долгие
прошедшие дни. Особенно сильное колыхание баржи бросило ее на  его  плечо.
Она не сразу отпрянула, и на момент он насладился теплом ее тела, там, где
они соприкасались.
     - Значит, так, - сказала она, - а что случилось после  того,  как  ты
оставил нас?
     - Это долгая история.
     Она огляделась по темному стойлу.
     - По-моему, у меня найдется несколько минут, чтобы ее выслушать.
     - Ну что ж, тогда... - он рассказал ей, как попросил помощи у Публия,
создателя  чудовищ,  который  предавал   Руиза   при   каждой   попавшейся
возможности, как он планировал заговор, который должен был кончиться  тем,
что Публий стал бы правителем Моревейника,  как  Реминт  смертельно  ранил
Публия... Публия, который умер на третий день их путешествия...
     Ценой помощи Публия было нападение на крепость Алонсо Юбере,  который
управлял анклавом генчианских уловителей умов.
     Руиз рассказал ей о том,  как  он  вернулся  в  казармы,  где  он  их
оставил, и обнаружил, что они исчезли.
     Глаза ее стали немного ласковее и мягче.
     - Я узнал, что Реминт вас забрал. Он установил  для  меня  ловушку  в
фабулярии, - сказал он. - И он меня, надо  сказать,  поймал.  Без  усилия.
Если бы не слепое везение, я до сих пор бы развлекал Кореану.
     - Но ты убежал.
     - Да, я проследил Реминта до лабораторий Публия и бросился на него из
засады, когда он был ранен а не ожидал нападения. Он и так  меня  чуть  не
убил... Этот человек больше не был человеком. В любое другое время  он  бы
легко меня одолел.
     Руиз поежился. Когда он вспоминал  убийцу,  его  теперешняя  ситуация
казалась не такой угрожающей.
     - А потом?
     - Я заставил Публия соблюсти наш уговор, в котором значилось, что  он
должен был помочь мне убежать из Моревейника. В городе что-то происходило,
что-то, что заставляло пиратских владык Моревейника потерять  голову...  и
эта баржа оказалась для нас единственным выходом.
     Он замолчал, вспоминая события многих последних  недель.  Он  не  мог
отделаться от представления, что его жизнь каким-то образом  вышла  из-под
его контроля и теперь бежала все быстрее и быстрее по невидимым рельсам  в
бездну.
     - Многое произошло, правда? - сказала наконец Низа,  и  он  понял  по
тону  ее  голоса,  что  она  не  до  конца  убеждена.  Но   она   все-таки
разговаривала с ним, и это казалось ему большим достижением в сравнении  с
тем, что было.
     Он мог бы попытаться продолжать беседу, но как  раз  тогда  вернулись
Мольнех и Дольмаэро, насквозь промокшие. Обычно  красное  и  румяное  лицо
Дольмаэро было теперь  серым,  а  губы  его  слегка  посинели.  Он  тяжело
опирался на Мольнеха и потом свалился на свою подстилку, дыша тяжело  и  с
трудом.
     Руиз встал возле  него  на  колени  и  развязал  шнурки  его  одежды.
Дольмаэро посмотрел на него, глаза его были тусклыми от страдания.
     - Мне думается, я скоро умру, Руиз Ав. Хотя в  настоящий  момент  мне
кажется более устрашающей мысль, что я буду жить дальше.
     Старшина  Гильдии  очень  тревожил  Руиза,  но   он   заставил   себя
улыбнуться.
     - Это обычная  реакция  на  морскую  болезнь,  но  она  редко  бывает
смертельной.
     - Ох, нет, - сказал Дольмаэро слабо и закрыл глаза.
     Руиз покрыл Дольмаэро всеми одеялами и  простынями,  которые  ему  за
последние дни удалось  собрать  от  Жертвенников,  которые  преждевременно
выполнили ритуал самоубийства.
     - Отдохни пока, - сказал он. - Чуть погодя тебе станет лучше.
     Потом все стихло. "Лоракка" перекатывалась  и  ворочалась  в  корытах
между волнами, а ветер поднялся до такого визга, что даже  заглушил  вопли
Жертвенников.


     Кореана Хейкларо,  которая  недавно  проживала  в  гостинице  "Черной
Слезы"  пряталась  в  вонючей  стальной  комнатенке  глубоко  под   водами
Моревейника. Она мрачно глядела в разбитый осколок зеркала, откинув  назад
взмокшие пряди спутанных волос. Она едва узнавала  лицо,  которое  ей  так
дорого стоило. Ее  красота  пострадала  за  те  дни,  что  ей  приходилось
прятаться от пиратских властителей,  которые  в  своей  саморазрушительной
истерии превратили Моревейник в поле боя.
