ь  в  малейшей
степени мешать, я в тебя выстрелю из этого  ружья.  Я  не  могу  позволить
Кореане поймать тебя, потому что ты немедленно ей расскажешь про нас, хотя
ты заслуживаешь именно поимки Кореаной.
     Фломель сглотнул, глаза его расширились.
     - Понимаю.
     На миг фокусник показался покорным и разумным.
     - Как бы там ни было, - продолжал  Руиз,  -  если  мы  увидим  баржу,
которая движется на север, я попробую повалить дерево через первую  полосу
воды, и мы все должны будем перебраться,  прежде  чем  баржа  доплывет  до
причала.  Потом  мы  должны  распределиться  вдоль  берега  по   очевидным
причинам. Я прыгну первый, поэтому смогу помочь ловить вас. Потом Низа, за
ней Дольмаэро, потом Фломель и после  всех  -  Мольнех.  Это  та  техника,
которую вам придется использовать. Прежде чем баржа поравняется с вами, вы
должны бежать что есть сил в том же направлении,  куда  движется  баржа...
Когда она поравняется с вами, бежите еще немного  быстрее  и  прыгайте  на
борт. Если повезет, никто из нас не сломает щиколотку.
     - Опять это слово - повезет, - сказал Дольмаэро. Но он улыбался.
     - Боюсь, что так, - ответил Руиз.


     Фараонцы расположились в  тени  ворот  и  стали  ждать.  Дольмаэро  и
Мольнех постарались привести  свои  заросшие  головы  в  приличное  бритое
состояние, пользуясь кинжалом, который Руиз дал Дольмаэро. Они по  очереди
скоблили друг другу головы, цирюльник старательно  работал,  а  тот,  кого
брили, делал страшные физиономии, пока не слишком  острый  нож  производил
свою работу - и вред.
     Чуть  позже  они  неохотно   согласились   побрить   Фломеля.   Руизу
показалось, что  на  простоватом  лице  Мольнеха  показалось  определенное
удовлетворение, когда он причинял муки старшему фокуснику.
     Но в конце концов все они пришли в общественно приемлемый вид,  и  их
татуировки засверкали на солнышке.
     Руиз решил  дать  своим  волосам  преспокойно  расти,  поскольку  его
камуфляж  как  продавца  змеиного  масла  был  окончательно   провален   и
скомпрометирован. Кроме того, черная щетина на голове уже довольно  сильно
затемняла его начавшие бледнеть татуировки.
     На полянке воцарилось молчание. Единственными звуками,  которые  Руиз
слышал, были легкие щелчки и  постукивания,  доносившиеся  от  Мольнеха  и
Фломеля, которые тренировались в упражнениях на  ловкость  рук,  пропуская
маленькие камешки и веточки  между  пальцами.  Руиз  посчитал  это  весьма
трогательным проявлением веры. Было весьма  маловероятно,  что  фокусникам
придется снова практиковать свое высокое искусство, даже  если  бы  они  и
смогли удрать с Суука - но все же они оставались преданы своей профессии.
     Через какое-то время и эти звуки прекратились, и по причалу  пронесся
легкий, как вздох, ветерок. В этой еще более глубокой тишине Руиз  услышал
плеск падающей воды.
     Он повернул голову. Ему показалось, что звук шел  от  северного  края
полянки, где тоненькая тропинка вела в лес.
     - Подожди здесь, - сказал он Низе. - Позови меня, если ты увидишь или
услышишь что-нибудь - особенно подплывающую баржу.
     Он ушел в лес, следуя тропинке. Меньше чем  в  пятидесяти  метрах  от
полянки он набрел на чашу фонтана.
     Фонтан ронял маленькую струйку прохладной воды на статую  из  бронзы,
которая изображала  какое-то  пасущееся  животное.  У  него  была  голова,
которая весьма напоминала оленя со Старой Земли, нежная и испуганная, но у
этого животного было шесть  длинных,  крепких  ног.  Фонтан  питал  чистое
маленькое озерцо, окруженное низким барьером розового гранита.  С  дальней
стороны озерца вода, переполнявшая его, стекала  через  стенку  барьера  и
дальше в канал.
     Руиз сидел на краю бассейна несколько минут, болтая рукой в воде.  Он
закрыл глаза. Он сидел там, а его сознание было благословенно свободно.
