век торопливо продолжал, поминутно оглядываясь на дверь:
     Нужно, чтобы  вы всенепременно добрались бы до  Замка... У  вас, юноша,
все  пошло вкривь да  вкось,  но это еще можно поправить, если вы не станете
больше мешкать. Уходите же! Провизия уже в ваших седельных сумках...
     Несколько секунд  они глядели друг другу в  глаза  --  и Трогвару стало
жутко  от  этих  темных буркалок, сверлящих, проникающих  в  самые  потайные
мысли; однако он отринул сомнения: было все же в этих страшненьких гляделках
-- язык не поворачивался  назвать их глазами, -- было  нечто) что заставляло
поверить их обладателю.
     Трогвар вскочил,  и  в тот  же миг  незнакомец, скривившись,  точно  от
сильной боли, с неожиданной силой толкнул его к окну -- в дверях  уже топали
тяжелые сапоги стражников и лязгало оружие.
     Как некстати... -- сквозь зубы процедил незнакомец.
     Блестя доспехами,  воины с радостным  ревом  вломились было  в трактир,
когда человек  в красном плаще внезапно лихо свистнул и  выбросил  навстречу
ворвавшимся правую руку со сложенными "козой" пальцами. Спустя еще секунду в
дверном проеме забушевал огонь, солдаты  с воплями отскочили. --  Ну, что ты
медлишь,  прыгай!   --  заорал  незнакомец  на  Трогвара,  отбрасывая  прочь
вежливость.
     В  следующий миг Трогвар оказался уже на улице, вышибив  плечом раму...
Его  уже  ждали  оседланные  с полными переметными  сумками  кони;  невольно
Трогвар обернулся, ожидая появления  своего загадочного спасителя, однако из
окон трактира  уже  вовсю валило  пламя,  а из-за  угла выбегали стражники с
наставленными копьями. Трогвар поднял коня на  дыбы, прокладывая себе дорогу
могучими копытами злого жеребца. И во весь опор помчался прочь.
     Ему вновь повезло. Пожар стремительно распространялся, спустя считанные
секунды  уже  пылало все  селение,  горели  дома  и амбары, заборы;  плетни,
придорожные  деревья; по  земле  быстро  растекался  какой-то  жидкий огонь.
Погоня потеряла Трогвара в дыму и поднявшейся невообразимой суматохе.
     Вскоре цепи холмов отделили  Трогвара от места трагедии; он старался не
думать о том, скольким невинным стоил жизни его прорыв.
     Крылатому Псу  осталось  одолеть  последнюю  четверть  пути, однако она
оказалась  наиболее трудной. Здесь была  граница, а следовательно, и  лучшие
части  гвардии Владычицы вкупе с дружинами знатных сэйравов, в свою  очередь
заступивших охранять рубежи. О нем уже все знали, началась нешуточная охота.
Трогвар  метаются,  как загнанный зверь,  дважды  ему спасали жизнь лишь его
воинское умение  вкупе  с малочисленностью столкнувшихся  с  ним отрядов.  И
потому он нисколько не удивился, когда вечером его, задыхающегося, покрытого
чужой  кровью,  скорчившегося  без  сил  в  корнях  старый  сосны,   отыскал
незнакомец в красном.
     Трогвару некогда  было  думать  над  тем, кто это такой; ему предлагали
помощь,  и он  принял  ее  -- деваться  было  некуда. Не вдаваясь  в  долгие
рассуждения,  ни  о  чем не спрашивая и  сам ничего не объясняя,  незнакомец
указал  Трогвару едва  заметную  укромную тропку, а после  этого  отступил в
темноту  и  исчез;  точно  растворился.  Тропа  же  действительно  оказалось
удачной:  она три дня вела  Крылатого Пса  через  самое сердце  приграничных
лесов,  и  он готов  был  поклясться, что  за спиной  его  эта тропа  тотчас
исчезает, сливаясь с лесным покровом.
     Последняя  преграда  оказалась  и  самой  трудной.  Горы уже  закрывали
полнеба,  леса  кончились,  однако  по  самому  их краю  протекала быстрая и
глубокая река, по которой и проходила сама  граница, и  стерегли ее  во  все
времена отменно.  Трогвар  был  слишком измучен и изнурен, чтобы  попытаться
переправиться  где-то вплавь; и он решил идти на прорыв через единственный в
этих краях мост.  Это  могло бы показаться чистой поды самоубийством, однако
вряд ли  кто  из  гнавшихся  за  ним мог  бы  предполагать  в беглеце  такую
дерзость, и охрана моста не превышала обычную -- слишком много патрулей было
разослано в обе стороны от моста.

