ай.  Вон  тот  управляющий  проведет  тебя  в  твою
комнату, а Лорд призовет тебя, когда захочет.
     Посыльный указал на маленькую дверцу во  внутренней  западной  стене,
где его  поджидал  пожилой  горбун,  чьи  бугристые  черты  лица  освещало
выражение дружелюбного идиотизма.
     Руиз вылез из кареты и дружелюбно кивнул посыльному:
     - Одно удовольствие с вами ездить, - сказал  он  искренне,  -  у  вас
замечательная машина.
     Лицо посыльного слегка потеплело.
     - Да, этого у нее не отнимешь. Хотя она  заслуживает  лучшего  ухода,
чем сейчас.
     Но потом он покраснел,  словно  сказал  опасную  вещь  и  тем  сделал
глупость. Лицо его снова стало  замкнутым.  Карета  пропыхтела  к  гаражу,
который, очевидно, находился за виселицами, под низкой широкой аркой.
     Руиз пожал плечами и понес свой мешок к дверям -  вероятно,  это  был
вход для прислуги.
     - Привет, - сказал он горбуну.
     Горбун наклонил голову, широко открыл дверь и жестом  приказал  Руизу
следовать за собой. Руиз подумал, что горбун не умеет говорить.
     Они прошли через темный холл  к  узкой  лестнице.  Управляющий  зажег
свечу и пошел впереди Руиза по лестнице, которая изгибалась  и  извивалась
самым причудливым  образом.  Они  прошли  множество  крохотных  лестничных
площадок. Окон нигде  не  было.  Наконец  они  пришли  на  тот  этаж,  где
предстояло  разместиться  Руизу,  и  управляющий  отомкнул  и   дверь   на
лестничную площадку, и дверь в комнату Руиза, которая оказалась  маленькой
и промозглой. Внутрь Руиз зашел весьма неохотно. Вероятно, Лорд Бринслевос
держал своих гостей в вертикальной тюремной башне. Высоко в стене узенькое
окошечко-щелка пропускало солнечный луч. Простенькая кровать с  веревочным
матрасом,  ночной  горшок,  умывальник  и  потрепанное  клетчатое   одеяло
составляли  убранство  комнаты.  Руиз  вздохнул.  Денклар  и  его   "Приют
Денклара" показались ему задним числом убежищем комфорта  и  безопасности.
По крайней мере, подумал  Руиз,  комната  относительно  сухая,  и  никаких
крупных грызунов или насекомых видно пока не было.
     Горбун беззубо ухмыльнулся и, поклонившись, вышел. Он закрыл дверь, и
секундой позже Руиз услышал лязг ключа в замке. За ним последовал еще один
звук, потише, когда управляющий запирал  дверь  на  лестницу.  Замки  были
своеобразным утешением. Они недолго устоят против орудий Руиза,  если  ему
понадобится  выйти  отсюда,  но  они  успокоили   его   относительно   его
собственной безопасности, по крайней мере, на время.
     Он устало опустился  на  веревочный  матрас  и  стал  оценивать  свое
положение. Он не мог стряхнуть с себя дурные предчувствия, хотя, думал он,
это вполне понятно, при  таких-то  условиях.  Он  был  в  руках  человека,
который, очевидно, не знал границ  своим  капризам,  никакого  ограничения
своей власти, - а это никогда не бывает здравой ситуацией. Вдобавок,  Руиз
все еще чувствовал себя не в своей тарелке, из-за  того,  что  Фараон  был
чужим миром, а он лично не совсем уверенно вжился в свою роль.
     Он улегся на койку, сосредоточив внимание на грубом камне потолка. Он
надеялся, что  Бринслевос  соблюдал  местные  фараонские  обычаи,  которые
признавали за продавцами змеиного масла  большие  права  на  эксцентричное
поведение, чем за  остальными  низшими  кастами.  Он  надеялся  достаточно
развлечь Бринслевоса, чтобы избежать его неудовольствия, но в то же  самое
время ему нельзя стать  настолько  притягательным  для  Лорда,  чтобы  тот
предложил бы ему постоянное место в  своем  владении.  Мысль  о  том,  что
придется оставаться здесь долгое  время,  наполняла  унынием,  поэтому  он
отбросил ее в сторону и  вместо  этого  сосредоточился  на  том,  как  ему
поймать браконьеров.
