ему под челюсть свое осколочное ружье.
     - Проверь-ка его на вшивость, - сказал он Олбени.
     Олбени прижал сенсорные щупы к телу Публия,  медленно  и  внимательно
провел  ими  по  телу.  Он  вытащил  нейронный  кнут  из  рукава   Публия,
парализатор из сапога, пневматический пистолет,  стреляющий  дротиками  из
ножен на  затылке.  Олбени  продолжал  свое  обследование,  меняя  частоты
анализатора, бормоча под  нос  что-то  непонятное.  Наконец  он  захлопнул
анализатор и кивнул Руизу.
     - У него в правом указательном пальце сонические ножи и в левом локте
тоже. В ключице - небольшой игольчатый  лазер.  В  правой  ушной  кости  -
передатчик-приемник, что-то вроде маленькой рации, и видеокамера за  левым
глазом. В правой ягодице у него большая бомба для самоубийства. Все, что я
нашел.
     - Распори-ка его, - скомандовал Руиз.
     Олбени вопросительно поднял брови.
     - И глаз тоже?
     - Да, - сказал Руиз. - Не волнуйся насчет  его  мяса.  Публия  такими
вещами не удивишь. Он всегда может себе нарастить мясцо.
     Публий аж стал заикаться от негодования.
     - Ты что же такое делаешь? - завопил он. - Ты же на  меня  работаешь,
Руиз Ав. Это скверный способ заработать премиальные.
     Руиз недоверчиво рассмеялся.
     - Давай, не мешкай, - сказал он Олбени.
     Олбени пожал плечами.
     - Как скажешь.
     Он вынул хирургический лазер и стал орудовать им над Публием в  самых
разных местах, отрезая кабели питания, выжигая сенсоры. Когда он  покончил
с этим, он отступил назад и направил свой большой гранатомет на  создателя
чудовищ.
     - Он весь твой, Руиз.
     Руиз развернул его и прижал свое осколочное ружье  к  глотке  Публия,
направив его так, чтобы дуло смотрело в мозг.
     - Ей-богу, надо бы тебя убить,  -  сказал  он,  и  в  этот  миг  идея
показалась ему почти непреодолимо соблазнительной.
     К Публию вернулся его вид пренебрежительной уверенности в себе, и  он
улыбнулся, как ему самому казалось, весьма обаятельно.
     - Ну-ну. Я же не сделал ничего, чего ты  бы  сам  на  моем  месте  не
сделал.
     В этом была какая-то доля правды - но это только потому,  что  Публий
был Публий. Так, по крайней мере, Руиз сказал себе. Да,  он  ухватился  за
шанс предать Публия, потому что он знал, что Публий в то  же  самое  время
был занят тем же самым. Он смущенно кивнул.
     - Разве так всегда не бывает? - спросил Публий.
     Руиз бурно покачал головой. Любые размышления на этом этапе  были  бы
совершенно бессмысленны и даже губительны.  Вселенная  была  такой,  какой
была, и ему пришлось в ней жить.
     - Садись, - сказал он и подтолкнул Публия к стулу.
     Создатель чудовищ аккуратно и осторожно уселся, стараясь не задеть те
части тела, которые только что пропахал лазером Олбени.
     - Что же нам теперь делать, Руиз? Я признаю, что я побежден. Я должен
положиться на твое чувство спортивной честности и на то, что тебе отчаянно
хочется убраться с Суука. Я все еще могу это устроить.
     - Откуда мне это знать наверняка?
     Публий выразительно пожал плечами.
     - А кто еще тебе поможет? И я вполне согласен надеть с тобой  бешеные
воротники. Если это не послужит для тебя доказательством  моей  честности,
то я не знаю... Тогда вопрос с моей  марионеткой  тоже  может  говорить  в
пользу моего искреннего желания тебе помочь. В настоящий момент твоя жизнь
для меня только менее ценна, чем моя собственная.
     Руиз исследовал ошейники, которые лежали в открытом ящичке.
     - Меня впечатляет твоя кротость, - сказал он ехидно.
     - Ну что же, но пока ты, действительно, оказался лучшим из нас двоих,
- ответил Публий рассудительно.
     Руиз посмотрел на Олбени.
     - Принеси сюда старые ошейники, - сказал он.
     Олбени заговорщически улыбнулся и пошел на корму.
     На гладкой физиономии Публия появился слабый намек на тревогу, и Руиз
невероятно позлорадствовал. Он позволил  этому  злорадству  отразиться  на
лице.
