е и загорелые, а ее ступни были  красивы  красотой
ног, которые никогда не знали ботинок.
     Он оторвал от нее взгляд и снова опустил глаза в пустую миску  из-под
каши. Ему становилось немного  страшно  из-за  его  неуправляемых  мыслей.
Накер наверняка покопался в его нравственных ценностях. Ему придется очень
внимательно следить за собой, пока он не  покончит  с  этим  и  не  найдет
какого-нибудь другого уловителя умов, достойного доверия. Если он  доживет
до того, что снова увидит Накера, то ему придется отучить  это  чудище  от
того, чтобы упражнять свое чувство  юмора  за  счет  Руиза.  Руиз  покачал
головой. Если он позволит  себе  отвлечься  в  критический  момент,  может
статься, он не сможет отплатить Накеру за его шутку. А  разве  не  позорно
это будет?
     Он заставил свои мысли снова вернуться на  более  продуктивный  путь.
Сперва он проведет несколько дней, продавая  масло  местным  болванам.  Он
попробует  исследовать  структуру  планеты  Фараон.  Голова  его  чуть  не
лопалась  от  фактов,  диалектов  и  социологических  анализов  -  но  они
существовали в холодном интеллектуальном вакууме. А ему надо  было  знать,
что означало БЫТЬ фараонцем, прежде чем он мог  безопасно  продвигаться  к
своей цели. Он преднамеренно выбрал  для  себя  появление  в  такой  богом
забытой провинции, чтобы дать  себе  немного  передохнуть  от  интриг.  Он
расслабится и более  старательно  сольется  со  своей  личностью  продавца
змеиного масла, а потом уже направится по своим делам. Послание-на-задание
зашевелилось в глубине его мозга, причинив ему крохотную боль позади глаз,
а потом успокоилось, поскольку, вероятно, могло  разрешить  ему  помедлить
какое-то время.
     Девушка кончила убирать со стола и подошла, чтобы сесть у его  стола,
не дожидаясь приглашения.
     - Привет, - сказала она, обнажив в улыбке зубы.
     - Привет, - сказал он, возвращая шило в ножны.
     - Какой миленький ножичек, - сказала она.
     - Спасибо. Моя мать дала мне его. Она сказала, что он защитит меня от
опасных женщин.
     - Он сработал?
     Он театрально вздохнул.
     - В последнее время что-то нет.  Но  я  продолжаю  надеяться,  весьма
набожно.
     Она рассмеялась, явно в восторге.
     - Ты не очень-то любезен.
     На его лице появилось выражение комического трагизма.
     - Увы, я вдобавок и не очень богат.
     Она придвинула свой стул поближе к нему и положила теплую руку ему на
плечо.
     - Я тебе назначу особую цену. Как один  мастер  развлечений  другому.
Или можно устроить бартер.
     Он улыбнулся. Но его беспокойство относительно Накера и его решимость
держать свои мысли только на деле вместе охладили его пыл.
     - Это очень мило с твоей стороны. Я еще, может быть, напомню  тебе  о
твоем обещании.
     Она, вероятно, почувствовала его  бесстрастность,  но,  казалось,  не
обиделась на это. Она похлопала его весьма дружелюбно по руке.
     - Тогда дай мне знать. Меня зовут Релия. А тебя?
     - Вухийя. Меня иногда зовут Вухийя Слишком-Мало-Слишком-Скоро.
     Она снова рассмеялась.
     - Я почему-то в этом сомневаюсь.  Кроме  того,  это  может  оказаться
получше, чем слишком-много-слишком-долго. Например, прошлой ночью... и  ее
лицо потемнело.
     Но потом она  улыбнулась  и  отправилась  обратно  в  кухню,  приятно
раскачиваясь. Руиз смотрел, как она уходила, чувствуя легкую грусть.
     Несколько минут спустя вошел Денклар и уселся.
     - Какие у тебя теперь планы? - спросил Денклар, он  выглядел  немного
помятым, словно прошлой ночью почти не отдыхал.
     - Я обоснуюсь в твоем общем зале. Я не стану слишком усердствовать  и
перехватывать у тебя клиентов, а если кто-нибудь спросит, я скажу, что  ты
получаешь треть того, что я зарабатываю.
     - Да, все в порядке, - Денклар забарабанил пальцами по столу.
     Руиз ободряюще улыбнулся.
     - Успокойся, Денклар. Я скоро уеду,  и  я  ничего  не  сделаю,  чтобы
возбудить твою деревенщину.
     Денклар ответил Руизу беспокойным взглядом.
