на принцессу. Казалось, что у воинов Ордена
внезапно  выросли   крыльях  еще  не  коснувшись   земли  ногами,  они   уже
разворачивали ременные петли, арканы, веревки и прочий ловчий снаряд.
     Десятник оказался впереди всех, доказывая; что недаром командует здесь;
однако  доказал  он  лишь  старую  пословицу начет  быстрой вошки.  Незримый
клинок, который койар не  мог  ни увидеть, ни отразить, встретил его еще  во
время прыжка, развалив тело надвое.
     В белую каменную пыль хлынула алая  человеческая кровь. И Арьята, точно
боясь,  что  эта  кровь  запачкает  ее  и  без  того  видавшие виды сапожки,
подпрыгнула сама. крутнувшись в воздухе и крутнув вокруг себя невидимый Меч.
     Она выбралась  из-под  груды  мертвых тел,  вся покрытая чужой  кровью,
словно  злобное древнее божество битв, наслаждавшееся тем,  что выпивало еще
теплую  жизненную влагу  изжил павших воинов. Девять  из десяти койаров были
мертвы,  лишь один,  случайно  оставшийся чуть дальше  остальных, сейчас что
есть  духу  уносил  ноги.  Ужас, который внушала  ему  эта совсем  еще  юная
девушка, не  шел ни в  какое  сравнение со страхом перед  предводительницей.
Воин даже не попытался воспользоваться арбалетом.
     Арьята бросилась в погоню. Он не должен  уйти! Если поднимется тревога,
тогда,  считай,  все пропало. Принцесса повернула  своего мерина и что  есть
мочи погнала Куцего вперед, вслед за убегавшим койаром.
     Год  мчался  прямо-таки  с  нечеловеческой быстротой.  Страх  гнал  его
вперед; однако этот же самый страх заставил воина остановиться,  повернуться
и встретить опасность лицом к лицу, как учили.
     Прямо перед мордой Куцего  на  земле  что-то  блеснуло, сухо  треснуло,
повалил густой, непроглядный серый дым.  Конь Арьяты с разгону влетел в этот
дым, и не успела принцесса  опомниться, как чьи-то сильные руки вцепились ей
в горло, заламывая шею назад.
     С отчаянным сдавленным  воплем Арьята  наугад  ткнула  назад  невидимым
клинком; раздалось неразборчивое шипение, словно проткнули туго надутый  мех
с воздухом, но смертельная хватка не ослабла.
     Тем временем Куцый уже давно миновал облако  дыма,  в котором так ловко
скрылся воин Черного Ордена. Он скакал  дальше  по узкой дороге,  на которой
его  наездница  и  рассталась  бы с жизнью... Однако откуда-то  из-за камней
свистнула меткая арбалетная  стрела, и койар  бездыханным покатился в  белую
пыль.
     Не чувствуя поводьев. Куцый  сам перешел сперва на шаг, а потом и вовсе
остановился,  заметив  возле  придорожных  камней скудную  зеленую  поросль.
Арьяте было сейчас не до него. Упав на  шею коню, она изо всех сил, с сиплым
хрипом пыталась протолкнуть воздух в изломанное горло.
     В  чем  дело, подруга?  --  вдруг услыхала  она спокойный низкий голос.
Сильная рука, обтянутая черным одеянием Ордена, схватила Куцего под уздцы.
     Арьята наконец смогла сделать нормальный вдох и подняла глаза. Держа за
повод ее мерина, на  дороге стоял молодой воин Ордена в обычной для койаров,
плотно облегающей тело одежде, однако черная маска была снята, и на Арьяту в
упор смотрели  пронзительные  тигриные  глаза  на  скульптурно  вылепленном,
чистом и красивом лице с мощным волевым подбородком, идеально прямым носом и
твердо очерченными скулами.
     Воин был молод -- ему вряд ли минуло двадцать зим, но  мускулы его тела
уже были  мускулами  зрелого мужчины. Он так же подходил для одеяния Черного
Ордена, как счастливая невеста для погребального савана.
     Ты  как сюда попала?  -- продолжал  расспросы незнакомец.  -- Почему за
тобой погналась эта мразь?  И  почему он был только один, а где весь секрет,
который там сидит? -- Он махнул рукой, указывая  на изгиб скалы, закрывавший
от него место кровавого побоища. -- И вообще, как тебя зовут?
     Арьята, -- сорвалось с языка принцессы прежде, чем она успела подумать,
что  называться  следует вымышленным именем. Впрочем, само это  имя еще ни о
чем  не говорило  оно  достаточно  часто встречалось  и  у  знати,  и  среди
простолюдинов.