x x x

     Уф, насилу  спаслись!-- простонала  Царица  Маб, падая в  свое  любимое
кресло  с высокой  резкой  спинкой  подле  камина  в ее укрытом среди  лесов
домике. -- Какого красавца на нас эта твоя Владычица-то напустила!
     Былая Предводительница Народа Фей  и  впрямь выглядела сейчас  неважно.
Глаза покраснели и сильно  слезились,  под ними набрякли нездоровые синюшные
мешки, резко  проявились  многочисленные  морщины,  кожа  на шее  оттянулась
безобразными  складками. Сейчас Царица и врямь выглядела на добрые несколько
сот  лет.  Руки  ее  тряслись, когда  она взяла  услужливо поданный Тревором
берестяной кубок с целебным питьем.
     Спасибо  тебе  Царица, -- низко поклонилась своей спасительнице Арьята.
-- Если бы не ты, гнить бы мне в этом подземелье до скончания моих дней...
     Ему спасибо скажи... -- буркнула в  ответ  Царица Маб. -- Если  бы этот
юноша  не  разрушил  сперва  магический заслон вокруг  подземелий --  ума не
приложу,  как ему  это удалось, -- и не  сумел  бы разрубить засов на  твоей
двери, вряд ли бы и у меня что-нибудь вышло.
     Арьята  не  ответила -- просто  сидела,  откинувшись  и  прикрыв глаза.
Свободна! Свободна! Свободна!..
     Она не  пускалась в  пляс,  не кричала, не каталась по траве от полноты
чувств,  как  обычно  вели себя спасшиеся узники  в прочитанных книгах.  Она
просто сидела и молчала. Царица Маб,  поняв ее состояние, не стала  докучать
разговорами,  лишь  верный  Тревор стоял, наготове  со своим вечным  набором
снадобий.
     Способность действовать  вернулась к Арьяте не сразу. Лишь на следующий
день она смогла встать и подойти к зеркалу.
     Семнадцать  бесконечных лет... Семнадцать лет  мрака  в  камере  длиной
четыре шага... Из глубины  мерцающего серебром зеркала на принцессу смотрело
незнакомое  лицо,  бледное  и  вытянутое, глаза запасти, четко  обрисовались
скулы, губы потеряли былую пухлость и алый цвет, исчезли ямочки на  щеках, и
лишь длинные и густые волосы, казалось, остались прежними. Однако закаленные
бесконечными  часами изматывающих упражнений мышцы  не стали  дряблыми, тело
повиновалось  Арьяте,  словно  она  и  не  провела  половину своей жизни  за
решеткой.
     Только  теперь  она  смогла  начать  думать.  Что делать дальше,  что с
Трогваром и как  все-таки осуществить свою месть? Вечером того же дня Арьята
и  Царица Маб  пили обжигающий  шиповниковый отвар,  когда принцесса наконец
заговорила о главном.
     Что происходило в королевстве все это время? -- был первый ее вопрос.
     Царице пришлось  отвечать  на  него  довольно  долго.  Она  скрупулезно
перечисляла  все многочисленные  мероприятия Владычицы,  описывая  вторжения
варваров и ответные удары  Атора,  далекие  морские экспедиции  и  постройку
новых  крепостей, урожаи и  недороды, новые законы, пожары и все прочее, что
успело случиться за долгие семнадцать солнечных кругов.
     Конечно,  больше всего  Арьяте  хотелось бы  услышать  о  недовольстве,
волнениях  и  беспорядках,  смутах среди сэйравов, о составлении заговоров и
тому  подобном,  однако  тут ее ждало разочарование. Халланское королевство,
казалось, вступило в  свой золотой век. Погода благоприятствовала пахарям, о
голоде  все  думать  забыли,  бароны больше не  тиранили землепашцев,  купцы
торговали по божеским ценам... Нечего было и надеяться  поднять народ против
этой самозванки.
     Однако, скажу я тебе, -- продолжала Царица Маб, -- народ какой-то очень
уж  тихий стал. Слова поперек не  скажет, песни  забористой не  споет, а  уж
посмотрела бы  ты, принцесса, на  их танцы! Ровно деревянные  куклы... Чтобы
кто-то из-за девушки подрался  -- я  уж лет пять о таком не слышала. Не  так
тут что-то, чует мое сердце... Но  вот что?  -- Она тяжело вздохнула;  видно
было, что она уже давно мучается над этим вопросом.
     Все равно  никакой  надежды на  мятеж... --  погруженная в  свои мысли,
медленно проговорила Арьята. -- Никакой надежды...
