о
часов, и что сейчас уже очень поздно. Руиз соскользнул с  койки  к  стене,
приготовившись встретить любого врага, который появится.
     Но это был только горбун-управляющий, который всунул свою  некрасивую
башку в приоткрывшуюся дверь. Он ничего не сказал, но  стал  делать  жесты
своей коптящей лампой, показывая, что Руиз должен следовать за ним.
     Руиз поднял свой мешок и пошел с величайшей неохотой. Он  чувствовал,
что обстоятельства угнетают его больше обычного. Он  был  уверен,  что  он
меньше, чем нужно, управлял ситуацией. Может быть, он шел бы нога за ногу,
если бы  горбун  не  шагал  так  быстро,  а  лампа  не  была  единственным
освещением коридора.
     Управляющий провел его сквозь  лабиринт  грубо  вытесанных  туннелей,
через комнаты, отдававшиеся эхом, сквозь залы, полные бывшего великолепия,
пока они не дошли до комнаты для аудиенций Бринслевоса.
     Вдоль стен, увешанных гобеленами, горели факелы, около сотни.  Эффект
был весьма драматический, но в зале совсем не было  придворных.  Протертый
до дыр ковер  отмечал  красную  тропинку  среди  черных  фарфоровых  плит,
которыми была вымощена комната. Дорожка вела  к  позолоченному  трону,  на
котором развалился Бринслевос. За Лордом, в  позе  зловещего  любопытства,
стоял придворный фокусник и палач Лорда,  коротенький  человек  с  круглым
туповатым лицом и безгубым ртом, который был одет в черный плащ и держал в
руках украшенный жезл слоновой кости.
     - Входи, входи,  -  позвал  Бринслевос  своим  странно  попискивающим
голосом, который дрожал от сумасшедшего веселья.
     Руиз пробежал по ковру со всей  приличествующей  спешкой  и  упал  на
колено перед троном.
     - К вашим услугам, - сказал он тихо.
     - Да-да, - сказал Лорд. - Вставай. Покажи-ка нам свой товар.  Кстати,
как тебя зовут?
     - Вухийя, о великий.
     Руиз открыл свой мешок, и два мальчика в  ливрее  Лорда  выбежали  из
прихожей, неся столик, который они поставили  перед  Руизом.  Руиз  кивком
поблагодарил их и положил свои флаконы на  стол.  Они  представляли  собой
прекрасное зрелище, сверкая в свете факелов, и Лорд сошел с  трона,  чтобы
осмотреть их.
     На миг Руиз заглянул в глаза Лорда,  которые  сверкали  от  какого-то
неясного, но очень сильного чувства. Руиз вдруг ужаснулся, хотя его  страх
ни в малейшей степени не отразился на лице. По крайней  мере,  он  на  это
надеялся. Вот, подумал он, действительно опасный человек, если  бы  он  не
был столь безумен. И даже в этом случае...
     Руиз скромно отошел назад, а Лорд щупал его  флаконы,  на  его  узком
лице играла жадная улыбка.
     - Интересно, интересно, - Бринслевос выбрал фиал зеленого латигара, -
опиши мне действие вот этого, добрый мой Вухийя.
     - Это яд дракона латигара, о великий, перегнанный искусством Джингов,
которые спускаются по склонам Ада на северной стороне мира. Сны, навеянные
латигаром, тонкие и вдумчивые, они очень связаны  с  природой  реальности.
Масло, возлюбленное философами.
     Бринслевос    отставил     зеленый     латигар,     выбрал     флакон
голубовато-лилового кансума.
     - А это?
     - Яд кансума-удава, о великий  -  его  делают  с  помощью  процессов,
известных только Инклатам, живущим в пещерах, которые не носят  татуировок
и кормят своих змей человеческой плотью. Очень редкий. Очень  дорогой.  Он
приносит мечты о смертности. Он показывает лицо  жизни  таким,  какое  оно
есть, просто маска на черепе. Опытный курильщик учится ценить маску,  так,
по крайней мере, говорят.
     - Ты никогда не пробовал это масло?
     - Нет, о великий.
     Бринслевос взвесил флакон в своей элегантной руке.
     - Тогда  мы  отправимся  в  путешествие  вместе,  чтобы  открыть  его
достоинства, Вухийя.
     Фокусник  Лорда  нахмурился  и  одарил  Руиза  взглядом,  исполненным
холодного недружелюбия. Но ничего не сказал.


     Бринслевос ушел, оставив Руиза ждать в пустой комнате для  аудиенций.