     Вернулся Олбени, неся в руке бешеные ошейники, которые надевали  Руиз
и генч.
     Руиз протянул руку и взял ошейник, который надевал генч.
     - Ты прав, - сказал он Публию, - мы должны на время стать союзниками.
Чтобы показать тебе, что я с этим примирился, я даю тебе не  тот  ошейник,
который ты надевал на генча - не обязательно твоим ноздрям, таким тонким и
нежным, чувствовать эту оскорбительную вонь.
     Тревога на лице Публия стала явной.
     - Нет-нет, - сказал он, - я и слышать об этом не хочу. Я принес  куда
более красивую пару, она  гораздо  больше  подходит  двум  таким  стильным
джентльменам, как мы с тобой.
     - Надень ему ошейник, - сказал Руиз.
     Публий отпрянул, провалившись в кресло до предела.
     - Неужели ты не доверяешь мне даже в такой мелкой детали?
     - Нет.
     Публий застонал от досады.
     - Ты очень жесткий человек, Руиз.
     Олбени защелкнул ошейник на  шее  Публия,  и  Руизу  показалось,  что
самоуверенность  Публия  немного  поубавилась.  Он  обнаружил,   что   это
доставляет ему колоссальное удовольствие. Он надел  ошейник  генча,  морща
нос от вони, которая сильно пропитала металл и пластик ошейника.
     Олбени  вручил  Публию  контроллер  ошейника,  который  Публий   взял
дрожащими пальцами. Руиз подумал, может быть,  его  ошейник  имел  в  себе
какую-нибудь дополнительную ловушку, которой  Публий  теперь  так  боялся.
Или, может быть, его сбило с толку такое развитие событий, которое  лишило
его возможности  выполнить  еще  какое-нибудь  предательство,  которое  он
замыслил.
     -  Включи  ошейник,  император  Публий,  -  сказал  Руиз,  взяв  свой
собственный контроллер.
     - Руиз, - начал Публий мягким рассудительным голосом.
     - Выполняй, что говорят, - сказал Руиз. - Или я тебя убью -  и  конец
делу.
     Публий открыл  рот,  потом  захлопнул  его,  потом  кивнул.  Они  оба
включили свои ошейники, и они защелкнулись на их шеях.
     Руиз прикрепил контроллер к петле  на  своем  ошейнике  и  засунул  в
кобуру свое осколочное ружье.
     - Теперь, - сказал он Публию, - разве тебе не стало лучше?
     Он почувствовал, словно  у  него  гора  с  плеч  свалилась.  Он  стал
надеяться, что сможет справиться успешно с создателем чудовищ.
     - Да, разумеется, - сказал мрачно Публий. - Вне всякого сомнения.
     Сзади,  в  темноте,  зашевелился  молодой  генч,  привлекши  внимание
Публия.
     - Как это ты  его  убедил  снять  свой  ошейник?  -  спросил  Публий,
присматриваясь к инопланетянину.
     - Это как раз было легко, - ответил Руиз. - Я рассказал  ему  кое-что
про тебя.
     Публий улыбнулся скорбной улыбкой.
     - Ну  вот,  теперь  ты  неуместно  шутишь,  Руиз.  По  крайней  мере,
обращайся со мной достойно. Пожалуйста.
     - Да ради бога. Иди к коммуникатору и  скажи  своим  людям  убраться.
Пожалуйста.
     Публий тяжело поднялся и пошел к коммуникатору. Он дал указания своим
людям. Руиз не мог заметить никаких приказов  с  подвохом,  что,  впрочем,
ничего не означало. Публий повернулся к Руизу.
     - И что теперь?
     Руиз немного растерялся оттого,  что  у  Публия  совершенно  не  было
никакого позерства и выпендрежа - это было настолько же странно, как  если
бы в одно прекрасное утро солнце встало бы на западе.
     - Теперь поедем и заберем моих рабов.
     Молодой генч выполз вперед.
     - Ты меня освободишь? Ты сказал,  что  сделаешь  это,  если  появится
такая возможность.
     Руиз с сожалением покачал головой.
     - Извини. Мне могут и дальше понадобиться твои услуги.
     Он оценивающе посмотрел на Публия.
     Публий побледнел.
     - Это существо нетренированное  и  необученное.  Ты  и  так  уже  мог
причинить непоправимый вред моему Юбере. И... - рука  Публия  поднялась  к
ошейнику, он стал еще бледнее. - И, кроме того, я уничтожу нас обоих, если
ты попробуешь изменить что-нибудь в моем мозгу.
