не дыша, выбралась на пологий
берег. Вжалась в песок и осталась лежать неподвижно.
     Она  боялась  пошевелиться,  не  говоря  уже о том,  чтобы подняться  и
посмотреть, чем  же сейчас заняты койары  на  противоположном  берегу; холод
пробирал  до  костей, мокрая одежда липла к телу, жадно  высасывая последние
остатки  тепла.  Арьята вдруг поняла,  что если  она не согреется, то просто
умрет -- умрет прямо сейчас, на этом самом месте: только теперь она решилась
оглянуться. Там, вдали, у самой кромки воды, стояли десятка полтора воинов в
черном, держа наготове арбалеты, и еще  пятеро на  небольшом плоту торопливо
отпихивались от берега. Арьята ужом поползла вперед.
     Ей  вновь повезло.  Здесь  в  реку впадал  небольшой  ручей, текущий  в
глубоком овраге  с высокими  и.  обрывистыми  склонами; Арьята  незамеченной
скользнула в его устье. Здесь уже можно было выпрямиться -- и бежать, бежать
что  есть духу,  так,  чтобы ветер свистел в  ушах..  Бежать, чувствуя,  как
живительное  тепло вновь  возвращается  в  онемевшие от  холода руки и ноги,
бежать, пока сердце не начнет вырываться из груди!..
     Запыхавшись  вконец,  принцесса остановилась. Остро болел бок;  девушка
задыхалась. Теперь -- быстрым, размашистым шагом вперед, как можно дальше от
реки,   как   можно   дальше!   Время  от  времени   она  останавливалась  и
прислушивалась, нет ли погони, хотя умом прекрасно понимала, что койары если
и  будут  гнаться  за ней, то она  наверняка  ничего  не  услышит до  самого
последнего  момента.  Арьята старалась бежать по ручью, надеясь не  оставить
следов;  однако  затем  принцесса  подумала, что именно этого койары и будут
ожидать от нее,  когда переправятся на другой берег и разберутся в средах. И
потому,  заметив  справа от себя спускавшийся  почти к самому  руслу  чистый
травяной  склон,  Арьята  решительно свернула,  выбравшись прочь  из оврага.
Оглянувшись,  она  вздохнула  с  некоторым облегчением  -- примятая  было ею
короткая трава уже распрямилась.
     Не  сбавляя  шага,  принцесса двинулась куда  глаза глядят, подальше от
реки,  в  самую  глубь  леса.  Ей  пришлось   пробираться  густым  и  мокрым
чернолесьем, кое-как отыскивая  дорогу в  непролазных зарослях. Остановилась
она, лишь  почувствовав, что больше не может  сделать ни  шагу, хотя бы весь
Орден Койаров во  главе с  его страшной предводительницей  гнался  за нею по
пятам.
     Принцесса  очутилась на  сухом и  довольно  высоком холме с  длинными и
пологими  склонами.  Его покрывали  величественные  дубы;  мокрые  ивняки  и
болотины остались  позади.  Здесь  же  лесные гиганты  спокойно  и  величаво
возносили  к  самым облакам  свои могучие  руки-ветви; их листва  беззаботно
перешептывалась о чем-то под легким ветерком; могучие корни утопали в мягкой
и длинной траве, так и тянувшей прилечь вконец измученную Арьяту.
     И  тут  силы  действительно оставили принцессу -- вспомнилось,  что  за
последние сутки  она, раньше не  обидевшая  и мухи,  убила ни много ни  мало
пятерых  -- пятерых людей,  таких же, как она, Смертных, ходивших с  нею  по
одной земле и дышавших  одним воздухом. Впервые в жизни Арьята обагрила руки
человеческой кровью -- эта мысль только теперь добралась до ее сознания.
     Принцессу  затрясло. Девушка  изогнулась  в мучительном  спазме, исходя
кровавой  рвотой.  Ей  казалось,   что  тени  убитых  воинов  обступают  ее,
протягивают длинные бесплотные пальцы, стремясь  утащить с собой, в  области
Серых  Стран,  где,  говорят, каждый  убийца, встречаясь со своими жертвами,
должен  будет держать ответ за  содеянные им преступления... От  всего этого
Арьята лишилась чувств.

