  огненный  всадник,  кипели
бесконечные  схватки.  У  Трогвара  в  последний  момент  мелькнула  смутная
догадка,  что  представившееся  ему  есть  не  простое  видение,  а  сложное
отражение  крошечного  фрагмента  поистине  титанической войны,  что  кипела
сейчас по всем пределам Упорядоченного...
     Перед всеуничтожающим пламенем  никто из воинов  Атора устоять  не мог.
Стоявший  в центре  войска  полк дрогнул,  его  ряды  смешались,  щитоносцы,
мечники  и  копейщики  пытались укрыться один за спинами другого;  и к этому
ужасу Трогвар добавил еще  и несколько своих  самых лучших,  самых кошмарных
иллюзий.
     Из-под земли полезли уродливые треугольные головы  чудовищных ящеров; и
собранные с разных краев Халланского королевства ратники, несмотря на то что
многие из них прошли суровую школу боев с северными  варварами, не выдержав,
в страхе бросились врассыпную. Бежали все -- и простые воины, и десятники, и
сотники, и остановить их смог бы, наверное, один лишь Атор...
     Однако у него в  тот  миг была иная  забота  -- крылатые  бестии, столь
удачно изгнавшие с поля боя самого Гротмога, внезапно заметались, охваченные
непонятной паникой; жалобный вой и вопли огласили воздух, корчащиеся в муках
тела черным дождем посыпались на землю...
     За  несколько мгновений до этого колдун в самой середине огненной сферы
внезапно резко  взмахнул левой рукой,  словно  подбрасывая  что-то вверх;  и
немногие из убегавших, имевшие дерзость оглянуться, видели,  как сквозь алый
занавес  стремительно пролетело небольшое извивающееся  тело, чем-то похожее
на  змеиное.  А  если  бы они задержались хоть на секунду, чтобы узнать, что
произойдет дальше,  то увидели бы, как черная  змейка впилась крошечными, но
острыми зубками  в край складчатого крыла  со  страшными когтями;  мгновение
спустя  плоть  летучей твари уже пожирали две такие змейки. Еще через миг --
четыре... Тварь дико  взвизгнула  от боли, судорожно затрясла крылом, однако
не  прошло  и минуты, как она  уже билась  в  корчах  на  земле,  наполовину
проглоченная бесчисленной ордой черных змеек, которые, точно гурманы, сперва
обглодали  крылья, затем  --  конечности, оставив  туловище на  третье, а на
десерт -- глаза и содержимое черепа.
     Змейки ловко  перебирались  еще в  воздухе  с  одной летающей  твари на
другую, когда надо, то и прыгая. Прежде чем их  добыча поняла,  в чем  дело,
добрая  половина  стаи  оказалась  съеденной  живьем.   Немногие   уцелевшие
поспешили рассеяться.
     Трогвар использовал одно  из самых страшных  и сильных  своих заклятий,
заклятие голодной  тьмы.  На  самом  деле  змейки, конечно, были  не, живыми
существами из  плоти и крови, но частицами великой живой темноты, из которой
черпав  силы  Восставший,  непокорный маг Ракот  Узурпатор.  Каждое подобное
заклятие  раньше  надолго  оставило  бы Трогвара без сил,  однако теперь  он
чувствовал вливающуюся в него словно бы из-за  пределов мира мощь -- сегодня
он был силен, как никогда.
     Однако долго держать огненный шар вокруг себя он все-таки не мог -- это
защита  и  так  продержалась  вдесятеро  дольше  обычного  для него времени.
Центральный  полк  Атора,  состоявший  из  людей,  рассеялся,  однако крылья
войска, так и  не понявшие  толком,  в  чем дело, упрямо надвигались с обеих
сторон.
     Обезумевшая  от  ужаса  толпа, в  которую превратился полк,  рассеянный
Трогваром, поспешно  катилась к мосту; огненный шар  вокруг  Крылатого  Пса,
сделав свое  дело,  погас.  Наступил  черед тонких, изощренных  заклятий  --
первые использованные Трогваром  были  лишь  грубыми ударами накопленной  за
столетия мощи Красного замка...
     Нелегко было сосредоточиться, сидя  на пляшущем под тобой горячем коне,
два или  три  раза  вся  возведенная  Крылатым  Псом  магическая конструкция
разваливалась  из-за  неловкого, смазанного жеста  или  не в той тональности
произнесенного слова.  И две  волны  атакующих уже почти докатились до него,
когда сложное сцепление множества магических сил наконец сработало.