     - Я надеюсь, что  ты  прав.  Я  также  надеюсь,  что  ты  не  сочтешь
неуважительным с моей стороны, если я скажу... но, понимаешь, от тебя веет
чем-то  неприятным,  словно,  понимаешь,  плохие  вещи  прилипли  к  тебе.
Беспокойство и боль.
     - Успокойся, - сказал Руиз  резче,  чем  раньше,  -  если  я  и  несу
неприятности, то не тебе, если, конечно, ты не враг Лиги.


     Позже Руиз выбрал себе место в общем зале,  где  он  мог  привалиться
спиной к стене и видеть  все  двери.  Он  достал  кусок  пыльного  черного
бархата из своего заплечного мешка и расправил его на  столе.  На  нем  он
стал раскладывать свои товары. Тонкие стеклянные флаконы  масла  появились
из мешка, дюжины различных бледных оттенков,  каждый  обозначал  иной  вид
масла. Верхушки флаконов были запаяны огнем, и оставшийся  кусочек  стекла
был изогнут и заплетен в фантастические  узлы.  Ряды  флаконов  составляли
красивое зрелище на фоне бархата, сияя, как овальные драгоценные камни,  а
их верхушки в причудливых узлах отбрасывали искры.
     В сторону Руиз отложил коллекцию трубок для тех, кто не мог дождаться
и обязательно хотел тут же попробовать товар. Была тут  маленькая  водяная
трубка зеленоватого фарфора, украшенная стилизованным рельефом лироязычной
ящерицы. Была тут  и  трубка,  похожая  на  стеклянный  дутый  пузырек,  с
причудливым переплетением ствола  из  отдельных  трубок,  по  которым  дым
проплывает фантастическими узорами... Была тут и простая медная трубка, ее
длинный ствол был оправлен в  цветную  кожу,  а  еще  короткая  трубка  из
красного камня, которая изображала вставшего на дыбы верхового зверя.
     Во всех этих вещах была определенная красота, связанная  с  тем,  как
любовно употребляли эти вещи,  как  вдумчиво  ими  пользовались,  и  Руизу
доставляло определенное  удовольствие  держать  их  в  руках,  восхищаться
старательной работой ремесленника, которая отмечала каждую вещь. Он  вынул
и лампу  курильщика.  Высокая  серебряная  подставка  изображала  стройную
обнаженную женщину, которая танцевала в  пламени  -  пламя  при  ближайшем
рассмотрении оказывалось змеиным гнездом. Фитиль  виднелся  из  тамбурина,
который она держала  высоко  над  головой.  Руиз  посмотрел  на  маленькое
личико, и ему показалось, что  женщина  безумно  хохочет.  Он  стер  пятно
паутины и  наполнил  лампу,  а  потом  зажег.  Она  горела  дымным  желтым
пламенем, которое и должно было быть у лампы без стекла, но масло, которое
ее питало, было с очень приятной мускусной отдушкой. Руиз откинулся назад,
пока что он с удовольствием будет ждать.
     Его первый  клиент  появился  в  трактире  как  раз  перед  полуднем.
Коротышка с задиристым выражением лица, на котором была татуировка гильдии
операторов паровых каров, вошел в бар и минуту  стоял  у  дверей,  видимо,
давая глазам привыкнуть к сумеречной комнате. Немного  погодя  его  взгляд
остановился на Руизе, и его мрачные черты лица озарились  заинтересованной
улыбкой,  словно  зрелище  Руиза,  его  флаконов,  трубок  и   ламп   было
непревзойденно прекрасно.
     - А-а-а, - сказал он восхищенным голосом, - новый  продавец  змеиного
масла.
     Он быстрым шагом подошел к Руизу и уселся. Он, прищурясь, смотрел  на
флаконы, его лицо приобретало все более жадное выражение.
     - У тебя есть розовый грасилик!
     - Я вижу, вы знаток, - Руиз уселся попрямее, изобразив на лице  маску
дружелюбного ожидания.
     Оператор откинулся на спинку стула и вдруг нахмурился.
     - Но я тебя не знаю.
     Руиз пожал плечами.
     - Фараон - большой край. Такой  ничтожный  человечек,  как  я,  может
приобрести известность только в очень небольшой его части.
     Его клиент кисло усмехнулся.
     - Ей-богу, правда. Ну что ж, мы  тут  вдалеке  от  караванных  путей,
поэтому у нас не было своего постоянного продавца  змеиного  масла  с  тех
пор, как Ефрем разгневал Лорда, и Ронтлесес поломал ему  ноги.  Я  могу  у
тебя купить, если только ты мне докажешь, что тебе можно доверять.
