,  похоже,  все
сходится. Сколько времени прошло после ее последних видений? Тот  сон  был
под утро, а сейчас еще светло... И _там_ тоже могло пройти полдня. Большая
битва золотых с серебряными только-только закончилась, - поспешно  сказала
Тереза, видя,  что  терпение  у  коменданта  начинает  отказывать.  -  Кто
победил, Агатра не знает. Вроде  бы  серебряные.  Всюду  носятся  какие-то
отряды, то ли  убегают,  то  ли  преследуют...  Но  самое  важное,  -  она
мгновение поколебалась, - самое важное, она снова видела нашу  конницу  и,
кажется, пехоту... - Тереза спокойно  выдержала  взгляд  коменданта.  -  А
рядом...
   Он даже наклонился к ней, и она вдруг поняла: это не обычные расспросы.
Амбеген чего-то добивается. Хочет услышать что-то определенное!
   - Рядом?.. - подсказал он.
   - А рядом с ними - чужих солдат, - выпалила  Тереза.  -  Только  тут...
Нет, не получается. Это ведь не могли быть...
   - Как выглядели те солдаты? Почему она решила, что они чужие?
   - На их конях были желто-синие чепраки, - она развела руками, - так что
на солдатах, под плащами, наверняка такие же мундиры. Но здесь ни  у  кого
нет такой конницы, а речь может идти  только  об  отрядах  его  благородия
Линеза. Только у них...
   Она замолчала. Амбеген сел на стол и скрестил  руки  на  груди,  искоса
поглядывая на нее.
   - У них желто-синие мундиры, а под седлом синие чепраки, - сказал он. -
Синие с желтой каймой.  Розово-желтые  мундиры  у  них  были  раньше,  еще
недавно.
   Тереза вытаращила глаза.
   - Линез дал своим людям новые цвета, поскольку недорого  купил  хорошее
синее сукно. У легиона образовались излишки. А желтого  у  Линеза  большие
запасы, - объяснил надсотник. - Он говорил мне об этом в  Торе,  поскольку
это важный вопрос - как опознать его  солдат...  Не  правда  ли,  сотница?
Когда началась война, он примчался сломя голову, но мундиров не  захватил.
Однако потом созвал  отряды  со  всех  своих  владений...  они-то  сюда  и
прибыли, привезя с собой новые цвета. Никто в Эрве об этом не  знал  и  не
мог знать... Агатра в самом деле пророчица. Скажу еще кое-что:  лично  она
никак не влияет на события, лишь предвидит их. Можешь ее успокоить.
   - Откуда... откуда ты  знаешь,  господин?  -  ошеломленно  пробормотала
Тереза.
   - Поскольку это я, а не она стал причиной появления там солдат  Линеза,
- совершенно спокойно объяснил он. - Я послал  гонцов...  Впрочем,  нельзя
сказать, что послал, они ведь, кажется, только выезжают с заставы. Что  ж,
по крайней мере, мне теперь  известно,  что  до  места  они  доберутся,  -
довольно подытожил он. - И что Линез вышлет подкрепление.
   Тереза  смотрела  на  коменданта,  и  в  ней  вновь  нарастало  чувство
глубокого стыда. Она-то считала, что коменданта совершенно  не  интересует
то, что творится с Агатрой,  а  ведь  бред  девушки  слишком  смахивал  на
правду. Но Амбеген тем временем нашел способ доказать истинность  странных
снов. Он не ждал, но действовал, прекрасно  понимая,  что  делает  и  чего
хочет добиться.
   - Прости, господин! - пылко воскликнула Тереза,  почти  безотчетно,  от
всей души. - Я... Ну и командир! - вырвался у  нее  по-детски  восхищенный
возглас.
   Комендант невольно улыбнулся, ибо слова ее не были дешевой лестью.  При
всех своих недостатках эта девушка, похоже, понятия не  имела,  что  такое
подхалимаж.
   - Мы выходим в  поле,  Тереза,  -  сказал  он,  снова  голос  его  стал
серьезным. - Отправляемся сегодня же - вся  конница,  вся  легкая  пехота.
Здесь остаются только тяжеловооруженные пехотинцы. Обоз, самое большее,  в
двух днях пути отсюда, может, в трех, не  больше.  К  ним  я  тоже  послал
гонцов, они заберут клин конницы, а  сопровождать  обоз  будут  два  клина
лучников. Ничего не поделаешь. Под ударом большого  отряда  алерцев  обоз,
так или иначе, погибнет, а от малых сил  пехота  отобьется...  Конники  из
обоза проведут для нас разведку, мы пойдем  в  том  направлении.  С  собой
берем все запасы, топорникам останется ровно столько, чтобы не помереть  с
голоду до прихода обоза. Если же он так и не появится, все равно экономить
больше нечего, придется убираться  отсюда,  поскольку  больше  без  жратвы
сидеть нельзя. Распорядись.
