черных перчатках попытались вырвать младенца из объятий Оливии.
     В нескольких шагах  от них земля неожиданно вспучилась и лопнула, точно
нарыв. Из  раскрывшегося хода показалась приплюснутая рачья голова -- только
"рак" этот размером был  с  добрую корову. Большие  желтые глаза на  длинных
стебельках, однако, смотрели со странной разумностью.
     Вслед  за  головой появились две  огромные  клешни, за  ними  -- гибкое
многосуставчатое  тело с восемью ногами... Тварь не таилась, но три фигуры в
черном сперва как будто бы ничего не заметили.
     Впрочем, это длилось недолго. Одного  из воинов в черном словно ударило
хлыстом  -- он резко развернулся, взмывая в воздух;  рука метнула  навстречу
странной, пугающей тени  сразу несколько стальных звездочек с острыми, как у
кинжала, краями; откуда-то из складок одежды появился короткий прямой меч.
     Правая клешня  рака играючи отбила  все три  летевшие в него звездочки,
они не оставили даже царапины на прочной броне существа. Взмах второй клешни
--  и  выхваченный было  меч  отлетел  в  сторону,  мощный хвост  неожиданно
разогнулся, подобно пружине, сбив с ног незадачливого слугу Фельве.
     Назад!-- резкий крик той остановил второго  воина, уже приготовившегося
к прыжку.-- Уходим, он неуязвим!-- В голосе  кричавшей слышался неподдельный
страх: очевидно, появившееся из-под земли существо было ей знакомо.
     Громадная клешня клацнула над самым  плечом Фельве.  Она  уклонилась  в
последнюю секунду, однако ее спутник оказался менее удачлив -- он  рухнул на
землю с отрезанной головой. Неуклюжее на первый взгляд чудовище  двигалось с
поразительной быстротой.
     Между  деревьев  и кустов словно  бы метнулась невидимая простым глазом
черная молния. Петляя, Фельве опрометью мчалась к воротам сада.
     Однако  ей  сейчас  противостояло  существо,  куда  сильнее,  хитрее  и
выносливее человека,  существо,  специально  созданное в  темных  мастерских
Владыки Ночи с таким расчетом, чтобы взять верх над самыми сильными,  самыми
храбрыми  и  ловкими   бойцами.  Тварь  не  отставала  ни  на  шаг,  длинные
многосуставчатые ноги чуть слышно шелестели,  сливаясь в стремительном беге,
и расстояние неуклонно сокращалось. Все попытки Фельве сбить  со следа слугу
Ракота ни к чему не привели.
     Посланец Тьмы настиг свою  жертву  уже  у самых  ворот сада.  Незаметно
обогнав ее, чудовищное создание внезапно преградило путь Фельве, удар мощной
клешни отбросил  женщину  к  стволу  толстого дуба. Спустя миг страшные края
клешней уже сошлись на горле воительницы.
     Ребенка!-- смешным, писклявым голосом потребовало чудовище.
     Фельве лишь  плотнее вжалась  в кору дерева,  ее  глаза расширились  от
ужаса, по лицу струился пот. Собрав все свое мужество, она нашла в себе силы
отрицательно покачать головой.
     На морде твари невозможно было ничего прочесть, желтые глаза на длинных
стебельках  смотрели  пристально  и  равнодушно.  Клешни  несколько сошлись,
Фельве ощутила, как по  шее потекла теплая и  липкая кровь. Содрогнувшись во
внезапном приступе отвращения, она рывком протянула младенца вперед.
     Хорошо,-- пропищал удивительный  посланец. Его длинная клешня осторожно
и очень бережно взяла сверток. Желтый глаз  на  длинном стебле придвинулся к
самому  лицу  Трогвара  -- и  малыш  тотчас  перестал плакать. Повернувшись,
сычуга Ракота бесшумно скрылся в зарослях. Фельве же, всхлипнув, обессиленно
сползла  вниз, упираясь спиной в ствол и закрыв  лицо руками. Задание Черной
Матери не исполнено. Ей, Фельве, оставалось только покончить с собой.
     Оливия полулежала на том самом месте, где разыгралась кровавая схватка.
Два воина в черном были мертвы, и она сама тоже умирала, явственно чувствуя,
как жизненные силы покидают тело. Однако уход отнюдь не  страшил  ее --  она
словно бы  погружалась в завораживающе прекрасные  глубины призрачного моря,
удивительные существа  всплывали  из бездны  навстречу  ей,  приветствуя  ее
появление, и  видела она перед собой не жуткое  страшилище  Черных Миров,  а
немолодого высокого человека с приятным, чуть морщинистым лицом и спокойными
серыми глазами. На руках пришелец держал Трогвара.