     Кровь окрасила каналы и лагуны, а хищники  маргары  стали  жиреть  от
всех тех трупов, которые падали на них с небоскребов.
     По крайней  мере,  она  была  жива.  И  она  могла  утешаться  своими
фантазиями. Все они включали Руиза Ава, терзаемого  различными  вариантами
острых, раскаленных добела, или колючих предметов.
     В этот момент она была одна, если не  считать  ее  раба  и  охранника
Мокрассара. Огромное насекомообразное стояло спокойно и неподвижно в  углу
ее комнаты, ожидая дальнейших распоряжений. Мокрассар был ее самым большим
достоянием в том, что у нее осталось, до  тех  пор,  пока  она  не  сможет
благополучно вернуться в "Черную Слезу". Пока он ее слушался, она  была  в
относительной безопасности.
     Ее другая ценность,  древний  пират-киборг  Мармо,  уехал.  Если  ему
повезет, он сможет распространить запрос  относительно  фараонских  рабов,
которых Руиз Ав у нее украл. Этот  запрос  пройдет  по  всем  компьютерным
сетям на невольничьи рынки Суука.
     Рано или поздно Руиз их продаст. Потом  она  его  найдет.  Тогда  она
начнет сводить с ним счеты.
     Время тянулось невыносимо медленно, но в конце концов Мармо вернулся.
     - Ну? - сказала она с нетерпением.
     Он устроился в самом сухом  углу  комнаты,  его  шасси  потемнели  от
темно-коричневой пелены ржавчины.
     - Я нашел тут еще действующий вход в компьютер, хотя там  меня  почти
поджидала засада, которую оставили там фермеры гидропонных ферм.  В  любом
случае, твой запрос уже введен в компьютер, хорошо это или плохо.
     В его голове не было досады, но Кореана хорошо его знала.
     - Это к лучшему, - сказала она твердо. Хотя, в глубине  ее  сознания,
копились сомнения. - Я в конце концов его найду.
     Голос Мармо стал еще холоднее.
     - А потом что? Чем ты его купишь? Как ты его сюда доставишь?
     Она открыла было рот, чтобы высказать немедленно  злобное  бессильное
ругательство, но потом, словно из сырого затхлого воздуха,  к  ней  пришла
идея.
     - Хороший вопрос, - сказала она, ясно улыбаясь.
     Мармо, казалось, съежился, стал куском потрепанного металла и древней
плоти.
     - Мне это не  понравится,  правильно?  -  спросил  он  совсем  другим
голосом, почти шепотом.


     Как раз перед  полуночью  Руиз  проснулся  от  легкой  дремы.  Что-то
изменилось. После минутной дезориентации он сообразил, что  он  больше  не
чувствует моторы "Лоракки" сквозь стальную палубу стойла.
     Движение баржи изменилось, превратилось  в  медленное  переваливание,
причем каждый раз баржа угрожающе кренилась на бок при каждой волне.
     Остальные тоже проснулись, хотя Дольмаэро  выглядел  немногим  лучше,
чем раньше.
     Мольнех рискнул заговорить.
     - Я ничего не знаю про лодки, Руиз, но такое,  что  сейчас  делается,
так и должно происходить?
     - Наверное, нет, - сказал Руиз.  -  Но  сейчас  мы  ничего  не  можем
сделать.
     Он подумал о том, что "Лоракка" несла только две спасательные шлюпки,
которых должно было хватить только для экипажа. Может быть, ему  следовало
бы узнать, как обстоят дела. Он устало поднялся, схватившись за переборку,
которая разделяла стойло.
     - Подождите здесь. Пойду-ка я посмотрю,  что  происходит.  Но  будьте
готовы по первому моему зову прибежать, или прибегайте  тогда,  когда  вам
тут покажется уж очень скверно.
     Он пробрался  вниз  на,  главную  палубу  и  прижался  к  поручням  с
подветренной  стороны.  Баржа  развернулась  широким  бортом   к   волнам,
переваливаясь угрожающе на киле каждый раз, когда под ней проходила волна.
Каждый раз зеленая вода ревела,  перекатываясь  через  борт,  и  несколько
Жертвенников было смыто волной. Их белые одеяния невозможно было  отличить
от гор пены, которая украшала гребни волн.