     На сей  раз не было никаких  фейерверков  или тому  подобного. Заклятия
Трогвара не  терзали,  не  рвали и  не убивали,  они  не вызывали  кошмарных
иллюзий, они  не  открывали  ворота драконам  и  прочим  любящим  человечину
созданиям. Напротив, они  словно огромной метлой выметали из сознания воинов
все до единой мысли о войне. Трогвар так и не смог  до конца  понять секрета
заклятий  Владычицы,  установив твердо  лишь  только  одно  --  действие  их
прекратится лишь с ее.  Владычицы, телесной смертью.  Собственно, он даже не
мог  с уверенностью  сказать,  что  сумел строго доказать это,  --  туманные
сомнения, смутные  косвенные  свидетельства  превратились  в  твердокаменную
убежденность только сейчас, на поле смертного боя.
     Каждый  из  воинов Атора  -- и людей, и нелюдей -- в  тот  миг внезапно
подумал: а зачем мне сдалась эта война? Разве  моя возлюбленная Владычица не
будет довольна куда более, если  я останусь в живых, чтобы продолжать жить и
восхвалять ее?
     Сила двух заклятий -- Трогвара и Хозяйки Халлана -- причудливым образом
сложились в душах и  мыслях всех, кто оказался в тот миг. на месте сражения.
И из всего этого следовал только один,  простой и  непреложный  вывод: самое
главное -- это сохранить собственную жизнь, любой ценой, но сохранить!
     Две  волны атакующих разбились  о  пустоту,  словно волны  о прозрачный
хрустальный  утес.  Воины  резко, как по  команде,  повернулись и  бросились
прочь, подальше от  того места, где творились какие-то непонятные и пугающие
вещи,  от которых  смертному  --  неважно;  человеку  ли,  троллю,  ходу или
гарриде, -- вне всякого сомнения, лучше держаться подальше...
     И тогда  навстречу Трогвару от  пограничного  моста  двинулась одинокая
фигура всадника. Не требовалось долго гадать, кем  он мог  быть; Атор понял,
что его противник обладает куда  большей мощью и  властью над душами  воинов
его, Атора, и что  пора  решить дело  в  одиночном поединке.  Как  и  ожидал
Трогвар, его последние заклятия не возымели на Атора никакого действия.
     Казалось,  Духи  Заката разожгли  до последнего предела  свои  лампады,
стараясь получше осветить  место предстоящей  схватки.  Трогвар вгляделся  в
приближающегося противника;  ясно было,  что Великий Атор из Шэйдара не чужд
магии и что бой их сейчас будет, столкновением не одних лишь железных мечей.
     Я предлагаю тебе продолжить то,  что было  прервано твоей  подружкой на
ристалищном поле в Дайре? -- привставая в стременах, крикнул  Трогвар своему
приближающемуся противнику. На мгновение ему даже стало жаль, что  под рукой
нет  тех  верных,  хоть простых ноэров, с  которыми он  стоял против  Белого
Единорога, -- это было бы достойным завершением их неоконченного поединка...
     И пока  воины  его  несуществующей  больше  армии  торопились  убраться
подальше от поля боя; Атор гнал коня навстречу Трогвару. Наконечник длинного
копья отливал багровым в руках истинного Хозяина Халлана; у  Трогвара копья,
естественно, не было,  однако он лишь покрепче сжал в правой руке свой крюк,
в левой -- поводья и тоже дал шпоры коню.
     Отец,  мать, сестра  Арьята, брат Альтин, двойняшки, мальчик и девочка,
тоже  его брат и сестра, даже имен которых он не смог отыскать в хрониках...
Все они  погибли  или  пропали  без  вести  благодаря  двум  самым  страшным
противникам  Королевской Династии  Халлана  за  все  время се долгого, очень
долгого  существования,  и  с  одним  из  этой  зловещей  пары  Трогвар  мог
встретиться уже спустя несколько очень коротких мгновений...
     Атор скакал, перебросив копье на  левую руку, над защищавшим бок щитом.
Трогвар дорого  бы  дал за то,  чтобы  прочесть в  этот  момент мысли своего
врага,  однако времени на сложное заклинание, единственное, могущее взломать
наверняка  возведенные  Владычицей  магические  барьеры,  уже,  конечно,  не
оставалось.
     Недругов  уже разделяло  лишь  несколько  десятков  футов;  когда  Атор
внезапно  отбросил  щит  и резко вскинул левую руку,  сделав  простой, очень
хорошо известный жест  начала давно уже  сплетенного и ждущего своей очереди
заклятия.
     И, конечно, это оказалось заклятие из арсеналов Света, если быть  более
точным -- из разряда  эльфийской магии. И странно  было видеть приведенное в
действие воином, цареубийцей  и разрушителем  нежное,  сложное  и утонченное
чародейство...