x x x

     Дор-  Вейтарн и  гном- корневик Вестри не теряли времени даром.  Старый
волшебник,  как  мог,  рассказал о  причинах  тревоги,  и в  глубь  владений
невысокого  веселого  народца  полетел   грозный  приказ  --  рассыпаться  и
затаиться! У Ворона и в мыслях не было втягивать лесных гномов  в эту  свару
-- он был не  настолько наивен, чтобы недооценивать воинов Черного, Ордена и
полагать,  будто   крошечные  луки  и  пращи  Древесного   Народа   способны
противостоять   великолепно  обученным,  свирепым   и  безжалостным  бойцам-
койарам.  Кроме  того,  такой  неожиданный  отпор  наверняка  насторожил  бы
предводительницу  Ордена, а  ей,  увы,  нельзя было отказать ни в  уме, ни в
проницательности.  Она  наверняка  догадалась бы  связать  стрелы  гномов  и
исчезновение Трогвара -- а тогда Древесный Люд ожидала бы печальная участь.
     У Ворона и  Вестри была совершенно иная цель  -- уверить  койаров,  что
Трогвар именно  здесь,  заставить предводительницу бросить в бой все силы, а
потом изобразить притворное  бегство  старого  волшебника, с таким расчетом,
чтобы воинам Ордена достался бы лишь обугленный поддельный труп ребенка.
     Однако само собой разумеется, что нелишними оказались бы  и волчьи ямы,
и  самострелы-ловушки,  и  спрятанные  в  кронах  деревьев  ловчие  сети,  и
подвешенные  над тропами  тяжелые бревна... увы, времени на это уже не было.
Дор- Вейтарн старательно крепил свои магические средства защиты.
     Это потребовало огромных  сил;  наконец все, что можно, было сделано, и
Дор-  Вейтарну  осталось  просто  ждать. Не  следовало  проявлять  излишнего
любопытства к делам Ордена  -- если младенец у тебя,  то следует сидеть тише
воды и ниже травы, иначе враг может и не клюнуть на приманку.
     Ты отослал своих, Вестри?  -- устало опускаясь в  свое любимое покойное
кресло  возле  зева  печи-камина,  спросил  Ворон,  закурив  свою неизменную
трубку.  --  Они  должны  уйти  как  можно  дальше.   И  тебе  тоже  следует
поторопиться!
     Куда ж  мне  торопиться,  мне  спешить  некуда,  --  проворчал  Вестри,
скинувший  добротный кафтан  и  сейчас  протиравший  клинок своего  длинного
кинжала. Рукоять была словно нарочито неказистой, зато сталь клинка отливала
голубым -- оружие наверняка вышло из горнила истинных, горных гномов. Раньше
Дор- Вейтарн никогда не видел у Вестри подобной вещи:.
     Мне спешить некуда, --  тем временем продолжал тот, не поднимая глаз от
своей работы. -- Я с тобой останусь, почтенный  Дор- Вейтарн, это уж ты  как
хочешь, бранись не  бранись, а  нельзя  тебе, почтенный, одному против  этой
черной  нечисти  выходить.  --  Когда  они  остались   одни,  гном  отбросил
высокопарные обороты и заговорил по-простому.
     Старый волшебник только покачал головой.
     От тебя же никакой пользы, кроме вреда, Вестри. --  напрямик сказал он.
--  С койарами простым  железом  не справиться! Луки  и  стрелы тут  тоже не
помогут. Ты только понапрасну погибнешь, потому что я не смогу защитить тебя
как  Должно,  а малефики Ордена,  овладев твоим телом,  могут заставить твою
руку ударить меня в спину. Понимаешь?  Я не сомневаюсь в твоей храбрости, но
когда готовишься драться насмерть... -- Ворон покачал головой. -- Прошу тебя
-- не упрямься. Твоему народу ты нужен куда больше, нежели здесь.
     Вестри презрительно скривился, хмыкнул, пожал плечами -- однако в конце
концов подчинился.
     Ладно, почтенный, -- нехотя пробурчал он, накидывая свой кафтан. -- Ты,
вестимо, колдун, тебе, конечно, оно виднее. Да только зря, по-моему, ты меня
отсылаешь! Никто не ведает, как оно тут еще повернуться-то сможет...
     Вестри,  у  тебя  дело  тоже  куда  как  важное,  --  с  укором заметил
волшебник. -- Торопись Пока еще до своих доберешься.
     Грустно  и  молча  покивав,  маленький  гном, которого  с куда  большим
основанием можно было бы назвать  просто карликом, опустил  голову, надвинул
капюшон и скрылся за деревьями.
     Волшебник остался  один. Задумчиво играя  угасающей трубкой, он вновь и
вновь  вспоминал,  сделано ли  все  необходимое  и  не забыл  ли  он  чего в
поспешности. Во всей деревне  больше  никого не было -- волшебство погрузило
всех прочих обитателей в глубокий сон, на дома наложено было самое мощное из
известных защищающих  от  огня  заклинаний, не  забыли  также  и  скотину...