     Красивое имя, -- ответил дежурным комплиментом незнакомец и  улыбнулся.
"Верно, он  хотел выказать этой улыбкой расположение и приязнь, но в глубине
его  взора  вдруг  мелькнули  льдинки  холодной расчетливости.  Он улыбался,
потому что так полагалось. -- Но, подрыта Арьята, если ты не хочешь, чтобы с
нас двоих  быстро  сняли бы головы,  нам  надо убираться отсюда! Гони своего
чудо-скакуна, постарайся не отстать отменят.
     Постой, куда ты? -- всполошилась Арьята. -- Ты сам-то кто такой?
     Незнакомец ответил долгим и пристальным взглядом.
     Я враг койарам, такой же, как и ты, насколько я понимаю, -- ответил он.
--  Не обращай внимания на этот маскарад! У меня с ними война. У тебя, как я
вижу,  тоже. Хочешь,  будем  союзниками, только  об этом не договариваются в
таком месте и при таких делах. Нам надо уходить. -- И, уже поворачиваясь, он
докончил: -- А зовут меня Атор.
     Принцесса  не  успела  задать  больше ни  одного вопроса,  ее нежданный
спаситель резко взял с места  в карьер и помчался вперед хорошо ей знакомым,
прыгающим шагом,  каким всегда бегали  воины Ордена. Куцый старался изо всех
своих невеликих сил, удерживаясь рядом со странным воином.
     Вскоре ущелье раздвоилось.  Дорога пошла по правому, они же,  напротив,
свернули налево. Стены скал сдвинулись, тропа исчезла, уперевшись в каменную
осыпь. Атор жестом показал, что им нужно подниматься вверх.
     Куцый выражал  решительный протест,  но стоило  Атору взяться  железной
рукой за повод, как конек сразу присмирел.
     Они карабкались по каменному хаосу очень долго, не меньше трех часов, и
вокруг них окончательно  сгустился мрак. Когда  стало невозможно  разглядеть
даже   собственную  вытянутую  руку,  Атор  неожиданно  скомандовал  привал.
Несколькими ловкими движениями он высек искру и запалил смоляной факел.
     Они  стояли на небольшой,  окруженной со всех сторон  отвесными скалами
поляне. Под  ногами  расстилался мягкий ковер травы, справа в утесе виднелся
темный ход в пещеру.  У самого входа  из  скалы бил родник; все место дышало
чистотой и спокойствием, невесть откуда взявшимися в этих принадлежащих  Злу
горах.
     Здесь мы сможем  переговорить. -- Атор деловито взялся за приготовление
немудреного походного ужина. Арьята  даже и  вообразить  не  могла,  сколько
самого невероятного и разнообразного снаряжения  умещается в недрах -- иначе
и не скажешь! -- неказистого и простого на вид одеяния слуги Черного Ордена.
Откуда-то из складок появилась тренога, а несколько широких железных  колец,
снятых  с  головы,  после  ряда   манипуляций  обернулись  вполне  приличным
котелком.
     Ну,  рассказывай!  --  потребовал  Атор,  и  прозвучавшая  в его голосе
властность не была полностью наигранной. -- Я же тебе как-никак  жизнь спас.
Что ты тут делаешь, Арьята? Дома б  тебе сидеть, в куклы играть да вышивать,
а  ты,  прямо сказать, смерти ищешь, да и только! --  Он  потянулся помешать
варево в поставленном  на огонь котелке. -- Говори  же, что ты в молчанку-то
играешь!
     Что жизнь мне спас -- за то тебе, Атор,  спасибо, -- дружески  ответила
Арьята, но внутри ее уже прочно обосновалось смутное пока беспокойство. -- А
вот что я здесь делаю -- догадаться нетрудно: держу путь в крепость койаров.
     Лицо Атора вытянулось, принцесса  заметила, что его  рука плотно  сжала
эфес короткого койарского меча, что как бы случайно лежал у него на коленях.
     Мне надо вернуть один должок предводительнице этой  братии, -- поспешно
добавила Арьята. -- Они перебили мою семью...
     Сожалею,  -- склонил голову Атор, однако участие в голосе его было лишь
показным.  Внутри он оставался холоден как лед; его ничто не могло  тронуть,
ничто, кроме лишь его собственного дела, ради которого  он шел сюда. -- И ты
решила мстить одна Арьята молча кивнула.