     Руиз вздохнул. У него и не было  никаких  надежд,  что  молодой  генч
сможет как-нибудь изменить личность  Публия,  не  причиняя  ему  серьезных
мозговых повреждений. Наверняка  какой-либо  вариант  послания-на-задание,
который давал бы Публию возможность полностью владеть своим  разумом,  был
за пределами возможностей генча. Он с наслаждением  продолжал  бы  терзать
Публия и дальше, но если создатель чудищ продолжал бы еще дальше верить  в
то, что ошейник Руиза каким-то образом  расстроен,  он  мог  бы  совершить
нечто непоправимое и неожиданное от своего отчаяния.
     - Давай-ка я тебя успокою, - сказал он, - мы  обнаружили  мономолевый
слой на ошейнике генча, который ты туда наложил. И  мы  убрали  этот  слой
прежде чем убедить его, что в его же интересах помочь нам всем, чем только
можно.
     Публий поднял голову резким хищным движением.
     - Откуда мне знать, что я могу всему этому верить?
     - Дай-ка ему вот это, Олбени, - Руиз вытащил кубик с записью, которую
он сделал во время разговора с молодым гончем, и швырнул его Олбени.
     Публий опытными руками включил кубик.  Свет  с  маленького  экранчика
освещал его лицо неровными бликами.
     Руиз слушал тихие звуки своего собственного голоса.
     В конце концов Публий удовлетворился, что Руиз говорит ему правду,  и
выключил кубик. Он улыбнулся, снова почувствовав уверенность.
     - Ты меня убедил, Руиз.
     Руиз почувствовал глубокий слой презрения под словами Публия.
     - Отлично. Все, что мне надо - это убраться прочь с Суука. Если ты со
мной будешь играть в честную игру, то ты получишь назад  свою  марионетку.
Попробуй только обмануть меня снова, и я снова прищучу тебя так, что тошно
станет. Просто из досады. Помни, что ни ты, ни я не принадлежим  к  людям,
которые скажут другим все, что мы знаем, поэтому укроти  себя  и  попробуй
использовать элементарную осторожность.
     - Совершенно верно, Руиз, - Публий вернулся в свое кресло,  лицо  его
стало гладким и приятным.
     Генч выполз поближе к яркому свету.
     - Тогда почему ты не хочешь  меня  отпустить?  Создатель  чудищ  стал
кротким и готов сотрудничать.
     Публий рассмеялся.
     - Потому что Руиз Ав не лучше меня. Его обещания означают  не  больше
моих, но ничуть не более милосерден, не больше меня справедлив. Ты обречен
на разочарования, юный генч, если ты будешь доверять этому человеку.
     - Пока что он доказал, что достоин доверия,  -  сказало  инопланетное
существо. - И он не обещал мне мою свободу, он только сказал, что  сделает
все, что будет возможно. Ему ничего не стоило бы мне врать, как  врал  мне
ты.
     До них  сквозь  обшивку  донеслись  звуки  подлодки  Публия,  которая
отшвартовывалась от  них.  Отключение  шлюза  давало  булькающие  странные
звуки. Руиз почувствовал  неожиданный  порыв,  которому  он  какой-то  миг
старался не поддаваться. Но порыв все сильнее захватывал его. Почему-то он
почувствовал, что непростительной наглостью будет вести себя точно так же,
как Публий повел бы  себя  на  его  месте,  что  оскорбится  источник  его
везения, каким бы он ни был.  А  ему  везение  еще  очень  и  очень  может
понадобиться.
     Ему пришла в голову еще одна вещь. Тут был единственный генч, который
мог бы снова привести марионетку Юбере в рабочее  состояние.  Если  Публий
каким-либо образом вернул бы себе  контроль  над  генчем,  ему  больше  не
понадобился бы Руиз и его кодовая фраза.
     - Порядок, - сказал он генчу, - можешь уходить.  Тебе,  вероятно,  не
стоит воспользоваться поездом - тем транспортным устройством,  которое  ты
найдешь в конце туннеля, - там есть очень опасные механизмы. Но ведь генчи
очень неплохо лазают, правда?
     - Правильно, - сказал генч своим бесцветным тихим шепотом.
     Он приподнял ногу и показал несколько резинистых присосок.
     - Тогда тебе придется спуститься вниз по стенам  туннеля,  в  которых
живут неприятные существа. Ты сможешь это сделать?  До  той  глубины,  где
живут существа твоей расы, очень далеко отсюда.
