длом. Ясно?
   - Так точно, госпожа.
   - Подожди. Скажи коменданту, что я не стану зря губить людей. Равата  я
вытащу, если не придется платить за это слишком  высокую  цену.  Повторишь
мои слова в точности. Понял?
   - Так точно, госпожа.
   - Подожди. Еще скажешь, что я разведаю  расположение  алерцев  и  поеду
прямо в Алькаву. Ясно?
   - Так точно, госпожа.
   - Повтори.
   Он повторил все слово в слово.
   - Отлично. Гони.
   Она долго смотрела ему вслед.



        "7"

   Алерцы сдержали слово, но не совсем так, как  хотелось  бы  Равату.  Он
долго размышлял над  тем,  какое  направление  избрать,  покинув  деревню:
двигаться  в  сторону  Алькавы,  Эрвы  или  селений,  где  можно  оставить
изгнанников. Толпа крестьян начинала его обременять, и он хотел как  можно
скорее их пристроить... хоть куда-нибудь.
   Оказалось,  однако,  что  вопрос  выбора  пути  придется  отложить   до
следующего дня. Пока что дорогу выбирали алерцы...  И  Рават  понял:  речь
идет не только о том, чтобы избавиться от неудобного "гарнизона"  деревни.
Серебряным воинам нужно,  чтобы  он  двинулся  вперед,  через  степь.  Его
направили туда, откуда  вернулась  истерзанная  стая...  Вероятнее  всего,
прямо навстречу приближающимся золотым.
   Пытаясь обуздать душившую его ярость,  Рават  в  то  же  время,  будучи
солдатом, вынужден был признать, что это хороший  ход.  Вступив  в  бой  с
Золотым Племенем, он ослабит силы врага, что сыграет на  руку  серебряным.
Кроме того (а возможно, это и было первопричиной), золотым бестиям знакомы
мундиры легионеров. Присутствие армектанского войска, пусть  и  состоящего
из нескольких раненых солдат,  может  заставить  Золотое  Племя  повернуть
назад.
   Эскортируемые крупными алерскими силами, они тащились до самого  захода
солнца. Волы с трудом тянули тяжелые повозки, на которых уложили  раненых.
Но не только повозки  замедляли  передвижение.  Ничто  не  могло  помешать
крестьянам забрать из деревни столько скарба, сколько можно  было  унести.
Сотник даже пожалел о том, что запретил гнать с собой коров и свиней.  Те,
по крайней мере, шли бы  сами...  Бесчисленные  черепки,  какие-то  мешки,
ящики, наполненные неизвестно чем, - все это ходить  не  умело.  А  потому
ехало на крестьянских спинах... Уже перед заходом Рават  начал  совершенно
всерьез подумывать о том, что эти  шатающиеся  от  усталости  люди  скорее
бросят в степи собственных детей, только бы и дальше тащить свою  рухлядь.
Оглядываясь назад, он видел широкую полосу истоптанной травы,  выдавленные
в земле следы колес и множество потерянных пожитков.
   В течение последних нескольких дней  он  переживал  самое  кошмарное  в
своей жизни приключение  и  теперь  мечтал  лишь  об  одном:  послушаться,
наконец, мудрого Амбегена и приложить все усилия к  тому,  чтобы  получить
право самостоятельно командовать заставой. Впрочем,  какие  там  усилия...
Ему  всего-то  нужно  послать  рапорт,  а  потом  спокойно  ждать,   когда
освободится соответствующая должность. Коменданту Восточных Округов всегда
не хватает опытных людей. Рават получит свою заставу и будет сидеть там...
сидеть... сидеть... Пусть кто-нибудь другой носится  по  полям  и  прыгает
через  голову,  пытаясь  сколотить  отряд  из  всякого   сброда...   Пусть
кто-нибудь другой объясняет крестьянам,  что,  когда  речь  идет  о  твоей
жизни, тащить с собой деревянную миску и лохань нет никакого  смысла.  Все
это веселье Рават оставит другим. А сам засядет на заставе.  Зимой,  когда
набеги алерцев становятся реже, он привезет себе жену.  Они  будут  вместе
два, а то и три месяца. Жизнь у них как-то не складывалась... Может, когда
он  наконец  отслужит  свое  и  в  звании  надсотника  станет  комендантом
городского гарнизона где-нибудь в центральном  Армекте  или  в  Дартане...
Может быть, тогда? Нельзя вечно бежать от самого  себя.  Рават  постепенно
начинал понимать это.
   Он посмотрел на небо. Солнце заходит... Рават позвал Астата  и  показал
на край леса.