     И ты пришла сюда  безоружной, с одним жалким перочинным ножичком. -- Он
презрительным кивком указал на верный стилет принцессы. -- Ножичек-то хоть и
не из дешевых, но против здешних молодцев что он есть, что его нет, для тебя
все едино,  подруга  Арьята. Слопают  тебя  здесь  и не поморщатся. Послушай
моего  совета --  возвращайся. Мимо  постов  я тебя  провсюду. А иначе  ведь
только погибнешь зря. А тебе жить еще и жить.
     Все  слова  в  этой речи  были очень  правильными, говоривший  старался
придать  голосу  некую  дружескую  грубоватость, с какой  бывалый воин может
обращаться  к  совсем молоденькой  девчонке,  повстречавшейся ему на пути. И
все-таки он лгал.. Лед в его душе можно было скрыть от обычного собеседника,
но не от Арьяты. От ее  обостренного взора не  ускользнуло ничто, вплоть  до
мельчайшего  подрагивания  ресниц  или  чуть  искривившихся  губ.  Ему  было
совершенно все  равно, погибнет она или выживет. Впрочем, сейчас это было не
так уж важно. Куда больше занимало Арьяту другое: что ее странный собеседник
делает здесь? Зачем на нем эта одежда? Откуда он взялся в этих горах?
     Куда  мне идти  -- мы еще обсудить  успеем, --  ответила  принцесса. --
Скажи лучше, что ты сам тут делаешь? Да еще в таком одеянии?
     Как же вы,  девчонки, любите задавать вопросы, -- пожал плечами Атор.--
Скажи спасибо, что я оказался  у  тебя на  дороге! А зачем я здесь -- понять
легко. Я тоже мщу койарам. Они тоже убили всю мою семью.
     А где же ты выучился так здорово бегать? Совсем как они, не отличишь...
     Ну, не все же лезут напролом  вроде тебя, -- не слишком любезно ответил
Атор. -- Учиться пришлось долго...
     Он  как будто бы  терял интерес к  разговору -- или это равнодушие тоже
было показным?
     А  где  же  ты  учился?  --  не  отставала Арьята,  выказывая  неложную
заинтересованность.  Ей и  в самом  деле было интересно,  и самое главное --
враг койаров мог стать ее другом.
     Извини, секрет,  --  решительно отрубил Атор. -- Давай  лучше подумаем)
что будем делать дальше.
     Мне надо пробраться в их крепость, -- без обиняков заявила принцесса.
     А ты  хоть  знаешь, где  она? -- прищурился  Атор.  -- Как  расположены
входы, сколько охраны, какие слова пропуска? Как ты намерена была войти?
     Через дверь,  а то сквозь  стены  никак  не получается, --  попробовала
отшутиться Арьята, но ее собеседник отнюдь не был расположен к подобному.
     Хватит глупить! -- вдруг взорвался он.  -- Или ты отвечаешь мне толком,
или я  ухожу. Не намерен  класть здесь свою  голову  из-за чьей-то  придури!
Давай  договоримся  так:  --  Он перегнулся  через костер  и крепко  стиснул
запястье  ошеломленной  Арьяты. -- Ты говоришь  мне, кто  ты, откуда,  зачем
здесь -- причем правду! -- а я провожу  тебя либо в безопасное место, либо к
самой крепости, если пойму, что тебя действительно стоит туда вести. Решения
должны принимать мужчины. Ну же -- Он закончил резким требовательным жестом.
     Арьята прекрасно понимала, что ссориться  бессмысленно. Что бы ни делал
этот  странный  Атор  здесь,  он действительно спас ей жизнь; но,  с  другой
стороны, он так самоуверен...
     Ты спрашиваешь, как я войду в  крепость? -- прищурилась Арьята. -- Если
бы ты обогнул  тот утес,  под  которым мы встретились,  то увидел  бы  нечто
такое, что  разом  развеяло  бы все твои сомнения. Как ты  думаешь, почему я
смогла проехать намоем Куцем  мимо  секрета  койаров? Задумывался ли ты, что
есть и иное оружие, кроме одной лишь грубой стали?
     Перед  самыми глазами  Атора стремительно  полыхнула быстрая серебряная
вспышка. Он  успел  заметить, что  эта  бешеная Арьята  вроде бы рубанула по
воздуху  правой  рукой,  кулак  был сжат,  но  в нем не было --  и Атор  мог
поклясться в этом! -- никакого оружия.
     Погляди. --  Арьята швырнула  Атору  рассеченный надвое валун.  Она уже
настолько освоилась с Призрачным Мечом, что могла вызвать его контролируемым
усилием  воли  -- совсем  не так,  как  раньше,  когда он отзывался лишь  на
панический призыв сознания, в случае смертельной опасности.
     Атор  ничем  не  выказал своего  удивления.  Он  повертел  в руках  две
половинки валуна и небрежно забросил их в темноту.