     Ее  кулаки невольно  сжались,  в  глазах  забилось  темное пламя  давно
таимого  гнева. Значит,  как  и  в  прошлый раз, ей  придется действовать  в
одиночку. Если только не удастся отыскать и обратить в свою веру Трогвара --
они  ведь  наверняка  постарались  забить  ему  голову  верноподданническими
бреднями...
     Ты не отказалась от мысли... -- начала Царица.
     Не отказалась! -- горячо перебила ее Арьята. -- Только этим и жива.
     Негоже  жить  одной лишь мечтой о  мести,  --  покачала головой  бывшая
Повелительница Фей. -- Жажда чужой  гибели иссушает  душу; и даже если ты  и
добьешься своего --  в чем я, кстати, сомневаюсь, -- ты останешься  с кровью
на руках и пустотой в душе, смертной, всепоглощающей пустотой, излечиться от
которой тебе вряд ли удастся... Поверь мне, я тоже очень долго лелеяла мысли
о мести.
     Но  ведь ты не осуществила  ее?  --  в  упор  взглянула на  собеседницу
Арьята.
     Под ее пристальным взором Царица Маб опустила голову.
     Не осуществила... -- нехотя подтвердила она.
     Ну, так а  я осуществлю  -- и  будь что будет!  непреклонно  произнесла
принцесса. -- Поможешь ли ты мне в этом, о Царица?
     Помочь   тебе?  Но  чем?   Теперь  Владычица  настороже.   Восстановить
магический барьер для нее будет несложно, а вот мне прорваться через него...
     Но ведь я тоже умею колдовать! -- напомнила Арьята.
     Скажи  лучше --  у  тебя  есть  способности  к этому!  --  поправила ее
Царица.-- Обучение у Ненны ты не закончила... да и вряд ли закончишь теперь.
Для Смертной в твоем возрасте учиться уже поздновато.
     Значит, тогда я  просто постараюсь  перерезать  глотку этой  самозваной
хозяйке моего королевства, а там будь что будет! -- отрезала Арьята.
     Я не для  того  спасала  тебя,  чтобы  вновь  отправить  на  плаху!  --
возмутилась Царица.
     А для чего ж тогда?!  Для  того, чтобы я медленно  гнила в какой-нибудь
дыре до самой моей смерти? -- Арьята уже кричала.
     Надо  действовать не  так, -- угрюмо  бросила Маб. -- Для начала разыщи
брата.  Судя  по  всему,  он  очень сильный  колдун,  один  из  сильнейших в
Хьерварде. Расскажи ему все. Вдвоем вы сможете больше.
     Я  не поташу за  собой на плаху и его! -- возразила принцесса. -- Он --
последний из нашего рода. Он должен жить.  Вдобавок он не сможет мстить так,
как я. Он не видел, как умирала наша мать!
     Однако  же у  него  хватило  смелости  пойти  против  воли  этой  твоей
разлюбезной Владычицы, вызвать на  поединок ее любимца, -- напомнила Маб. --
Кроме  того,  его вряд ли  будет ждать  награда  после  всего  того, что  он
натворил, освобождая тебя.
     Принцесса  медленно  опустила  голову.  Пальцы  ее,  тонкие,  словно  у
арфистки,  нервно сплетались и  вновь расплетались; после минутного раздумья
Арьята вновь взглянула на свою собеседницу.
     Если моего брата  преследуют,  мой долг -- помочь  ему, -- сказала она,
словно наконец придя  к  решению. -- Помочь ему, но  не тянуть  за  собой  в
могилу.
     Но  для того, чтобы помочь, нужно для начала  отыскать, --  гнула  свое
Царица Маб. Арьята  медленно кивнула. -- Мне нужно  найти еще и своего отца,
-- с расстановкой выговорила она, глядя неподвижными глазами куда-то в стену
над головой Повелительницы.  Фей.  -- Отыскать  их обоих можно, лишь войдя в
Астрал.  Ненна знала, как это делается, но... Она далеко,  да  и  станет  ли
помогать мне? Белое Братство ведь на стороне Владычицы... А наставница  моя,
увы, по твоим словам, не отличалась особой смелостью...
     Это так, -- кивнула Царица. --Но без мага тебе все равно не обойтись --
на моих троллей надежды мало, даже не смогут они пробраться туда,  где много
людей...  Но вообще-то, --  вдруг оспорила саму себя  Маб,  --я  не  то тебе
говорю. Если эта Владычица и впрямь сильна в чародействе; она, без сомнения,
сможет выследить тебя, если ты обратишься к магическим средствам поиска отца
и  брата. Вернее уж, пожалуй,  попытаться понять, куда  мог укрыться  беглец
Трогвар, и отправить туда гонцов -- хотя бы тех же лесных гномов, к примеру.
