себя,
переводя дух. - Под прекраснейшее небо  Шерера!  Весна!  Знаешь,  как  там
теперь выглядят равнины?
   Она их еще помнила...
   Однако немного поев, она оседлала коня и двинулась дальше.
   Она проехала не больше мили, когда - сквозь шум опять зарядившего дождя
- услышала за спиной спешное чавканье копыт по дорожной грязи. Встречи  на
этом тракте вовсе не были редкостью по той простой причине,  что  это  был
единственный тракт во всем Громбеларде. Однако редко кто несся по нему вот
так,  галопом.  Уж  слишком  часто  лошади  ломали  себе  ноги   на   этой
"проторенной дорожке", и далеко не каждый зависел от коня  так  мало,  как
она.
   Она увидела солдата, похоже, хорошего наездника,  на  добром  коне.  За
собой он вел еще одну прыткую лошадку.
   Окинув взглядом всадника, она пришла к выводу, что запасная лошадь  как
раз сейчас и пригодится. Конь, на котором сидел молодой воин,  был  загнан
почти до смерти. Солдат сам был едва жив.
   - Ты что, всю ночь напролет галопом мчался? - удивленно  спросила  она,
оглядывая парня с ног до головы. На нем не  было  доспехов,  один  мундир.
Наверняка это гонец гарнизона, из тех,  кто  действительно  готов  сломать
себе шею на этой дороге что днем, что ночью. Их служба считалась  довольно
легкой, поскольку они никогда не принимали участия в обычных  патрулях  и,
как правило, торчали в гарнизоне, изнывая от скуки, но только до  поры  до
времени... Мало кому было известно, как много этих ребят  бьется  насмерть
на тракте, вылетев из седла, если конь  случайно  споткнется  о  кочку,  и
какой может оказаться цена за отчаянную гонку.
   Сколько таких одиноких всадников просто прирезали по дороге? Ради коня,
ради оружия, ради забавы...
   Выше в Горах, к северу от Бадора, курьерскую службу, как правило, несли
коты. Потому что той дороге только название  -  дорога.  Между  Бадором  и
Риксом еще как-то скрипели, хотя и с трудом, повозки, полные  товаров.  Но
из Бадора в Громб и Рахгар груз можно было доставить лишь одним  способом:
по частям, на спинах мулов. Но даже и эти выносливые в горах  твари  порой
срывались с узкой крутой тропы, которую - неизвестно  почему  -  именовали
трактом.
   В Риксе коты  встречались  редко.  А  уж  в  легионе  они  вообще  были
исключением.
   - Госпожа, - сказал по-громбелардски гонец, едва дыша. - Это  ты  -  ее
благородие... - Он изо всех сил пытался вспомнить имя, но от усталости оно
вылетело у него из головы. - Ее благородие... Царица Гор?
   Она криво улыбнулась.
   - Нет, пастушка, овец  пасу,  -  язвительно  заметила  она,  но  парень
настолько смутился, что она тут же о том пожалела. - В  чем  дело?  Ты  за
мной гнался?
   Он кивнул.
   - У меня письмо, - сказал он. - Но... это действительно ты, госпожа?
   На этот раз она удержалась от улыбки.
   - Да. А.И.Каренира.
   - Так точно! - Он с облегчением вздохнул, услышав имя, которое позабыл,
и достал влажный свиток пергамента,  скрепленный  печатью  Громбелардского
Легиона.
   Она развернула его. Письмо было лаконичным.
   "Госпожа! Разбойничье нападение на Перевале.  Постоялый  двор  частично
сожжен. Нужна твоя помощь. Приказывать не могу, только прошу.
   По  воле  Благороднейшего,  заместитель  военного   коменданта   Рикса,
Н.В.Эгеден".
   - Вот те раз! - со злостью сказала она.
   Не приказывает... Просит... И что ей делать с такой "просьбой"? Военные
смотрели на нее косо, даже враждебно, после давней истории в Черном  Лесу.
Она, конечно, могла бы отказать в помощи. Отдать этому щенку письмо, чтобы
он им подтерся, - и все дела. Но она-то знала, как скоро  об  этом  узнает
весь Громбелард. И тогда она может больше  не  рассчитывать  на  солдат  -
нигде и никогда.
   Так-то вот.
   С легионерами лучше  поддерживать  хорошие  отношения.  Честно  говоря,
враждебность солдат ее несколько тяготила. А теперь ей представился случай
исправить положение.
   А впрочем - почему бы и не показать, на что она способна?
   - Что ты знаешь, - спросила она гонца, - кроме того, что должен был мне
это отдать?
   Он снова смутился.