     Он прошел обратно к остальным и сказал им про фонтан. Он повернулся к
Низе и сказал:
     - Хочешь выкупаться? Ты должна  быть  готова  немедленно  вылезти  из
своей ванны, если появится баржа. Даже если это  будет  означать,  что  ты
должна прыгнуть на борт голая и мокрая.
     Низа восторженно улыбнулась.
     - О да! Я буду готова выскочить в  любой  момент,  обещаю...  но  так
хорошо будет снова стать чистой.
     - Ладно. Благородная Дама выкупается первой, потом все  остальные  по
очереди.
     Она раздевалась на ходу, когда они оба шли по тропинке,  отдавая  ему
свою одежду, как только  снимала  ее  с  себя.  Когда  они  поравнялись  с
бассейном, она уже бежала вперед, нагая  и  прекрасная.  Она  бросилась  в
прохладную воду озерца и погрузилась в нее со вздохом наслаждения.
     - Ох, как же это прекрасно, - сказала она. - Я  провоняла  казармами,
Айям, настойками, которые в меня вливали знахари, прежде чем я согласилась
сесть в лодку.
     Она зачерпнула пригоршню серебристого песка со дна бассейна  и  стала
яростно скоблить себя.
     Руиз несколько минут смотрел на нее, насыщаясь зрелищем  ее  красоты,
она не возражала против этого. Ее движения даже наполнились той кокетливой
истомой, которую он нашел такой  привлекательной,  когда  она  первый  раз
купалась в рабских казармах, в тот день, когда они стали  любовниками.  Но
теперь обстоятельства стали совершенно другими, и, хотя ее тело  столь  же
сильно восхищало его взор, как и в первый день, он  был  слишком  поглощен
прочими заботами, чтобы ответить, но так, как следовало бы,  и  с  тем  же
жаром, какой тогда его охватывал.
     Чуть позже он встал на колени возле того места, где  вода  перетекала
через край, и стал отмывать ее одежду в ручье, как только мог, потом выжал
ее и развесил на низких кустиках, чтобы она высохла.
     Она улыбнулась, словно он сделал нечто оригинальное и забавное.
     - Спасибо, Руиз.
     Он пожал плечами.
     - На доброе здоровье. Может быть, ты то же самое сделаешь  для  меня,
пока я буду мыться.
     Секунду  она  смотрела  на  него  так,  словно  сочла  это  замечание
оскорблением. Ноздри ее  раздулись,  она  открыла  рот,  словно  собираясь
выпалить  какую-нибудь  обидную  фразу.  Но  потом  она  увидела,  что  он
улыбается, и ее раздражение, казалось, испарилось, она рассмеялась.
     - А почему бы и нет? Должна же у меня быть новая работа в этом  новом
мире, раз я больше не принцесса. Может быть, я стану прачкой.
     - Ты станешь самой красивой прачкой на Сууке, - ответил он.
     - Ты так думаешь? Но ты почему-то ко мне не присоединился.
     - Хотел бы, но что, если баржа появится в самый неподходящий  момент?
Если мне внезапно пришлось бы выбирать между спасением и наслаждением,  то
боюсь, что я стал бы нерешителен.
     - О-о-о, - сказала она, но глаза ее сияли. - Ну что  же,  по  крайней
мере, я была бы сейчас лучше, чем в прошлую ночь.
     - Ты для меня была вполне хороша и прошлую ночь, - ответил он.
     Когда она закончила мыться, он разделся и  оттер  грязь  с  тела  так
быстро, как только смог. Краем  глаза  он  видел,  как  она  неопытными  и
неловкими движениями полощет его  белье  в  ручье.  Когда  он  надел  свою
одежду, она была совершенно мокрая и не намного чище, чем до этого, но  он
торжественно поблагодарил ее.
     Фараонцы потрусили к фонтану, когда Руиз и Низа  его  покинули.  Руиз
предупредил  их,  что  они  должны  быть  готовы  к  тому,  чтобы   быстро
действовать, и оставил их плескаться.


     Руиз провел остаток дня на берегу,  прислушиваясь,  не  покажется  ли
баржа, но главным образом, уделяя  внимание  Низе,  которая  сидела  возле
него, прислонясь к его плечу. Она рассказывала ему о своей  прежней  жизни
на Фараоне, как бывало тогда, когда они проводили вместе  дни  в  плену  в
роскошных апартаментах Кореаны. Теперь Руиз заметил разницу в ее отношении
к собственным рассказам. Прежде она  пересказывала  чудеса  дворца  своего
отца с огромной гордостью. Теперь ее воспоминания, видимо, были приглушены
всем тем новым, что она узнала. Все  обстояло  так,  словно  она  смотрела
через  обратный  конец  телескопа,  так  что  все,  что  она  припоминала,
выглядело меньше и куда более убогим в сравнении с тем, что она  видела  с
момента своего плена. И все же... ее ностальгическая любовь  к  тому,  что
она потеряла, была куда более очевидна,  чем  раньше,  когда  она  уже  не
считала, что любимые радости полагаются ей сами по себе.