     "Твоя просьба исполнена, Смертная,-- зазвучал в сознании Оливии низкий,
густой  бас.-- Вот принц Трогвар! Скажи теперь, что с ним делать,  ибо время
твое истекает".
     Слабо  шевельнувшимися  губами  Оливия назвала нужное имя. Правая  рука
откинула полу плаща; показав пришельцу тяжелые кошели с золотом.
     "Исполню  все,--  услыхала  женщина.--  Слово Тьмы нерушимо. Покойся  с
миром".
     Исполнив долг,  Оливия  тихонько  вздохнула, и  воды  призрачного  моря
сомкнулись  над  ее  головой. Жизнью заплатив за помощь  Владыки  Подземного
Мира, баронесса уходила с легким сердцем. Предательство мужа было искуплено.

ГЛАВА 4

     Посланное  Ракотом  чудовище,  постояв  несколько  мгновений над  телом
Оливии  -- словно отдавая ей последние молчаливые  почести,--  повернулось и
бесшумно  заскользило  между деревьями.  Оно  торопилось.  Луна  клонилась к
горизонту, восток уже начал светлеть; у посланца Тьмы оставалось очень  мало
времени.
     Первые  торговцы, разносчики,  грузчики и  пекари уже вылезали из своих
постелей,  когда  воин Ракота  добрался  до малоприметного  дома подле самой
городской стены Нелласа. Вид строения выдавал знатность рода его обитателей,
но и в то же время  -- их нынешнюю бедность. Гордый герб на фронтоне  совсем
облупился, став почти неразличимым, ступени  высокого  крыльца  выкрошились,
штукатурка  обвалилась, обнажив во  многих местах каменную кладку.  Когда-то
большие окна были застеклены только в первом этаже, на втором же в ход пошел
бычий пузырь.
     Въезд  во  двор  закрывали  покосившиеся  ворота,  краска на  них почти
полностью  слезла,  проржавевшие  петли едва  держались.  После  мгновенного
раздумья существо закинуло  клешню на  верх ворот и  ловко перевалило внутрь
дома.  Суматошно  взвыли спущенные  на  ночь с  цепей  собаки, но лишь одна,
старая охотничья  сука  с  острыми  ушами и закрученным  в  кольцо  хвостом,
решилась броситься на незваного гостя. Однако тот не сделал ни одной попытки
защититься. Желтое око на внезапно удлинившемся стебле глянуло прямо в глаза
собаке,  из  глотки страшилища вырвалось хриплое взлаивание,  и  псы  тотчас
успокоились. Слуга  Восставшего осторожно приблизился к задней  двери дома и
деликатно постучал.
     Довольно долго никакого ответа  не было.  Посланец Тьмы терпеливо ждал.
Наконец  внутри раздалось мерительное  шарканье,  и  старческий голос весьма
нелюбезно осведомится, кого там носит в неурочный час.
     Принц  Трогвар  и  золото от  Оливии,  баронессы Вейтарн,--  последовал
ответ,  данный  уже  не  писклявым, а хорошо  поставленным низким баритоном.
Очертания рака подернулись серой дымкой, а когда несколько  мгновений спустя
она рассеялась, на пороге черного хода  стоял  высокий, одетый во все черное
мужчина с внушающим доверие резким загорелым лицом.
     Что?!
     Дверь  тотчас распахнулась. В  темном проеме  появился  седой как  лунь
старик со свечой  в  руке,  еще сохранивший гордую, прямую осанку родовитого
сэйрава. На костлявых плечах болтался изрядно потрепанный, но чистый  халат,
за пояс был заткнут древний кинжал в  потертых ножнах. Даже  сейчас  истинно
благородный хозяин не мог обойтись без оружия.
     Кто  ты,  посланец?-- Он поднял  свечу, пристально  вглядываясь в  лицо
гостя.
     Я не тот, кого ты видишь сейчас перед собой, почтенный Эммель- Зораг,--
последовал ответ.-- От тебя скрывать это нет  смысла. Но  не  принуждай меня
показываться в своем истинном облике!.. У меня к тебе срочное дело. И миссия
моя оплачена  самой  дорогой ценой,  какую только может  заплатить Смертный.
Собери свое мужество и выслушай меня до конца.
     Кто ты, посланец?-- дрогнувшим голосом  вновь спросил старик. Державшая
свечу рука еще ближе придвинулась к лицу незнакомца.
     Неожиданно тот отдернулся с тонким,  пронзительным вскриком, перешедшим
в гневное шипение.