     - А почему бы тебе мне не доверять? - Руиз вытащил брусок фарфора,  и
мужчина тщательно его рассмотрел. Наконец он кивнул.
     - Вроде как все в порядке. Но я не  такой  храбрый,  чтобы  рисковать
пробовать дрянное масло. Не хочу, чтобы потом у меня изо рта пена пошла  и
я грыз бы собственное мясо на руках. Ты со мной покуришь?
     Руиз сделал великолепный жест согласия.
     - Если я должен таким образом завоевать твое доверие и кошелек...  Но
сперва - деньги!
     После четверти часа оживленного спора они пришли к взаимно приемлемой
цене за розовый флакон.
     Деньги перешли из рук в руки, и покупатель взял очень бережно розовый
флакон.
     - Кстати, - сказал он, - меня зовут Ниджинтс.
     Руиз кивнул.
     - Вухийя, к вашим услугам.
     Он взял медную трубку и открыл небольшой  каменный  ларчик-кисет,  из
которого он взял щепотку растертых  водорослей.  Он  набил  ими  крохотную
чашечку  трубки  и  подождал,   пока   Ниджинтс   выбирал   фарфоровую   и
приготавливал ее.
     На  широком  красном  лице   Ниджинтса   было   выражение   приятного
предвкушения, и он, казалось, не  торопился.  Он  любовно  держал  флакон,
рассматривая его на свет,  который  пробивался  сквозь  соломенную  крышу.
Наконец он вздохнул и постучал  горлышком  флакона  по  краю  стола,  пока
горлышко не отвалилось. Он выпустил  только  самую  маленькую  капельку  в
трубку Руиза.
     Руиз изобразил на лице выражение подходящего  к  случаю  предвкушения
удовольствия и наклонил трубку к огоньку  лампы.  Он  втянул  сладкий  дым
глубоко в легкие, и Ниджинтс расплылся в солнечной улыбке.
     - Ты куришь решительно и без страха, - сказал Ниджинтс и капнул каплю
масла куда поболее в собственную трубку.
     Змеиное  масло  наполнило  сознание  Руиза   замечательной   остротой
восприятия. Ряды флаконов  на  секунду  показались  пылающими  звездами  в
черноте космоса.
     - Звездный свет - это самый опасный наркотик, - пробормотал он.
     Лицо  Ниджинтса  казалось  почти   прекрасным   в   его   неприкрытой
напряженной жадности.
     Релия-потаскушка мела общий зал,  и  на  секунду  Руиза  покорила  ее
замызганная  прелесть.  Потом,  слегка  запаниковав,  он   пригасил   свои
сенсорные  восприятия,  пользуясь  дорого   обошедшимися   ему   мозговыми
рефлексами,  и  сцена  общего  зала  трактира  приобрела  свои  нормальные
очертания.
     Ниджинтс зажег свою собственную трубку и блаженно  затягивался...  На
миг глаза его закрылись, и он, казалось, был готов заснуть,  но  потом  он
широко открыл глаза и посмотрел вокруг с новым, напряженным интересом.  Он
увидел Релию, она стояла, вытирая стол, наклонившись вперед, и ее  гладкие
округлые бедра виднелись из-под сорочки. Лицо  Ниджинтса  озарилось  новой
целью, расцвело от радости. Он заткнул флакон кусочком  свернутой  кожи  и
положил выкуренную трубку в сторону.
     - Извини, пожалуйста, я пойду, -  сказал  вежливо  Ниджинтс,  и  Руиз
задумчиво кивнул ему.
     Ниджинтс трусцой подбежал  к  Релии  и  стал  с  ней  договариваться.
Секундой позже они оба исчезли в задних комнатах трактира.
     Руиз разжал хватку рефлексов и позволил маслу  снова  позолотить  его
мировосприятие - пока не появится следующий клиент.



                                    9

     Два  дня  прошли  очень  приятно.  Время  от  времени  придирчивый  и
подозрительный покупатель  требовал  от  Руиза,  чтобы  тот  пробовал  его
собственный товар, но постепенно жители Стегатума решили, что  он  достоин
доверия, и стали покупать у него без осторожности. Руиз общался  с  самыми
различными горожанами и стал чувствовать себя более уверенно в своей роли.
     Однако немногие из местных могли позволить себе ту цену,  которую  он
назначал, поэтому на третий день дела пошли  значительно  медленнее.  Руиз
сидел в одиночестве два часа после обеда,  ожидая  следующего  покупателя.
