еряют
силу и после ее  гибели, чего еще было бы очень непросто  добиться,  то  как
править страной, поголовно оплакиваюшей прежнюю Правительницу и проклинающей
ненавистного узурпатора? Править,  сидя на кургане из  черепов казненных, --
только не это, благодарю покорно!
     И,  вдоволь  намучившись, Трогвар  решил пока  отступить.  Если  хочешь
выяснить, на что  Способен тот  или иной колдун,  не  спеши  лезть к  нему с
разведочными заклятиями --  лучше  заставь сто самого действовать,  а  потом
спокойно изучи примененное им волшебство, благо для этого в архивах Красного
замка имеется достаточно средств.
     И Трогвар решил, начать. Сожжение  пограничной заставы было лишь первым
шагом, он  хотел  дождаться ответа хозяев Дайре.  Дракон  на рубежах  -- это
слишком серьезно, чтобы от этого можно было бы просто отмахнуться.
     На следующий день после первой  вылазки Гротмога Трогвар  пробудился от
бледно-зеленых  сполохов за окном  его  спальни.  Сомнений не было -- кто-то
решил заглянуть в доселе необитаемый Красный замок!
     Устроенная Трогваром сложная система охранных заклятий  вскоре дала ему
и тот ответ, которого он ждал, --  на противоположном конце хрустальной нити
заклинания  он  увидел сосредоточенное лицо  Владычицы, медленно совершавшей
пассы руками над поверхностью широкой чащи, до краев наполненной серебристой
жидкостью. Над плечом Хозяйки Халлана виднелось напряженное лицо Атора.
     Да, в Дайре соображали очень быстро. Если теперь они еще смогут понять,
что им был подброшен фальшивый труп преступника... Хотя что тогда изменится?
     Все использованные  Владычицей  приемы колдовства  были  эльфийскими, в
точности  соответствуя  описаниям старинных  книг.  Но  она-то  сама не была
настоящей эльфийской женщиной! Трогвар явственно ощущал в ней и человеческое
начало. Неужели вновь случилось  чудо и где-то на земле возник еще один союз
между Перворожденными  и  Последовавшими?  Между  эльфами  и  людьми?  Такое
случалось  не чаще раза в тысячелетие...  Тогда кто она -- эльф или человек?
Смертна или же время не властно над ней? Ну что ж, заставим ее действовать и
дальше.
     И Гротмог вновь взвился в небо. Теперь  он уже оставил пограничную реку
далеко позади, его целью стали недальние селения. Дракон старался вовсю. Жег
хлеба, распугивают, гонял и ловил скотину, наведался и в ближайший небольшой
городок,  до  полусмерти  напугав  его  обитателей, подпалил две  деревянные
башни, устроил форменный разгром на Рыночной площади и  -- из озорства,  что
ли?  --  оставил  на  Ратушной  площади  целую  кучу  своего  дурнопахнущего
драконьего помета.
     После Гротмога настал черед и других обитателей Красного замка.
     И  вот  по  Халлану  поползли, ширясь  и множась,  слухи, один страшнее
другого, -- их  исправно собирали и доставляли  Трогвару его летучие мыши. О
чем только  в  них не было!  Жуткие  призраки-кровопийцы,  змеи,  пожирающие
младенцев в колыбели, ужасные полулюди-полубыки. что вламываются в дома и не
щадят никого, будучи  неуязвимы  ни для какого оружия... А  венец  всему  --
кошмарное  исчадие  невообразимых  бездн;  насланное  за  грехи  богами,  --
летающий огненный змей, испепеляющий на своем пути все живое...
     Трогвар  не мог удержаться от смеха, слушая все это.  Многоязыкая молва
преувеличивала все  так,  что казалось  --  вот-вот настанет конец света. На
самом  же деле все обстояло  далеко не  так  страшно и  скверно  -- посланцы
Трогвара пугали, ноне мучили, пакостили, но не убивали.
     Не прошло и двух недель, как паника охватила всю пограничную провинцию.
Люди  толпами бежали  куда  глаза  глядят, бросая дома  и имущество; к  небу
поднимались  дымы многочисленных пожаров, точно  исполинские черные колонны,
--  Трогвар  позаботился,  чтобы стояла безветренная погода,  -- и  они  еще
больше усиливали картину всеобщего конца...
     Что же  дальше, мой господин? --  почтительно осведомился Гормли, когда
на  исходе  второй недели  войны  они  сидели  в  трапезной подле  огромного
пылающего камина.