Он снова упаковал свои флаконы, потом провел несколько беспокойных  минут,
переминаясь с ноги на ногу. Владение было  необыкновенно  тихим,  если  не
считать шипения факелов.  Когда  горбун-управляющий  снова  пришел,  чтобы
отвести его в апартаменты Лорда, он почти почувствовал облегчение. В  зале
были темные флюиды, трепещущая  аура  древних  ужасов,  словно  невыразимо
мерзкие деяния творились на черных фарфоровых плитах.
     Управляющий провел его сквозь еще один лабиринт извилистых коридоров.
Руиз начал думать, что Владение гораздо больше, чем он первоначально  себе
представлял. Вероятно, большая часть  его  пространства  была  вырезана  в
скале, а крепостная стена, которую он видел, подъезжая к Владению,  должно
быть, только небольшая видимая часть этих  огромных  подземных  коридоров.
Руиз попытался запомнить повороты, но к тому моменту, когда они  пришли  к
Лорду, он не был уверен, что сможет найти обратную дорогу.
     Лорд Бринслевос обставил свои покои  на  эксцентричный  манер.  Стены
были увешаны охотничьими трофеями  так  густо,  что  грубый  камень  почти
совсем  заслонялся  ими.  Некоторые  были  весьма  внушительными,  и  Руиз
подумал: "Неужели сам Лорд их убил?" Тут  был  панголин-бородавочник,  чья
башка с огромными клыками была задрана в красноглазой свирепости. Была тут
и шкура зеленоспинного демона Ада, которая покрывала десять метров  стены.
В дальнем углу стояла огромная речная ящерица -  набитое  чучело,  которая
стояла на задних лапах. Ее кошмарные  челюсти  были  разинуты.  Полы  были
покрыты  глубокими  мягкими   коврами,   которые   переливались   бледными
оттенками: персиковым, бледно-зеленым,  слоновой  кости.  Пухлые  подушки,
покрытые золотой парчой и с бахромой из рубиновых блесток, рассыпались  по
полу беспорядочными кучами. Там и сям  стояли  столы  красного  и  черного
лака. Руизу такое сочетание показалось странным, словно комнаты  оформляли
категоричный художник и неумолимый чучельник.
     Бринслевос сидел на подушке у стола,  который  был  покрыт  тканью  и
усеян принадлежностями для курения масла. Лорд  сделал  знак  управляющему
уйти, потом поманил Руиза, который выступил вперед.
     - Вы оказываете мне слишком много чести, о великий, - сказал Руиз.
     - Глупость, - Бринслевос посмотрел вверх, и лицо его напряглось. -  А
ну, сядь - не стой здесь, глядя на меня сверху вниз. Неужели у тебя совсем
нет почтения?
     Руиз поспешно сел, прежде чем раздражение на узком лице Лорда  успело
перейти в бешенство.
     - Мои извинения, о великий.
     Бринслевос секунду злобно глядел на него, и Руиз уставился  вниз,  на
свои сложенные руки. Он с отчаянием понимал, что  сейчас  он  был  в  куда
большей опасности, чем в ту ночь, когда он впервые  взбирался  из  Ада  на
Фараон. Лорд был более непредсказуем, чем Адский демон, и, вероятно, более
смертоносен, как свидетельствовала огромная шкура на его стене.
     -  Ну  ладно,   неважно,   -   сказал   Бринслевос,   -   я   человек
снисходительный. Я почти всем позволяю сделать одну ошибку.  Если  я  тебя
полюблю, я могу тебе позволить две ошибки, хотя не советую  проверять  мою
привязанность. Пока.
     - Да, великий, - говоря это,  Руиз  смотрел  Бринслевосу  в  глаза  и
приятно улыбался, вспомнив совет Денклара  -  что  Лорд  считает  излишнюю
униженность такой же раздражающей, как и дерзость.
     Бринслевос рассмеялся. На секунду он был похож на  ребенка,  которому
чужда злая воля. Видимо, порыв его безумия, подумал Руиз.
     - Ладно. Давай курить.
     Руиз кивнул и из своего мешка  достал  свою  простую  медную  трубку,
которая больше всего ему нравилась, и набил ее водорослями. Он подумал, уж
не сошел ли он тоже с ума, настолько он был  спокоен.  Ведь  он  собирался
курить змеиное масло с  опасным  сумасшедшим.  Но  теперь,  казалось,  нет
выхода.
     Бринслевос открыл серебряный фигурный  ларчик,  выполненный  в  форме
ящерицы арройо, и вынул из нее фарфоровую водяную трубку. Он  наполнил  ее
из своего собственного кисета, потом добавил капельку масла кансума сперва
в свою трубку, потом в трубку Руиза.