Никто не приходил, и Руиз решил, что, возможно, настало время переходить в
следующий город, побольше, когда он услышал  лязг  и  шипенье  подъехавшей
паровой кареты. Секунду спустя  посыльный  от  Лорда  Бринслевоса,  топая,
вошел в общий зал, одетый в черную ливрею слуги Лорда.
     Посыльный был крохотный человечек;  почти  карлик.  Но  перед  столом
Руиза он вытянулся так, как только позволяло его тело.
     - Лорд требует твоего присутствия во Владении Бринслевоса.
     Руиз поднял бровь.
     - А? А почему это, если ты будешь столь любезен объяснить подробнее?
     Человечку некогда было удовлетворять любопытство Руиза.
     - Требование Лорда  -  достаточное  объяснение.  Вне  сомнения,  Лорд
вознаградит тебя за ловкую и скромную службу - или накажет тебя,  если  ты
того заслуживаешь.
     - Несомненно, - мрачно сказал Руиз.
     Он стал собирать свой товар и заталкивать его в мешок. Ему  казалось,
что перед ним несколько возможностей. Он мог ударить человечка по голове и
пропасть в пустыне, только  для  того,  чтобы  рискнуть  быть  выслеженным
взбешенным от его непослушания Лордом. И его охотниками, которые верхом на
животных и с помощью вынюхивающей своры могли без малейшего труда  поймать
его.
     Он мог трахнуть посыльного по голове и украсть  его  паровую  карету.
Это могло бы дать ему возможность убежать от местного Лорда, но недостаток
плана был в том, что это навсегда  налагало  бы  на  него  пятно  великого
мошенника, поскольку только у Лордов были личные паровые  экипажи,  и  они
серьезно относились к этой привилегии. Каждый законопослушный  человек  на
Фараоне будет против него.
     Или же он мог спокойно пойти по вызову, понравиться Лорду и  спокойно
пойти дальше через несколько  дней.  Кто  знает,  может  быть,  он  узнает
что-нибудь полезное во владениях Лорда. В конце концов  именно  на  деньги
Лордов устраивались Искупления - магические представления -  которые  были
главной формой искусства на планете.
     Руиз вздохнул. Ему вспомнилось  безумное  лицо  Лорда  Бринслевоса...
Воспоминание вряд ли располагало к тому, чтобы желать скорее познакомиться
с Лордом.
     И все же, был ли еще какой-то разумный выбор?
     - Мне надо уплатить свой  долг  трактирщику,  -  сказал  Руиз,  когда
закончил упаковывать свои флаконы.
     Посыльный равнодушно кивнул.
     Руиз нашел Денклара в кладовой, где он проверял счета.
     - Меня вызывает Лорд, - сказал мрачным тоном Руиз.
     Денклар не выказал удивления.
     - Тогда придется тебе идти. Хочешь моего совета?
     - Разумеется.
     - Тогда слушай. Семейная  линия  Бринслевоса  очень  древняя.  Первый
Бринслевос был фокусником во Второй Эпохе, почти шестьсот лет  назад.  Его
потомки становились с веками все страннее и страннее. Нынешний  Бринслевос
скор на обиду, а его  каталог  того,  что  может  считаться  оскорблением,
постоянно пополняется и расширяется. Ну вот пример:  не  критикуй  ничего,
что ты увидишь во Владениях, ни слуг, ни живности, ни кухню. А  она  почти
невыносима, должен предупредить тебя. Я думаю, что  Бринслевос  специально
распаляет себя такой кухней, чтобы тем более наслаждаться своими приездами
сюда. Не будь ни в коей мере дерзок. В то  же  самое  время  избегай  даже
дуновения неискренней покорности. У Бринслевоса нос  замечательно  тонкого
нюха на неискренность, невзирая на то, что он сумасшедший. И прежде всего,
не гляди с восхищением на его жен.
     - Я постараюсь сохранить в памяти все это. Пока что  не  отдавай  мою
комнату никому другому. Я вернусь назад через  день-другой.  Вот,  сохрани
мой жезл, пока меня нет... Лорд, несомненно, не даст мне пронести в  замок
ничего, что напоминало бы оружие.
     Денклар взял посох-ружье осторожно и аккуратно.
     - Не даст, это точно.
     Денклар ничего больше не сказал, но Руизу показалось, что  он  увидел
проблеск жалости в жестких глазах  Денклара,  что  показалось  ему  дурным
предзнаменованием.