     Дальше? Разве не ясно? -- удивился Трогвар. --  Ты отправишься за реку.
Говори, что  Красный  замок  ожил,  что  в нем теперь новый Хозяин, добрый и
мудрый, который -- стоит только как следует его попросить -- сможет избавить
ту или иную область от нашествия нечисти. И  еще  -- ты будешь отбирать тех,
кто громче всех станет кричать против Владычицы. Я не верю, чтобы таковых не
появилось. Найти их тебе помогут  крылатые  кошки. Всех найденных посылай ко
мне... Выйти тебе надо как можно скорее.
     И  вы, господин,  надеетесь,  что народ перейдет  на вашу  сторону?  --
недоверчиво поднят брови привратник.
     Я понимаю  тебя -- прием и впрямь не нов. Но как иначе? Можно наплодить
монстров  и погнать их на войну, но я не хочу никого убивать,  пойми же это!
Пока  мне не подобрать ключа к самому главному  заклятию Владычицы, к  тому,
что заставляет всех в Халлане слепо  любить ее.  Иногда мне кажется, что оно
вообще наложено  не ею; --  настолько сильны эти чары. Я должен заставить ее
действовать.  Мне  нужно как можно больше деталей, подробностей,  приемов ее
колдовства, тогда, быть может, смогу справиться и с главным препятствием...
     Гормли молча  поклонился и  отправился  собираться  в  путь. Через  час
невысокий человек в  вылинявшем красном плаще уже бодро вышагивал по ведущей
на север дороге.
     Теперь заклятия Владычицы насылались на Красный замок постоянно. Однако
Трогвар  по-прежнему тщательно маскировал каждое свое действие, его посланцы
ни разу  не  попались в руки  егерей Владычицы, посланных  для их поимки,  и
Владычица по-прежнему не знала, кто же скрывается в Красном замке.
     К концу третьей недели в Замок неожиданно явилась целая депутация.
     Хлебопашцы из недальних, приграничных деревень  дошли уже до  последней
степени отчаяния. Их возлюбленная  светлая Владычица  ничем не  могла помочь
им,  а  житья от нечисти не стало  уже  никакого. Просто  каким-то  чудом  в
деревнях,  что  отправили  выборных,  никто еще не  погиб.  Но  вот  недавно
какой-то оборотень утащил в лес нескольких детей; стражники, которые сами не
могли  справиться  с собственными страхами, оказались  бессильны, и тут-то и
подоспел  Гормли.  Он  выследил  оборотня,  выгнал  его  из  логова,  где  и
отыскались  все пятеро пропавших ребятишек  -- перепуганные, изголодавшиеся,
но  целые и невредимые. После этого Гормли уже слушали с разинутыми ртами, и
после всего лишь трех часов криков, споров и  небольшой  кулачной  потасовки
крестьяне выслали ходоков-просителей.
     Трогвар принял хлебопашцев ласково, радушно,  все страхи Красного замка
были  надежно спрятаны. Было  выставлено  богатое угощение, и  нехотя, после
долгих уговоров, отнекиваясь и колеблясь, согласился очистить окрестности от
нечисти.
     Очищение  проводилось  по  всем правилам  магического  искусства.  Ночь
выдалась  ветреной,  луга заливают мертвенный лунный свет,  из-за  недальних
холмов  доносился  какой-то  замогильный  вой,  багровый  огонь  бушевал  на
окраинах  деревень. В  вызванных волей  Трогвара  молниях корчились  тут  же
сотворенные  им  черные уродливые  тени; перепуганные  до  смерти  поселяне,
попадав  на  колени  в самом  начале процедуры, только  и могли, что  вопить
дурными  голосами  да падать  в обмороки. Закончив, Трогвар как можно  более
сердечно простился с обитателями деревень, обещая помочь и хлебом, и скотом;
и сдержал обещание. Его подручные прекратили  налеты на "очищенную область",
зато в остальных неистовствовали пуще прежнего.
     Однако запрет на убийства и мучения оставался непреложным.
     К охваченной ужасом границе из глубины Халлана Атор спешно перебрасывал
войска...