     По всему Фараону труппы фокусников соревновались в  поисках  славы  и
ради "вознесения в землю Вознаграждения". Вознесение - это была фараонская
интерпретация  того,  что  происходило,  когда  бригада  по  сбору  урожая
забирала труппу,  готовую  к  тому,  чтобы  ее  забрали.  Об  этом  обычно
докладывали наблюдатели  Лиги,  следящие,  когда  появится  такая  труппа.
Избранной труппе обычно позволялось  дать  одно  последнее  представление,
которое почти всегда  принимало  форму  одной  из  гигантских  религиозных
мистерий, называемых Искуплениями,  во  время  которых  жертва,  обычно  -
осужденный    преступник,    отдавалась    в     распоряжение     искусных
фокусников-палачей.   Немедленно   по   окончании   пьесы   лодка-ловушка,
принадлежащая Лиге, -  ее  делали  невидимой  с  помощью  пангалактической
технологии - вступала  в  действие  и  забирала  труппу.  С  точки  зрения
зрителей происходило чудо.
     Религия процветала на Фараоне, как и на большей части низко  развитых
миров  -  поставщиков  рабов,  которые  принадлежали  Лиге.  Лига  считала
эффективным и легким эксплуатировать религиозные импульсы  рабских  миров,
воистину,  нет   лучшего   способа   скрыть   следы   своей   сомнительной
деятельности.  На  Кардуне,  откуда   Лига   экспортировала   поразительно
прекрасных  женщин,  самые  красивые  выбирались  на  крупных  религиозных
праздниках, а потом их приносили в жертву богам. Этот  процесс  состоял  в
том, что их грузили в лодки и посылали их по подземной реке. Персонал Лиги
выхватывал жертвы из их лодок как раз в тот момент, когда река исчезала  в
огромном подземном сифоне.
     На Мортадиндере, знаменитом качеством своих  гладиаторов,  мужчины  и
женщины соревновались между собой за милость  богов,  играя  во  множество
разнообразных смертельных игр. А выжившие становились святыми  -  а  потом
продуктом, товаром, отправляемым на рынки пангалактических миров,  которые
разрешили у себя такие кровавые развлечения.
     На Скарфе ученые пытались превзойти  друг  друга  в  интеллектуальных
занятиях, ради славы богов. Самые совершенные отправлялись в монастыри  на
высоких скалах, из которых никто не возвращался, поскольку монастыри  были
базами для занесения ученых в каталог, а затем переправки на рынок.
     На Фараоне гораздо большее,  нежели  религия,  заставляло  фокусников
подниматься на вершины своего искусства. Те  фокусники,  которые  не  были
настолько блистательными, чтобы завоевать вознесение в  Землю  наград,  но
все же были способны на постоянное разнообразие и  высокий  уровень  своих
представлений, могли подняться вверх сквозь  весьма  жесткую  в  остальных
случаях кастовую систему, они могли  даже  получить  статус  аристократов.
Любой человек, даже крестьянин, мог пробовать себя в ремесле  фокусника  и
стараться добиться успеха.
     Проблема, над которой бился Руиз, состояла в отборе. Если учесть, что
на Фараоне каждую неделю бывает до дюжины представлений  высокого  класса,
как ему было найти одно, то, которое выберут браконьеры? Предположительно,
у браконьеров были какие-то  возможности  выбирать  самые  лучшие  труппы,
которые пока еще не  были  предназначены  к  захвату.  Лодка-ловушка  Лиги
никогда еще  не  вступала  в  конфликт  с  лодкой  браконьеров.  Вероятно,
структура  Лиги  на  местах  была   пронизана   людьми,   которые   охотно
сотрудничали с браконьерами.
     Руиза это очень беспокоило, поскольку он не мот прийти  ни  к  какому
решению, пока веки его не отяжелели, а мысли не  расплылись  в  отрывочные
спекуляции. Наконец он уснул.
     К тому времени, когда Руиз проснулся, солнце ушло из  высокого  окна.
Позже горбун принес ему еду, которая была заметно менее приемлема, чем еда
в "Приюте Денклара". Руиз стоически ел. Много позже он снова провалился  в
неспокойный сон.


     Еще один человек в пышном и  ярком  наряде  продавца  змеиного  масла
прибыл в Стегатум на  закате  и  пришпоривал  свое  верховое  животное  по
песчаным улицам. Усталый зверь шел спотыкающейся рысью. Он остановил  свое
животное возле "Приюта Денклара" и воплем позвал мальчишку-конюха. Мальчик
появился почти немедленно и увел зверя в сарай.