     Руиз рассудил, что старая  баржа  рассыпается.  Зловещие  скрежещущие
звуки доносились  из  ближайшей  вентиляторной  шахты,  а  обшивка  палубы
начинала выгибаться и ломаться. Казалось,  только  вопрос  времени,  когда
баржа окончательно переломает свой хребет.
     Словно для того, чтобы подтвердить его мнение, двое из членов экипажа
незаметно встали возле лебедки, которая держала шлюпку по  правому  борту.
Руиз был уверен, что под их зюйдвестками они прячут  оружие.  Видимо,  они
ждали прибытия  остальных  членов  экипажа,  прежде  чем  начать  опускать
шлюпку.
     Руиз пробрался обратно,  с  силой  расталкивая  толпы  запаниковавших
Жертвенников. Множество раз ему пришлось пинками отгонять мужчин и женщин,
которые цеплялись за него, бормоча молитвы.
     Когда он добрался до стойла, он с облегчением увидел,  что  остальные
приготовились к уходу, даже Дольмаэро, хотя  Старшина  Гильдии,  казалось,
нетвердо стоит на ногах.
     - Снимайте ваши рясы, - скомандовал Руиз.
     Под  белыми  одеяниями  все   они   носили   коричневые   космические
комбинезоны, которые не очень  отличались  от  заурядной  и  разношерстной
формы матросов баржи. Из своего тайника Руиз извлек маленький  пластиковый
осколочный  пистолет  -  единственное  дальнобойное  оружие,  которое   он
осмелился пронести  мимо  детекторов  безопасности,  которыми  баржа  была
снабжена.
     - Нам  придется  оставить  большую  часть  наркоты,  -  сказал  он  с
сожалением. Однако он закинул на плечо маленький узелок с  дурманом  -  не
мешало прихватить  с  собой  хоть  какой-то  товар,  если  они  собирались
оказаться на суше, неплохо все-таки иметь хоть  какой-то  запас  торгового
добра, пусть и такого скверного.
     Потом он стал показывать им дорогу на главную палубу. Мольнех и  Низа
поддерживали Дольмаэро с двух сторон, и только дважды они упали.
     Он оставил их ждать в укрытии под трапом, пока  он  сам  выбрался  на
открытое пространство, где бушевал шторм. К  его  великому  облегчению  он
увидел, что спасательная шлюпка еще висела на талях. Двое  членов  экипажа
караулили, поворачивая головы направо и налево в глубине своих  капюшонов,
словно они не могли понять, что заставляет экипаж так медлить.
     Руиз взвесил в руке осколочный пистолет. Заряд в нем был минимальный.
Ему придется очень экономно тратить его заряд.
     Почему-то он почувствовал опасное нежелание действовать. Эти двое  не
причинили ему никакого вреда. Может быть, он даже сыграл с ними  несколько
дружеских партий в кантерип.  Но  они  стояли  между  ним  и  возможностью
выжить. На самом деле, разве у него был выбор?
     Руиз вздохнул. Запястьем он оперся о поручень,  сделанный  из  трубы,
чтобы не дрожала рука. Он  дождался  паузы,  которая  всегда  наступала  в
перерыве  между  волнами,  и  всадил  осколочную  очередь  в   ничего   не
подозревающие головы.
     В хаосе, который бушевал на палубе, никто не заметил, как они  упали.
Руиз выскочил вперед и подбежал к телам, прежде чем они успели подкатиться
к леерам. Эти двое были вооружены только нейронными  кнутами,  поэтому  их
оружие было бесполезно  для  Руиза,  однако  он  поспешил  содрать  с  них
зюйдвестки. Он подождал, пока придет новая волна, и столкнул  оба  тела  в
море.
     Под трапом он сунул одежду с моряка поменьше Мольнеху.
     - Надевай! - он надел другой  комплект,  на  ходу  объясняя  план.  -
Мольнех и я притворимся, что мы охранники. Дольмаэро и Низа сядут в  лодку
и будут похожи на членов экипажа, которые поспешили занять места пораньше.
Когда покажется следующая группа, мы возьмем их с собой. Я не  моряк.  Нам
нужен будет человек, который понимает в навигации.
     - Мы выживем в этом кошмаре? - спросила Низа.
     Ему стало неожиданно весело,  он  почувствовал  себя  увереннее,  как
человек, который вернулся на знакомые территории.
     - Почему бы и нет?



                                    2

     Пятеро членов экипажа бегом, запыхавшись, скатились с боковой  палубы
только на миг позже, чем Низа и Дольмаэро смогли усесться  на  центральной
банке лодки и закутаться в кусок парусины, который делал их неузнаваемыми.