     Трогвар  видел,  как  по  широкому тракту  уверенно шла  многочисленная
баронская конница. Откормленные кони, ладно  сидящие в седлах  всадники -- а
навстречу им катился пестрый и разношерстный  поток беженцев. Трогвару  было
жаль этих бедняг;  но ничего, став правителем, он найдет способ вознаградить
их за пережитое... Мимо конных сотен проезжали бесконечные телеги и повозки,
груженные домашним скарбом; брела привязанная к  задам телег скотина, жались
на тюках с добром  перепуганные детишки; многие  женщины  рыдали, никак не в
силах остановиться; мужчины  же брели молча, угрюмо опустив головы и изредка
бросая мрачные взгляды на проезжавшую конницу.
     Трогвару пришлось довольно долго ждать удобного момента...
     Но вот наконец  беспорядочный  поток беглых поселян  иссяк,  и командир
конного  отряда  явно вздохнул  с облегчением. Дорога  очистилась,  всадники
пришпорили  коней.  Путь  лежал  среди  наполовину  вытоптанных,  наполовину
выжженных  полей;  видно было далеко  окрест,  и  начальник  отряда  мог  не
опасаться внезапного нападения...
     Эй, дяденька, заснул, что ли?
     Прямо  перед  мордой  лошади  командира  словно  из-под  земли  выросла
здоровенная  фигура полуобнаженного человека восьми  футов ростом  с  бычьей
головой на плечах. Огромные руки, перевитые  чудовищными мускулами,  играючи
повалили лошадь на землю.
     И тотчас же вокруг началось нечто кошмарное. Отовсюду -- из придорожных
канав, из-за  крошечных пригорков, прямо из дорожной пыли под копытами коней
--  лезли  и  лезли  жуткие  чудища, многоногие,  многоголовые,  змеевидные,
крылатые,  ползающие,  рогатые,  опоясанные десятками  кроваво-алых  бешеных
глаз.  Обезумевшие лошади  вставали на  дыбы, сбрасывая  даже самых искусных
наездников;  выдернут из  ножен мечи оказывались схвачены  десятками  черных
щупалец. Страшилища легко выворачивали оружие  из  рук  воинов;  а  те, кому
посчастливилось  нанести  все  же  ответные  удары,  с  ужасом  видели,  как
рассеченная  плоть их  неведомых  противников  мгновенно  срасталась  вновь,
смертельные  для  любого другого существа  раны  тотчас  же затягивались;  а
вторично опустить меч  не  удавалось уже  никому.  Чудовищные клешни  тварей
легко  рвали кожаные завязки  доспехов, щупальца, с  удивительной  легкостью
стаскивали с поваленных воинов кольчуги. Сорванные с голов шлемы валились  в
пыль,  к ним прибавлялись наручи, поножи  и щиты. И все это железо тотчас же
подхватывалось шустрыми крылатыми тварями  со  здоровенными широкими лапами;
тяжело нагруженные, они одно за другим взмывали в воздух...
     И вскоре посреди полей осталась лишь громадная толпа, голых, в чем мать
родила,  разъяренных,  доведенных  до  бешенства  воинов;  многие рыдали  от
нестерпимого стыда.  Лишившись копей, оружия и одежды, теперь они могли лишь
с позором вернуться обратно.
     Командир отряда, судя  по  всему,  ожидал найти  половину  своих  людей
растерзанными в клочья, и каково же оказалось его удивление, когда,
     заставив воинов построиться, он не обнаружил ни одного убитого или хотя
бы оцарапанного. И тем  позорней становилось  возвращение... Командир скорее
всего  и  без  того  представлял себе, какой прием  ожидает его  у Атора,  а
потому,  рыча. сейчас в отчаянии искал в дорожной  пыли хоть самый завалящий
железный  обрезок --  вскрыть себе вены тут же, на месте.  Приказ пресветлой
Владычицы не выполнен, и жить теперь ему становилось незачем.
     Трогвар  потратил  очень  много усилий на  этот  впечатляющий и  весьма
сложный магический трюк; два дня после он не мог встать с постели, не говоря
уж о  том,  что колдовать --  эта способность вернулась к  нему  лишь спустя
неделю;  однако результат  стоил того. Десять сотен лихих халланских  рубак,
закаленных трехлетней пограничной  войной с северными варварами,  без единой
капли  крови, без единого  погибшего превратились в  до смерти перепуганную,
безоружную толпу; и Трогвар не сомневался, что слухи еще  стократно  раздуют
случившееся.