   Пыл Терезы неожиданно угас.
   - Но, - неуверенно промолвила она, -  Агатра  говорила,  что  сбываются
только... дурные сны. А если?..
   - Я не верю в сны, - заявил комендант, словно прикидываясь дурачком.
   - Но... как так? - ошеломленно спросила Тереза.
   - А вот так, - отрезал он.  -  Агатра  идет  с  нами,  и  если  эти  ее
"драконьи" видения сбудутся, это  может  плохо  кончиться  не  только  для
нее... В том, что  эта  каменная  статуя  живая  и  действует  на  стороне
алерцев, я предпочитаю убедиться в поле. Не можем же мы сидеть на  заставе
и ждать, когда нас сметут? Как думаешь?
   Тереза наклонила голову:
   - Ну... ну да!
   Рассуждая  все  с  той  же  холодной,  неумолимой  логикой,   комендант
продолжал:
   - Однако прежде всего я считаю,  что  она  видит  лишь  то,  что  может
случиться и что наверняка случится... На  событие  случайное,  такое,  как
потеря ножа, или неизбежное,  такое,  как  смерть  умирающего,  невозможно
каким-либо образом повлиять. Но поражение в бою  не  является  неизбежным,
как и само сражение не происходит случайно. Естественно, в ходе его  может
возникнуть стечение неблагоприятных обстоятельств,  но  такое  возможно  в
любом сражении. Мне теперь что, вообще в бой не вступать? Нет,  Тереза.  У
меня хорошие солдаты, и я умею  ими  командовать.  Если  произойдет  нечто
непредвиденное и я не смогу ничего поделать, причиной тому будет вовсе  не
сон Агатры, а только трусость солдат или мой просчет. Вот истинные причины
поражения, и вещие сны здесь ни при чем.
   Он хлопнул ладонью по крышке стола, на краю которого продолжал сидеть.
   - Эта война с самого начала - одна большая ошибка, - добавил он.  -  Мы
пытаемся совершить невозможное - защитить десятки разрозненных селений  от
врага,  который  сосредоточивает  свои  силы  там,  где  считает   нужным.
Вражеская армия сидит в самом центре Армекта, а мы по-прежнему делаем вид,
будто существует некая условная граница,  все  еще  бегаем  от  деревни  к
деревне, от рощи до рощи, словно речь идет об игре  в  прятки  с  какой-то
стаей. Таким образом собранную в кулак армию не победишь,  -  он  выставил
перед собой тяжелый кулак, - ведь она наносит тщательно продуманные, точно
отмеренные удары... Если серебряные алерцы и в  самом  деле  солдаты,  как
считает Рават, то они над нами попросту смеются! Но теперь, Тереза, ударим
мы... Мы выберем и время, и место. Все, хватит! -  Он  слез  со  стола.  -
Подготовиться к выходу, выступаем как можно скорее! Накорми людей и  коней
досыта. Чтобы успеть туда, придется днем и ночью продираться сквозь  снег,
и оттепель тут не слишком поможет... Давай, убирайся с глаз долой.
   - Так точно, господин!
   В дверях она чуть не столкнулась с солдатом.
   - Золотая стая! - доложил замерзший, промокший  часовой.  -  Небольшая,
ваше благородие!
   - С сегодняшнего дня против золотых не выступаем, - сказал  Амбеген,  -
сражаемся только с серебряными.
   Солдат застыл, приоткрыв рот.
   Через открытую дверь видны были  падающие  с  крыши  капли.  Продолжало
теплеть.



        "13"

   Погода совершенно переменилась; мороз ушел,  не  вернулся  даже  ночью.
Снег пополам с водой хватал людей и лошадей за ноги, но легко  проминался,
и тяжелей всего приходилось тем, кто шел впереди. Те же, кто шел в  конце,
шагали по ровной, плотно утоптанной десятками ног дороге.  Чтобы  скорость
не падала, Амбеген заставлял торившие путь отряды выкладываться до  конца,
после чего сменял их, отправляя в конец колонны. Таким образом он  разумно
распределял силы легионеров и вместе  с  тем  двигался  вперед  достаточно
быстро, чтобы... позволить себе избрать более длинный путь.