     Свет вреден мне,--  с глухой яростью  в  голосе  произнес слуга Темного
Владыки. --  Слушай же меня, Эммель- Зораг!  Ты воспитаешь принца Трогвара в
неведении  о  его  истинном  происхождении. Когда  ему  исполнится семь,  ты
отправишь его в Школу  Меча, что в Дем Биннори. Золота в этих кошелях хватит
на все -- равно как и на то, чтобы род твой вырвался из тенет бедности...
     На этом месте речь посланца прервал яростный возглас старика.
     Ты из Тьмы!-- прошипел  он, глаза его гневно сощурились.-- Ты осмелился
явиться  сюда  --  да  еще  с мерзким  гомункулусом в  образе  моего  принца
Трогвара!  Убирайся, думаешь, у  меня  нет  на  тебя управы?  -- Левая  рука
старика поднялась, он вскинул голову, словно  готовясь  произнести  какое-то
заклинание.
     Проклятие!--  вырвалось  у  посланца. Тело его вновь заволоклось  Серой
мглой, контуры расплылись, спустя мгновение на крыльце опять сухо  шелестели
спинные  чешуйки  громадного  земляного рака.  В  страшных клешнях  покоился
небольшой, слабо попискивающий сверток.
     При  виде настоящего облика посланца Тьмы  старик тоненько вскрикнул от
ужаса; однако, несмотря ни на что, он с отчаянием замахнулся своим кинжалом,
целясь в один из желтых глаз чудовища.
     Темно-коричневая клешня с легкостью отразила этот выпад, несмотря на то
что  в  движении старика  чувствовались  и  выучка,  и долгий опыт  --  удар
оказался стремительным и неожиданным. Клинок  зазвенел по каменным ступеням.
Внезапно ловким  движением клешни развернули  одеяло,  в которое был закутан
младенец.
     Смотри!--  раздался  высокий, свистящий звук.-- Вот знаки  королевского
достоинства!  Ты   сомневаешься?  Но  ты  же  чародей,  хоть  и  забросивший
Искусство! Ты легко  отличишь живого  младенца от гомункулуса! Проверяй,  но
торопись!   Времени  совсем  не  осталось!--  Свободная  клешня  указала  на
светлеющий все больше и больше восточный край небосклона.
     Вокруг  бедер  ребенка  причудливым поясом  тянулся  сплошной  узор  из
переплетающихся цветов и стеблей,  постепенно  переходящих в  мечи и  копья.
Широкая  лента  вколотого  под  кожу  рисунка слабо  светилась всеми цветами
радуги;  королевский  герб Халлана,  словно  замок, соединял  узор на животе
подобно пряжке пояса. Под взором старика все до  единой линии вспыхнули -- и
медленно угасли, полностью исчезнув. Взгляду Эммель- Зорага предстала чистая
белая кожа младенца. .
     Старик шумно вздохнул и трясущейся рукой вытер проступивший пот.
     Положи его высочество на ступени,-- не слишком уверенно произнес  он.--
Кошели оставь рядом. А потом-- сгинь, исчезни и никогда не возвращайся сюда!
     Слуга Темного Владыки в точности исполнил то, что от него потребовали.
     Сейчас я, конечно, исчезну,-- произнес  он на прощание.-- Но я вернусь,
если  таков  будет приказ  моего Повелителя. И  не тебе  пугать  меня  своим
колдовством! Но смотри же, исполни в точности, что было сказано тебе!
     Постой!-- вдруг воскликнул  Эммель- Зораг,  весь  подавшись вперед и  в
волнении стискивая руки перед грудью.-- А что вообще произошло? Откуда здесь
принц Трогвар? Что с баронессой?
     Баронесса  Оливия  мертва,--   последовал  бесстрастный  ответ.  Старик
коротко охнул, схватившись за сердце.
     Как она погибла?-- с трудом выговаривая слова, спросил он.
     Ее жизненные  силы ушли  на то,  чтобы я одолел  барьеры пространств и,
прорвавшись  через Врата  Миров, появился бы в нужном месте в  нужное время,
выполняя повеление моего Господина. Я убил двоих в черном, сильных воинов, и
отобрал принца Трогвара у их предводительницы, женщины.
     Ты  убил двоих из Ордена Койаров?-- У старика вырвался хриплый возглас,
полный отчаяния и страха.
     Я  не знаю  тех названий, которые вы даете таким, как они,-- последовал
холодный  ответ.--  Я  не  знаю, откуда они, зачем им понадобился  Трогвар и
каковы их истинные имена. Я встретил их и убил -- потому что они мешали мне.