     По мере того, как время шло, солнце садилось за горизонт,  а  никакая
баржа все не появлялась,  Руиз  становился  все  беспокойнее.  Наконец  он
решил, что должен приготовиться к худшему. Если  Кореана  действовала,  не
теряя ни секунды, она вполне могла появиться в течение следующего часа.
     Он созвал остальных.
     - Послушайте, - сказал он, - есть шанс, что  Кореана  заявится  сюда,
еще до захода солнца. Если нет, мы в безопасности в течение ночи. Помните,
что  Шарды  не  разрешают  средствам  транспорта   с   высокой   скоростью
передвигаться по ночам на Сууке. Но... если она появится,  нам  надо  быть
готовыми.
     - Я собираюсь спрятаться на верхушке ворот. Там я могу  стрелять  как
следует. В любом случае, если Кореана появится, вы будете действовать сами
по себе. Постарайтесь попасть в лес и спрятаться там.
     Он послал Дольмаэро и Фломеля на южный край полянки.
     - Вы смотрите и слушайте. Если вы услышите, как что-нибудь подходит -
кричите. Если Фломель попробует мешать, столкни его в канал.
     Он прижал к себе покрепче Низу, поцеловал ее.
     - Ты и Мольнех будете следить с севера.
     Она сжала его изо всех своих сил, потом ушла без слова.
     Когда все оказались на определенных им постах, он сам вскарабкался на
ворота. Он сделал это с трудом из-за скользкого гранита, но  барельеф  был
вырезан достаточно глубокими линиями, чтобы можно было в нескольких местах
поставить ногу  и  схватиться  рукой.  Он  дотянулся  до  верхушки,  потом
осторожно подтянулся и улегся в щели между телом рептилии и  ее  сложенным
крылом. Он был  достаточно  высоко,  чтобы  видеть  поверх  большей  части
деревьев. Может быть, он сможет увидеть лодку Кореаны заранее и даст  знак
остальным бежать в лес.
     Руиз Ав попробовал найти позу поудобнее, но только  отчасти  ему  это
удалось. Он был максимально готов. Он пробовал не думать ни о  чем,  кроме
удовольствия, которое он получит, убив Кореану.



                                    5

     Чувства Руиза Ава  бежали  по  крутой  колее.  Сперва  они  упали  до
фаталистского  отчаяния,  пока  он  ждал,  когда  на  горизонте  покажется
воздушная лодка Кореаны. Но, когда солнце упало за горизонт, а она все еще
не появилась, его надежда расцвела как цветок. Еще одна ночь. Было ли  это
слишком большой дерзостью - просить такую милость  у  своего  везения?  Он
стал думать, что, возможно, это не слишком дерзко.
     Он  был  так  взволнован  своим  видением   того,   что   их   гибель
откладывается, что он  не  прореагировал  на  тот  момент,  когда  Мольнех
закричал.
     - Что?! - закричал он ему в ответ.
     - Что-то приближается!  -  однако  крик  Мольнеха  не  был  таким  уж
радостным.
     Руиз последний раз посмотрел на просвет между пиками  горы.  Никакого
признака Кореаны. Он выполз из своего убежища и обнаружил, что ноги у него
занемели от неудобного положения.
     Он спрыгнул на землю, едва не упав, и заковылял к Мольнеху и Низе как
только мог быстро.


     Кореана мерила шагами контрольную рубку  разведывательного  флиттера,
который она забрала со всего космического корабля.
     - Ты можешь заставить эту штуку двигаться быстрее? - спросила  она  у
существа, которое сидело за пультом управления.
     Пилот повернулся к ней, разинув  свою  кошачью  пасть  в  пародии  на
улыбку.
     -  Да,  госссспожа.  Можно  лететь  и  посссскорее.   Ессссли   Шарды
ссссмотрят  на  насссс,  как  это  вссссегда  и  бывает,  мы  можем  стать
прелесссстной кометой, которая будет пылать этак метров шесссстьссссот. Но
тогда боюссссь, нам придетсссся осссстановитьсссся.