     - Смогу, - ответило существо. - Я  могу  отдыхать  и  даже  спать  на
вертикальной стене - мы так адаптировались к условиям родной планеты.
     Руиз кивнул Олбени, который провел генча к шлюзу и  проводил  его  до
конца туннеля.
     Публий сидел тихо, но на губах его играла презрительная усмешка. Руиз
знал, о чем думал Публий: что генч все еще принадлежал ему,  поскольку  он
вскоре будет владеть анклавом, которым раньше правил Юбере. Руизу было  на
это  наплевать.  Его  деяние  осторожного  милосердия,  как  ни   странно,
заставило его почувствовать себя лучше. И уже воздух  в  подлодке  начинал
очищаться.
     Руиз подошел к панели управления, включил сонар и смотрел на то,  как
красная точка подлодки Публия потихоньку начинала подниматься  наверх.  Он
услышал как захлопнулся шлюз и  дальше  грохот,  когда  Олбени  завинчивал
кремальеру.
     Вернулся  Олбени,  отшвартовал  их   собственное   судно   от   стены
небоскреба, оставив ремонтный шлюз  на  месте,  чтобы  туннель  не  залило
водой.
     - Курс? - спросил он.
     Руиз дал ему координаты казарм Алмазной Фасолинки, и Олбени ввел их в
автопилот.  Подлодка  задрожала  и  начала   свой   медленный   подъем   к
поверхности.
     - Ну, - сказал Руиз, - давай поговорим о твоем приятеле-пирате.


     Публий поднял руку и сделал предостерегающий жест.
     - Ты что, хочешь вытащить из меня все мои тайны?
     На Руиза надвигалась колоссальная усталость. Он  не  спал  уже  много
дней, внезапно он почувствовал себя тугодумом и страшно уязвимым. Внезапно
он подумал, хватит ли ему сил противостоять Публию.
     - Прекрати, - сказал он, - теперь мне надо знать все.  Если  ты  пока
еще не начал думать, как ты вывезешь  нас  с  Суука,  теперь  самое  время
качать планировать.
     Кроме того, подумал Руиз, любое время и силы, которые Публий потратит
на обдумывание этого плана, существенно сократит время и силы, которые  он
мог бы потратить на коварство в отношении Руиза.
     Публий потер подбородок.
     - Значит, ты решил уехать с Суука?
     - Да-да. Разве я не говорил тебе это множество раз, так, что я уже  и
счет потерял?
     - Я мог бы предложить тебе кое-какие альтернативы,  -  сказал  весело
Публий. -  Богатство,  которое  ты  себе  не  можешь  вообразить,  крепкую
цитадель в Моревейнике, новое тело. Много  прочих  весьма  привлекательных
вещей.  Потом,  когда  закончится  кризис  среди  пиратских   владык,   ты
обнаружишь, что уехать с планеты совсем не так сложно, если тебе тогда это
все еще будет нужно.
     - Пожалуйста, не приводи меня в бешенство, Публий. В моем  теперешнем
настроении это может оказаться фатальным для нас обоих. Скажи мне, какой у
тебя план, или давай придумывать его вместе.
     Публий с сомнением покачал головой.
     - Ты настаиваешь?
     - Да.
     - Ладно. Ладно. Ты знаешь Иванта Тильдореаморса?
     - Понаслышке.
     Тильдореаморс был одним из самых кровожадных  пиратских  властителей,
глава одной из  самых  старых  корсарских  семей,  члены  которой  терзали
пангалактические миры множество столетий.  Ему  приписывали  прямолинейную
свирепость  и  однозначную  ярость,  какие  редко   встречались   даже   в
Моревейнике, где все, кто выживали и процветали, должны были  быть  своего
рода чудовищами.
     - А? Ну что ж, Ивант должен мне услугу, и  так  случилось,  что  я  в
курсе одной из самых больших его тайн, которой я теперь должен  поделиться
с тобой. Ивант держит космодром в сотне километров к востоку на побережье,
и один из его челноков там сейчас наготове.
     Руиз отнесся к этим новостям скептически.
     - К востоку  Огненные  Пустыни.  А  Лезвия  Нампа  не  дают  неверным
проникать в пустыни.
     - В общем, верно. Однако Ивант  снабжает  Лезвия  тем,  что  для  них
свято.
     - Ясно. И как мы туда доберемся?
     - Разумеется, на барже.
     - Брось дурить меня, Публий. Ни один владелец баржи в здравом уме  не
поедет на восток.