--  А  куда он  мог  отправиться? --  В старину  Трогвар. мог бы прибиться к
разбойничьей  шайке,  --  принялась объяснять  Царица. -- Теперь разбойников
повывели, так что это отпадает. Он вряд  ли бы стал задерживаться в пределах
Халлана, самое разумное -- бежать куда-нибудь подальше, к северным варварам,
например, или к южным горцам...
     К южным?..  -- выпрямляясь, произнесла  принцесса. -- Ты сказала  --  к
южным?..
     Да, а что тебя так поразило? -- в свою очередь удивилась Царица.
     Там, на юге, Красный  замок... --  медленно вымолвила  Арьята; глаза ее
расширились от ужаса. -- Что, если он отправился в Красный замок?!
     Да  с чего ты взяла, да  зачем ему туда  отправляться, да,  может, он о
таком вообще не знает! -- попыталась возразить Маб, однако принцесса  лишь в
отчаянии помотала головой.
     Нет!..  Что-то  подсказывает   мне  --  он  там.  --  Глаза   принцессы
лихорадочно блестели,  пальцы сжимались и разжимались, зубы от волнения то и
дело  прикусывали  и  без того кровоточащую губу.  -- Я отправлюсь  туда,  о
Царица!..
     Да откуда ты это  знаешь! Вдобавок он  никак  не мог оказаться тай  уже
сейчас, в лучшем случае -- мог выбрать это место, чтобы укрыться...
     Все  равно. --  По подбородку Арьяты медленно ползла багровая капля. --
Все равно! Это ж обитель  Тьмы, лучше лишиться головы или повиснуть в петле,
чем расстаться с небесным посмертием.
     Царица Маб опустила глаза и нахмурилась.
     Я бы  не  судила столь поспешно  и  опрометчиво, -- негромко произнесла
она. -- Тьма, Свет  -- это, знаешь  ли, слова, не больше. Суди по делам!.. А
деяния Сил ныне столь странны, -- она вздохнула, -- что понять, где Добро, а
где Зло, куда как непросто!
     Что  ж тут  непростого? -- возразила Арьята. --  Тьма  есть Зло.  Ракот
Восставший, Властелин Мрака, Ракот Узурпатор -- разве он не злодей?
     А что  он  совершил злодейского? -- прикрывая веки, негромко произнесла
Царица  Маб тоном спрашивающей  урок учительницы.  Принцесса  задумалась, но
лишь на мгновение. -- Ну как же,  он  побуждает людей  на бессмысленный бунт
против  Молодых  Богов,  толкает Смертных  ко Злу  --  грабежам,  убийствам,
клятвопреступлениям,  прелюбодеяниям...  Он  наводит на  нас  орды  северных
варваров,  потому  что  ему  ненавистны  мир,  покой  и процветание...  И он
радуется рекам проливающейся человеческой крови, ион...
     Крепко  ж  ты  все это  зазубрила!  --  вздохнула  Повелительница  Фей,
досадливым  жестом  прерывая Арьяту.  -- Ладно, не  стану  спорить с  тобой.
Только  на досуге  ты  подумай, откуда  все это известно и  почему никто  не
ставит это  под  сомнение.  Ведь все это открыли вам, людям, жрецы и оракулы
Молодых Богов, не так ли? Разве  хоть кто-нибудь слышал подобные речи из уст
самого Восставшего? Ты ведь готовилась властвовать,  принцесса Арьята, и  ты
не  можешь не  знать  -- в суде всегда выслушивают обе  стороны, прежде  чем
вынести приговор.
     Ну, раз не будешь со мной спорить, тогда  я отправлюсь в Красный замок,
-- хлопнула ладонью по подлокотнику кресла Арьята.
     Царица Маб с  сомнением  покачала  головой, однако ничего не сказала  и
лишь позвала Тревора, велев ему готовить госпожу Арьяту к дальней дороге.


ГЛАВА 24

     Ослепшая от слез,  с трудом  удерживающая разум  на  узкой грани  перед
пропастью   безумия,   наследная   принцесса,  невенчанная  королева  Арьята
Халланская  медленно брела  густыми  лесным  дебрями; ее сопровождали верный
Тревор  и  полдюжины  троллей Царицы Маб, точно малого ребенка, они  вели ее
назад, к жилищу Повелительницы Народа Фей.