     Так,  волей-неволей  Трогвар  отвлекся на время от  прямого  управления
своей войной  и, к своему удивлению, обнаружил, что в его  сложном хозяйстве
сейчас  все идет  как-то само собой, почти  не требуя его  вмешательства.  В
случае  необходимости что-то слегка  подправлял по  ходу дела Гормли; отряды
слуг  Красного замка появлялись там, где нужно,  и тогда, когда нужно;  план
пока осуществлялся без  сучка и задоринки. Это даже казалось подозрительным;
однако Атор пока  безуспешно  гонялся  за  неуловимыми слугами  Трогвара,  а
Владычица   даже  и   не  пыталась   покончить  с   самим   Красным  замком,
один-единственный раз бросив на весы войны всю мощь своей боевой магии.
     Так  у Трогвара неожиданно появилось  нечто вроде свободного времени, и
по совету своего  учителя он отправлялся  в долгие прогулки по  окрестностям
Красного замка. Волшебство  к тому времени окружило  крепость густым кольцом
дремучих   и  непроходимых  лесов;  Трогвар  очень  старался,  сотворяя  их,
поскольку это было чем-то вроде его отчета перед мертвым магом. И теперь его
взор  скользил  по чистым  березнякам, где  белоствольные  деревья стояли по
колено  в  мягкой  зеленой  траве,  а из-под  громадных  замшелых глыб  били
хрустально-чистые родники; по могучим дубравам, по строгим, чуть мрачноватым
ельникам --  ели почти не росли  здесь,  на южной границе  Халлана, это была
дань памяти о  детстве  среди лесных гномов; по  шумным,  вечно шепчущимся и
переговаривавшимся друг с другом рощам кленов, вязов, каштанов; воспоминания
о Школе Меча вызвали появление кипарисов.
     Трогвар  брал  с собой котомку, малый  запас провизии и уходил на целый
день в свои владения. Здесь было покойно и вдохновенно, и мучившие последнее
время неожиданные мысли меньше досаждали ему...
     А мысли эти появились после первой депутации землепашцев и были просты,
как сама истина: а зачем ему вся эта магическая война? Какой же он король...
(Вернее --  принц крови;  Трогвару все время приходилось поправлять себя; он
заметил,  что вспоминает о сестре все  чаще  и чаще с  неудовольствием, ведь
плодами его победы, если ему суждено победить, воспользуется не он, а именно
она).
     Какой  же он король, если путь  его  к  трону пролегает через мучения и
страдания  подданных?  Ведь  под  властью Владычицы  они,  наверное,  вполне
счастливы в своем  благостном неведении, защищенные  от колебаний и сомнений
прочным щитом заклятий Хозяйки Халлана...
     Он гнал от себя эти  непрошеные мысли, он посылал туда,  за пограничную
реку,  новые  и  новые  отряды  своих  слуг, гнал  Гротмога,  с  мстительным
удовлетворением  выслушивал  сообщения  о сожженных  полях  и  разгромленных
рынках,  а старая, давным-давно не подававшая голос подруга  по шени Совесть
все равно не унималась:
     И, бродя по чистым, звонким лесам, сотворенным его волей и мастерством,
Трогвар,  не  давая себе отвлечься ни на минуту,  напряженно, до невыносимой
головной боли,  размышлял  над  тем,  как  одолеть  самые  главные  заклятия
Владычицы  -- без  победы над  ними не могло быть  и  общей победы и без  их
уничтожения никогда бы не умолкла так некстати пробудившаяся к жизни совесть
Крылатого Пса.
     Трогвар вел медленную и правильную  осаду этих заклятий; однако  каждый
последующий ход обдумывался и утверждался им не в заклинательном покое Зшка,
а здесь, в покойных  перелесках, во время долгих блужданий по  берегам тихих
лесных речек и ручьев. Вода неторопливо струилась меж топких, поросших мхами
и  кое-где  осокою   берегов,  длинные   зеленые  водоросли  мерно  шевелили
вытянутыми мохнатыми руками в прозрачном потоке, и отчего- то именно под это
тихое журчание Трогвару  думалось легче всего  и именно  здесь  в голову ему
приходили самые толковые мысли.
     Он привык,  что это  были  его,  и только  его,  леса. В них,  конечно,
допускались звери и птицы, другая живность, однако вход магическим существам
был строго-настрого заказан.
     Трогвар неспешно  шагал  по неприметной тропинке. Узкая  лесная  стежка
взбегала на косогор, на его любимый косогор, вознесенный над спокойным синим
озером  --  еще  одним  воспоминанием  о  далеком   детстве  в  безмятежной,
бестревожной  долине  лесных  гномов.  На вершине крутобокого холма  Трогвар
выложил круг из громадных гранитных глыб так, что получилось подобие большой
каменной  палатки. В этом  шатре,  под склонившимися над  головой гранитными
плитами  цвета  запекшейся  крови,  он  частенько просиживал  целые  вечера,
разведя в яме небольшой костерок...