Хочешь ли ты спросить еще о чем-либо?
     Нет,-- медленно сказал Эммель- Зораг.-- Передай своему господину, что я
возьму  принца Трогвара.  А  теперь--  уходи? Не вынуждай меня  прибегать  к
заклятиям Света!
     Света...-- медленно проговорил посланец Темного Владыки.-- Некоторые из
этих заклятий служат тем, кого я убил... Да, конечно, я удаляюсь. Данный мне
приказ  выполнен,  и  больше меня  тут  ничто  не  задерживает. Хочу  только
предостеречь    тебя,   почтенный    Эммель-   Зораг,--   остерегайся    тех
женщин-воительниц.  Сдается  мне,  что  против  них  не  устоит   даже  твое
колдовство.
     Закончив  свою   речь,   чудовище  неожиданно  сложилось  почти  вдвое,
громадные  клешни превратились в отбрасывающие землю лапы; мгновение -- и на
поверхности остался лишь  небольшой холмик взрыхленной  земли. Слуга Великой
Ночи, скрылся.
     Эммель- Зораг постоял еще  несколько мгновений на пороге, затем, словно
опомнившись, юркнул внутрь дома. Клацнул поспешно задвинутый засов. Псы, как
по команде, бросились обнюхивать оставленную странным пришельцем яму.
     Путаясь в полах халата, Эммель- Зораг мелкими старческими шажками почти
взбежал на второй этаж своего дома. Трогвар спокойно лежал у него на руках.
     Поднявшись, старик некоторое время стоял, охая и кряхтя, пока не прошла
одышка. От лестницы  вел длинный коридор, деливший дом  пополам. Видно было,
что здесь уже  давно никто не живет и по коридору ходят лишь  изредка, -- по
углам  скопились  паутина  и  пыль,  паркет   совсем   рассохся,  с  потолка
обваливалась  штукатурка,   обнажая  полусгнившие  кости   дранки,  когда-то
элегантные шпалеры  на стенах выцвели до такой степени, что невозможно  было
различить, что на них изображено. Но Эммель- Зораг,  казалось, сейчас ничего
не замечал -- что-то бормоча себе под нос, он бережно нес младенца, прижимая
его к себе.
     Старик  остановился  перед  крайней дверью. Когда-то  украшенная тонкой
резьбой  и искусно выполненными бронзовыми  украшениями,  сейчас она  являла
весьма  жалкий  вид.  Бронза отвалилась, черви источили  причудливые завитки
узора.  Дверная  ручка  отсутствовала,  и  Эммель-  Зорагу  пришлось  немало
повозиться,  пыхтя и  неразборчиво бранясь, чтобы подцепить заевшую створку.
Внутри комнаты все покрывал толстенный слой пыли -- сюда, похоже, не входили
уже:  не один  десяток  лет.  Пыль серым  ковром лежала  на  полу, на низком
подоконнике  затянутого  древней паутиной  окна, на  небольшом столе черного
дерева, когда-то  нарядном и радующем глаз, а ныне покосившемся, рассохшемся
и покрытом царапинами...  Здесь царила  ее величество Пыль,  и ничего, кроме
нее да упомянутого покосившегося столика, в комнате больше не было.
     Старик огляделся, продолжая  что-то неразборчиво бормотать. Со  стороны
могло  показаться,  что  он  ищет какую-то очень  нужную  вещь,  только  что
лежавшую на  самом видном месте,  а  сейчас загадочным образом  исчезнувшую.
Безобразное запустение  в  его  собственном доме, похоже, совсем не удивляло
Эммель- Зорага. Не удостоив вниманием  грязь, он рассеянно  положил младенца
на  пыльный стол  (Трогвар немедленно  стал чихать и хныкать), встал рядом и
медленно поднял  левую руку. Лицо  его вытянулось  и заострилось, породистый
подбородок чуть  выдвинулся вперед, как будто он собирался возразить кому-то
во время ожесточенного  спора. Дыхание стало ровным и глубоким, в нем больше
не слышалось старческого  хрипения. Мерным, исполненным силы голосом  старик
нараспев  читал  какие-то ритмичные  стихи  на непонятном  языке. Он  творил
заклинание.

x x x

     Тяжело дыша, Арьята наконец остановилась  в  убогом  и кривом переулке,
очень  напоминавшем тот, где стоял дом Гормли. Ноги принцессы подкашивались,
больше она  была не в состоянии сделать ни одного шага, так что, появись тут
сейчас  убийцы в  черном, девушка  не смогла бы пошевелить  и пальцем, чтобы
защититься.
