ки и подтащили  к  цепочке  смирительных  летательных  пузырей,  которые
висели возле кают.
     Они привязали его к одному из них с  эффективной  быстротой,  которая
дается только долгой практикой. Потом вернулись к поручням.
     - Следующий! - рявкнул тот, кто все время приказывал.
     - Не плетитесь, а то подстегнем нейронным кнутом.
     Руиз последним  покинул  спасательную  шлюпку,  прижимаясь  к  трапу,
поскальзываясь, словно руки и ноги совершенно его не слушались. Он чуть не
упал в море, и тот, кто схватил его за руку, с омерзением сказал:
     - Ну хватит, в чем дело? Взрослый человек, мужчина, а ведет себя, как
младенец.
     - Простите, простите, - пробормотал Руиз.
     Он быстро бросил взгляд по сторонам, и  сердце  его  упало.  По  всей
палубе за ним следили автоматические орудия. Под  ногами  на  палубе  явно
выдавалась структура  парализующей  решетки.  Его  актерские  способности,
какими бы они ни были, ничего пока что ему не принесут.
     Ограничители  сомкнулись  вокруг  его  рук  и  ног,  прижимая  его  к
подстилке на летательном пузыре. Один из тех, кто  захватил  их,  прошелся
детектором по их телам и отобрал у Гундерда и Руиза ножи.
     Когда он подошел к Эйндиуксу и обнаружил  у  него  флейту,  он  пожал
плечами и выбросил ее за борт. Эйндиукс издал сдавленный  звук  ярости,  и
Руиз, оглянувшись, увидел на лице  крохотного  человечка  выражение  такой
напряженной ненависти, что он был искренне потрясен. Но  почти  в  тот  же
миг, как Руиз увидел это страшное лицо,  кок  снова  превратился  в  маску
равнодушия и бездумно улыбнулся своим мучителям.
     Неспокойное чувство  охватило  Руиза.  Видимо,  у  всех,  кто  был  в
спасательной шлюпке, были свои тайны, и никто из них не был на самом  деле
тем, кем казался.
     Он понял, что очень устал от неопределенности. Все же, у него не было
выбора, кроме как думать и действовать в таких запутанных  обстоятельствах
и условиях, поэтому, когда высокий родериганец встал перед ним с  консолью
запоминающего устройства в руках  и  спросил,  как  его  зовут  и  чем  он
занимался, Руиз ответил заискивающим перепуганным голосом:
     - Руиз. Мальчик для удовольствий, к вашим услугам, сэр.
     Руизу казалось, что он  ясно  почувствовал  изумление  остальных,  но
никто не заговорил, чтобы его выдать.
     Родериганец кивнул, видимо, ничем не удивленный,  и  занес  данные  в
свой компьютер.
     - А ты? - спросил он у Свина.
     - Свин, ученик матроса, - ответил юнга.
     Руизу показалось, что под зеркальной маской  родериганец  ухмыльнулся
острозубым оскалом.
     - Тебе понравятся наши откормочные. Жри, сколько влезет.  Короткая  и
приятная жизнь.
     Казалось, он обрадовался, найдя в своем улове фараонских фокусника  и
Старшину Гильдии.
     - Ценное имущество, - сказал он.
     Когда он спросил Низу, чем она занималась, она  откинула  назад  свою
красивую голову и ответила:
     - Низа, принцесса.
     Сквозь бесстрастную блестящую маску захватчика, казалось, просочилось
искреннее веселье.
     - Такого добра у нас навалом, Ваше высочество. Будем надеяться, что и
в других областях вы блеснете талантами, не то присоединитесь  к  Свину  в
откормочных.
     Следующим заговорил Гундерд.
     - Гундерд. Ученый из Эксти.
     Руиз снова напомнил себе о том, что лучше ничему не удивляться.
     Наконец  родериганец  встал  перед  коком  Эйндиуксом  и  задал  свои
вопросы.
     Маленький человечек с оранжевой кожей улыбнулся  и  покачал  головой,
причем непонимание так ясно таращилось на его лице, что Руиз Ав немедленно
почувствовал, что дело нечисто.
     Родериганец достал многоканальный  транслятор  и  заговорил  в  него.
Транслятор выплюнул то же самое предложение на десятке языков,  многие  из
которых были Руизу незнакомы. Эйндиукс оставался доброжелательно и  весело
немым. Потеряв терпение, человек вытащил нейронный кнут из кармана  своего
зеркального костюма и потряс перед лицом кока,  что  заставило  последнего
прокричать что-то тоненьким голоском на совершенно непонятном языке.
