роться за трон.
     Арьята?-- нахмурился король.-- Я уважаю твои права, но тут дело слишком
важное и деликатное. Иди!
     Пойдемте,   принцесса,   поможете  мне  отнести  Трогвара.--   Королева
осторожно  коснулась  плеча  дочери  свободной  рукой.  Другой  она  держала
младенца, крепко прижимая его к груди.
     Зачем же отсылать такую смелую принцессу, ваше величество,-- усмехнулся
Гормли.--  По  мне, ей  лучше остаться.  Мы  ведь  с ней как-никак спорим; я
уговариваю вас занять Красный замок, ее высочество возражает. Отлично! Вот и
поговорим.
     Нет!--  потемнел  лицом  король.-- Говорить  мы будем с  тобой  вдвоем,
Гормли. Дело это может обсуждаться только между нами.
     Гормли  с  деланно-  виноватым  видом  развел руками  перед  Арьятой,--
дескать, рад бы помочь, да ничего не получается. Принцесса поднялась и молча
поклонилась отцу. Лицо ее стало церемонно-каменным, точно  на великосветском
рауте.
     Когда  за  королевой и  Арьятой  закрылась дверь, Гормли заговорщически
пододвинулся ближе к королю.
     И все же, ваше величество,  не уразуметь мне, старому, подобных доводов
и  резонов.  Что  ждет тебя на  Мерколе? Крошечное  островное княжество,  не
княжество  даже,  а  так, чуть  выше простого  баронства. Тысячи  три мечей.
Примерно сотня  боевых  кораблей,  да  и то,  стыдно  сказать, не на  каждый
найдешь  кормчего,  что  согласится  вести  судно  к  твоей  столице!  Новая
Владычица очень скоро узнает, где  ты скрываешься,-- судя но  всему,  у  нее
отличные прознатчики, пришлет посольство  с грозной  грамотой... Ты думаешь,
хозяева  Меркола  пренебрегут  опасностью  вторжения халланской рати  во имя
родственных чувств?  Да  они выдадут тебя  тотчас  же! Быть  может, едва  ты
ступишь на их берег, как будешь схвачен и заточен -- чтобы потом потребовать
выкуп  побогаче за знатного пленника.  Отчего ты  не  хочешь прислушаться  к
голосу разума, о мой король?
     Потому,  что  мне страшно,  Гормли,--  в  упор ответил  изгнанник.-- Ты
говоришь, во мне есть зачатки способностей  к колдовству. Так вот сейчас эти
зачатки и  говорят мне: Красный замок -- это логово Тьмы, это обиталище Зла,
и, вступив на  этот путь, я заплачу уже не только своей  жизнью, но  и своим
посмертием, что гораздо страшнее.  Нет,  это не по мне. Владычица милостива:
ни  один  из  моих сторонников не казнен,  и  ни у  кого не  отняты свобода,
могущество, а ссылка на дальние рубежи -- не самая жестокая кара за верность
мне.
     Коварство  эльфов  велико,--  заметил Гормли,  испытующе посматривая на
короля.  -- Она  может устроить  такое  с расчетом, что ты, ваше величество,
примешь все это за чистую монету и --  явишься с  повинной,  убереги тебя от
такого решения...  хм... пресветлый Ямерт! А потом, когда ты будешь  у нее в
руках... Кто сможет помешать ей учинить над тобой скорый и неправый суд?
     Но все  благородные  сословия...--  запротестовал  было  король, однако
Гормли резко поднял руку, останавливая его.
     Сэйравы в подавляющем большинстве  не умеют видеть дальше своего  носа,
-- отрезают он.-- Ты  просто  исчезнешь, никакого суда не состоится! Сгинешь
бесследно в дворцовых подземельях...
     Гормли, твое всезнание начинает  меня  пугать,--  попытался  отшутиться
король, но было видно, что ему стало не по  себе,-- сколько же открыто этому
уродливому древнему старику с темным прошлым...
     Конечно,  ты во многом  прав,--  продолжал  изгнанник.-- Верно,  Меркол
очень невелик. Верно, большой  ратной  силой он никогда не славился.  Верно,
народ там живет мирный. Я соглашусь даже с тем, что родня наша не слишком-то
отличается пылкостью семейных чувств. Но ты так ничего и не  возразил на мои
слова, что  Красный  замок -- это  цитадель Зла  в  нашей области  Западного
Хьерварда. Скажи мне,  что  это  не  так!  Об этом месте сложено чересчур уж
много страшных легенд, а ты сам знаешь, что дыма без огня не бывает.