Селение могло встретить врага. Оставалось только ждать.
     Это  оказалось самым трудным. Ворон  не привык  сидеть сложа руки, пока
враг  сам не найдет  его;  старый волшебник  уже  давно  разработал  изящную
систему  дозорных заклятий, однако  еще ни разу не имел повода  пустить ее в
ход. И  даже сейчас он колебался  -- настолько велик был соблазн хоть что-то
узнать  о своих  противниках, хотя Дор- Вейтарн  и понимал, что этого нельзя
делать ни в коем случае.
     Он ждал. Время в заклинательной пещере шло очень медленно, по песчаному
полу  едва-едва  ползли   пятна  солнечного  света,  пробивавшегося   сквозь
специально оставленное отверстие в кровле. Дор- Вейтарн молча сидел  в своем
каменном  кресле;  со  стороны могло бы  показаться,  что  старый  волшебник
попросту дремлет.
     Однако  это  было  далеко  не  так.  Старик  вел  нелегкий  разговор  с
собственной  совестью, сурово  укорявшей его  за то, что он,  по  сути дела,
собственными  руками  отправил  на  смерть  своего близкого друга,  пожалуй,
своего  единственного   друга,  оставшегося  у  Ворона   после  долгих   лет
затворничества. Не  требовалось особых умственных  усилий,  чтобы понять  --
Орден  уже  наверняка  прочесал  весь  Неллас. И  если  им  удалось  связать
отсутствие старого сэйрава  с наймом  им кормилицы,  также  покинувшей город
вместе с ним, то участь Эммель- Зорага решена. Поразмыслив, Дор- Вейтарн уже
было  решил  послать  весть  своему   другу  --  план  изменился,  в   город
возвращаться  не  следует,   надо  искать  иное  убежище,  --  однако  вновь
передумал.  Пылевой Демон  легко  отыщет  Эммель-  Зорага,  где  бы  тот  ни
прятался. Защищаться  от него старый сэйрав все равно не сможет, несмотря на
то,  что когда-то тоже обучаются магии. А  из этого следовало, что ему, Дор-
Вейтарну, надлежит  сделать  так, чтобы койары сами нашли бы его,  Ворона, и
как можно  скорее, пока  Эммель- Зораг с ни  в  чем не  повинной кормилицей,
которой  вообще  не  было  никакого дела  до всех этих  высоких  материй, не
возвратятся  в город. Малефики  Ордена  могли  оказаться и  еще  хитрее, чем
полагал Ворон, но в любом случае ему придется драться. Что ж, будь что будет
-- он готов ко всему.
     Новый  план  нужно было  осуществить  немедленно.  И Ворон  несколькими
несложными  заклинаниями  направил свою мысль к тем лесным окраинам, где, по
словам гномов, уже хозяйничали слуги Черного Ордена.
     Он  быстро смог  убедиться,  что  гномы не преувеличивали.  Внутреннему
взору  волшебника   предстали  многочисленные  воины   койаров,  без  устали
рыскавшие по перелескам и оврагам. С ними были, как  мрачно отметил про себя
Дор-  Вейтарн, и  Сыщики --  создания  малефиков, наделенные способностью не
только видеть, слышать и чувствовать вдесятеро острее любых других  существ,
но и  вдобавок видеть  отражения астральных двойников тех,  кто  проходил по
тому месту, где находился Сыщик. Причем побывавших здесь не только что,  а и
неделю назад, и десять дней назад.
     Итак, Орден в поисках. Но, похоже, они ищут вслепую, сами не ведая что.
Если бы это  было не так, за работу  уже взялись  бы Пылевые Демоны или иные
столь  же  могущественные  существа,  коих с избытком сотворили изощренные в
злодействах умы колдунов,  принявших сторону Ордена и ставших уже не  просто
колдуньи, не просто волшебниками, но злобными малефиками, что на языке Людей
как раз и означает чародея, сознательно творящего зло.
     Орден   в   поисках.  Ну  что   же,  пора   напомнить   о  себе,   если
предводительницы этого страшного  детища Мрачных Лет забыли, кто такой Ворон
Халлана!
     Руки волшебника теперь  двигались с быстротой  играющего сложный пассаж
менестреля.  Чтобы его вмешательство  выглядело  наиболее  естественным, ему
следовало найти  того, за которым  в настоящий момент  гнались  бы койары, и
помочь этому  несчастному;  а  в том,  что такой отыщется,  Дор-  Вейтарн не
сомневался.  Воины  Черного  Ордена  предпочитали  схватить  сто  совершенно
ненужных им  людей,  чем  упустить  одного,  являющего собой хоть  какую-то,
ценность для их предводительницы.