     - Ну и что нам с ним делать? - сказал родериганец повыше.
     - Не знаю, - ответил другой. - Одно ясно - откормочные его не примут.
Может,  его  кто-нибудь  захочет  забрать.  Мы  просто  пометим  его   как
"неизвестного" и оставим так.
     - Как скажешь.
     Человек с консолью запоминающего устройства тронул кнопки на запястье
своего костюма, и летательные пузыри с пленниками поднялись  и  поплыли  к
бронированному люку, который открылся в боковой палубе.
     Руиз Ав был первым, кого спустили вниз, в подпалубную тьму.  Знакомая
вонь ворвалась в его ноздри. Запах рабского  трюма,  полного  органических
запахов и безошибочного букета безнадежного отчаяния.


     Трюм был затхлый, освещали его только красные полоски биолюма.  После
того, как родериганцы привязали их к стойкам трюма и  ушли,  долгое  время
все молчали. Моторы лодки взревели, и лодка стала покачиваться на волнах.
     Наконец заговорила Низа.
     - Почему?..
     Перебил ее Гундерд, который заговорил громким веселым голосом.
     -  Ну-ну.  Теперь  мы  все  направляемся  к  новой  и   восхитительно
увлекательной жизни. Наши карьеры - в наших руках, и не надо забывать, что
наши новые инструктора станут взвешивать  все  аспекты  нашего  поведения,
чтобы решить, как наилучшим образом использовать наши таланты, чтобы найти
им самое выгодное применение. Да и сейчас они скорее всего слушают  нас  и
оценивают каждое наше слово.
     Почему бы и нет?
     Руиз с удивлением сообразил, что Гундерд еще  не  сдался  на  милость
врага, что он надеялся,  что  Руиз  Ав,  великолепный  убийца  в  прошлом,
наемник и герой, сможет каким-то образом вызволить их из лап родериганцев,
к тому же живыми.
     Свин заговорил тихим перепуганным голосом.
     - А как я? Моя карьера, говорят, ждет меня  в  откормочной.  Что  это
значит, как ты думаешь?
     Юнга ничего не значил для Руиза, но ему стало жаль мальчишку, и он не
знал, что сказать.
     Гундерд ответил тем же самым веселым громовым голосом, которым всегда
разговаривал с мальчишкой.
     - Кто может точно знать? Может быть,  так  они  называют  казармы,  в
которых  держат  тех,  чьи  таланты  еще  предстоит  выявить  и  раскрыть.
Успокойся. Если кто-нибудь сможет найти тебе применение, родериганцы - как
раз те самые люди.
     Юнгу попытка Гундерда подбодрить его  явно  утешила.  Хотя,  впрочем,
надо  было  быть  невероятно  глупым  человеком,   чтобы   проглотить   то
объяснение, которое придумал второй помощник, подумал Руиз. В трюме  стоял
дух зловещих вещей, Руиз почти чувствовал призраки бывших его  пассажиров,
которые  толпились  вокруг  него,  касались  его   холодными   бескровными
пальцами.
     Он вздрогнул и  попытался  придумать  какой-нибудь  план.  Ничего  не
приходило ему в голову. Он мог только надеяться, что где-то в ходе событий
родериганцы посчитают его бессильным и  безвредным  и  достаточно  ослабят
свой надзор за ним, чтобы оставить ему хоть какую-то лазейку. К сожалению,
все, что он до сих  пор  слышал  про  родериганцев,  наполняло  его  мысли
печальными и безнадежными чувствами. Множество наемных убийц подсылалось к
родериганским гетманам, потому что у множества  людей  были  самые  веские
причины ненавидеть их. Но насколько  Руиз  знал,  гетманы  жили  долгой  и
счастливой жизнью, если  только  им  не  надоедала  такая  жизнь,  и  груз
злодеяний с годами не сводил их в могилу.
     Меньше чем через час гул моторов прекратился и движение  тоже,  будто
они вошли  в  тихую  воду  гавани.  Моторы  рявкнули  в  последний  раз  и
окончательно смолкли. Они услышали  топот  ног  по  палубе,  выкрикиваемые
команды, звук моторов воздушных лодок.
     Наконец звуки прекратились, наступила зловещая тишина.
     Люк открылся, впустив резкие лучи солнца.
     - Прощайте, все остальные, - сказал Гундерд. - Мне будет  не  хватать
вашего общества, даже твоего, даже твоих гадюк, даже Свина.  Даже,  прости
мне бог, отравителя Эйндиукса.