     Лорд приказал, чтобы лампы пригасили, так, чтобы  видения  без  труда
подавляли реальность. Невидимые руки поспешно выполнили распоряжение,  так
что комната наполнилась темнотой  и  дикими  тенями,  которые  отбрасывали
мертвые существа на стенах.
     Бринслевос дождался, пока Руиз зажег свою трубку от  огня  и  глубоко
затянулся. Потом он последовал его примеру.
     Лавандового цвета дым струился из горбатого носа Лорда. Через секунду
он вдруг резко выдохнул воздух, и то же самое сделал Руиз.
     - Ах-х-х-х... прелесть, - сказал Бринслевос. Странное дело,  но  Лорд
теперь казался спокойным, словно масло перевернуло какую-то  полярность  в
его голове, склонив его к здравому уму.
     Руиз почувствовал, как в его теле поднимается  волна,  колючий  поток
беспокойства. Его дорогостоящие  имплантированные  рефлексы  автоматически
включились, гася начавшиеся было галлюцинации. Он встряхнулся. Он заставил
эти рефлексы слегка расслабиться, так, чтобы он мог сопровождать  Лорда  в
его путешествии в другой мир. Не годится, чтобы Лорд  заподозрил  Руиза  в
каком-то мошенничестве - этот  мир  был  полон  рук,  которые  действовали
быстрее глаза.
     - Скажи мне, что ты видишь, - приказал  Бринслевос  после  нескольких
затяжек.
     - Да, великий, - ответил Руиз.
     Он открыл шлюзы своего сенсориума пошире и ждал, что будет.
     Зловещие видения вползли на маленьких когтистых лапках.
     Он глубоко вздохнул и вздрогнул. Потом стал бормотать.
     - Я вижу себя слугой в доме, где живут два прекрасных  чудовища.  Они
меньше похожи на человека, чем демоны  Ада,  которые  выползают  на  Стену
Мира, но они разговаривают  тихими  нежными  голосами,  они  носят  одежду
паучьего бархата, они пахнут, как пустыня - чистотой и смертью.
     - На что они похожи, как они выглядят, Вухийя?  -  глаза  Лорда  были
словно лунные камни, пустого серого цвета.
     - Словно настоящие трупы. Кожа их белее самого тонкого  фарфора,  без
единой морщинки, гладкая и твердая. У них длинные волосы, и у женщины, и у
мужчины. Лица их кажутся человеческими, но  под  тучами  своих  волос  они
прячут по сотне глаз, которые смотрят во все стороны. Иногда я вижу  блеск
этих глаз... Их пальцы - ножи, нет, скорее, сосульки.
     - Ах-х-х-х... - вздохнул Бринслевос,  откидываясь  назад  и  закрывая
глаза. - У тебя такой красивый голос. Продолжай.
     Руиз более свободно отдался видению и стал более ясно видеть кошмары,
которые описывал. Он рассказывал картины, которые рисовал ему наркотик.
     - Ноги совершенной формы, узкие, с высоким  подъемом,  душистые.  Они
ступают, словно человеческие  существа,  но  там,  где  они  ставят  ноги,
глубоко прорастают корни, крошечные белые проволочки, которые ползут вниз,
словно черви, рожденные молнией. Они берут силу у  земли.  Когда  чудовища
поднимают ноги, черви отрываются от них и умирают, и их не видно.
     Прекрасные чудовища носят тонкие  багряные  пояса  вокруг  бедер,  их
гениталии спрятаны. Теперь они  снимают  пояса,  и  я  вижу  только  яркий
гладкий металл у них между ног. Я не знаю, что они от  меня  хотят,  но  я
никогда в жизни так не боялся.
     На секунду это было правдой, и он боролся с ужасом и паникой.
     Руиз замолчал, и никто из них долгое время не заговаривал. В  комнате
было так  тихо,  что  Руиз  слышал  биение  собственного  сердца,  которое
отмеряло секунды.
     Пот струился по лицу Бринслевоса,  и  он  неслышно  что-то  бормотал.
Потом Лорд сказал более сильным голосом:
     - Я слышу шум машин в  темноте  -  сперва  скрип  и  дрожь  крохотных
шестеренок, а потом движение множества маленьких поршней.  Звук  растет  и
меняется, пока не становится стальной музыкой,  и  я  знаю,  что  огромная
машина, невидимая в ночи, поднимается по обе стороны от меня, к звездам  и
выше. Мне кажется, я лечу, легкий, как дым, в центр этой  машины,  которая
теперь кажется такой большой, что ни один мир не  сможет  ее  удержать.  Я
ничего не вижу, кроме блеска звезд сквозь решетки, рычаги и колеса.