     Временами Арьяте казалось,  что она видела всего лишь страшный сон, что
она вот-вот проснется, откроет глаза -- и окажется на пороге Красного замка,
навстречу  ей выйдет  брат, повзрослевший, возмужавший,  красивый...  И  они
вдвоем засмеются над глупостью этих бездарных выскочек,  что пытались отнять
у  них  отцовский престол, --  они еще вернут его себе,  и она откажется  от
короны в ползу  Трогвара. Он  молод,  силен и зол,  а  она, пожалуй, слишком
устала... Однако потом наваждение  проходило, и  тогда  приходило понимание,
что брат ее мертв, а вместе  с ним умерла и последняя надежда на возрождение
Халланской  Династии.  Что-то  подсказывало Арьяте, что ей не  суждено будет
воссесть на бархатную тронную подушку; и  с этим она бы еще могла смириться,
но знать, что Трогвар мертв!..
     Это было выше ее сил. Иногда отчаяние вырывалось наружу -- то истошными
криками; то  падучей, то припадками странного безумия, когда принцессе наяву
являлись все  давно  погибшие  родственники.  И все в  один  голос твердили:
Трогвар жив! Трогвар жив! Иди куда шла! Он там!
     Однако Арьята  едва ли не лучше всех на свете  знала, где именно сейчас
ее брат, точнее, его бездыханное  тело.  В дубовой долбленой колоде, залитое
медом, на  плечах у могучих троллей  -- Арьята во что бы то  ни стало хотела
донести  скорбный  груз  до  владений  Царицы  Маб  и  похоронить  брата  по
собственному обряду. .Вспоминать о том, как  его нагое тело зарывали в землю
где-то  она свалке двое пьяных мелких воришек, которым за  это  было обещано
избавление от порки и свободный выезд из Халлана, было невыносимым.
     Арьята  пустилась в  дорогу, покинув  дом Царицы Маб в тот самый  день,
когда  Трогвар  начал свой путь к  Красному  замку,  но  поскольку  она  шла
напрямик, а не  петляла, то, сама  не зная, она даже опередила своего брата,
быстрее его миновав центральные провинции Халлана. На нее никто не  обращают
внимания:  бредет себе какая-то женщина с карликом,  гонит  шестерых  лесных
обезьян на продажу -- что ж тут удивительного?
     Однако  чем   дальше,  тем  злее  и  придирчивее  становились  заставы.
Ополчения  сэйравов  сменились  наемниками   из   личной  дружины   Атора  и
гвардейцами Владычицы;  путь  резко удлинился,  пришлось  петлять  по лесам,
обходя кордоны.
     В  конце  концов  Арьята и  ее спутники добрались до того самого  моста
через пограничную  реку,  которым собирался  прорываться и  Трогвар;  Арьяту
привело безошибочное предчувствие. Что-то подсказывало ей, что Красный замок
еще  пуст,  и она решила  дать  краткий  отдых и себе, и своему  измученному
отряду.
     Однако отдыхать им пришлось недолго.  На  расположенную у моста заставу
примчался взмыленный гонец на загнанном коне,  и начальник караула тотчас же
объявил тревогу.
     С замирающим от  ужаса  сердцем окаменевшая Арьята  только и могла, что
бессильно наблюдать, как поперек моста второпях  развернули рогатку;  как из
длинной и  низкой  казармы  выскакивали лучники,  на  бегу натягивая кожаные
боевые куртки и перевязи  с колчанами; как суетился начальник, расставляя по
местам бойцов, и как, наконец, появился Трогвар.
     Он вынырнул внезапно  из длинной неглубокой  ложбины,  протянувшейся от
недальнего леса почти  до самого моста, -- уму непостижимо, как он ухитрился
проползти  по ней с конем  и притом остаться  незамеченным, -- и не тратя ни
секунды, бросил своего скакуна в галоп, устремившись прямо на перегороженный
мост.
     У Арьяты оборвалось сердце, когда она  услыхала короткие слова команды,
а вслед за этим -- свист нескольких десятков стрел.
     Конь  Трогвара  распластался  в  длинном  и  высоком прыжке,  счастливо
избегнув  смертельного металла наконечников, однако  вьючной  лошади повезло
меньше.  Пронзенная добрым десятком  длинных  стрел,  она  упала  на  бок  и
забилась в агонии, выгибая высокую тонкую шею...
     Трогвар   гнал  своего   коня   прямо  на   высокую   рогатку,  которая
перегораживала  моет. Лучники  спешили вновь натянуть тетивы, со всех сторон
бежали  запоздавшие копейщики; но тут Трогвар вновь поднял коня, на  сей раз
попытавшись  с ходу перемахнуть через рогатку, словно  через препятствие  на
скачках.
     Однако