     - Прощай, - сказал Руиз подходящим дрожащим голосом.
     Никто больше не был расположен прощаться.
     В люке появилась пара потрясающе вышитых сапог из кожи маргара, а  за
ними и хозяйка этих сапог, женщина  в  черном  комбинезоне  родериганского
гетмана.
     Она спустилась  по  трапу  с  гибкой  грацией  и  повернулась,  чтобы
посмотреть на пленников. На  миг  она  застыла  в  полоске  света,  словно
позволяя любоваться собой.
     Невзирая на то, что он ясно осознавал, какое  она  чудовище  в  душе,
Руиз не мог не удержаться от определенного абстрактного восхищения. У  нее
было резкое темное лицо, обрамленное  искусно  встрепанной  гривой  волос,
падавших ниже плеч. У  макушки  волосы  ее  были  кроваво-красного  цвета,
который меркнул до красно-коричневатого в середине длины.  На  концах  они
были такими же черными, как у Низы. Руиз вдруг понял, что перемены окраски
на волосах гетмана в точности повторяли все оттенки засыхающей крови.
     В правом ухе у нее была серьга  из  нескольких  рубинов  и  крохотных
белых перьев, а на высокой скуле была звезда из трех белых шрамов. Тело ее
было худощавым и сильным, без малейших проблесков мягкости.
     Создавалось впечатление варварской пышности от всего ее вида.  Кто-то
заговорил тихим отстраненным голосом:
     - Свет.
     Зажглись лампы над головой, и весь трюм наполнился таким светом,  что
Руиз на миг был ослеплен им.
     Когда глаза его приспособились к свету  и  он  снова  смог  различать
предметы, он увидел, что женщина стоит перед  его  летательным  пузырем  и
смотрит на него  каменным  взглядом  черных  глаз.  Еще  один  родериганец
присоединился к ней, человек на вид преклонных лет,  седой  и  сморщенный,
тело его было покрыто узлами  крепких  мышц.  У  него  была  умная  волчья
физиономия, глаза его бегали по сторонам и все подмечали. Руиз  определил,
что это персональный язык и глава охраны гетмана.
     - Я Геджас, - сказал этот человек совершенно неподходящим ему  мягким
голосом. - Я говорю от вашей новой хозяйки, Желтого Листа.
     Он коротко поклонился в сторону Гетмана.
     Она кивнула и повернулась, наградив каждого  из  пленников  взглядом,
совершенно лишенным выражения. Потом ее холодный взгляд вернулся к  Руизу,
который без всякого  туда  принял  вид  человека,  совершенно  потерявшего
голову от страха. Он сказал себе, что в  ее  взгляде  не  было  особенного
внимания, но все же он не мог понять, почему она так часто смотрит  именно
на него.
     Страшно, мучительно медленно прошла минута. Руиз решил, что  лицо  ее
интригующе загадочно  и  таинственно.  Если  в  нем  и  было  какое-нибудь
выражение, то это было жадное любопытство. Наконец она отвернулась и пошла
обратно к лестнице, двигаясь с силой и гибкой грацией. Руиз  почувствовал,
как невольная дрожь пробежала по его телу. Он подумал,  что  она,  видимо,
опаснее любого живого существа на Сууке.
     Геджас подождал, пока сапоги гетмана не исчезли, прежде чем он  снова
заговорил.
     - В данный момент  рабские  загоны  Родериго  переполнены  до  давки.
Поэтому вы пока что будете содержаться в нашем секторе для свежей  добычи,
пока не освободятся дрессировочные загоны. Мое дело  -  научить  вас,  как
выжить в этой начальной процедуре. Вполне вероятно,  что  вы  окажетесь  в
живых, если вы последуете этому простому правилу.
     Он подарил им всем маленькую ледяную улыбку.
     - Ни в коем случае не пытайтесь причинить вред, раздражать или просто
не слушаться родериганца. Иначе  вы  умрете.  Кто-нибудь  не  понял?  Есть
вопросы?
     Свин сказал тоненьким дрожащим голоском:
     - Сэр? Я...
     Геджас двигался столь быстро, что дате  Руиз  поразился.  Прежде  чем
Свин мог сказать хоть одно слово, Геджас опытной рукой распорол ему  горло
маленьким ножичком. Из раны успела вырваться только  одна  струйка  крови,
прежде чем Геджас прикрепил  к  ране  самоприсасывающуюся  помпу,  которая
высосала  кровь  юнги  столь  быстро,  что   она   моментально   наполнила
специальный сосуд, который стоял под стеной.