     Человек протолкался в дверь общего зала, задев плечом пару  выходящих
крестьян, которые злобно уставились ему в спину. Человек же подошел к бару
и заказал Денклару кружку пива. Денклар  услуживал  ему  с  необыкновенной
готовностью и радостью, потом оглянулся, чтобы проверить, не стоит ли  кто
возле бара.
     - Что привело тебя в Стегатум так скоро, Анстевик? - спросил  Денклар
тихим голосом. - Я уж и не ждал увидеть тебя раньше, чем через три месяца.
     Анстевик  ответил  Денклару  испытующим   взглядом,   что   заставило
трактирщика слегка отпрянуть.
     - Дела.
     Он опрокинул кружку, выливая пиво  себе  в  глотку,  а  потом  громко
рыгнул. Он наклонился вперед и обратился к Денклару доверительным шепотом:
     - Я займу свою обычную  комнату,  если  есть  такая  возможность.  Ты
придешь повидаться со мной попозже, когда никто не свяжет твое  отсутствие
со мной.
     Денклар кивнул, и секундой позже человек  ушел,  оставив  после  себя
вонь немытого тела и вспотевшего верхового зверя.
     Спустя час, когда самый  спрос  на  ужин  несколько  прошел,  Денклар
вернулся в самое старое крыло трактира, где его поджидал Анстевик.
     Он сидел на кровати, курил  трубку  нерафинированного  серого  масла,
которое относилось к самым дешевым и грубым сортам. Его узкие глаза бегали
и поблескивали от видений, и Денклар  слегка  испугался.  Анстевик  всегда
казался ему самым  непредсказуемым  из  всех  агентов-внедренцев,  которые
приезжали с визитами, чтобы собрать сведения у местных резидентов.
     - Ты сказал, дела? -  спросил  Денклар,  стараясь  убрать  из  своего
голоса всяческие следы насмешки.
     - Да, - медленно ответил Анстевик.
     Глаза его сосредоточились на Денкларе в первый раз, и Денклару  стало
еще страшнее. Что Анстевик собирался делать,  если  на  его  лице  застыло
такое странное выражение? Это было лицо  человека,  который  рассматривает
мертвую  рептилию,  которая   вызвала   его   любопытство.   На   какое-то
головокружительное мгновение Денклару почудилось,  что  агент  пихнет  его
палкой, чтобы увидеть рану, убившую гада.
     Денклар встряхнулся. Сумасшедшие мысли! Анстевик был человек  грубый,
пристрастившийся к змеиному маслу,  и,  вероятно,  к  еще  более  пагубным
порокам, но, невзирая на все это, он был из пангалактики и служил в  Лиге.
У  Денклара  не  было  ни  одной  насущной  причины  подозревать   его   в
бесконтрольной агрессии.
     - Чего ты хочешь? - спросил Денклар, его беспокойство  заставило  его
говорить резко.
     Странные глаза Анстевика затуманились, и он посмотрел в сторону.
     - Я охочусь за человеком.
     Взгляд его метнулся назад, на Денклара, и он уставился на трактирщика
с горящим напряжением во взгляде.
     Денклар немедленно подумал про Вухийю,  Сверхфактора,  который  нынче
утром отправился во Владения Бринслевоса. Однако  он  быстро  прогнал  эти
мысли, вспомнив, как Сверхфактор настаивал на секретности.
     - Вот как? И за кем же?
     Анстевик улыбнулся со странно двусмысленным  выражением  на  лице,  а
потом снова отвел глаза.
     - Не стоит тебе забивать этим голову.
     Денклар услышал эти слова с глубочайшим облегчением  и  немедленно  в
них поверил.
     - Ну что же, если я смогу помочь...
     - Разумеется. Но на сегодняшний вечер и ночь, единственное, о  чем  я
тебя попрошу - это держать от меня подальше твоих деревенских дурачков,  -
Анстевик провел рукой по своему гладко выбритому черепу и  хихикнул.  -  Я
должен ехать быстро, и поэтому у меня нет времени продавать змеиное масло.
Если кто будет спрашивать, скажи, что я еду не продавать, а покупать.
     - Да, с этим не будет сложностей, - сказал  Денклар,  заставляя  свой
голос звучать уверенно и радостно. - Нам с этим повезло. Еще один продавец
змеиного масла проезжал тут и  пробыл  пару  дней.  Он  уже  обчистил  все
денежки, прежде чем Бринслевос вызвал его во Владения.
     Анстевик встал и похлопал Денклара по плечу.
     -  Что,  жалко  несчастного  головастика?  Когда  он  отправился   во
Владение?
     Денклар нервно рассмеялся.