     - Что мне делать? - прошептал Мольнех.
     - Ничего, пока я тебе не скажу, - Руиз держал свое  осколочное  ружье
наготове под зюйдвесткой.
     Из всех пяти Руиз узнал только второго  помощника  Гундерда,  который
придерживал лодку, пока его люди садились в нее, потом он сам вскочил.
     - Давай майнай! - завопил он. - Она отправляется, и конец!
     Видимо, в этой кошмарной тьме он не узнал Руиза.
     Руиз пожал плечами и забрался на борт, подав руку Мольнеху и  помогая
ему взобраться.
     Гундерд немедленно подошел к корме  и  отцепил  придерживающие  лодку
тали. Он показал жестом Руизу, чтобы тот сделал то же самое на носу.
     - Когда дам знак, майнай помалу, - прокричал он.
     Один из экипажа,  мальчик  с  широко  раскрытыми  огромными  глазами,
запротестовал.
     - А как же капитан и остальные, которые стоят на вахте?
     - Для них уже слишком поздно, парень, они на той стороне, куда падают
сейчас самые сильные удары волн. Может быть, и для нас-то слишком  поздно.
Джерик, заводи мотор, - Гундерд посмотрел на Руиза. - Готов?
     Руиз кивнул, стягивая поближе  к  лицу  свой  капюшон,  словно  хотел
уберечься от летящих брызг, а на самом деле для того, чтобы спрятать  лицо
как следует. Однако брызги и ветер  летели  так  сильно,  что  щекам  было
больно, поэтому его жест не вызвал подозрения.
     Гундерд выждал, пока баржа не накренилась на их бок, так,  чтобы  они
оказались как можно дальше от ее борта.
     - Майнай помалу!
     Руиз  дал  возможность  веревке  свободно  сбегать  по   лебедке,   и
спасательная шлюпка шлепнулась в море с сокрушительным грохотом. Гундерд и
Руиз отдернули прочь все, что крепило лодку к борту, и спасательную шлюпку
отнесло волной прочь от стальной стены борта тонущей баржи.
     - Молодец, Джерик, - сказал  Гундерд  рулевому,  высокому  костлявому
человеку с лицом, покрытым  шрамами.  -  Гони  -  ее  подальше  от  баржи.
Постарайся двигаться в такт  волнам.  Но  смотри,  как  бы  не  попасть  в
водовороты.
     - Есть,  сэр,  -  ответил  Джерик,  но  без  особого  энтузиазма  или
беспокойства.
     Руиз оглянулся. "Лоракка" уже удалялась во тьму, огни ее тускнели. Он
больше не мог расслышать вопли Жертвенников, и ему пришло  в  голову,  что
завывание ветра звучит приятнее для ушей, как-то чище, легче.
     Ход у спасательной шлюпки был быстрый, но она подскакивала на волнах,
и немного холодной воды попадало на борт. Казалось, что на  данный  момент
они настолько в безопасности, насколько  вообще  можно  было  надеяться  в
таких условиях. Он покрепче стянул на себе зюйдвестку и устроился рядом  с
Мольнехом.


     Пока заря не окрасила гребни волн розовым, Гундерд даже  не  понимал,
кто они такие.
     К этому времени буря  слегка  стихла,  и  волны  уже  не  были  столь
крутыми. Гундерд поднялся с сиденья  и  крепко  ухватился  за  радиомачту,
чтобы оглядеть горизонт. Когда глаза его скользнули по  Руизу  Аву,  он  в
изумлении дернулся.
     - Ты не Дринсл, - закричал он и вытащил  нейронный  кнут  из  кармана
куртки.
     - Нет, - признал Руиз. Он вытащил из кармана свое осколочное  ружьецо
и откинул назад капюшон. - Успокойся.
     Рот Гундерда от изумления сам разинулся.
     - Руиз Ав? Это ты? А где же твое  одеяние  Жертвенника?  -  еще  одна
мысль пришла в голову второму помощнику. - Вернее сказать, где же Дринсл и
Модок?
     Руиз пожал плечами и посмотрел на бушующие волны.
     Гундерд плюхнулся на скамейку, видимо его изумление было  так  тяжело
для него, что он не мог выдержать его на  ногах.  Руиз  неподвижно  держал
прицел осколочного пистолета.
     - Мне придется попросить тебя выбросить твой нейронный кнут за  борт,
Гундерд.
     Гундерд ответил не сразу.
     - Руиз Ав. Так, значит.  Как  странно.  Может,  ты  пират,  это  твои
сотоварищи по разбою?