   Непосредственно  перед  тем,  как  покинуть  заставу,  комендант  вдруг
изменил свое решение и приказал топорникам готовиться к выходу. На вопросы
Терезы он отвечал кратко: "Потом!" Сотница повторяла  этот  ответ  младшим
офицерам, они же, в свою очередь, - солдатам. А тем временем они  покидали
Эрву, оставляя ее абсолютно пустой! С  собой  забирали  остатки  припасов,
всех вьючных и запасных лошадей, всех больных и -  понятное  дело  -  весь
обслуживающий заставу люд: ремесленников, девушек с  кухни...  Эрву  снова
бросали на произвол судьбы!
   Выступили глухой ночью. Сразу же за воротами заставы комендант,  вместо
того чтобы направиться прямо на юг, приказал двигаться в  сторону  запада.
Солдаты  не  знали,  куда  идут;  однако  Тереза  начинала  понимать  план
командира... В пути Амбеген подтвердил ее догадки.
   - Чего ты хочешь? -  прежде  всего  спросил  он.  -  Решение  я  принял
неожиданно, а потому еще не успел все продумать. Но в этой армии ты  самая
старшая по званию, так что о проблемах командира тебе следует знать...  Ну
а солдаты пусть лучше думают, что мы никогда не совершаем ошибок и никогда
ни  в  чем  не  сомневаемся.  Серебряные  наверняка  установили  за   нами
постоянное наблюдение. Надеюсь, однако, следят они не слишком внимательно,
поскольку, с их точки зрения, мы давно уже не опасны.  Однако  я  полагаю,
что разведчики серебряных  знают  о  нашем  уходе.  И  что  нам,  переться
прямиком в Три Селения? Эрву они до сих пор  не  сожгли,  хотя  могли,  не
сожгут и сейчас. Там не осталось ничего такого, о чем стоило бы жалеть.  А
солдатские матрасы  и  прочую  рухлядь  пусть  забирают  на  здоровье.  Но
возвращаясь к тому, о чем я начал говорить. Никто, даже наши  солдаты,  не
знает, что за идея вдруг стукнула мне в голову. А  откуда  знать  об  этом
алерским разведчикам? Сейчас мы идем прямо туда, откуда движется наш обоз,
о котором алерцы то ли знают, то ли нет. Если  знают,  то  решат,  что  мы
боимся за него и хотим его  сопроводить.  Или,  напротив,  нам  вдруг  все
надоело, мы развернулись и убираемся отсюда раз и навсегда. Даже  если  им
про обоз ничего не известно, все равно они скоро на него наткнутся. А я  и
в самом деле разверну его назад - как только вернется гонец -  и  направлю
прямо к Линезу. Туда же  отошлю  всю  нашу  обслугу,  которая  нас  только
тормозит. Мы также двинемся в сторону владений Линеза. Как думаешь,  какой
вывод сделает алерец, глядя на наши маневры? Неужели сочтет,  что  я  хочу
присоединиться к сражению,  о  котором  никто  еще  даже  не  знает?  Нет,
надеюсь,  он  поймет  все  правильно.  Солдаты,  правда,  не  выспятся   и
намучаются, форсируя эти снега, но войны выигрывают именно ногами уставших
солдат. Я это знаю, ты это знаешь, знал об этом  Рават,  знают  и  алерцы.
Только на сей раз мы решаем, куда пойдут войска и  когда  они  появятся  в
нужном месте. Ничего не напоминает, а, сотница? Вспомни,  сколько  раз  ты
пыталась догадаться, что замыслил и куда  направится  противник!  Так  что
радуйся, ибо сейчас мы подкинули им твердый орешек... А  завтра,  вдобавок
ко всему, мы разошлем во все  стороны  патрули,  причем  больше  всего  их
пойдет туда, где ничего, ну совсем ничего нас не интересует...
   Войско, погруженное в предрассветную темноту, брело по тающему снегу.
   Агатра ехала вместе с больными, на повозке, переделанной  в  сани.  Она
пыталась возражать, ей хотелось идти вместе с лучниками. Но Тереза  быстро
вышибла из ее головы эту  дурь.  Войско  выступило  в  поход  -  дружеским
отношениям пришел конец.
   - И что это должно значить? - сухо спросила она, выслушав лучницу. -  Я
здесь командую конницей, с этой просьбой  обращайся  к  своему  командиру.
Меня вообще не интересует, что происходит в  клиньях  пехоты.  Пусть  твои
товарищи хоть на руках тебя несут, когда ты свалишься без чувств, лишь  бы
скорость не падала. Но за любую задержку отвечать будет твой подсотник.  И
учти, я тебя защищать не стану.
   На этом разговор и закончился.