x x x

     Арьята  не  тешила себя спасительной ложью, что ей удалось окончательно
сбить с толку преследователей. Она понимала, что койары заплатят любую цену,
чтобы только захватить ее, ее и Четыре Камня Халлана. Предводительница могла
отдать  всех рядовых воинов и  даже всех  таких, как  Фельве, ради обладания
этими сокровищами. Если правда то, о чем  намеками упоминала  Ненна, и о чем
втихомолку шептались доверенные  слуги  отца...  тогда койары  действительно
заплатят любую цену. И тогда никто уже не сможет помешать им владычествовать
над всем Халланом.
     Погоня  и  в  самом  деле  вскоре  обнаружила  себя, хотя вернее  будет
сказать,  что  Арьяте  ясно  дали  понять,  где  эта  погоня и  куда  сейчас
направляется.  Девушка,  разумеется,  не  могла  долго  размышлять над  всем
происшедшим с ней той страшной ночью в Нелласе, и она так и не ответила даже
самой себе на вопрос: откуда в ее руке взялся Призрачный Меч, дважды спасший
ей жизнь? Кто подсказывал ей дорогу во время  ночного суматошного бегства по
неласским  улицам?  Кому  --  невидимому, но явно очень  могущественному  --
оказалась небезразлична  ее судьба? Арьята не находила ответов,  она  просто
приняла случившееся как есть  и потому  не  удивилась  снизошедшему  на  нее
странному видению.
     Сперва во мрак ее забытья пробился чей-то вкрадчивый,  но располагающий
к себе  Голос. Он  произносил какие-то слова, они складывались в  образы,  и
Арьята вдруг увидела сперва  берег реки, разложенные  на песке тела шестерых
воинов  Черного Ордена и тело  бедолаги Гара,  что  погиб, защищая ее; потом
видение изменилось.  Дальше  Голос  стал описывать  какие-то лесные  тропки,
овраги, приметные деревья -- и повсюду там принцесса видела воинов в черном.
В  ее сознании словно бы появлялась  подробная карта этого  леса -- в  самой
середине ее лежала Арьята, а  вокруг нее уверенно  и  неумолимо  стягивалось
кольцо врагов.  Девушке  показалось, что  она даже  видит пока еще свободную
дорогу,  по  которой   она   сможет   ускользнуть...  Принцесса  неосознанно
постаралась  запомнить это место получше -- и тут кто-то осторожно тронул ее
за руку.
     Она  вскочила, словно подброшенная,  ей показалось, что  коснувшиеся ее
пальцы  были  раскалены,  будто только  что  вынутая из горнила сталь;  рука
Арьяты  сжала  стилет.  Принцесса не могла  долго разглядывать,  кто  сейчас
оказался перед ней, страх подсказал единственное решение, и  она замахнулась
тускло блеснувшим клинком.
     Остановись,  безумная!  -- услыхала она  молодой и  мелодичный  женский
голос.
     Сильная и  ловкая рука перехватила в воздухе кисть Арьяты,  попытавшись
выбить  из  нее  оружие;  развернувшись  в сторону,  девушка  споткнулась  о
торчавший из земли корень дуба и упала навзничь.
     Остановись, я не сделаю тебе ничего плохого, -- услыхала она. Теперь  в
голосе говорившей сквозили  неприкрытые  изумление и обида.  -- Ты  даже  не
захотела взглянуть, кто перед тобой!
     Арьята  с  трудом  подняла  голову, ожидая увидеть  мрачную,  обтянутую
черной  одеждой фигуру.  Однако перед ней стояла  невысокая,  очень стройная
молодая девушка, наверное не старше пятнадцати лет, облаченная в  просторный
изумрудно-зеленый плащ, стянутый на  немыслимо тонкой талии  узким поясом из
искусно  пригнанных  друг  к другу зеленоватых самоцветных камней.  Зелеными
были и длинные волосы гостьи, заплетенные в две толстые косы, перекинутые на
грудь.  Изящные  руки  держали  небольшой  белый  жезл  с  навершием  в виде
раскидистого дерева. На принцессу в упор смотрели два нечеловечески огромных
глаза со странными зелеными  кругами вокруг черных зрачков.  Тонкие  бледные
губы были плотно сжаты.
     Ты  даже не посмотрела, кто  перед тобой, друг  или  враг,  -- вновь  с
упреком повторила незнакомка.
     Ее нельзя было заподозрить в принадлежности  к Черному Ордену, и Арьята
заколебалась.