   - Останавливаемся на ночлег! - крикнул он.
   Потом бесстрастно посмотрел на  алерцев.  Те,  похоже,  не  знали,  как
реагировать на то, что сопровождаемая ими группа углубляется  в  лес.  Как
быстро все меняется, подумал Рават. Еще день или два назад, увидь он толпу
крестьян и солдат, эскортируемую алерской стаей, решил бы, что свихнулся.
   Алерцы развернули вехфетов  и  двинулись  прочь.  Часть  стаи  ушла  на
северо-восток. Наверняка на разведку...
   Неуклюже и шумно крестьяне устраивались на ночлег  неподалеку  от  края
леса. Рават подозвал Дольтара, который лучше всех  умел  договариваться  с
крестьянами (топорник сам был родом из похожей  деревни),  и  поручил  ему
навести порядок. Но честно говоря,  у  Равата  возникло  странное  чувство
бесполезности любых действий. Ничем хорошим это не закончится. Бессмыслица
какая-то... Пройдет ночь, наступит рассвет. Поход по степи  продолжится  -
со скоростью пять, может, шесть миль в сутки. Если бы Рават стоял во главе
одной лишь конницы - свежего отряда, только что вышедшего с заставы, - еще
можно было бы задуматься о том, как добраться степью и лесом до  Эрвы  или
Алькавы... Но вокруг кишели серебряные отряды, и  отнюдь  не  все  из  них
знали о договоре, который он заключил, покидая деревню. Мало того,  где-то
поблизости  бродят  золотые...  Будучи  солдатом,   он   больше   опасался
Серебряных Племен. Но в данной ситуации Золотое  Племя  столь  же  опасно,
если не опаснее. Темнота не защищала; золотые алерцы обладали  необычайным
чутьем, умели выслеживать добычу,  подобно  псам.  Для  золотых  выследить
ночью смердящую толпу крестьян - пустячное дело.
   Во  всю  глотку  разорался  младенец.  Мать  кормила  его  грудью,   но
поссорилась  с  мужем  или,  возможно,  с  братом.  Чутье?  Оно  даже   не
потребуется...
   Все еще сидя в седле, Рават остановился  у  большого  толстого  дерева.
Хотелось опереться лбом о шершавый ствол и остаться так до утра. А  может,
и навсегда.
   К нему подошел Астат.
   - Нам не уйти, сотник, - сказал он.
   - Вижу, - последовал глухой ответ.
   Лучник нерешительно переминался с ноги на ногу.
   - Ну? - спросил Рават. - Знаю, посты... Назначь... а  впрочем,  сколько
нас? Пятеро? И это вместе с лучниками... Значит,  все  дежурим  всю  ночь.
Раненых не поставишь ведь.
   Никогда еще Астат не видел командира в подобном расположении духа. Хотя
сам он чувствовал себя не лучше.
   - Нет, господин. Я вовсе не о том думаю.
   - А о чем?
   Солдат молчал.
   - О чем, Астат? - вяло поторопил его сотник.
   - О том, как вернуться на заставу, господин.
   - Так ведь мы и возвращаемся.
   Лучник покачал головой.
   - Мы... - Он не знал, как лучше выразиться.  -  Мы  служим  в  легионе,
господин. В Армектанском  Легионе.  Мы  здесь  для  того,  чтобы...  чтобы
сражаться, господин.
   - О чем ты, Астат?
   - Ты знаешь о чем,  господин!  -  бросил  солдат,  неожиданно  резко  и
громко. - Хорошо знаешь! Я не могу за тебя решать!
   Рават хотел его приструнить, призвать к порядку, но у него уже не  было
сил. Он закрыл глаза и, сгорбившись, неподвижно застыл в седле.
   Легионер повернулся и ушел.
   Рават сидел в седле.
   Какое-то время спустя он спешился и ослабил упряжь. Коня  жаль.  Бедную
животину уже несколько дней как не расседлывали... Вот и сегодня не  будет
покоя. Ему нужен конь, готовый  к  сражению.  Рават  опасался,  что  когда
наконец снимет чепрак и заглянет под потник, то увидит вместо  шкуры  одну
огромную рану.
   - Прости... - шепнул он на ухо коню.
   На краю леса уже сгущались сумерки. Ведя коня на поводу, Рават  услышал
голос одного из крестьян:
   - Господин... я... значит... Мы знаем, господин, что ты нас  защитил...
Только дома нашего жаль, господин.
   Сотник узнал крестьянина, который пытался упрекать его в  деревне.  "Ты
должен защищать нас, господин" - так он тогда сказал.  А  теперь,  похоже,
пытался извиниться.