   - Ничего, госпожа...
   Она вздохнула.
   - Я твоя пленница, - сообщила она. - Ты  забираешь  меня  в  Рикс.  Так
здесь  написано.  Можешь  делать  все  что  угодно,  даже  избить  меня  и
изнасиловать. Но доставить живой.
   Он уставился на нее с неподдельным ужасом в глазах. Она  рассмеялась  и
бросила ему письмо.
   - Читай! Ну читай же! Ведь это письмо для меня, я  могу  показать  тебе
его содержание.
   - Я не умею, госпожа. - Он покраснел как рак, отдавая письмо.
   В сотый раз она подумала о том, что Громбелард - это вам не  Армект.  В
ее стране читать учили каждого ребенка. Как  иначе  он  мог  потом  понять
традиции, заключенные в могуществе армектанского языка?
   - Ну ладно. Твой комендант просит меня о помощи.  Что-то  случилось  на
Перевале Стервятников.
   Она жестом показала, чтобы он перекинул седло на запасную лошадь.
   - Первое задание? - спросила она, пока он тащил седло. - Или второе?
   - Второе, госпожа, - неохотно признался солдат.
   - Что ж, ты выполнил его образцово, -  похвалила  она.  -  Если  так  и
дальше пойдет, то не успеешь оглянуться, как тебя сделают тройником. Потом
десятником. А потом - учись читать. Подсотник  Громбелардского  Легиона  -
это уже кое-что.
   Она заметила, что он весьма горд похвалой. Солдат пружинисто вскочил  в
седло. Он и в самом деле отлично держался в нем.
   - В Армекте, когда... ну, в общем, совсем недавно, - она махнула рукой,
- я начинала точно так же. Только потом меня перевели в лучницы  -  потому
что я стреляла лучше всех во всем гарнизоне. Во всей Рине.  С  шестидесяти
шагов я никогда не промахивалась вот по такой цели. - Она показала ладонь.
   "Никогда" - было слишком сильно сказано... Но зачем ему о том знать?
   - В Армекте, - продолжала она, - дороги ровные, как стол.  А  в  каждом
втором селении - пост со сменными лошадьми.
   Он бросил взгляд на ее сильно укороченные стремена. Она это заметила.
   - У нас так курьеры ездят, - объяснила она. - Ты в самом деле ничего не
знаешь про Перевал Стервятников?
   - Туда отправился отряд,  -  неуверенно  сказал  он.  -  Вчера...  нет,
позавчера вечером. Потом с Перевала прискакал... - Он назвал имя, которого
она не расслышала. - Сразу после этого командир  вызвал  меня  и  дал  это
письмо. Он сказал, что ты, госпожа, поехала через Большие Ворота. Значит -
в сторону Бадора. Ну я туда и рванул.
   "Ну да, рванул, - мысленно усмехнулась она. - Что  чуть  не  разминулся
ночью со мной".
   Она задумалась.
   Чего они хотели от нее? Чтобы она гонялась за  какой-нибудь  бандой  по
горам? Или вела отряд? Тогда они ошиблись. Узкие  Горы  она  знала  слабо.
Стервятников искали в Тяжелых Горах, возле Громба, иногда  в  окрестностях
Бадора. Там ей был знаком каждый камень.
   Парень ехал молча,  старательно  избегая  взглядов,  которые  могли  бы
свидетельствовать о том, что легендарная Охотница ему нравится. Она искоса
посмотрела на молодое, с  едва  пробивавшейся  порослью  над  губой  лицо,
которое сейчас было - а как же! - лицом старого вояки, который все в жизни
повидал и убил не меньше ста разбойников.
   - Сколько тебе лет? - спросила она.
   - Двадцать... - нехотя выдавил он, словно пойманный врасплох.
   - Гм... А на самом деле?
   - Семнадцать, госпожа, - уныло ответил он.
   Она покачала головой. А что тут такого? Когда она поступила  в  легион,
ей было столько же. И она как-то не ощущала себя слишком юной тогда.
   Юной она почувствовала себя лишь теперь. И чем дальше, тем больше.
   Ей казалось, что время - это наихудший из врагов, вполне  заслуживающий
особой стрелы.
   - Побыстрее можно? - спросила она в тот  момент,  когда  парень  открыл
было рот, чтобы что-то сказать, но тут же поспешно его закрыл.  -  Что  ты
хотел сказать? Смелее!
   - Это правда, что ты убила тысячу стервятников, госпожа? - выпалил он.
   - Тысячу? - изумленно переспросила она. - Нет,  пожалуй,  я  недостойна
твоего восхищения... Тысячу стервятников? Столько  просто  не  существует!