     Сперва мне казалось, что я в центре этой машины, но теперь я понимаю,
что пойман в одном из ее уголков, и  что  в  ней  летят  миллионы  других,
каждый в своей отдельной клетке. Это и есть клетка. Теперь я это  чувствую
и удивляюсь, за что меня туда заперли.
     Бринслевос застонал. Это  был  звук  удивленного  страдания,  который
грозил затянуть Руиза в видение  Лорда.  Руиз  пригасил  свои  реакции  на
наркотик и выплыл из его глубин.
     Бринслевос заговорил поспешно, с нарастающим ужасом.
     - Почему? Почему?! Рычаги гремят, работают быстрее  и  быстрее,  пока
тьма не задрожит  от  их  движения,  и  я  не  слышу  более  ничего,  даже
собственных мыслей. Я становлюсь все тяжелее, я  начинаю  проваливаться  к
страшной опасности внизу, к грызущему  металлическому  зверю,  у  которого
шестеренки вместо зубов и прутья вместо мускулов. Он голоден, а у меня нет
никакого оружия, я наг, холоден и слаб.  -  Бринслевос  заметался  и  стал
размахивать руками. - Что-то не так...
     Он завизжал, от этого звука Руиз окончательно протрезвел. Лицо  Лорда
неожиданно  исказилось  от  ужаса,  словно  какое-то   страшное   существо
пробралось ему под кожу и пыталось выбраться наружу. Глаза его вылезали из
орбит от непередаваемого ужаса. Рот напрягался, чтобы выдавить  последний,
отчаянный вопль, казалось, он больше не может дышать.
     В любой момент слуги или охранники  могли  прибежать  на  крики.  Что
тогда скажет им Руиз Ав?
     - Извините. Кажется, я отравил вашего  Лорда.  Теперь  извините,  мне
надо идти...
     Руиз наклонился  и  прижал  свое  розовое  кольцо  на  левой  руке  к
вздувшимся жилам на шее Лорда.  Противоядие  полного  спектра  действия  и
сильное успокоительное немедленно были введены в сонную артерию  Лорда,  и
Бринслевос   откинулся   назад,   потеряв   сознание.   Его   лицо   стало
расслабляться.
     Секундой позже что-то взорвалось в затылке  Руиза,  и  он  ничего  не
помнил долгое время.



                                    11

     Руиз  медленно  приходил  в  себя,  чувствуя  жару   и   ограниченное
пространство кругом. Кроме того, всюду был горький зачах ржавчины.  Голова
его пульсировала болью в регулярном  ритме,  колющая  боль  гнездилась  за
глазами. Он застонал и  сел  в  полутьме,  чтобы  обнаружить,  что  раздет
догола.
     Его сознание на минуту  помутилось,  и  он  осторожно  дотронулся  до
затылка. На поверхностной ране запеклась кровь, но его  испытующие  пальцы
не нашли никакого свидетельства тому, что череп его был расколот.
     Где он?
     Лучи жаркого света проникали в его тюрьму сквозь  прорези  в  сварной
железной конструкции, которая  окружала  его.  Он  осторожно  поднялся  на
четвереньки и приложил глаз к одной из таких щелей. Сердце его  упало.  Он
находился на площади Искусного Страдания.
     Одна из прочих железных клеток была видна сквозь его щель, и над  ней
развевался  черный  вымпел,  знак  того,  что  в  ней   сидит   осужденный
преступник. Руиз подумал, кто же может быть  тот  второй,  и  почему  этот
несчастный был выбран, чтобы разделить кару Руиза.
     Бесполезно об этом думать. Его немедленной и непосредственной задачей
было бежать отсюда. Это должно было произойти как  можно  скорее,  прежде,
чем начнется представление, в котором он должен будет искупать  свой  грех
перед Лордом Бринслевосом. Он уже сейчас чувствовал беспокойство  смертной
сети, которая натягивалась вокруг анкерных точек в  его  мозгу.  Он  будет
жить только до тех пор, пока ситуация не станет бесповоротно  безнадежной.
Потом  он  умрет,  и  малозначительные  обстоятельства  его  смерти  будут
переданы в Лигу.  Руиз  покачал  головой.  Достаточно  скверно  мучительно
умереть, но еще хуже - умереть бессмысленно.  Он  ничего  не  знал,  кроме
того, что на орбитальной платформе процветал какой-то заговор, то есть  те
данные, которые Лига могла логически  предположить  и  без  его  возможной
смерти.