   В одной руке крестьянин держал деревянную миску, в другой  -  ложку.  В
миску был накрошен хлеб, перемешанный с холодным бульоном.  Откуда  у  них
бульон?.. Медленно, осторожно мужчина кормил тяжело раненных крестьянина и
лучника. Подошла какая-то женщина, отобрала ложку и миску и начала кормить
сама. Крестьянин, присев на повозке, необычно заботливо поддерживал головы
раненым.
   Ситник отошел, потупив взгляд. Он не мог предать этих людей.
   Но и защитить тоже не мог. Никого ему не защитить - это уже ясно.


   Ночь прошла спокойно.
   Перед самым рассветом посеревший от бессонницы Рават  ощутил  внезапный
прилив энергии. Он готов был действовать, хотя за последние дни спал всего
лишь пару часов и от усталости едва  держался  на  ногах.  Немногим  лучше
выглядели солдаты. Лишь Эльвина хоть как-то отдохнула... поскольку заснула
на посту и ее разбудили  только  утром.  Теперь  ей  было  стыдно  глядеть
товарищам в глаза. Но сотник пришел к выводу, что раз ничего не случилось,
то даже и лучше, что в отряде появился хотя бы  один  выспавшийся  солдат.
Тем более что такой солдат очень нужен.
   Сначала Рават навестил раненых.  Двое  крестьян  и  один  солдат  ночью
умерли, остальные чувствовали себя хорошо.  У  кота  дела  обстояли  хуже,
много хуже. Рават уже осматривал его рану, но  сейчас  еще  раз  тщательно
проверил ее.  Гибкие  кости  вроде  не  пострадали,  но  спина  и  лопатка
выглядели далеко не лучшим  образом;  кроме  того,  кот  был  основательно
избит. До сих  пор  Дорлот  не  произнес  ни  слова,  и  сотник  мог  лишь
догадываться о том,  что  произошло.  Наверняка  кота  выследила  в  степи
какая-то стая и сумела догнать на вехфетах. Рана выглядела так, словно  ее
нанесли копьем, а  потом,  с  воткнутым  под  лопатку  наконечником,  кота
некоторое время волокли  по  земле.  Сломанный  хвост  явно  причинял  ему
немалую боль, но это так, пустяки. Главное, рана от  копья  начала  гнить.
Гангрена...
   У помрачневшего Равата не хватило сил сообщить  об  этом  лучницам.  Но
Агатра все знала. Опытная легионерка повидала за свою  жизнь  немало  ран.
Сотника удивило, даже несколько встревожило ее невозмутимое спокойствие.
   - Чему быть, того не миновать, - тихо промолвила она. - Он  умрет,  да?
Но я думаю, господин, он не хотел бы умереть... от старости. Господин,  он
ведь был хорошим солдатом, правда? Скажи. Он ведь сделал все, что мог...
   - Он и сейчас хороший солдат, Агатра, - сказал сотник, уходя.
   Лучница коснулась покрытой шерстью кошачьей головы.
   - Да, господин, - проговорила она без тени надежды.
   Рават подозвал Эльвину.
   - Сегодня твоя очередь, малышка, - произнес  он,  пытаясь  стряхнуть  с
себя  подавленное  настроение,  в  которое  его  повергла  близкая  смерть
разведчика. До сих пор он сам не сознавал, сколь сильно любил  Дорлота.  -
Поедешь в Алькаву. Возьмешь моего коня.
   От изумления и ужаса девушка вытаращила глаза.
   - Я... - выдавила она. - Я... господин...
   - Ты солдат, Эльвина, - спокойно, но сурово сказал сотник. - Как только
все закончится, я отправлю тебя в гарнизон  в  Рапе.  Там  целых  полсотни
лучниц. Ты немного придешь в себя и, может, когда-нибудь  вернешься  сюда,
ко мне. Стреляешь ты не хуже, чем Астат и  Агатра,  только  они  служат  в
легионе уже несколько лет. Ты будешь  самой  лучшей,  малышка,  мне  нужен
такой солдат. Но сначала спаси наши жизни. И свою жизнь тоже.
   Девушка немного опомнилась:
   - Но как, господин? Я же никогда... я не доберусь до Алькавы!
   - Отсюда поедешь прямо на северо-восток. Никуда не сворачивая.  Выйдешь
к Алькаве, а если нет, то к реке. А  потом  просто  вдоль  реки.  Я  здесь
единственный на коне,  но  ехать  не  могу.  Из  лучников  ты  лучше  всех
держишься в седле. Мы останемся здесь, Эльвина. Здесь, в этом лесу. И рано
или поздно до нас доберутся эти твари. Если только ты не приведешь помощь.