     Снаружи немного ржавая паровая карета ждала  его.  Она  была  низкая,
удлиненной формы, словно удлиненный пушечный снаряд на  четырех  унизанных
спицами колесах, с небольшой кабиной спереди и  прицепом-углевозом  сзади.
Посыльный жестом пригласил Руиза в кабину. Руиз уселся на вытертое сиденье
и оглянулся вокруг с большим интересом, поскольку это должна была быть его
первая  поездка  в  фараонской   машине.   Инженерное   решение   казалось
фундаментально разумным,  пусть  даже  несколько  пышным  и  своеобразным.
Крепления были приукрашены изысканными резными узорами,  главным  образом,
цветущими лозами с острыми шипами. Обивка некогда была  роскошной  красной
ящеричьей кожи. Остались следы первоначального цвета. Даже головки  болтов
были выполнены в виде маленьких ехидно смеющихся лиц.  Их  широкие  улыбки
образовывали шлицы для отвертки. На петлях  были  стилизованные  солнечные
вспышки. Тысячи мелких деталей  показывали,  что  машина  была  сделана  с
художественным вкусом и  старанием,  но  уровень  ее  содержания  оставлял
желать лучшего.
     Посыльный  влез  на  водительское  сиденье,   которое   было   усеяно
подушками, чтобы дать ему возможность видеть сквозь  заматовевшее  стекло.
Он бросил пылающий взгляд на Руиза, словно желая посмотреть, осмелится  ли
он сделать какое-либо замечание насчет подушек. Руиз  спокойно  улыбнулся.
Посыльный снял машину с тормоза и толкнул вперед  рычаг  включения,  чтобы
энергия передалась высоким железным колесам.
     Машина  слегка  закачалась,  издала  протестующее  шипенье,  а  потом
зачухала прочь от "Приюта Денклара". Руиз оглянулся на выбеленное  здание,
чувствуя  странное  сожаление.  Его  пребывание  тут   было   приятным   и
нетревожным, если принять во внимание все обстоятельства.
     Крохотный человечек вел машину с небрежной грацией, медленно  набирая
скорость, пока их трясло на ухабах  дороги  и  они  выбирались  на  лучшие
места. Когда они свернули на главную дорогу, он передвинул рычаг до упора,
и карета, казалось, заскакала по дороге,  больше  напоминавшей  стиральную
доску. Амортизаторы-рессоры были не очень-то эффективны, и, прежде чем они
проехали километр, у Руиза начали болеть почки. Он подумал, не занимал  ли
уж посыльный свою теперешнюю должность с самого раннего детства  и  уж  не
мучения ли, с ней связанные, замедлили его рост. Пятнадцать минут  спустя,
когда уже подножие плато, на котором  стояло  Владение  Бринслевоса,  было
перед ними, Руизу представлялось, что он  стал  на  несколько  сантиметров
короче, чем когда они выехали из Стегатума.
     Посыльный резко замедлил ход, чтобы машина могла взобраться на  холм.
Дорога туда, казалось, была в еще худшем состоянии, чем та, что вела вниз,
в Стегатум, и Руиз постоянно сидел в готовности немедленно выброситься  из
машины, если только осыпающаяся дорога начнет сползать под  весом  кареты.
Но они благополучно добрались до бронированной подъемной решетки,  которая
была утоплена  в  скалу.  Дорога  вела  сквозь  двадцатиметровый  тоннель,
прорезанный сквозь скалу основания плато, а  потом  в  главный  двор,  где
карета остановилась среди выхлопов дыма, которые  заслонили  вид  Владения
Бринслевоса.
     Когда пар и дым рассеялись, Руиз мрачно огляделся, не в силах устоять
от приступа самого черного пессимизма. Множество железных клеток висели на
крепостных стенах, а в них скрючились иссохшие трупы. В  центре  двора  из
маленькой часовенки торчали высокие острые колья. Самый их вид предполагал
весьма  скверное  назначение  их,  что  усугублялось  их  непосредственной
близостью  к  виселице  с  тремя  петлями.  Руиза   передернуло.   Денклар
претендовал на то, что ему удается усмирять поведение Лорда  -  интересно,
как это, подумал Руиз...
     - Приехали, - сказал посыльный с видом  мрачной  категоричности.  Его
маленькое личико не отражало никакой радости по  случаю  приезда,  и  Руиз
догадался, что Бринслевоса не очень-то любили его верные слуги.
     - Так я и понял, - ответил Руиз.
     - Ну, тогда  вылез