     Не в силах отвернуться, Руиз смотрел  на  побелевшее  лицо  мальчика,
полное ужаса. Свин хрипел  и  давился,  не  в  состоянии  даже  закричать,
видимо, нож Геджаса рассек  его  гортань  и  голосовые  связки.  Руки  его
дергались в ограничителях, немного крови вытекло изо  рта,  но  потом  его
глаза погасли, тело его расслабилось.
     - Вот так, - сказал Геджас. - Вот  вам  полезный  урок.  Умная  тварь
вопросов не задает, она просто выполняет, что ей велят. Некоторые  из  вас
могут посчитать, что они гораздо ценнее, чем они есть, тем более, чем  это
существо, которое и так было предназначено на мясо. Так вы должны помнить,
что  всегда  найдется  пустой  крюк,  который  вас   поджидает   в   наших
рефрижераторных кораблях. Родериго богаты, и мы  не  обеднеем,  даже  если
продадим ваши останки за жалкие гроши Лезвиям Нампа.
     Геджас снова улыбнулся, пытаясь изобразить очаровательную улыбку,  но
вышел только омерзительный оскал.
     - Теперь, вы пойдете в наш сектор свежей добычи. Пойдете  во  сне.  У
нас наши правила безопасности требуют, что тварь должна видеть  как  можно
меньше.
     Он коснулся контрольной панели на запястье, и Руиз услышал  у  своего
плеча шипение инжектора.
     Руиз не делал попыток бороться с тьмой и забвением.


     Кореана почувствовала, как огромный воздушный шар радости поднимается
в ее груди, сжимает ей сердце почти до боли.
     - Так они его поймали? - спросила она снова, едва смея дышать.
     Мармо неспокойно пошевелился, его старые сервомоторы взвизгнули.
     - Но ты прими  во  внимание  все  обстоятельства.  Гетманы  назначили
абсурдную цену за Руиза Ава. Кроме того, они требуют, чтобы ты  пришла  на
Родериго и сама забрала его. Откуда мы знаем, какие у  них  намерения  при
таких требованиях? Почему  они  не  могут  просто  переправить  тебе  твою
собственность?
     Кореана нетерпеливо бросила взгляд на Мармо.
     - Разумеется, мы должны  принять  меры  предосторожности.  Я  не  так
глупа, чтобы заявиться на Родериго со шляпой в руке, веря в честное  слово
гетманов. Что же касается цены, то  они  наверняка  знают,  что  пиратские
владыки его ищут. А они - народ осторожный, судя по  слухам.  Может  быть,
именно поэтому они хотят продать его подальше  от  Моревейника,  там,  где
властители города не попробуют  украсть  его  у  них.  Но  ничто  из  этих
соображений для меня не имеет значения. Я лично спустилась бы в ад,  чтобы
выдрать оттуда Руиза Ава.
     - Очень утешительно слышать такие слова, - сказал сухо Мармо.  Старый
киборг отвернулся,  его  шасси  отбросили  тусклый  отсвет  от  лампы  под
потолком. - И что же ты планируешь? Кореана, я должен тебе сказать, что не
столь храбр, как ты, уважаемая. Родериганцы  меня  пугают.  Тебе  придется
придумать очень и очень хороший план,  прежде  чем  я  соглашусь  ехать  с
тобой.
     Кореана почувствовала изумление, которое она могла сравнить только  с
той радостью, которую только что испытала при известии о поимке Руиза Ава.
За  все  годы,  что  он  у  нее  служил,  Мармо  никогда  не   осмеливался
заговариваться столь отчаянно.



                                    5

     Руиз Ав пришел в себя медленнее, чем обычно.
     Он открыл глаза и увидел тусклый кроваво-красный свет. Теплый  воздух
пах дезинфицирующими средствами. Единственный звук, который он слышал, был
непрестанный приглушенный гул голосов,  их  было  столько,  что  этот  гул
потерял смысл и казался естественным явлением, словно шум моря или ветер в
лесу.
     Он поднял голову и оглянулся. Остальные лежали возле него аккуратными
рядами, на возвышении из какого-то серого пластика. Они все пока еще спали
и все они, так же, как и он, были обнажены. За ними до потолка поднималась
стена из серого монобетона.