     - Как раз сегодня утром.
     Он сам удивился, что вообще упомянул Сверхфактора. Видимо,  он  очень
хотел проявить дружелюбие к Анстевику, подумал он. Ему снова стало  не  по
себе. Но он стал  убеждать  себя,  что,  если  Анстевик  и  вправду  искал
Сверхфактора, то про то, куда он делся, ему  мог  сказать  любой  любитель
выпить, который приходил в бар. Даже хорошо, что так получилось.  Анстевик
не сможет его упрекнуть в том, что Денклар не хотел с ним  сотрудничать  -
просто Денклар вел себя тактично  и  осторожно.  Чтобы  сменить  тему,  он
сказал:
     - Насколько я помню, у тебя с Бринслевосом никогда  не  было  никаких
проблем.
     Анстевик дружески  стиснул  его  за  плечи,  отчего  кости  в  плечах
Денклара болезненно затрещали.
     - Ты прав. Бринслевос и я всегда замечательно ладили. Это потому, что
мы два сапога пара. Тебе не кажется?
     На этот  вопрос,  казалось,  не  было  нейтрального  ответа,  поэтому
Денклар мотнул головой и уклончиво хихикнул.
     - Ладно, теперь мне обязательно нужно  немного  отдохнуть,  -  сказал
Анстевик. - Но у меня и для тебя кой-чего есть.
     Отпустив Денклара, он подошел  к  своему  седельному  мешку,  который
висел на гвозде. Он немного покопался там и вытащил маленький пакетик.
     - На, вот тебе, - сказал он, протягивая его Денклару.
     Денклар развернул его, обнаружил там черную  информационную  полоску,
одну из тех, которые Лига запрещала  своим  локальным  агентам  иметь  при
себе. Сенсорная порнография, закодированная на полоске, была  единственным
пороком Денклара, от которого  он  не  мог  отказаться,  и  он  благодарно
улыбнулся Анстевику, который  был  его  единственным  поставщиком  свежего
материала.  Анстевик  много  лет  назад  подарил   Денклару   контрабандно
привезенный  проигрыватель-сенсор.   Денклар   сам   считал   свой   порок
единственной вещью, которая делала его пребывание на Фараоне сносным.
     - Самый последний и крутой фильм с Дильвермуна, - сказал Анстевик.  -
Теперь дай мне отдохнуть. Мне надо быть в  пути  через  час-два,  хотя  не
исключено, что ты снова меня скоро увидишь... А может, и нет.


     Убийца Анстевик снова наполнил свою трубку, когда толстый  трактирщик
ушел. Положение вряд ли могло  быть  больше  ему  по  вкусу,  чем  сейчас.
Бринслевос  был  печально  знаменит  своей  вспыльчивостью.   Кто   станет
подозревать Анстевика  в  том,  что  он  замешан  в  смерти  Сверхфактора?
Как-нибудь он накажет трактирщика за то, что тот небрежен и не  помог  ему
как следует, но не сегодня.
     Денклар, к сожалению, должен будет еще пожить на  этом  свете.  Когда
Сверхфактор встретит свою кончину, будущие  следователи  не  должны  будут
найти никаких дополнительных насильственных смертей, чтобы они  не  смогли
связать их с гибелью важного агента. Они могут расспрашивать Денклара,  но
трактирщик  постарается  скрыть  визит  Анстевика,  чтобы,  не  дай   бог,
следователи не  пронюхали  про  контрабанду.  А  через  несколько  месяцев
Анстевик вернется в Стегатум и срежет вот  эту  оставшуюся  нить,  которая
может привести к нему.
     Масло показывало ему приятнейшие  видения  -  ножи  раздирали  нежную
плоть  животов,  гарроты  врезались  в  мягкие   шеи,   почерневшее   лицо
трактирщика застывало в ужасе и  изумлении.  Он  наслаждался  этой  весьма
приятной картиной несколько минут, пока его трубка не погасла и не остыла.
     Потом он собрал свои пожитки и пошел в конюшни.



                                    10

     К полуночи Анстевик добрался до плато,  на  котором  стояло  Владение
Бринслевоса, и  поставил  своего  хромающего  зверя  в  маленький  уголок,
защищенный скалами. Из своего мешка он вынул прилегающий к телу комбинезон
и  сменил  свое  тряпье  продавца  змеиного  масла  на   почти   невидимый
комбинезон. Когда он включил в нем ток, он стал почти неразличим  в  ночи,
как тень на камне, поэтому он смело пошел к подъемной решетке  и  отмычкой
отпер замок.