Ну, все. Собирайся в путь.
   Девушка ушла. Рават приказал сворачивать лагерь  и  перенести  его  как
можно дальше в глубь леса. Повозки должны были двигаться до тех пор,  пока
это возможно.
   Отдав все распоряжения, сотник  лично  подготовил  коня.  Он  прекрасно
понимал, сколь невелики шансы девушки. Тем не менее шансов этих было  куда
больше, чем у тех, кто останется здесь, в самом центре захваченной  врагом
территории.
   Остается лишь сидеть и ждать, когда на них набросятся алерцы...
   Точно так же он думал, отправляя на разведку Дорлота.  Он  вздрогнул  и
помрачнел, чувствуя  дурное  предзнаменование...  Одного  солдата  он  уже
послал на верную смерть. И теперь посылает второго.
   Медленно, тщательно Рават укоротил стремена до длины ног девушки. Когда
она села в седло, он поправил их немного.
   Оглянулся на крестьян, уходивших все дальше в лес. Они почти исчезли за
деревьями.
   - Езжай, малышка, - тихо, почти трогательно проговорил он.
   Девушка не знала, что сказать. Все  ее  товарищи  сгрудились  вокруг  и
смотрели на нее. Агатра, сидящая на повозке с ранеными солдатами,  махнула
рукой:
   - Езжай, Эльвина.
   Девушка выехала из леса и  неуверенно  пустила  коня  рысью.  У  Равата
перехватило дыхание. В руках этого  неумелого  наездника  судьба  стольких
людей...
   Эльвина была уже далеко, когда он повернулся и сказал:
   - Выходим.
   Управлявший волами лучник начал маневрировать тяжелой  повозкой.  Рават
еще раз бросил взгляд на степь - и увидел золотых алерцев.
   Они появились из леса - того самого, что  служил  укрытием  его  людям.
Несколько тварей бросились в погоню за одинокой фигуркой в  степи.  Увидев
их длинные, плавные прыжки, Рават понял, что у девушки нет никаких шансов.
   В мешочке с удачей, который Непостижимая Госпожа держала  для  сотника,
давно уже ничего не осталось...
   Он негромко крикнул, останавливая своих солдат. Вскоре они стояли рядом
- бессильные, как и он сам.
   Из  леса  появлялись  все   новые   уродливые   фигуры,   то   неуклюже
покачивающиеся на коротких, сгибающихся назад ногах,  то  быстро  и  ловко
передвигающиеся на четырех конечностях, опираясь на длинные передние лапы.
Тела покрывала жесткая рыжая шерсть. С расстояния в четверть  мили  нельзя
было разглядеть  какие-либо  детали,  но  солдаты  Равата  не  раз  видели
подобных тварей, а потому легко могли представить выражение темных плоских
морд с широкими ноздрями и оскаленными зубами,  среди  которых  выделялись
длинные острые клыки.
   Орда полузверей обнаружила следы людей и повозок.
   - Господин! - воскликнул Дольтар.
   Там, где они стояли, тянувшийся с юга на север лес резко изгибался; его
стена уходила прямо на северо-запад. Среди деревьев виднелись просветы,  и
Дольтар указывал рукой именно в ту сторону. Оттуда приближались  несколько
десятков наездников на вехфетах...
   События в степи развивались стремительно. Тяжело дыша  от  возбуждения,
солдаты смотрели то на  золотую  стаю,  вынюхивающую  следы,  то  на  трех
тварей, бегущих за Эльвиной, то опять на  серебряных  воинов  и,  наконец,
вдаль, где появился еще  один  крупный  отряд!  Заметив  серебряную  стаю,
может, золотые откажутся от преследования юной лучницы. И, может быть...
   Но нет, ибо Агатра вдруг прошептала:
   - Это... это наши.
   Рават схватил ее за плечо:
   - Что ты сказа... Алькава?!
   Лучница покачала головой:
   - Нет, не Алькава. Наши, господин! Верхом на каштановых.
   Коней для застав подбирали по масти. В частности,  и  для  того,  чтобы
конные отряды легко могли узнать друг друга издалека. Но  в  Алькаве  кони
были гнедыми, и с такого расстояния их легко спутать с каштановыми!
   Агатра, словно услышав мысли Равата, развеяла последние сомнения:
   - Гривы у них не черные... Смотри, господин, они приближаются, разве ты
сам не видишь?
   Да, сомнений быть не могло.
   Следом за серебряной стаей мчалась полусотня конных лучников из Эрвы!
   - О Шернь, нет... - пробормотал Рават.