     Ну и что ты  хотела  сказать мне этим, прекрасная Арьята? -- Голос  его
был ровен и сух.
     Ты же  задал мне  вопросы, --  деланно удивилась Арьята. -- Я  ответила
тебе. Вот  точно  так же  я собиралась войти и в саму крепость. А все дороги
здесь ведут к ней, я это точно знаю.
     Атор  и  бровью  не  повел.  Он  лишь  пошарил  вокруг  себя,  подобрал
здоровенный камень размером примерно с детскую голову,  несильно подбросил в
воздух -- и, оставаясь сидеть, как-то даже с ленцой ударил по еще  летевшему
вверх камню ребром ладони. Валун тоже распался надвое, совсем как у  Арьяты,
только разрублен он был не магическим оружием,  а просто человеческой рукой.
Принцесса никогда не видела ничего подобного.
     Нам нечего  гордиться друг перед другом своими способностями, почтенная
Арьята, -- наставительно заметил Атор. -- Я понимаю, ты колдунья и надеешься
на свои чары. Но в  крепости Ордена десятки чародеев ничуть  не слабее тебя.
Ты  сможешь справиться  со  всеми? И ты  так  уверена,  что  твои заклинания
сработают там столь же хорошо, как и здесь? Подумай над этим.
     Я  устала от  доказательств, -- досадливо сказала  Арьята. -- Вот  что,
почтенный Атор: если хочешь, дальше иди один. Если  я погибну, To пусть  это
не тревожит тебя.
     Ну как бы не так! -- возразил тот. -- Если ты попадешься, думаешь, тебе
дадут так просто умереть? Койары не настолько глупы. Нет, они выжмут из тебя
все, что  ты  знаешь, капля за каплей,  они опустошат твою душу лучше любого
Пожирателя,  а  потом  скормят  ее  своим  магическим  змеям,  и  тогда   ты
возродишься вновь, но уже как их покорная рабыня. И если ты попадешься им в§
лапы,  то  непременно выдашь и меня.  Как  ты понимаешь, подобный оборот мне
никак не подходит. Лучше уж тогда связать тебя, взвалить на  загривок твоему
Куцему да силком вытащить  вас отсюда... Тогда, быть может, я смогу заняться
делом.
     Только попробуй  тронуть меня! -- Арьята ощетинилась дикой кошкой. -- Я
тогда сама тебя убью!
     Атор не ответил. Сидел, смотрел на огонь, весь во власти каких-то своих
мыслей. Он казался на  столько погруженным  в себя, что  Арьяте  подумалось:
исчезни  она сейчас, Атор  обратит  на это внимания не больше, чем  на  писк
одинокого комара, перед тем как его прихлопнуть. Молчание затягивалось.
     Атор  оставался  неподвижен и  безмолвен до тех пор, пока не догорел их
небольшой костер. Дождавшись, когда умер последний язычок  огня  он спокойно
растянулся прямо на камнях, и почти тотчас до Арьяты донеслось его спокойное
ровное дыхание. Атор заснул, даже не  сочтя нужным  пожелать своей невольной
спутнице доброе ночи.
     Арьята  не нашла ничего лучше, как последовать его примеру.  Завтра  ей
предстоял бросок крепости -- неважно, с Атором или в одиночку.


ГЛАВА 11

     В вонючей и тесной камере, глубоко под поверхностью земли, Дор- Вейтарн
со стоном  старался уложить свое  взломанное тело так, чтобы  суметь поспать
хотя бы несколько часов перед новыми допросами. Его пытали уже  целый месяц,
и для Ворона он превратился в  вечность. Старый волшебник прошел  через все.
По  счастью,  его  не  смогли  полностью  лишить  нескольких  самых  хитрых,
упрятанных очень  далеко в памяти заклятий --  ими  он смягчал  боль,  когда
сознание начинало мутиться  и казалось,  что дальше  терпеть невозможно.  На
теле  зияли  страшные  раны  -- однако же  аккуратно  промытые  и  умащенные
целительными  снадобьями.  Заботливые  палачи очень  старались, чтобы  самый
ценный за  всю  историю Ордена пленник  не умер  бы  слишком скоро.  К  Дор-
Вейтарну приставили аж десятерых малефиков -- не смыкая глаз,  они наблюдало
за каждым его действием.