     Публий выглядел чрезвычайно  самодовольным.  Видимо,  ему  доставляло
большое удовольствие показывать  Руизу,  что  он  уже  составил  план  как
переправить их с Суука -  удивительный  пример  хитрости,  поскольку  ясно
было, что он никогда не рассчитывал, что Руиз живым выберется из визита  в
крепость Юбере.
     - Ты ошибаешься, Руиз, - сказал он, - раз  в  жизни,  но  ошибаешься.
Одна баржа ходит на восток, два раза в год. Жертвенники... и солнцестояние
близко.
     Руиз почувствовал, что его затошнило от дурного предчувствия.
     - Расскажи подробнее.
     - О, ты и так уже догадался, что я имею в  виду.  Секта  Жертвенников
уже  сейчас  готовится  к  путешествию.  Нам  только  надо  облачиться   в
подходящие  одежды,  выдрать  пару   прядей   волос,   перепачкать   лица,
попрактиковаться в причитаниях, и мы как раз подойдем для этой  роли.  Мне
так кажется, что пиратам сроду не  придет  в  голову  шмонать  на  таможне
Жертвенников -  в  конце  концов,  они  же  отправляются  умирать  либо  в
мясницких лабораториях Лезвий, либо среди костров Пустынь.
     - А как ты нам предложишь избежать подобного же конца?
     -  Очень  просто!  Мы  наденем   ливреи   Тильдореаморса   под   наши
жертвеннические одеяния. Когда мы достигнем  пустынь,  то  снимем  рясы  и
представимся посланниками Тильдореаморса. Мы  потащим  с  собой  несколько
килограммов ганджи как доказательство нашей подлинности и доставим  травку
этим муллам. Лезвия проведут нас к челноку, и мы улетим.
     Руиз задумался над планом. Если Публий говорил правду,  план  казался
вполне осуществимым, хотя, правда, не очень удобным. Перспектива  морского
путешествия на много миль в дырявом протекающем корыте, да  еще  в  тесном
соседстве  с  несколькими  сотнями   религиозных   фанатиков,   это   было
малопривлекательно. Но в сравнении с теми  трудностями,  которые  они  уже
пережили, это казалось совсем не таким страшным. Я вел весьма оригинальную
жизнь слишком долго, подумал Руиз про себя.
     Он позволил себе подумать о Низе и об  их  близящемся  воссоединении.
Невольная улыбка озарила его лицо.
     Публий улыбнулся в ответ,  видимо,  ошибочно  приняв  выражение  лица
Руиза за одобрение.
     - Тебе нравится, а? Я так и думал.
     Руиз нахмурился.
     В каком же странном мире, должно быть, живет Публий. По внешнему виду
казалось, что изобретатель чудовищ успел  забыть,  на  что  он  готов  был
пойти, чтобы только окончательно убедиться, что ему  никогда  не  придется
говорить Руизу относительно этого плана. Неужели теперь он ждал, что  Руиз
забудет его предательство и будет общаться с Публием так, словно они  были
союзниками? Может быть,  Публий  надеялся,  что  необыкновенная  сила  его
личности, как следует  направленная  на  Руиза,  заставит  того  забыть  о
каких-нибудь существенных предосторожностях? Но если так, то  изобретатель
чудовищ будет жестоко разочарован. Руиз никогда не мог бы  забыть,  что  у
Публия  был  необыкновенно  гибкий  ум,  даже  если   этот   ум   был   до
непристойности ненормален.
     - По крайней мере, он  кажется  выполнимым,  -  сказал  неопределенно
Руиз. - Очень многое зависит от того, сколько правды ты говоришь в деталях
- а мы оба знаем, как маловероятен факт, что ты говоришь правду.
     Публий  принял  обиженный  вид,  провоцируя  у  Руиза  приступ  почти
истерического хохота, который он старательно подавил. Не следует проявлять
перед создателем чудовищ никаких слабостей. Пока что Руиз чувствовал  свой
перевес перед Публием, и он  больше,  чем  Публий,  презирал  смерть.  Как
только  Публий  почувствует  его  преданность   Низе,   равновесие   опять
переместится в сторону Публия.
     Но он не мог удержаться от  предвкушения,  что  снова  увидит  ее,  и
чувство это было таким насущным.



                                    19

     Кореана шагала по  своему  номеру  в  гостинице,  словно  только  что
посаженный в клетку хищник,  тот,  который  еще  не  привык  к  регулярным
кормлениям и отвратительному  ограничению  пространства  в  клетке.