Чтобы убить тысячу стервятников, мне самой пришлось бы  родить  еще  сотни
две. Разве я могу высиживать яйца? Сорок с небольшим, - помолчав,  коротко
добавила она... завысив цифру на добрую дюжину.
   - Сорок? - протянул солдат с ноткой разочарования.
   - Хватит об этом, ладно? - резко сказала она. - Можешь гнать своих кляч
побыстрее, горе-легионер? Плетешься так, что впору слезу пустить!
   Прежде чем они доехали до города, парень загнал одного из  своих  коней
насмерть. И все равно за ней не угнался. В Рикс она вошла одна.


   Его благородие Н.В.Эгеден, заместитель коменданта  гарнизона  в  Риксе,
вел себя с ней точно так, как и тогда, когда они в первый раз встретились.
Она  всеми   фибрами   души   ощущала   его   враждебность   и   некоторую
настороженность. Но вместе с тем она понимала,  что  этот  человек  знает,
чего хочет. От себя и от нее.
   - Ты-то мне и нужна, госпожа, - сказал он.
   - Знаю. Но у меня столько вопросов!
   - Отвечу на все, - заверил он. - В тот же день, когда ты была у меня, я
послал патруль на Перевал. Но все уже  было  кончено.  Путников  ограбили,
конюшню сожгли, убили нескольких слуг.
   - И это все? - Она несколько удивилась. - Я думала, что  раз  постоялый
двор захватили, то там осталась лишь пара обгорелых балок.
   - Они ждут мзды, - объяснил Эгеден. -  Это  получше,  чем  спалить  все
дотла.
   - Не сомневаюсь.
   - Я мало что знаю. Скажу только, что это не какая-то  местная  компания
грабителей, а банда из Тяжелых Гор. Весьма многочисленная.
   Ее брови поползли вверх.
   - А что с пленником, которого я привезла? - спросила она. -  Он  что-то
знает?
   - Умер.
   - От старости? Или соплями изошел?
   - Урядники Трибунала потрудились.
   - Вы сдали его мясникам?
   Офицер встал и прошелся по каменной комнатке.
   - Будто я мог иначе, - пробормотал он.
   - Он хоть что-то успел сказать?
   - Много чего. Аж потолок трясся. Только понять ничего не  удалось.  Что
может сообщить заика, если он еще и язык от боли откусил до того, как  все
зубы ему вбили в глотку?
   Она понимающе кивнула.
   - В следующий раз, когда какой-нибудь заика сунет мне опять лапу  между
ног, я их расставлю пошире, - пообещала она. - И уж точно не  стану  везти
беднягу через пол-Громбеларда на потеху легионерам. Лучше сама отрежу ему,
что следует, и суну в зубы. Если он не рассыплется в благодарности - то уж
не знаю...
   - Однако, - прервал ее офицер, - кажется, мы знаем, что это за банда.
   - Ну?
   - С ними был кот-гадб. Его называли Кобаль.
   Она вытаращила глаза.
   - Ты думаешь, комендант, что это люди Басергора-Крагдоба?  -  удивленно
спросила она. - Думаешь, этот кот - Князь?
   - Похоже на то.
   - Это просто смешно! - заявила она.
   - Неужели? - Он нахмурился. - Почему же?
   - Потому что, во-первых, Крагдоб взимает дань с этого логова уже десять
лет...
   Офицер остолбенел.
   - ...как и с любого другого в Громбеларде,  в  том  числе  и  здесь,  в
Риксе...
   Он чуть не бросился на нее.
   - Что за выдумки?! - зарычал он.
   - Ну-ну, комендант, - осадила она его. - Защита со стороны войска тоже,
конечно, нужна... От воришек, от пьяниц... но вам не защитить корчмаря  от
Короля Гор. И никого другого в этом городе. Ты думаешь,  ваше  благородие,
что его зовут королем за то, что он командует парой  вооруженных  отрядов?
Почему же тебя так не зовут?
   Эгеден молчал.
   - Каждый богатый купец в Громбе и Бадоре платит мзду Крагдобу. Здесь, в
Риксе, наверняка та же песня. Кто-кто, а военный комендант должен об  этом
знать! Ты думаешь, господин, что это рядовой разбойник, как все прочие? Из
тех, что таскают овец из отар у пастухов,  чтобы  продать  потом  за  пару
слитков серебра?
   Она покачала головой.
   - Заметь, - сказала она, - ты никогда не видел  его  людей,  комендант.
Если бы они переоделись в мундиры, они больше были бы  похожи  на  солдат,
нежели твои починенные. Думаешь, Глорм окружил себя тупым стадом болванов?