     Нет,  погоди,  ничего  не  говори, ты  измучена и обессилена, --  вдруг
быстро  произнесла  странная  девушка,  на  мгновение  вглядевшись в  Арьяту
попристальнее. -- Прости меня, я слишком скоро стала  судить  тебя, а прежде
чем спрашивать, мне следовало...
     Закусив  губу,  точно  от досады, незнакомка мягко опустилась на колени
возле головы лежавшей Арьяты  и осторожно провела ладонями по щеке принцессы
--  легко,   словно  лаская.  К  изумлению  .принцессы,  усталость  и  боль,
головокружение тотчас оставили ее, сознание вновь стало ясным и чистым, даже
горечь утраты родных, все время терзавшая сердце, на время отступила.
     Я Наллика,  Дева Лесов, -- представилась незнакомка,  с удовлетворением
от хорошо выполненной работы взглянув на прояснившийся взор Арьяты.  -- Я из
рода эльфов, но давно уже служу Великой Ялини, Властительнице Зеленого Мира:
я состою в ее свите. Здесь роща, когда-то посаженная самой богиней; я должна
присматривать за лесом  время от времени.  Но  расскажи же, что случилось  с
тобой!
     Наллика...  Дева Лесов?!  --  Арьята вздрогнула.  Впервые в  жизни  она
оказалась  лицом к лицу с Магическим существом, да еще из свиты самой Ялини,
одной  из  Семи  Молодых Богов.  Невольно принцесса сделала  движение, точно
пытаясь отползти назад.
     Ты  боишься меня? --  Наллика даже  рассмеялась. -- Ты боишься меня? Но
ведь, как и ты, я вышла из материнского чрева; и вся та магия, о которой ты,
наверное, подумала, -- это всего лишь знание, причем направленное  только на
доброе. Лечишь, растить, обучать... Оставь свои страхи и скажи мне, как тебя
зовут и что с тобой происходит!
     Разве...  разве ты  не  знаешь? -- с трудом выдавила, из  себя  Арьята.
Отчего-то эта Наллика пугала ее куда  сильнее, чем все воины Черного Ордена,
вместе  взятые. Было  что-то  неживое  в этой совершенной красоте,  огромные
глаза казались вделанными в гипсовую маску драгоценными камнями.
     Конечно,  нет, откуда  бы  я  могла это  узнать?  -- терпеливо,  словно
разговаривая с. непонятливым ребенком, втолковывала девушке Наллика.  --  Мы
не читаем ваших мыслей --  этим занимаются лишь злые колдуны. Мы узнаем лишь
то,  что человек, если только  он не  закоренелый лиходей, сам хочет сказать
нам и произнести вслух. Я только чувствую исходящую от тебя тревогу.
     За мной гонятся, -- выдохнула Арьята. -- Черный Орден, койары.
     Койары? -- Брови Наллики дрогнули и поползли вверх. -- Зачем?
     Потому что... --  начала  было  принцесса и осеклась,  мысленно сто раз
обругав себя последней дурой. Ведь она говорила с Перворожденной! А кто, как
не они, прекрасные эльфы,  замыслили  весь тот заговор, после которого  отец
лишился трона и им пришлось спасаться бегством, приведшим всю семью прямиком
в роковой дом старого Гормли?!
     Так уж вышло, -- пробурчала в конце концов Арьята и, не придумав ничего
лучше, отвернулась. .
     Дело твое, не хочешь -- не говори, -- пожала плечами Наллика. -- Но так
я не смогу помочь тебе.
     Почему? Разве того, что за мной охотятся койары, недостаточно? Или  ты,
о Наллика из свиты  Властительницы Зеленого Мира,  думаешь, что я  лгу? -- В
голосе Арьяты звучало истинно королевское достоинство.
     Нет,  -- покачала головой  Перворожденная, опускаясь на  землю  рядом с
сидевшей  принцессой.  -- Но Великая Ялини не  вмешивается в  дела людей  --
равно как  и  в дела  Эльфов,  гномов и  прочих народов Большого  Хьерварда.
Зеленые растущие создания -- вот те, о ком она заботится по-настоящему. Я не
властна воевать с койарами, хотя и знаю, что  хорошего в этом Ордене мало. Я
могу помочь  тебе, исключительно  только тебе, потому  что ты попала  в беду
именно в моем  лесу, в моей заветной роще.  -- Она обвела рукой вокруг себя.
--  И  потому,  если ты  расскажешь мне, в  чем дело, я,  быть может,  смогу
выручить тебя.
     Арьята все отчетливе