     Да  за  всеми   этими   слухами  и  россказнями  --  козни  эльфов!..--
проникновенным голосом начал было Гормли, но король неожиданно перебил его:
     Что-то ты больно часто  сваливаешь  все на Перворожденных.-- Он покачал
головой.--  Слишком уж  все  это у тебя просто выходит. Эльфы виноваты  -- и
весь разговор. Однако,  когда у нас свирепствовала Черная смерть и несколько
приморских  городов вымерли полностью,  до последнего человека -- взять хотя
бы  тот же Беттор,--  именно Перворожденные своей магией помогли нам  спасти
остальную часть королевства. И  они говорили тогда... что наслал эту напасть
сам Властитель Мрака! И я не мог не поверить им.
     Да,  ты  поверил,  мой  повелитель,  а  вместо   благодарности  получил
подготовленный эльфами переворот!-- возразил Гормли.
     Все это слова,-- нахмурился король.--  Дело сейчас вовсе не в этом. Кто
стоял  за всеми хозяевами Красного замка? Откуда  черпали они свою силу? Они
ведь  были не из числа Истинных Магов?  И что-то не  похоже, что  сидевшие в
Замке пользовались бы  благорасположением Молодых  Богов.  Так  откуда берет
свое начало магия  Красного замка? Ответь мне только на этот вопрос, Гормли,
и этим самым разрешатся и все остальные.  Однако знай, что на стороне Тьмы я
не выступлю.
     Воцарилась тишина. Король смотрел прямо в  глаза старому Гормли, однако
и тот не  отводил  взгляда.  Бывший правитель  Халлана  видел  в этом  взоре
странное успокоение, как  будто  старик  только  что принял  какое-то  долго
откладывающееся,  очень важное решение.  С некоторым удивлением король вдруг
понял, что Гормли потерял всякий интерес к разговору с ним и больше не хочет
его ни  упрашивать,  ни  уговаривать.  Мысли этого странного  человека  были
заняты чем-то совсем иным.
     Ну, не  хочет  ваше величество  туда идти, так и не  надо,-- равнодушно
произнес Гормли.-- Кто же смеет тебе что-то  навязывать! Завтра я вас выведу
из Нелласа и провожу до самой заставы,  где  начальником твой  Барэй. Пойдем
моими  тропами, которые и  пастухам местным  неведомы.-- Старик  поднялся.--
Огонь пора тушить, государь, а то, не ровен час, рыночная стража нагрянет.
     Конечно, туши, Гормли.-- Король поднялся, запахивая плащ.
     Одна за другой гасли масляные лампы, комната погружалась в темноту.
     "Удивительное дело,-- думают король,  невольно  следя за стариком,  что
мягкими  шагами  обходил  углы,  старательно  накрывая  фитили  специальными
колпачками. --  Уж сколько  лет я знаю  этого  Гормли, а  он  все  такой же.
Клянусь Вихрями Ямброна, за последние тридцать лет он ничуть не изменился. И
почему он так  настойчиво тянул меня в этот Красный замок? Как будто  сам не
знает, что это гиблое место...".
     Последняя лампа погасла.
     Ну, пожалуйте почивать, мой повелитель,-- совсем рядом вздохнул Гормли,
предусмотрительно распахивая дверь перед королем.
     Благодарю тебя.-- Изгнанник  наклонил  голову и  начал  подниматься  по
ступеням. За его спиной на входной двери лязгнули дополнительные засовы.


ГЛАВА 2

     Арьяте  не  спалось.  Младшие  и Альтин давно уже  сопели,  с  головами
закутавшись  в одеяла,  дремала  мать,  покормившая маленького  Трогвара,  а
принцесса  все  лежала,  не  шевелясь,  на  спине,  глядя  в  темноту широко
раскрытыми  глазами.  Она  не сомневалась  в своих способностях. Учившая  ее
колдунья не раз задавала  ей самые трудные задания  -- проникнуть в сущность
оказавшегося перед ней человека, узнать его прошлое, прочесть его мысли,-- и
Арьята никогда не ошибалась. Наставница все твердила, что у ее высочества --
редкий дар; и  все  жалела, что  принцессу  нельзя  отправить в какой-нибудь
настоящий колдовской орден, где она достигла бы подлинных вершин мастерства.
Арьята не сомневалась, что  в душе старого Гормли таится что-то очень темное
и страшное, какая-то мрачная тайна, однако настолько искусно скрытая многими
слоями  магической защиты, что неопытная волшебница не могла без посторонней
помощи  пробиться   к  ее   сути.   Однако   подозрения  вызывало  уже  само
существование  подобной  зашиты. Кто мог создать такие охранные  заклятия --
ведь  для  этого нужно  быть необычайно искусным колдуном  или, того больше.