   Серебряная стая  только  теперь  заметила,  что  ее  преследуют.  Воины
развернули вехфетов, и Эльвина лишилась последнего шанса на  спасение.  Не
осталось надежды и на то, что серебряные нападут на золотую стаю. Какая бы
из сторон ни  проиграла,  людям  это  пошло  бы  только  на  пользу.  Ведь
победители тоже понесли бы потери. Где двое дерутся...
   Но похоже, выиграло в данном случае именно Золотое Племя...
   Рават с болью в сердце наблюдал, как его конники демонстрируют все,  на
что способны. Он знал, кто ими командует. Стиль Терезы. Даже он, верхом на
мчащемся во весь опор коне, не смог бы столь точно рассчитать  расстояние,
скорость - свою и противника, выбрать место столкновения... Алерцы неслись
сломя голову, желая подавить противника быстротой и вдвойне  превосходящей
численностью. Равату показалось,  что  он  услышал  далекий,  резкий  звук
свистка... Двигаясь быстрой рысью, армектанская конница распалась  на  две
равные группы и плавно разошлась в стороны, вынуждая стаю  резко  изменить
направление. Среди алерцев, которые были не в силах  управиться  с  быстро
бегущими вехфетами, возникло некоторое замешательство.
   Снова завибрировал отрывистый,  высокий  свист,  и  окружавшие  алерцев
отряды снова разделились: половина всадников продолжала обходить стаю,  но
уже  галопом,  в  то  время  как  вторая  половина,  все  той  же   рысью,
возвращалась на середину  поля,  навстречу  другому  такому  же  отряду...
Отряды плавно соединились. Серебряное Племя во второй  раз  увидело  перед
собой атакующих всадников, а  с  флангов  стаю  обходили  конные  лучники,
натягивая на полном скаку луки! Куда бы алерцы ни направили свой удар,  за
их спиной  обязательно  окажется  какой-нибудь  отряд.  Стая  разделилась,
вернее,  бросилась  врассыпную.  Сложные  маневры   конницы   были   делом
невероятно трудным, перед  лицом  врага  это  могли  позволить  себе  лишь
прекрасные командиры, имеющие  под  своим  началом  превосходно  обученных
солдат!..
   В распавшийся строй противника армектанцы  врезались,  словно  огромный
железный кулак. Отряды с флангов стремительно налетели, потом отскочили  в
степь, увлекая за собой одиночных наездников,  снова  развернулись,  смели
часть алерцев и соединились с основной группой, которая, напав на  алерцев
спереди, прошла сквозь стаю, словно через груду перьев.
   Поглощенный картиной молниеносного,  мастерски  разыгранного  сражения,
Рават почти забыл о золотых.  Он  посмотрел  в  другую  сторону  и  увидел
огромную свору, идущую по следу повозок.
   - Выходим из леса! - крикнул он. - К нашим!  Им  нужна  помощь!  Астат!
Бегом!
   Лучник помчался к северному краю леса. Сотник еще раз бросил взгляд  на
Золотое Племя, потом  на  горизонт,  куда  убегала  от  неминуемой  смерти
маленькая Эльвина...
   И бросился за Астатом.
   Разбитая серебряная стая  разбегалась  во  все  стороны.  Часть  воинов
вынырнули из-за деревьев  и  увидели  золотых.  С  неразборчивыми  воплями
наездники  на  вехфетах  помчались  прямо  на   восток.   Вскоре   к   ним
присоединились другие беглецы. Равату  вспомнилось  собственное  сражение,
когда он разделался с передовой стражей, не зная о скрывавшемся  за  лесом
противнике. Теперь тот же самый сюрприз  ожидал  Терезу!  Богиня  Арилора,
развлекаясь, очертила  круги,  по  которым  теперь  бегают  ее  несчастные
жертвы... Два сражения... Сначала Дорлот, а потом Эльвина  -  ее  он  тоже
послал на верную смерть...
   Золотые твари сбились в большую плотную стаю. За серебряными погоню  не
послали, но и по следу людей не  пошли.  Рават  догнал  Астата,  бежавшего
вдоль северного края леса.  Размахивая  руками,  лучник  пытался  привлечь
внимание конников  из  Эрвы,  которые  маленькими  группками  преследовали
одиночных алерцев. Рават сорвал с шеи небольшой роговой  свисток  и  подал
высокий, отрывистый сигнал: "Ко мне!"
   Натасканные  на  тренировках  конники  разом   прекратили   погоню   за
недобитыми серебряными и дружно помчались к краю леса, прежде  чем  успели
понять,  кто  их  зовет.  Когда