   Однако как Амбеген, так и Тереза с беспокойством и нетерпением  ожидали
очередных снов больной девушки. Ее крики следовало заглушить, пусть даже с
помощью кляпа... Амбеген всерьез  раздумывал  над  тем,  не  отправить  ли
лучницу с обозом. Однако это  можно  было  решить  позже.  Главное  -  что
покажет очередной сон. Из всех людей, увязших в мокром снегу, только он  и
Тереза знали, куда и зачем они идут... Лишь они понимали, сколь важно  то,
о чем сообщит им Агатра.
   И тут случилось  нечто  странное,  совершенно  непредвиденное:  девушке
вообще перестали сниться сны!
   Тереза, которая всегда старалась обращаться  с  солдатами  одинаково  и
никому симпатии не  выказывать,  вынуждена  была  нарушить  свой  принцип.
Лучница требовала разговора. Она настаивала,  что  хочет  идти  вместе  со
всеми, была возбуждена, разгорячена и... счастлива.
   - Не знаю, что произошло, ваше благородие!  -  говорила  она  почти  со
слезами на глазах. - Я... я уже три месяца не спала так,  как  сегодня,  в
этих санях... Мне ничего не снилось, совсем ничего! Я ничего не помню, мне
совсем ничего не снилось! - раз  за  разом  повторяла  она.  -  Ничего  не
снилось! Я спала! Нормально спала!
   Сперва  Тереза  готова  была  допустить,   что   Агатра   лжет,   желая
присоединиться к отряду.  Однако  подобное  подозрение  не  имело  смысла,
учитывая реакцию лучницы на видения... Нет, Агатра говорила правду.
   - Точно ничего, никаких снов? - подозрительно  допытывалась  Тереза.  -
Может, снились другие сны, более спокойные? Ведь ты не всегда  кричала  по
ночам.
   - О нет, госпожа, поверь! - пылко убеждала девушка. - Клянусь, госпожа,
мне ничего не снилось! Три месяца  подряд,  по  утрам,  едва  я  открывала
глаза, сон вставал передо мной, четкий и ясный. Я даже ночью  просыпалась,
мне говорили, что иногда я кричала, меня  будили...  И  даже  если  ничего
страшного не снилось, я все равно помнила! Но  сегодня!  Я...  я  клянусь,
никаких снов не было! И я совсем не хочу  спать,  а  мне  последнее  время
всегда хотелось спать, я даже  днем  засыпала!  О  да,  мне  абсолютно  не
хочется спать! Совсем-совсем!
   - Как ты себя чувствуешь?
   - Хорошо! Нормально!
   - Ничего не болит?
   - Нет!
   Лучница, похоже, столь глубоко верила в свое полное выздоровление,  что
сама не сознавала своей лжи. Тереза была более чем  убеждена:  девушка,  у
которой всего сутки назад случился  выкидыш,  не  может  чувствовать  себя
бодрой и полной сил. Однако сотница лишь пожала плечами и повторила то же,
что и раньше:
   - Вообще, Агатра, это твое дело. Идешь ты вместе со всеми или  едешь  в
санях, зависит только от твоего командира. Я  к  этому  не  имею  никакого
отношения. И ничего тебе не запрещаю, поскольку не имею права. Но  если  у
тебя снова начнутся сновидения...
   Лучница широко раскрыла глаза.
   - Нет... Не начнутся! - сказала она так, словно это зависело только  от
нее. - Я больше  никогда,  я...  Если  они  опять  начнутся,  госпожа,  я,
наверное... умру.
   Тереза вдруг поняла, что эти сны, пусть они  и  предсказывают  будущее,
приносят отважной легионерке много горя. Ведь это  только  за  ее  счет...
Тереза постаралась скрыть охватившее ее чувство стыда.
   - Хватит, Агатра, - резко отрезала она и тут же, неожиданно  для  себя,
добавила: - Ты ведь умеешь ездить верхом? Если ты в самом деле поправилась
и не прочь перейти к конным лучникам, я тебя возьму. Подумай.
   Изумленная девушка вдруг осознала, что таким образом  сотница  выражает
свое уважение. Лицо ее прояснилось.
   - Спасибо, госпожа! Не... не знаю. Но я подумаю, спасибо.
   Тереза отправилась к Амбегену изложить суть дела.
   - Хорошо, - кратко подытожил он. Она  даже  не  поняла,  беспокоит  его
выздоровление лучницы или радует. - Смени  передовой  отряд,  -  помолчав,
добавил он. - Мы должны идти еще быстрее. Эти золотые орды не появятся  из
ниоткуда. Мы как  раз  пересекаем  путь,  которым  они  обычно  следуют  к
"языку". Думаю, они появятся здесь только завтра, но  если  я  ошибаюсь...