Истинным Магом? Здесь крылась какая-то тайна,  не так уж прост оказался этот
жутковатый  старик... Во  имя пресветлого  Ямерта,  ну чем  же  кончился  их
разговор с отцом? Хотя папа  никогда  не согласится  принять покровительство
Тьмы,  он  скорее расстанется с  надеждами на возвращение трона или  даже  с
жизнью!
     За плотно  занавешенным окном  медленно ползла  ленивая  старуха  ночь;
поднялся ветер, и  длинная  ветвь какого-то дерева стала мерно  царапаться в
запертый  ставень. Раз,  и  другой,  и  третий...  Точнее, Арьята.  пыталась
уверить себя, что это всего-  навсего ветка... хотя  страх запустил  коготки
глубоко в  душу  принцессы, и  ее  мысленному  взору  с  пугающей  четкостью
представилось жуткое страшилище,  бесформенная черная масса, лишенная четких
очертаний и оттого еще более пугающая.
     А  потом ритм  размеренных скрипов вдруг  изменился, и в  самый  первый
момент Арьята  подумала,  что ветер задул  по-другому, не больше, но в ту же
секунду  девушку словно  что-то  кольнуло:  опасность!-- заставив  принцессу
скатиться с лежанки  и слепо  броситься  к окну. Она  хотела .крикнуть и  не
смогла --  страх сдавил горло. Опоздав на долю мгновения и  спохватившись, в
душу  вцепился липкий обессиливающий страх; ноги отказывались  повиноваться.
Правая  рука Арьяты сжимала  выхваченный из-под  подушки  острый  и  длинный
стилет драгоценной гномьей стали -- подарок на день совершеннолетия.
     Девушка  все же сумела крикнуть: "Мама!"-- и схватить  в охапку малыша,
но  тут в  ставни  ударило что-то  тяжелое и мягкое.  Рама вылетела,  внутрь
просунулось нечто  живое, зловонное, извивающееся...  Арьята,  задыхаясь  от
омерзения, Но  одолев  свой всегдашний страх перед  змеями  и  лягушками,  с
визгом  метнулась к  вползающему в окно существу, с  размаху всадив стилет в
податливую горячую плоть.
     От шума, грохота  и крика проснулись  все остальные. Не  пытаясь больше
напасть,  тварь в  окне  поспешно отдернулась,  снизу донесся мокрый тяжелый
шлепок  --  и  тотчас  же  воздух  над  самым  ухом  Арьяты  вспороло что-то
свистящее. В узкий проем стремительно протиснулась тощая  и  длинная фигура.
Арьята с отчаянием вновь попыталась ткнуть появившегося стилетом, однако тот
оказался умелым  бойцом --  скрутившись, точно  уж,  он перехватил  занесшую
оружие руку  и в один  миг вырвал клинок. В комнате было по-прежнему  темно,
метались  и  вопили  дети,  королева билась у выхода  --  дверь почему-то не
открывалась.  Альтин  тоже  выхватил  свой  недлинный  и легкий  меч; однако
появившийся  через окно человек не собирался терять  здесь  время даром.  Он
вскинул  руку,  что-то  вновь свистнуло,  и обмершая Арьята  услыхала тяжкий
стон. Королева  медленно сползла вниз, цепляясь за  дверь обеими  руками. На
пути у убийцы оказался Альтин, принц замахнулся мечом, однако детский клинок
его рассек пустоту, а увернувшийся враг с хряском ударил мальчишку кулаком в
горло. Принц беззвучно упал.
     И, замерев,  точно  в столбняке, лишившись.  способности и двигаться, и
кричать,  крепко прижимая к себе вопящего от страха Трогвара, Арьята видела,
как рука посланца смерти поднялась и опустилась  еще дважды. К двум телам на
полу присоединились ее младшие брат и сестра. Она осталась одна.
     Убийца поспешно развернулся. Он не сделал ни  одного  лишнего движения,
он  не позволил себе пренебрежительно отнестись к женщинам и детям, посчитав
их легкой добычей; он не стал  тратить время на то, чтобы насладиться ужасом
своих жертв, потешить слух  их  душераздирающими воплями и криками о пощаде.
Держа  в правой  руке короткий и  широкий нож, он  просто  прыгнул через всю
комнату  --  прямо на замершую от ужаса девушку с надрывающимся младенцем на
руках.