     Он вошел без всякого  труда,  потому  что  вход  охраняли  только  во
времена осады, а с тех пор, как Лига приобрела  Фараон  примерно  тридцать
поколений назад, никаким войнам не  разрешалось  мешать  гладкой  доставке
ценного товара в рабские казармы Лиги.
     Он довольно поверхностно знал Владение Бринслевоса, но во время своих
прошлых визитов он оставил  маяки-локаторы  в  различных  частях  замка  и
теперь настроился на тот маячок, который  был  оставлен  в  личных  покоях
Бринслевоса. Он вынул инфракрасный фонарик  из  кармана  и  настроил  очки
комбинезона. Потом он отправился сквозь светящуюся  красным  тьму.  Никого
больше он в коридорах не встретил.
     Четверть часа спустя он открывал ларчик, в котором Бринслевос  держал
свои трубки и измельченные водоросли.  Ларчик  был  изысканным  серебряным
изображением ящерицы арройо, которая вся словно  состояла  из  челюстей  и
зубов, а ее склоненная голова раскрывалась, в ней и находился сам  ларчик.
Он вынул кисет Бринслевоса, где хранились водоросли.
     Из кармана своего  комбинезона  он  достал  распылитель  и  побрызгал
порошок. Он встряхнул его, чтобы  распределить  яд  ровнее,  потом  вернул
кисет в ларчик и закрыл челюсти ящерицы. Ларчик  издал  слабый  щелчок,  и
Анстевик застыл. Из спальни Лорда донеслось бормотание и вздох. Тишина.
     Минута проходила за минутой, Анстевик все ждал. Но он ничего более не
услышал и в конечном итоге выскользнул из покоев Лорда.
     Когда он вернулся к скалам, среди которых он оставил своего верхового
зверя,  он  откинул   капюшон   комбинезона   и   рассмеялся   с   детской
непосредственностью и удовольствием. Это оказалось так  легко.  Бринслевос
будет настаивать на том,  чтобы  купить  товар  у  Сверхфактора,  а  потом
Бринслевос  умрет.  Его  охранники  немедленно  повесят  Сверхфактора   на
крепостной стене - следуя старой религиозной догме Фараона, что жертва год
страдает в Аду за каждый час, на который убийца  его  переживет.  А  потом
Анстевик сможет вернуться к  наслаждениям  Кобатума,  как  только  успешно
выполнит задание. Ему придется подождать до этой  ночи,  чтобы  убедиться,
что агент умер, но это не так важно... самое трудное было  сделано.  Когда
заря омыла плато бледным светом, Анстевик  удобно  устроился  под  навесом
скалы, который даст ему убежище на самое жаркое время фараонского полдня.


     Утром  дверь  отворилась  нараспашку,  и   горбун   ввел   в   камеру
надсмотрщика с мрачным лицом. Руиз уселся на койке и  с  удивлением  узнал
Ронтлесеса, у которого он покупал воду в свое первое утро на Фараоне.
     - Мое почтение, благородный надзиратель, - сказал вежливо Руиз.
     - Встань, когда со мной разговариваешь, - ответил Ронтлесес.
     Руиз выкарабкался из койки.
     - Как ваша милость скажет.
     Ронтлесес казался запыленным и усталым, словно только  что  прибыл  с
плантаций кошачьих яблонь.
     -  Мне  велено  передать  тебе  распоряжения.   Сегодня   ты   будешь
прислуживать Лорду. Он попробует твои масла, и ты будешь сопровождать  его
в  путешествии.  Будь  очень  осторожен  с  тем,  что  ты  позволишь   ему
попробовать. Если он заболеет, он решит, что ты отравил его, и  ты  умрешь
страшной смертью. Палач Лорда - человек с фантазией.
     - Я сохраню в памяти ваши назидания на все времена,  -  ответил  Руиз
совершенно искренне.
     - Гляди в оба, что делаешь.
     Надсмотрщик повернулся на каблуках и  ушел.  Горбун  принес  завтрак,
который был еще  менее  аппетитным,  чем  ужин,  если  такое  вообще  было
возможно. Остаток дня прошел медленно, не скрашенный ничем, кроме  легкого
желудочного расстройства. Наконец Руиз уснул.


     Звон ключа в замке разбудил Руиза, и он резко поднялся и сел.  Голова
его на секунду закружилась. Потом он собрался  и  приготовился.  Солнечный
луч исчез, и комната стала  темной.  Он  почувствовал,  что  прошло  мног