     Глаза существа сверкали - так он был доволен собственным остроумием.
     Она не ответила. Она давно научилась относиться к сарказму Ленша  как
к своеобразной плате за его службу у  нее.  Видимо,  такая  наглость  была
частью его крепко развитого мозга на - кошачьей основе  -  даже  генчи  не
могли вытащить это качество из его мозга  без  того,  чтобы  не  повредить
интеллект и эффективность работы Ленша.
     Разумеется, она знала, что Шарды наблюдают. Инопланетные собственники
Суука проводили в жизнь свои законы, весьма своеобразные, с  поразительной
жестокостью и  четкостью.  Они  запрещали  определенные  виды  транспорта,
крупные военные корабли, большие  военные  соединения,  ядерное  оружие  и
многие другие удобные элементы современного оружия. Со  своих  орбитальных
платформ они карали нарушителей немедленно и безжалостно.
     Иногда это бывало неудобно. С другой стороны, если бы не это, не  эти
безумные предписания, пангалактические  миры  с  их  законами  и  полицией
давным-давно дотла бы  выжгли  криминальные  дела,  которые  таким  буйным
цветом ныне процветали на Сууке.
     - Терпение, - сказала Кореана самой себе.
     Под разведывательным флиттером проплывала мимо розовая степь. Голубые
горы, где Руиз Ав разбил ее воздушную лодку, все еще  были  только  слабым
пятном на горизонте. А  солнце  уже  было  очень  низко.  Они  никогда  не
доберутся туда до темноты, а разведывательный  флиттер  наверняка  не  был
сконструирован так, чтобы приспособиться к медленному наземному движению -
единственному, которое Шарды разрешали после захода  солнца.  Ей  придется
приземлиться,  а  тогда  Руизу  Аву  придется  до  утра  подождать   своей
заслуженной награды.
     На какое-то время Кореана погрузилась в мечты о том, что она  сделает
с этой весьма хлопотливой  для  нее  личностью.  Руиз  украл  ее  лодку  и
несколько  самых  ценных  рабов,  убил  двоих  из  ее  наиболее   полезных
приспешников, почти убил бедного Мармо. Теперь Мармо находился в  грузовом
отсеке, где его пытался починить брат Ленша, Фенш.  Медицинская  прилипала
старательно лечила те фрагменты плоти, которые еще оставались  в  киборге.
Фенш же управлял ремонтным роботом, который чинил механизмы Мармо. Кореана
обзывала себя сентиментальной дурой. Если бы она  не  остановилась,  чтобы
подобрать Мармо на его изуродованном летательном пузыре, а потом не  стала
бы идти обратно по собственным следам, чтобы найти  батарею  питания,  они
добрались бы до разрушенной лодки задолго до темноты.
     У дальней стенки каюты ворочался Мокрассар, его когти  скрежетали  по
пластиковому покрытию палубы. Он только что вышел из ячейки, где залечивал
раны в  панцире,  и  вонь  от  него  была  особенно  мерзкой,  но  Кореана
давным-давно научилась не обращать внимания на эту вонь. В  конце  концов,
это была вонь богатства - очень немногие весьма богатые  люди  могли  себе
позволить иметь раба-Мокрассара, к тому же такого прекрасного воина.
     Она  спустилась  в  грузовой  отсек,  где  Мармо  лежал,  прижатый  к
ремонтному станку.  Нижняя  часть  лица  киборга  была  бледной,  на  коже
выступили капли пота, но он пришел в сознание, и слабая улыбка  играла  на
его губах.
     - Как дела? - сухо спросила Кореана.
     - Гораздо лучше, спасибо, - ответил Мармо.
     Кореана потянула воздух носом.  Ее  чувства  к  старому  пирату  были
неоднозначными. Он был с нею уже долгое время, он был существом,  которого
она могла,  пожалуй,  назвать  своим  другом,  он  всегда  находил  способ
оказаться полезным.  С  другой  стороны,  он,  видимо,  совершил  какие-то
неразумные поступки. Как же еще Руиз Ав смог завладеть лодкой?
     -  Что  произошло,  Мармо?  -  она  всеми  силами  пыталась  подавить
раздражение.
     Окуляры киборга с тонким шипением сменили фокус, словно он смотрел не
на Кореану, а на какое-то воспоминание.
     - Он переиграл меня. Я не знаю ничего из того, что случилось с Айям и
Банессой, кроме того, что они оба, должно быть, мертвы.