     В  сарае  все произошло настолько стремительно, что она  даже не успела
испугаться.  Черные воины не нуждались  ни в каких лестницах для того, чтобы
взобраться на кипы сена. Они просто прыгнули вверх, хотя  никакой человек не
смог  бы вот  так запросто  скакнуть с места на добрых  три сажени.  В руках
убийц тускло блеснули короткие и широкие ножи.
     Принцесса успела подобрать  стилет -- он лежал, подле ее левой руки, но
замахнуться им она уже не смогла. Фигура в черном оказалась прямо перед ней,
спасения не было, как и в той страшной комнате, где погибли ее мать,  братья
и сестра, возле правой руки Арьяты сверкнул  быстрый голубой взблеск, словно
от обнаженного меча  из драгоценной  стали гномов. На сей раз  Арьята смогла
разглядеть  очертания  длинного клинка  с  узорной гардой  --  он  по  самую
рукоятку  ушел  в  грудь черного убийцы,  на  свою  беду выскочившего  прямо
навстречу острию.  А затем рука девушки сделала короткое и быстрое движение,
один мощный рывок вверх  -- и труп  с разрубленной грудью взмыл в  воздух, с
треском пробив крышу сарая. Меч исчез из руки  принцессы,  остальные трое  в
черном были  уже совсем рядом, и тут она уловила яростный, хотя и молчаливый
приказ, откуда-то извне пришедший в ее сознание: вверх!
     Уже уцепившись левой рукой за край пролома,  Арьята наугад  отмахнулась
стилетом, стараясь зацепить ближайшего к ней воина в черном. Враги отчего-то
двигались  замедленно и неуверенно, словно в густом  киселе; короткий клинок
принцессы прочертил кровавую полосу на груди одного из них.
     Снаружи раздались чьи-то встревоженные голоса --  и ночные убийцы сочли
за  лучшее  тотчас ретироваться. Двое  бросились в пролом  вслед за Арьятой,
один спрыгнул вниз и шмыгнул в открытые двери сарая.  Трогвар остался лежать
на сене внутри.
     Арьята оказалась  лицом  к лицу с двумя противниками, однако теперь уже
не она  боялась их,  а, напротив, они страшились  ее.  Они  хорошо запомнили
короткий и гибельный взблеск волшебного  исчезающего меча в  ее правой руке,
теперь они понимали,  как погиб их первый товарищ, еще там, в доме Гормли,--
и  явно колебались,  не спеша броситься  на девушку.  Пожалуй, решись Арьята
сама напасть на них,  они  бы отступили, однако принцесса сообразила все это
слишком  поздно.  Вместо того чтобы сражаться,  она  опрометью  бросилась  к
противоположному краю  крыши, спрыгнула  вниз  и кинулась бежать, охваченная
слепым,  паническим ужасом. Двое в черном метнулисьза  ней; спустя несколько
мгновений из-за угла вывернулся и третий их сотоварищ.
     Арьята бежала, чувствуя у себя за плечами саму Смерть. Плащ невидимости
больше  не скрывал  ее,  она  вновь  стала  сама  собой -- юной перепуганной
принцессой, раньше  сражавшейся лишь  только в зале для  фехтования тупыми и
легкими подобиями настоящих мечей...
     Она не успела удивиться -- почему убийцы, слуги  этой неведомой Фельве,
не  схватили  Трогвара, так и оставшегося  лежать в  сарае,  если он  был их
главной  целью? И лишь случайно взглянув на  руки,  она поняла, в  чем дело.
Возле ее груди клубился странный и  плотный  туман, со стороны -- ни дать ни
взять туго запеленутый ребенок... Чья-то сила вновь отвела глаза врагам.
     "Колдовство!"-- вздрогнула Арьята. Кто-то очень  могущественный помогал
ей в эту страшную ночь -- оттуда, наверное, появился и чудесный меч,  дважды
спасший ей  жизнь.  И невесть откуда брались силы продолжать безумный бег по
залитым тьмою улицам, хотя в былые дни принцесса не пробежала бы  и четверти
того, что одолела сегодня; и на перекрестках словно бы чья-то невидимая рука
тянула ее свернуть то в одну, то в другую сторону...
     И все  же она мало-помалу начинала сдавать, ноги  стали  подкашиваться,
дыхание сбилось, перед  глазами мелькали  красные  круги.  Собрав  последние
силы, она сумела еще раз свернуть на перекрестке налево... и оказалась перед
несколькими десятками  воинов городской  стражи, построившихся в две шеренги
подле  своей  кордегард