     Он отвел свои мысли с той мрачной дороги, по которой они  покатились.
Ситуация была далека от  безнадежной.  Естественно  думать,  что  Денклар,
когда услышит о постигшем его несчастье,  непременно  свяжется  с  ним,  а
потом это просто  будет  вопрос  того,  чтобы  трактирщик  принес  мешочек
пангалактических инструментов, спрятанных в его комнате. Руизу только надо
проявить терпение и пережить время,  которое  придется  ждать  в  железном
ящике. Несомненно, будет жарко, но, без сомнений, палач Лорда  предпочитал
иметь дело с живыми жертвами, а не с наполовину вареными.
     Словно в ответ на его предположения, пара крепких женщин появились  в
поле его зрения, пыхтя под коромыслами с огромными ведрами. Они  поставили
ведра на землю возле второй клетки с театральными  вздохами  усталости,  и
потом стали лить воду на круглую крышу ящика.
     - Кондиционирование воздуха, - пробормотал Руиз, а вскоре он услышал,
как вода льется на крышу его собственной клетки.
     - Эй! - закричал он. - Что за глупость? Я не причинил никому никакого
вреда. Позовите Лорда, скажите ему, что я невиновен.
     Одна из женщин сардонически хохотнула.
     - Лорд плохо себя чувствует. Собственно говоря, я слышала,  что  твое
Искупление отложили на день, пока Лорду не станет настолько  лучше,  чтобы
он мог насладиться представлением как следует. Я-то  сама  тебе  вовсе  не
сочувствую -  раз  ты  провалил  операцию.  Существует  столько  тонких  и
надежных ядов. Какое безумие тебя одолело, что ты дал Лорду как раз  такую
дозу, чтобы он заболел, но не помер? Если бы ты его успешно убил,  то  они
тебя повесили бы на крепостной стене, и тем бы дело и кончилось  -  чистая
смерть и быстрая к тому же.
     - Как неразумно с моей стороны, - сказал приятным  тоном  Руиз.  -  А
второй заключенный?
     Женщина снова рассмеялась, но на сей раз это был звук чистого,  ничем
не замутненного удовольствия.
     - Это Ронтлесес, который не заметил, как ты подменил масла, тем самым
отравив Лорда. Это был его долг, и ответственность лежит и на нем. Что еще
хуже, его хромоногий староста донес Лорду  много  дней  назад,  что  ты  и
надзиратель сговаривались на плантации кошачьих яблонь, а это место совсем
уж неподходящее для разговоров. Поэтому  Лорд  подозревает  заговор  между
тобой и Ронтлесесом, хотя никто из его советников  не  может  представить,
зачем вам заключать такой сговор.
     Она наклонилась поближе к клетке.
     - В Стегатуме мнения разделились. Хотя ты и не  воспользовался  своей
возможностью избавить нас от Бринслевоса, по крайней  мере,  ты  привел  к
смерти Ронтлесеса, а это радует почти всех, кроме него самого.
     - Что ж, - сказал Руиз, - в каждой бочке меда есть  ложка  дегтя.  Со
своей стороны я предпочел бы не сопровождать Ронтлесеса.
     - Несомненно, - сказала женщина, чей голос слабел по мере  того,  как
она отдалялась. -  Сегодня  представят  Искупление  Ронтлесеса,  а  завтра
вечером - твое, так что можешь радоваться, что тебе осталось жить  еще  по
крайней мере день. Кто знает, может,  он  заговорит  при  допросе,  убедит
Лорда, что ты не виноват. Скорее всего, нет. Ронтлесес - жестокий человек.
Он будет рад твоему обществу в Аду, даже если ты и невиновен.
     Больше Руиз ничего не слышал. Он упал на  пол,  сжав  больную  голову
руками.


     Вилам  Денклар  стоял  в  комнате,  которую  раньше  занимал  Вухийя,
продавец змеиного масла.  Он  смотрел  из  окна,  выходившего  на  Площадь
Искусного Страдания, ломая руки. Ему силой навязывали  принять  неприятное
решение, но он не видел выхода. Агент в железной клетке был Сверхфактором.
Вне сомнения, он нес на себе смертную  сеть.  Если  Денклар  проигнорирует
его, не поможет ему в его несчастье, позволит этому агенту умереть за свою
глупость (а Денклар именно так  и  поступил  бы,  будь  этот  идиот  менее
высокого  ранга