     Когда  Ворона  впервые  втащили  в пыточную,  он от  страха и  отчаяния
попытался  пустить в  ход все остатки  своего волшебства,  попытался сделать
свое тело  и разум нечувствительными к боли; умом он хорошо понимал, что все
^го усилия обречены на провал -- и десять малефиков тотчас доказали ему это,
искусно лишив мощи все до единого заклинания. Но  этого мало -- провозившись
целых  две недели,  чародеи Ордена дознались все же, что  Ворон  подсунул им
всего  лишь  искусно  сработанного  гомункулуса   вместо  настоящего   трупа
Трогвара. И если  до этого волшебника  только  держали под замком, то  после
началось сущее безумие. Его пытали днем и ночью, одни палачи сменяли других,
стараясь вырвать  у колдуна, где  он спрятал младенца.  Один раз  Ворон даже
попытался  убить   себя  сам,  однако   подоспели   вовремя  предупрежденные
бдительные малефики и вынули чародея из петли.
     В  камере  Дор-  Вейтарна  не  было  окон, он вел счет  дням по  сменам
заплечных дел  мастеров, сам не зная зачем. Былые надежды на помощь Светлого
Братства быстро  таяли. Его соратники то ли увязли в бесконечных  спорах, то
ли попросту трусили ввязываться в  серьезный бой  со всемогущим Орденом. Дух
гордого Ворона еще не был сломлен, но тело уже истомилось мучениями.
     Дор- Вейтарн заставил себя даже не думать о Трогваре. Кто знает, а если
малефики Ордена способны проникать в его мысли? В снах, однако, ему все чаще
и чаще стала являться невысокая молодая девушка, очень похожая  на принцессу
Арьяту,  идущая в  одиночестве  по какой-то  печальной, бесконечной  дороге.
Ворон  от всего сердца желал ей,  чтобы эта дорога увела  бы ее подальше  от
цитадели Черных койаров.
     В  коридоре,  за  каменной  дверью,  почти  неслышно прошелестели  шаги
часового. Подземная тюрьма Ордена редко пустовала,  но сейчас  ее охраняли с
особым рвением...
     Ворон  наконец нашел положение,  в  котором  боль  чуть  ослабела.  Ему
оставалось надеяться только на чудо.

x x x

     Утро  в  Драконьих Клыках выдалось мглистое, пал  густой,  непроглядный
туман.  Куцый заметно  приободрился за  ночь  и теперь  даже выражал желание
поскорее  отправиться  в  путь. Когда  Арьята  проснулась, Атор  уже  развел
костер.
     Выспалась? Тогда  за  дело,  --  не  поздоровавшись,  бросил  он ей. --
Приготовь завтрак.  Да.  поторапливайся  --  самое  большее  через  час надо
выходить.
     Почему я должна готовить завтрак?! --  вновь возмутилась  принцесса, со
сна начисто забыв, как всегда, что она не во дворце.
     Ты откуда  свалилась? -- искренне удивился Атор. -- Кашеварить  --  это
женское дело!
     Сам кашеварь, -- сварливо ответила Арьята.--А я не голодна.
     Разумеется, Атор и не подумал прикоснуться к котелку.
     Ну, так  что,  идем  к  постам? --  угрюмо  поинтересовался  он,  когда
недолгие  сборы были закончены. -- Не заслужила  ты, конечно, чтобы  я  тебя
отсюда выводил...
     Не заслужила -- так  и не выводи, -- огрызнулась Арьята. --  Иди  своей
дорогой, если хочешь. Кто куда, а я -- к крепости.
     Ладно, пойдем вместе, -- неожиданно легко сдался  Атор. --  Я ж говорил
вчера -- мне тебя нужно под надзором держать...
     Мне-то  что,   держи,  если  угодно,   --   с  великолепно  разыгранной
невозмутимостью ответила принцесса.
     Слушай, ну  откуда  ты взялась такая?  -- не выдержал Атор. -- Дерзишь,
меня не слушаешь... Где  ты росла? Не знаешь, что женщина всегда  и во  всем
должна подчиняться мужчине?!
     Там,  где  я росла,  все  было  не  так, -- отрезала  Арьята,  завершая
разговор. С каждым часом Атор нравился ей все меньше  и меньше. Из того, что
он один раз метко пустил стрелу, еще не следовало, что теперь она должна все
время рассыпаться перед ним в благодарностях.
     С лагеря снялись в мрачном молчании.
     Однако надо  было  отдать  Атору  и должное --  он оказался  прекрасным
проводником. Похоже, он  знал  здесь каждый камень  и  умудрялся  отыскивать
такие тропы, по которым прошли бы не только они с Арьятой, но даже Куцый.
     Вокруг  них  расстилалась  суровая  горная  страна. Острые,  обрывистые
скалы,  узкие, глубокие ущелья,  где едва  в