Пошли патрули на северо-запад.
   Тереза исполнила приказ.
   Поздним утром вернулись гонцы, посланные к обозу. Амбеген выслушал  их,
после  чего  отправил  в  конец  строя,   отдыхать.   Вызвав   симпатичную
девушку-курьера, ту самую, которую  до  этого  оставлял  в  Эрве,  дал  ей
инструкции и отправил прочь. С Терезой он советоваться не  стал,  даже  не
сообщил, что именно предпринял, и сотница, уже  успевшая  привыкнуть,  что
является  неформальной  заместительницей  коменданта,  почувствовала  себя
обиженной. Естественно, она ничего не сказала, но демонстративно вернулась
во главу своей конницы и вела ее целый день, до самого вечернего  привала,
занимаясь лишь патрулями.
   Но Амбеген ничего не заметил. Он даже не задумывался о  том,  насколько
задел ее самолюбие: у него не было времени,  чтобы  обращать  внимание  на
подобные  глупости.  Нужно  было  еще  раз  кое-что  обдумать,   устранить
существовавшие в плане кампании пробелы. Пока что он действовал  почти  на
ощупь. В любой момент он мог неожиданно вернуться  на  заставу  (если  еще
было куда возвращаться) и послать гонцов с распоряжениями, отменяющими все
предыдущие приказы. Больше всего он ждал возвращения курьеров  от  Линеза;
их Амбеген послал - как и тех двоих к обозу - по отдельности, а не вместе,
желая быть уверенным, что хотя бы один, но доберется. Вскоре  стало  ясно,
сколь разумно он поступил; до места  ночной  стоянки  добрался  лишь  один
гонец, тогда как  девушка-курьер  пропала  без  вести.  Маленький  всадник
потерял своего великолепного жеребца  и  приехал  на  запасной  лошади.  А
опоздал из-за того, что сначала вернулся на заставу. Правда, он  наткнулся
на вытоптанную в снегу тропу и по конскому  навозу  определил,  что  здесь
прошли не алерцы. Конечно, гонец не утверждал, что вместе с отрядом едет и
комендант, но... Выслушав рассказ  гонца  и  ознакомившись  с  содержанием
привезенного письма, Амбеген смог наконец созвать  совет.  В  мокрый  снег
бросили несколько седел, и офицеры уселись на них - лишь этим их положение
было лучше, чем у солдат, отдыхающих на мокрых задницах.
   Надсотник коротко и сжато проинформировал  офицеров  о  том,  куда  они
идут. Упоминать о готовящейся битве золотых  с  серебряными  он  не  стал,
поскольку к делу это не относилось, а  для  того,  чтобы  изложить  все  в
подробностях, требовались длительные и запутанные  объяснения.  Однако  он
дал понять, что сражаться придется у Трех Селений.
   - Обоз, идущий в сторону Эрвы, я развернул, -  сказал  он.  -  Примерно
послезавтра они прибудут в одну из  укрепленных  деревень  его  благородия
Линеза.
   Амбеген наклонился и начал чертить ножом на утоптанном снегу.
   - Обоз сейчас здесь, мы здесь, два селения-заставы  Линеза  -  здесь  и
здесь. Обоз пойдет  сюда.  -  Он  показал  на  селение,  расположенное  на
северо-западе. - Конница из сопровождения обоза приготовит нам  место  для
ночлега и разведает окрестности, так что нам останется лишь  добраться  до
места и завалиться спать. Послезавтра мы встретимся с обозной  пехотой.  Я
мог бы притащить весь обоз, но, полагаю, необходимости в этом нет.  Придут
лишь две повозки с зимней одеждой, остальные  я  хочу  держать  как  можно
дальше  от  "языка",  эти  запасы  слишком   ценны,   чтобы   без   особой
необходимости рисковать ими. Послезавтра мы вступим на земли Линеза. -  Он
посмотрел на офицеров. - По такому снегу, почти без  отдыха  наши  солдаты
сумели пройти десять миль. Я хочу, чтобы сегодня вы выразили свое уважение
к этим людям. Завтра нам предстоит пройти столько же, а потом нас ждут еще
два  перехода.  Будет  немного   легче,   поскольку   оттепель   наверняка
продержится и снег сойдет... Экономить припасы запрещаю. Через три дня нас
накормит Линез, кроме того, у нас  есть  обоз,  на  какое-то  время  этого
хватит. Сейчас, во время переходов, люди и кони должны есть досыта,  ясно?
Чем больше мы съедим, тем меньше пр