     Это  было его заповедное  место.  Однако  на  сей  раз он не  одолел  и
половины  подъема, как по телу и сознанию прошла  внезапная, резкая судорога
-- там, впереди, был кто-то живой.
     Магия уже давно дала возможность Трогвару видеть внутренним зрением так
называемые "тени  сознания", слабое  отражение тонких,  астральных тел живых
существ,  и  сейчас  он,  замерев,   видел  спокойное  колыхание   радужного
многоцветья красок над склоненными друг к другу  вершинами гранитных глыб. К
нему  пожаловали  незваные  гости, и вдобавок явно не из рода Смертных, если
судить по цвету колышущейся ауры.
     "Опасность" Правая  рука сама собой упала на рукоятку  меча  -- Трогвар
давно  уже  не носил  с  собой  свои  верные ноэры,  беря  на  прогулки либо
найденный в  кабинете  мертвого мага  меч, либо обнаруженные  там же  парные
крюки.  Он  усиленно  упражнялся  с ними; и в  его руках они  стали  грозным
оружием -- имея их в руках, он легко справился бы с несколькими всадниками.
     Сегодня по  странному наитию  он зачем-то взял  и меч, и  крюки, неужто
судьба  вновь  решила  сделать  ему  подарок? Поразмыслив  секунду,  Трограр
отпустил меч и взялся за крюки. Если придется драться, то не тем, что они от
него ожидают...
     Ничто  не  треснуло,  не  хрустнуло  предательски  под   ногой   и   не
шелохнулось,  пока  Крылатый  Пес  крадучись  пробрался  к  вершине.  Он  не
торопился  плести  атакующие  заклятия,  ограничившись  чарами;  помогавшими
отвести  заклятие  сна, обморока или быстрой смерти;  его  могли  попытаться
достать и  при  помощи какого-нибудь чудовища, и Трогвар сотворил  заклятие,
предупреждающее о подобных  тварях. Все эти чары были пассивны, то есть враг
--  если  он  чародей--  легко  бы обнаружил поспешно  нацеливаемые  на  его
наступательные  заклятия, а вот  возведение  защитных  барьеров должно  было
остаться для него незамеченным.
     Трогвар остановился за одним из камней. Сейчас создать заклятие взгляда
насквозь, а затем -- рывок внутрь, захват за  горло, зацеп, переворот, ногой
придавить правую  руку...  а там можно  и поговорить.  Однако сердце  у него
билось непозволительно сильно  для одного из лучших  учеников  прославленной
Школы  Меча  в  Дем  Биннори что-то  настойчиво пробивалось к его  сознанию,
неясный  зов, странный призыв, словно  кто-то  пытался  дозваться до него  и
убедить, что  в затаиваемся  за камнем  пришельце нет  для  него,  Трогвара,
никакой опасности...  Крылатый  Пес медленно, глубоко вздохнул -- и сотворил
заклятие взгляда.
     Алая   поверхность  камня  перед  самым  лицом  тотчас  исчезла,   став
прозрачной,  точно стекло, и  в безмерно  краткое  мгновение перед  решающим
броском Трогвар увидел...
     Невысокая,  кажущаяся  очень  хрупкой  девушка  со  странными  зелеными
волосами; две толстые косы  перекинуты на грудь. Темно-зеленый  плащ сброшен
на камни;  тонкую талию  опоясывает изумрудная цепь искусной  работы. Голова
девушки была опущена,  руки что-то делали перед грудью --быть может, творили
боевое заклятие?!
     Трогвар не дал  себе  труда  задуматься  над этим  еще  дольше. Мускулы
послушно швырнули  готовое к бою тело  в просвет  между камнями, черный крюк
метнулся, точно кобра в жаркой пустыне Южного  Хьерварда;  удар  был нацелен
безупречно, однако острое жало крюка зацепило лишь пустоту.
     Незваная  гостья  лишь вскинула  узкую  точеную ладошку -- и оружие  со
звоном отлетело обратно, точно наткнувшись на невидимую стену.
     Крылатый Пес встретил достойного противника.
     Эй,  что ты  делаешь?!  --  воскликнула зеленоглазая  девушка,  отбивая
второ