     Арьята видела рванувшуюся к ней тощую фигуру, очень похожую на ядовитую
песчаную  гадюку.  Обтянутое  черным  тело оторвалось от пола; принцесса  же
словно бы  лишилась последних сил: она не  могла ни двинуться,  ни крикнуть.
Лицо  убийцы  закрывала  черная  маска  с  крошечными  прорезями  для  глаз;
казалось, глаза эти принадлежат  хищному бестелесному  духу, выгнанному злой
колдовской волей из тайного обиталища. Очертания тела убийцы почти сливались
с окружающим мраком.
     Ужас, какого Арьята еще никогда не испытывала, острое ощущение конца...
исчезнуть, исчезнуть,  исчезнуть  из  этого  кошмарного места,  пусть они не
увидят ее, пусть  ее  тело станет  прозрачней  воздуха,  легче и неосязаемей
ночного  ветра! За тот короткий  миг, пока распластавшееся в длинном  прыжке
тело убийцы  летело через комнату, принцесса ничего не смогла бы сделать  --
ни  подобрать  выпавший стилет, .ни  даже  просто отскочить  в  сторону. Она
просто очень хорошо  вдруг представила,  как из ее безоружной руки навстречу
врагу вытягивается  прозрачный голубоватый  клинок,  по отполированной стали
прокатываются  мерцающие  волны  пламени,  черное  тело  со   всего  размаху
напарывается на выставленное  острие  волшебного  оружия --  и,  пронзенное,
медленно валится на пол.
     Что-то  ярко  сверкнуло -- там, внизу, подле безвольно  упавшей  правой
кисти Арьяты. Она зажмурилась, уже готовая встретить свой конец...
     Спустя  несколько  длинных  мгновений она услыхала  чуть слышный  стук,
точнее  -- мягкий удар,  словно  на пол  бережно опустили  тяжелую ношу, для
сохранности обернутую тряпьем. Гибельного, удара, последней смертельной боли
все еще не было, и глаза принцессы раскрылись сами собой.
     Возле ее ног лежало чье-то темное тело. Пальцы откинувшейся правой руки
все еще сжимали нож, широкий и короткий.
     Еще  боясь  поверить  увиденному,  она положила  кричащего  без  умолку
младенца, трясущимися руками высекла огонь... На полу лежал убийца в черном,
и был он мертв, как камень.
     На его спине,  точно между лопаток, принцесса увидела недлинную  прямую
прорезь  в одежде,  словно бы оставленную клинком, насквозь пронзившим тело;
ткань вокруг раны промокла от крови и потемнела еще больше.
     Арьята  выпрямилась.  Она знала, что вся  ее родня мертва -- наставница
учила  чувствовать Смерть. Убийца был настоящим  мастером  своего дела, и на
каждую жертву ему потребовался только один удар.
     Следовало  также  внимательно  осмотреть  тело страшного  посланца,  но
принцессу  затрясло от одной мысли о том, что придется прикоснуться к  этому
трупу. От внушаемых им отвращения и ужаса она готова была  с истошным воплем
кинуться куда глаза глядят, прочь из ужасной комнаты, забыв обо всем...
     Однако  долго размышлять над тем, что же делать, ей не пришлось. Убийца
пришел  в  дом Гормли не один, и его собратья по ремеслу решили узнать, куда
же  запропастился  их   сотоварищ,  посланный  наверх  с  простым  заданием:
прикончить королеву и всех детей.
     Они  были опытны  и  осторожны, эти  ночные мастера.  Один  из  них  не
возвращался,  и это означало,  что  пропавший встретился с чем-то совершенно
непредвиденным.  И  потому  остальные убийцы  поднимались  беззвучно,  держа
наготове оружие,-- трое по лестнице, а еще двое ловко карабкались по гладкой
стене дома к раскрытому настежь окну той. комнаты,  где разыгралась кровавая
драма.
     Арьята  видела  и чувствовала их всех. Оцепенев,  онемев, она  стояла с
Трогваром на руках, глядя прямо перед собой невидящим взором. Сейчас она уже
не  думала  о смерти,  она  считала  ступени, что осталось  преодолеть мягко
ступавшим ногам убийц. Она считала их про себя и в  то же время твердила как
заведенная:
     Они не увидят нас... Они не увидят нас... они не увидят...