   - Глорм... - повторил офицер. - Похоже, ты его хорошо знаешь, госпожа?
   - О... - кокетливо улыбнулась она. - Ревнуешь?
   Офицер чуть не заскрежетал зубами.
   - Честно говоря, - уже более серьезно сказала она,  -  я  его  знаю  не
особенно хорошо. Однажды мы виделись. Только один раз. Кот - да, мой друг.
Но прежде всего я знаю горы, комендант.  Я  ночую  в  пастушьих  селениях,
иногда меня подвозят купцы, я встречаю солдат, разбойников и бродяг, бываю
в городах... Я многое  вижу  и  слышу.  Говорю  тебе,  это  были  не  люди
Басергора-Крагдоба.
   Он уже снова владел собой.
   - В таком случае, - сказал он, садясь, - что же это за банда?  Тридцать
человек!
   - Аж столько?
   - Да.
   - Есть такие в Тяжелых Горах. Все это весьма интересно...
   - Во имя Шерни, - покачал головой офицер, снова вставая, - я сижу здесь
и разговариваю с молочной сестрой всех этих головорезов!
   - Ну, ваше благородие, - пожала она плечами, - это не я посылала  гонца
за тобой. Я не разбойница, и никогда ею не была. У меня в горах свои дела.
Но чтобы ими заниматься, мне приходится жить в  согласии  с  разбойниками.
Точно так же, как я хочу жить в согласии с солдатами.
   - С этим нельзя мириться! - сердито заметил он.
   - Я мирилась десять лет, - спокойно ответила Каренира. Она постучала по
столу. - Время уходит. Скажи мне, господин, все, что я хотела бы знать,  а
потом я подумаю, хочу ли я и могу ли я тебе помочь. А может, я должна тебя
сильно попросить, чтобы ты вообще принял мою помощь?
   - Может, и стоило бы,  -  неожиданно  согласился  офицер.  -  Я  многим
рискую, ведя переговоры с личностью... которая, даже если и не вне закона,
то, во всяком случае, известна своей подозрительной репутацией.
   Она встала.
   - Я на тебя обижена, - сказала она с лучезарной улыбкой, но  взгляд  ее
был чужим и холодным, каким мог  быть  только  у  нее.  На  него  смотрели
темно-серые глаза, которые выглядели старше лица лет на тридцать и которые
никогда не могли быть глазами женщины... Он "знал  историю  этих  глаз;  в
Громбеларде ее знал, наверное, каждый. Какие  глаза  были  у  нее  раньше?
Черные. Наверняка черные. И главное - женские...
   - Подожди, госпожа... Я просто пошутил, и был не  прав,  -  признал  он
свою ошибку. - Предлагаю договор: добровольно, с твоего  же  согласия,  ты
поведешь моих людей. Так далеко, как потребуется.  Коли  ты  знаешь  Горы,
тогда тебе известно, где есть или могут быть тайные убежища.
   Она посмотрела на него так, словно он был стервятником, но без клюва  и
крыльев, зато с морковкой или петрушкой в когтях.
   - Погоди-ка, ваше благородие! Ты что, думаешь, будто  я  вижу  в  жизни
одних крылатых с голыми шеями... а солдат так, по ходу дела вожу  прямо  в
лапы смерти? Тогда что будет, если я твое войско вдруг сброшу в  пропасть?
Или невзначай выпью всю их кровь?
   - Пятьдесят человек? - с иронией спросил он. - Это, пожалуй,  многовато
даже для Охотницы.
   Она посмотрела на него, будто впервые  увидела:  "Неужели  он  все-таки
дурак?"
   - Много лет моим опекуном и учителем был величайший  мудрец  Шерера,  -
сказала она. - Историю Империи он знал, как никто другой.  Он  многое  мне
поведал.
   - И что же?
   - Хотя бы то, что во время войны за Громбелард целые сотни армектанской
пехоты пропадали в горах из-за предательства проводников... Так что, - она
приподнялась на цыпочках, покачиваясь, - могу засвидетельствовать, что эта
возможность не исключена.
   - Это же были армектанцы, совершенно не знающие Гор.
   - Да. Но их вели какие-то проводники. Не я.
   - Что ты мне хочешь доказать, Охотница? Во-первых, я не  верю,  что  ты
умышленно погубила тех солдат из  Громба.  Честно  говоря,  та  история  -
единственное пятно на твоей репутации. А во-вторых, ты никогда не вставала
ни у кого на пути, только била стервятников. Это  твое  дело.  И  достойно
всяческой похвалы.