     Комната была очень большая, ее дальние углы были невидимы из-за пара,
который поднимался от огромного количества  заполнявших  ее  людей.  Всюду
были кучки людей всех возрастов, полов  и  рас.  Все  они  были  обнажены.
Только некоторые расхаживали вокруг, остальные  или  сидели,  настороженно
глядя по сторонам, или сбились в кучки, перешептываясь.
     Руиз медленно сел,  все  мышцы  его  протестовали  против  этого.  Он
подумал, сколько же  времени  родериганцы  держали  их  под  наркозом.  Он
чувствовал себя гораздо хуже, чем это могло быть после  часа  или  двух  в
бессознательном  состоянии.  Может  быть,  Геджас  приказал  вколоть   ему
специальное расслабляющее средство  на  случай,  если  он  окажется  более
опасным, чем казался с виду. Он помассировал руки и ноги, стараясь вернуть
в них хоть какое-то кровообращение и прогнать окоченение,  постепенно  ему
стало немного лучше.
     К этому времени зашевелился Гундерд, а Руиз смог  встать  на  ноги  и
потянуться.
     - Ох-х-х, - простонал Гундерд, - неужели это было необходимо?
     - Так сказали наши хозяева, - ответил Руиз дрожащим  голосом,  полным
испуга и надежды, чтобы не выходить  из  роли  беспомощного  мальчика  для
утех.
     - Прекрати, - крякнул Гундерд. - Они не следят за тем, что творится в
этих скотских  стойлах,  разве  что  когда  обстоятельства  бывают  крайне
необычными и напряженными.  Если  только  галактика  не  взбесилась  и  не
спятила, мы не представляем никакой особой ценности для родериганцев.  Так
что прекрати свою грандиозную игру и помоги мне сесть.
     Руиз протянул ему руку.
     - Почему ты так уверен?
     - Родериганцы были одной из тех рас, которые я изучал в университете,
прежде чем пришел к своему подлинному призванию: быть наемным матросом  на
самой ржавой лохани, которая когда-либо плавала по Сууку. Однако,  как  бы
там  ни  было,  мои  профессора  в  один  голос  соглашались  в  том,  что
родериганцы перестали быть людьми  в  том,  где  это  важно,  поэтому  нас
заставили прослушать  курс  по  родериганцам.  "Переходное  отчуждение  от
гуманоидности: очерк по  самонавязанной  эволюции".  По-моему,  этот  курс
назывался именно так.
     Руиз  почувствовал  маленький   проблеск   надежды.   Снова   посреди
безнадежной ситуации у  него  остался  клочок  везения.  Наверняка  знания
Гундерда им очень помогут.
     - Что еще ты про них знаешь?
     Словно прочитав мысли Руиза, Гундерд посмотрел  на  него  с  холодным
неодобрением.
     - Если мне вспомнится что-нибудь полезное, я обязательно тебе  скажу,
если ты обещаешь мне проконтролировать свою сверхрешительную  природу.  Мы
не проживем долго, если ты не будешь владеть собой.
     - Постараюсь изо всех сил, - сказал Руиз.
     Низа проснулась следующей. Она сразу села и подавила аханье, лицо  ее
исказилось от боли. Потом  она,  видимо,  заметила,  что  Гундерд  и  Руиз
обнажены, поэтому отпрянула.
     - Не беспокойся, - ответил ей Гундерд.  -  Даже  если  бы  я  не  был
мужчиной, который предпочитает любовь своего же пола, ты все  равно  могла
бы  не  бояться  неприятных  ухаживаний  с  моей  стороны.  Или   приятных
ухаживаний с чьей-нибудь еще стороны, если уж на то пошло,  -  сказал  он,
бросая  искоса  взгляд  на  Руиза.  -  Наши  хозяева  плохо   смотрят   на
удовольствия, которые они не могут контролировать,  поэтому  они  насыщают
воздух веществами, тормозящими половое чувство.
     - Ясно, - сказала она, но  лицо  ее  по-прежнему  было  напряжено  от
настороженности.
     Руиз посмотрел на нее, и хотя она была  столь  же  прекрасна,  как  и
всегда, он получал только абстрактное наслаждение от  ее  красоты.  Он  не
чувствовал желания при виде ее нагого тела, но зато в нем закипела горячая
ярость  против  тех,  кто  украл  у  него  возможность   чувствовать   это
драгоценное желание.
     Какие-то его эмоции, видимо, отразились у него на  лице,  потому  что
Гундерд похлопал его по плечу и сказал:
     - Самообладание, Руиз Ав. Превыше всего - самообладание.