     Даже Трогвар неожиданно  умолк, сосредоточенно уставившись  снизу вверх
на Арьяту странным, слишком серьезным для младенца взором. И за миг до того,
как  одновременно в дверях и  на подоконнике  появились  затянутые в  черное
фигуры,  Арьята подобрала  свой стилет,  подняла  правую  руку  с обнаженным
клинком и тихо проговорила, точно маленькая девочка в детской игре:
     А я спряталась... а я спряталась... И -- замерла, обратилась  в статую,
даже, наверное, перестала дышать.
     Дверь   резко  распахнулась,  трое   в  черном  ворвались  внутрь;  два
стремительных гибких  тела  бесшумно  перемахнули  через подоконник. Первый,
перешагнувший  порог,  ловко подпрыгнул, взмахнул  коротким прямым мечом над
притолокой --на  случай, если там кто-то засел (створки открылись наружу, за
открытой дверью никто не смог  бы  спрятаться);  двое других убийц тотчас же
метнулись по углам черными быстрыми ужами. Тускло блестело оружие.
     Спустя  одно  короткое мгновение  страшные  гости  замерли в  странных,
напряженных боевых  позах -- они ждали появления  неведомого  врага. Один из
проникших  через  окно  что-то коротко  и гортанно  вскрикнул,  указывая  на
мертвого сотоварища.
     Не потрудившись притворить дверь, пятеро убийц  быстро и ловко обшарили
комнату  сверху  донизу,--  верно,  в поисках  тайного  хода, которым сумели
скрыться обе жертвы. Арьяту они словно бы и не видели.
     Осторожно  обойдя деловито снующие фигуры,  принцесса медленно, шаг  за
шагом, двинулась к выходу. В тот миг  она не задумывалась, отчего погиб тот,
кто появился первым, почему остальные пятеро не обращают на нее ни малейшего
внимания, хотя  она  проходит на  расстоянии  вытянутой  руки  от  них.  Она
достигла порога и начала спускаться. Трогвар молча лежал у нее на руках.
     На первом  этаже она заглянула в ту комнату, где должен был остаться ее
отец. Дверь была не выломлена, но аккуратно  снята с петель, вещи, сваленные
в угол,-- нетронуты. Внутри горела масляная лампа, и в ее тусклом и неверном
свете принцесса разглядела, что пол чист, на нем нет и следов крови.
     По-прежнему двигаясь как во сне, Арьята бесстрашно подошла к их тюкам и
неспешно достала небольшой кожаный мешочек. Спрятала его за пазуху и пошла к
выходу. Дом был пуст, ее отец и старый Гормли бесследно исчезли.
     За  укрытый на груди Арьяты  небольшой  кожаный  мешочек новые  хозяева
Халлана не пожалели бы никаких земель, титулов и золота, потому что лежавшие
в  нем  три  больших  рубина  и один необыкновенно  чистый  сияющий  камень,
которому  так  и  не смогли найти подходящего названия,  и были теми  самыми
Четырьмя Магическими Камнями Халлана,  что  сработал в незапамятные  времена
один  знаменитый  Маг,  из  Настоящих,   из  тех,   что  имели  своим  домом
таинственный  Замок   Всех  Древних   на  вершине  Столпа  Титанов.   Камням
приписывали  самые  необыкновенные волшебные  свойства, они издавна украшали
корону и скипетр Халлана;  перед бегством отец Арьяты,  рискуя жизнью, успел
вырвать драгоценности из объятий мертвого желтого металла оправ.
     Говорили, что эти Камни способны на все -- даже исполнять любое желание
владевшего ими. Последнее, конечно, было не более чем сказкой, но, по словам
отца. Камни помогали обрести новые силы, поставить себе на службу -- если ты
колдун --  целые рати  волшебных существ из иных миров... Могли они и многое
другое, но,  увы, в  магии этих  камней сведущ был только один король, и для
Арьяты они  оставались  лишь  .бесполезными красивыми  игрушками.  В  лучшем
случае она могла сохранить их до более счастливых времен.
     Принцесса  с  Трогваром  на  руках  вышла  из  дверей  дома  Гормли  и,
совершенно не скрываясь, медленно пошла по темному кривому проулку.
     Она по-прежнему  оставалась в  том же  странном  состоянии, на середине
пути между сном и  явью, ничего не боясь  и твердо зная, что ей сейчас нужно
делать.
     Она не  плакала. Каждый  миг  ужасной  расправы с  матерью, братьями  и
сестрой навечно врезался в  память,  каждый прозвучавший в те  секунды  стон
точно  ножом резал ее слух -- однако  она не  плакала.  Глаза ее  оставались
сухими, движения -- плавными, точными, хотя и чуть замедленными. Трогвар же,