     - Да.
     Кореана нашла огромный труп великанши и меньшие по  размерам  останки
Айям, покрытые пресытившимися стервятниками. Они лежали неподалеку от того
места, где находилась батарея питания Мармо.
     - Можешь ты рассказать подробнее?
     - Это была вахта  Айям,  как  раз  после  полуночи.  Я  был  в  рубке
управления, Банесса в своей каюте. Я понял только то, что Руиз Ав  вскочил
в люк, ухмыляясь, как демон, размахивая каким-то  примитивным  оружием.  Я
смог выпустить заряд - у меня  было  осколочное  ружье  -  но  я  все-таки
промахнулся, и цепи плотно обвились вокруг  меня.  На  момент  я  оказался
совершенно беспомощен, а потом Руиз  Ав  выстрелил  в  меня  из  какого-то
древнего баллистического оружия, и снаряд выбил у меня из руки ружье.
     Мармо глубоко вздохнул.
     - С этого момента все события развивались не в мою пользу, и скоро он
опрокинул меня на спину, а Руиз Ав стал пропиливать мне шею  тупым  ножом.
Он не оставил мне другого выбора, и я должен был помочь ему.
     - Ты мог бы выбрать смерть, а не предательство.
     Мармо вздохнул.
     - Может быть. Но должен тебе сказать, не думаю, что  это  помогло  бы
как следует. Этот человек не принадлежит к человеческому роду. Ты уверена,
что надо его преследовать? Это может принести больше беды, чем выгоды.
     Кореана на него уставилась. Что такое случилось со старым чудищем?  В
его  пиратские  дни  он  должен  был  перенести  гораздо  более  серьезные
поражения. Те жалкие остатки плоти,  которые  все  еще  держались  на  его
костях, свидетельствовали о страшных ранах. Что такое был Руиз Ав, если не
просто ловкий трюкач с хорошими рефлексами?
     - Хорошо, - сказал Мармо, - пусть так. Если ты хочешь непременно  его
заполучить, я помогу тебе. Как и всегда. Но давай дадим друг другу  клятву
никогда больше не допускать ту же ошибку:  недооценивать  его.  Мы  должны
быть очень-очень осторожны.
     - Мармо, - сказала она, - он причинил мне страшную обиду,  во  многих
отношениях. Я должна причинить ему еще большую боль, прежде  чем  я  снова
смогу быть счастлива. Ты понимаешь?
     - Да, Кореана, - сказал он самым слабым шепотом.


     Руиз Ав добрался до берега, где стояли Мольнех и Низа, и посмотрел на
север.
     - Что это, Руиз? - спросила Низа.
     Он не был вполне уверен. Казалось, приближалась целая флотилия  барж,
но их очень трудно было рассмотреть на таком расстоянии. Он прищурился  от
ярких бликов, которые бросало на воду заходящее солнце, и стал ждать.
     Секунду спустя  он  увидел,  что  на  баржах  были  странные  высокие
надстройки, огромные невиданные лица, может быть,  даже  фигуры  животных.
Они выглядели немного как плавучие украшения на каком-то водяном параде.
     - Погодите здесь, - сказал он остальным. - Если  вы  увидите,  что  я
прыгаю на борт, прыгайте следом за мной. Если  со  мной  что-то  случится,
бегите прочь.
     Он как можно скорее направился к приближающимся баржам.
     Чуть позже он был всего лишь в пятидесяти метрах от ведущей  баржи  и
сразу бросился с берега в  дремучие  лозы,  которые  давали  замечательную
возможность спрятаться.
     Прежде чем он мог принять решение,  надо  было  в  считанные  секунды
рассмотреть очень много деталей. Всего по реке плыли шесть барж, все  были
чуть длиннее, чем та грузовая, которая проплыла чуть раньше. Кроме того, у
них у всех были более крутые бока. Скульптуры, которые были приварены к их
во всех отношениях ничем не примечательным палубам,  были  странные,  даже
немного пугающие. На носу  каждой  баржи  были  красивые  удлиненные  лица
красивых мужчин и женщин, но они  были  слишком  крупными  для  скорченных
человеческих тел, с которыми они были слиты. Казалось, что громадноголовые
гиганты встали на колени на палубах  барж.  На  лицах  их  было  выражение
отстраненного восторга - широкие глаза, спокойные улыбки. Скульптуры  были
выкрашены в сочные основные цв