   "Однако он все-таки глуп. Может быть, не абсолютно, но..." Она подумала
о том, почему всегда охотнее веришь в то, во что удобнее всего верить.
   - Кто возглавит отряд? Ты, комендант?
   - Это невозможно. Я  здесь  один,  с  тремя  подсотниками.  Почти  всех
офицеров вызвали в Громб... но это уже тебя не касается, госпожа. Еще  раз
буду с тобой откровенен: крайне неудачно, что "Приют воина" сожгли  именно
сейчас, когда я командую гарнизоном. Ясное дело, формально  меня  обвинить
не в чем. Вот только через месяц-другой  меня  переведут  на  какую-нибудь
мерзкую должность "в целях ознакомления с различными условиями  службы"...
Мне нечего терять. Эту банду ликвидировать необходимо, и  не  только  ради
моей карьеры. Мне все равно, что ты по этому поводу думаешь, но к службе я
отношусь серьезно. Я здесь для того, чтобы обеспечить порядок. А если  это
невозможно, то наказать тех, кто его нарушает. Если  мне  в  этом  поможет
разбойник - он станет моим союзником. Если шлюха - тоже. А если ты  -  еще
лучше, потому что я не считаю тебя ни тем ни другим.
   - Очень мило с твоей стороны, - весело сказала она. - Тем  более  жаль,
что этот договор для меня неприемлем.
   - Ты даже не спрашиваешь, госпожа, что я могу тебе предложить?
   - Спрошу. И что же?
   - Если все пройдет удачно, я позабочусь о том, чтобы во всех гарнизонах
услышали о твоих заслугах. Ну что, стоит того?
   - Ну-у... не знаю. В глазах горцев я  с  первой  минуты  стану  шпионом
Громбелардского  Легиона...   Конечно,   я   могу   прикончить   двух-трех
разбойников на постоялом дворе. Их предводитель, если он не  дурак,  а  он
наверняка им не является, поскольку дурак редко становится  предводителем,
еще и сам заклеймит идиотов, которые напились,  выполняя  его  задание,  и
встали на пути у Царицы Гор. Другое  дело  -  вести  легионеров  по  следу
банды. Не мое это дело. Каждый так скажет.  Из  охотницы  я  превращусь  в
дичь. А что будет, если дело не выгорит? Нас заманят в  ловушку,  половину
перебьют, а то и вообще всех, и тут Охотница снова выходит сухой из  воды?
Тогда на мой хвост  упадут  все  -  и  солдаты,  и  разбойники!  Благодарю
покорно, ваше благородие. Это большая честь для меня - но нет.
   - Значит, ты мне не поможешь, - сухо подытожил офицер.
   - О!.. - Она наморщила нос, показав зубы. - Этого я не говорила. Почему
бы войску хотя бы не проникнуться ко мне симпатией? Раз  уж  я  так  люблю
войско?


   Фанфары Громбелардского Легиона были ей ни к чему. Если каждый десятник
начнет вдруг  славить  подвиги  отряда,  который  разбил  наголову  группу
разбойников,  а  помогла  ему  в  этом  Охотница...  то  уж  лучше   сразу
возвращаться в Дартан. В объятия любящего  супруга.  В  мягкий  бархат.  В
роскошные подушки. На мрамор бальных залов.
   Попросту говоря, во все это дерьмо.
   Ей хотелось сбросить с себя накипь, но воспоминания нахлынули волной.
   "Здесь нельзя это вешать, Кара".
   "Мой лук? Он что, не может висеть в моей спальне? Так  что  мне  с  ним
делать, скажи? Где в этом доме держат оружие?"
   "Не в этом доме, а в нашем доме, Каринка. В оружии здесь - о радость! -
нет никакой необходимости. Ты же знаешь, я тоже привык к  мечу.  Но  не  в
собственном же доме!"
   Она пошлепала по колчану, висевшему у седла.
   - Прости меня, - трогательно попросила она.
   Не спешиваясь, она постучала  кулаком  в  ворота.  Скрипнуло  крохотное
оконце и распахнулось рывком. Кто-то выглянул наружу,  после  чего  ворота
открылись.
   Постоялый двор выглядел так, как и говорил Эгеден. Собственно, он  даже
не очень пострадал. Только конюшни не было.
   Навстречу вышел подсотник в полном вооружении. Несмотря  на  шлем,  она
легко узнала старого солдата, который впустил ее на территорию  гарнизона.
Он по-военному четко отдал ей честь. Она с серьезным  видом  ответила  тем
же. Его губы тронула улыбка.
   - За мной, - сказала она, спрыгивая с  коня,  -  следуют  сорок  бравых
легионеров. Скоро они бу