     Раздались  нежные,  непередаваемо печальные  аккорды  дивной,  неземной
музыки.  Трогвар  никогда  не смог бы описать их более подробно  или хотя бы
вспомнить  мелодию,  чарующую  и  прихотливую. Из-за  спины Атора  навстречу
Трогвару   полился  поток   радужного   мягкого  света,  тотчас  смывшего  и
заставившего  уснуть  зловещие  багряные краски заката.  Земля  под копытами
коней засеребрилась,  и точно так же засеребрилось  и копье  Атора,  которое
вдруг стало расти, становиться все длиннее и длиннее, устремившись вперед со
скоростью  едва  ли  не  большей,  чем  мчались  навстречу  друг другу  сами
всадники. Наконечник пики стал из алого белоснежным, острый луч света ударил
из него прямо в грудь Трогвару, и Крылатый Пес, взмахнув руками, опрокинулся
спиной на круп коня...
     Боль была такая, что, казалось,  его раздирает изнутри  тупая необорная
сила,  изо рта,  из ушей, из  носа  хлынула кровь. На несколько мгновений он
ослеп  и оглох, а конь нес его все навстречу Атору, который отбросил копье и
поднял над  головой -- нет,  не  меч, не саблю и  не  ятаган --  короткую  и
тяжелую  обоюдоострую секиру с закругленными  лезвиями; она казалась горящей
ослепительно  белым  пламенем,  глаз не  смог  бы различить  на ней  никаких
деталей,   оружие  представлялось  одним  сплошным   сгустком   огня,  вдруг
принявшего столь странную форму.
     Кровавая муть, застлавшая взоры Трогвара, была прорвана лишь  отчаянным
усилием рассудке, уже почти было погасшего, однако воля к жизни все же взяла
верх.  Неосознанно  Крылатый  Пес  сотворил  одно  короткое  и  молниеносное
заклятие. Оно не могло противостоять магическому  оружию Атора, лишь немного
облегчило боль  и помогло вновь  утвердиться в  седле за  миг  до  того, как
привставший в стременах Белый Единорог обрушил наискось из-за головы направо
-- вниз страшный рассекающий  удар, который  развалил бы  напополам  любого,
даже одетого в полный доспех противника.
     Потому что секира в руках Атора была зачарованным оружием эльфов, магия
которых  давно углубилась  в  тайны  отнимающего  жизнь, пытаясь  волшебными
мечами,  не знающими  промаха  стрелами,  пробивающими любую  броню  копьями
уравновесить  малую  численность эльфийских ратей... Трогвар  знал  об этом,
однако  этого   было  недостаточно,  чтобы  суметь  надежно   защититься  от
разрубающего все и вся лезвия.
     Меч  Красного  замка встретил смертоносный размах эльфийской  секиры, в
разные стороны брызнули снопы  ярко-рыжих искр. Каждый из  противников  едва
удержал в руке свое оружие  -- с такой силой отлетели друг от друга секира и
меч. Сработанные руками, куда как превосходящими по умению человеческие, они
тоже вели сейчас между собой свой собственный поединок.
     В следующую  секунду  Атор, ловко  извернувшись,  вдруг  ткнул  невесть
откуда  взявшимся в  его левой  руке  длинным  шилом  точно  в  глаз  лошади
Трогвара; несчастное  животное  повалилось  набок.  Крылатый Пес едва  успел
соскочить...
     Лицо Атора  было  словно  гипсовая маска на поверхности  пышущего жаром
расплавленного металла; казалось, из его  глаз льется поток яростного белого
пламени, такого же, из которого состояла и его секира.
     Меч  вновь  поднялся,  отбивая  очередной  удар,  и  его  эфес едва  не
вывернулся  из  пальцев  Трогвара.   Сила  в  размахе  Атора  была  поистине
сверхчеловеческой; Трогвар мог предположить, что  Белый  Единорог  предложит
ему вновь  состязание в  ловкости,  однако вместо этого истинный  Властитель
Халлана  использовал  более  надежное оружие  --  могущественную  эльфийскую
магию.
     И вновь, как и в  достопамятном поединке на ристалищном поле в Дайре, у
Трогвара не осталось времени на то, чтобы атаковать самому. Все его умение и
все его силы уходили на одну лишь
     защиту;  он  лишь  подставлял  меч  под  обрушивавшиеся  сверху  удары,
неосознанно стремясь уберечь  глаза  от  хлещущих  во  все  стороны  потоков
огненных искр, от которых уже начала заниматься трава у него под ногами...
     Счастье еще, что  Атор мог, судя по всему,  воспользоваться лишь самыми
простыми приемами эльфийского волшебства. Примени он  более сложные заклятия
-- ну, например, создание точных своих подобий, нападающих со всех сторон на
противника, -- Трогвару пришлось бы плохо.
     Конечно, Крылатый Пес  мог бы покончить дело одним настоящим магическим
ударом, однако  по странной прихоти он не  стал этого делать.  Ему казалось,
что верх над Атором имеет смысл взять  лишь в честном -- меч против меча  --
поединке. Неважн