     Руиз резко показал ему пистолетом:
     - Брось кнут, Гундерд. Ну-ка.
     - Ладно, как скажешь, Руиз. - Гундерд бросил кнут  прочь,  словно  он
был таким раскаленным, что невозможно было удержать его в руке.
     Руиза привлекло выражение лица матроса Джерика,  который  смотрел  на
него от своего места возле рулевого весла. Глаза Джерика пылали  внезапной
ненавистью. Может быть, один из погибших членов  экипажа  был  его  особым
другом? Руиз решил разоружить экипаж погибшей "Лоракки".
     - Мольнех, - сказал он, - обыщи их старательно и держись подальше  от
моей линии огня. Оставь при себе их ножи. Все остальное,  что  может  быть
опасно, выкидывай за борт.
     Мольнех ловко пробрался на корму, и в  один  миг  его  ловкие  пальцы
фокусника дочиста обобрали остальных. Множество нейронных  кнутов,  медный
кастет, древний железный кинжал  полетели  в  море.  От  повара  Эйндиукса
Мольнех  забрал  маленькую  серебряную  дудочку,   украшенную   затейливой
красивой резьбой. Он вопросительно поднял ее над головой.
     - Дай посмотреть, - сказал Руиз.
     Мольнех бросил ему дудочку,  и  Руиз  внимательно  осмотрел  ее.  Она
показалась ему совершенно безобидной, в ней он не  мог  усмотреть  никакой
скрытой возможности послужить оружием. Резьба, как  оказалось,  изображала
грудастых русалок с  похотливо-кокетливыми  минами.  Руиз  бросил  дудочку
обратно повару, который ответил благодарной улыбкой.
     Мольнех вернулся обратно с горстью складных ножей.
     Руиз стал думать, как лучше ему справиться с экипажем. Если они хотят
выжить, они понадобятся друг другу. Кроме того, ему тоже  придется  иногда
спать.
     - Я не хочу причинять  вам  никакого  вреда.  Мне  очень  жаль  ваших
друзей, но в тот момент не было времени разводить дебаты.
     Гундерд устало потер глаза, покрасневшие от соленых брызг.
     - А тебе, в свою очередь, не было никакой нужды их убивать.  Я  бы  и
так дал твоим людям и тебе места в лодке.
     - Я ценю твои слова, Гундерд - но я не  знал,  что  это  твоя  лодка.
Первым мог прийти капитан. Я не уверен, что мог  бы  рассчитывать  на  его
щедрость.
     - Понял, твоя точка зрения ясна, - сказал Гундерд. - Ну ладно, что ты
собираешься с нами делать?
     - Ничего ужасного или страшного. Когда мы достигнем суши,  то  пойдем
каждый своей дорогой.
     - А-а-а-а... когда доберемся до суши, - Гундерд сказал это  с  кислой
улыбкой и больше не отзывался ни словом.
     По мере того, как светало, Руиз посматривал на остальных. Он не  знал
мальчика и не мог вспомнить Джерика. Но, может быть, этот матрос не  играл
в карты. Четвертый силуэт в зюйдвестке принадлежал женщине со сгорбленными
плечами и грубым брыластым лицом, которая пока что, казалось,  погрузилась
в какой-то глубокий безнадежный транс. Он не помнил, как ее зовут, но  она
присутствовала на многих играх в кантерип  как  болельщица.  Последним  из
выживших, кто сел в эту  лодку,  был  кок  корабля,  крохотный  сморщенный
человечек с кожей  не  столько  загорелой,  сколько  оранжевого  странного
оттенка и длинной седой косичкой. Звали его Эйндиукс, он говорил на языке,
которого никто из экипажа не знал и не понимал. Если Эйндиукс и знал  хотя
бы слово из пангалактического  торгового  диалекта,  он  считал  для  себя
удобным не признаваться в этом ни за что.
     Эйндиукс часто бывал предметом жалоб Гундерда на "Лоракку".
     Руиз  вздохнул.  Компания  в  спасательной  шлюпке   собралась   явно
неподходящая. С другой стороны, перспективы у них были  все-таки  получше,
чем у всех остальных, которые плыли на "Лоракке", а  теперь  опускались  в
темные воды, превратившись в рыбий корм.
     Ветер теперь явно стихал. Руизу больше не приходилось кричать,  чтобы
его услышали. Вскоре, наверное, станет возможным проложить курс к берегу.
     - Гундерд, - сказал он, - иди, сядь со мной рядом и скажи мне, что ты
теперь планируешь делать.
     Гундерд пожал плечами и подполз поближе, чтобы сесть на