ы на
боку. Гольд застонал, безуспешно пытаясь сесть.  Потом  опять  лег,  долго
приноравливаясь к боли, сделал новую попытку сесть и  ударился  головой  о
скалу, но, удачный случай, нашлась опора.
   Наконец Гольд вытер пот  с  лица,  ощупывая  голову:  лоб  был  глубоко
рассечен. Вероятно, падая, он ударился о камни. "Ерунда", - сказал он себе
и, стиснув зубы, ощупал бок. Рана была очень болезненная,  но,  как  он  и
надеялся, не очень глубокая. Стрела  пробила  кожу  и  мышцы,  но  внутри,
похоже, ничего не повредила. "Пройди она на  дюйм  глубже..."  Он  отогнал
мрачные мысли.
   Боль стихала,  и  рана  почти  перестала  кровоточить.  Похоже,  к  ней
присохла ткань подстежки. "Отдирать ее будет не слишком  приятно,  но  это
потом... Сейчас... еще немного отдохнуть..." Он оперся головой о  скалу  и
застыл.
   Светало.
   Сотник наблюдал за рождением нового дня уже в  полном  сознании.  Дождь
будто специально задержался в облаках, все было тихо и спокойно.
   Крепко опершись руками о скалу, он поднялся на ноги.
   Медленно, шатко, Гольд шел в сторону пещер. Он двигался все  увереннее.
Затекшие,  изболевшиеся  мускулы  немного  разогрелись.  К  боли  он   уже
попривык.
   Потом он увидел Даганадана.
   Тот лежал навзничь, прямой и застывший в покое смерти. Из могучей груди
торчала стрела; большая рука сжимала ее легко, почти нежно...
   Гольд  встал  на  колени,  провел  дрожащей  рукой  по  лицу  мертвеца,
осторожно откинул с холодного лба прядь волос.
   - Даг?
   Глаза друга смотрели на него спокойно, без гнева, без упрека.
   - Мы поссорились, Даг. Шернь! Что случилось, Даг?
   Он посидел еще немного,  потом  хотел  закрыть  другу  глаза,  но  веки
окоченели. Гольд встал и, глотая ком в горле, ушел, оставив друга  наедине
с громбелардским небом.
   Чуть дальше он наткнулся на израненный труп Бельгона и все понял.
   В пещерах никого уже не было, кроме лошадей. Он сел и  наконец  занялся
тем, что так долго откладывал: начал думать.
   Постепенно он восстанавливал возможный ход событий. Он понял,  что  его
сочли убитым. Что же случилось с его людьми?
   Конечно, они повернули назад, в Бадор. После смерти обоих командиров  и
больших потерь в отряде ничего другого не оставалось.
   "Что с Лейной?!" - у него захолонуло внутри.
   Он приказал себе успокоиться. А что с ней могло случиться? Конечно, она
едет с солдатами. Нужно только догнать  отряд.  Это  нетрудно.  Дорогу  он
знает. Можно не спешить. В худшем случае догонит их уже в  Бадоре.  Однако
он знал, что торопиться будет.
   Гольд оседлал коня и  прихватил  другого.  Остальных  лошадей  прогнал.
Может, они найдут траву, может, и нет. Может быть, попадут  кому-нибудь  в
руки. Он не может вести за  собой  целый  табун.  Он  вскочил  в  седло  и
вскрикнул от боли. Скорчившись,  зажал  рукой  сочившуюся  кровью  рану  и
медленно сполз на землю.
   Нужно перевязать. Иначе он далеко не уедет.
   Гольд начал снимать кольчугу и подстежку.



        "19"

   Каренира поднялась с земли, напряженно вглядываясь  вдаль...  В  то  же
мгновение из-за скал выскочили несколько человек и бегом бросились к  ней.
Девушка нагнулась за луком, но было уже поздно; она оставила оружие и так,
как была, с голыми руками, выбежала навстречу нападавшим.  Байлей  никогда
еще не видел таких прыжков, а  если  бы  ему  кто-нибудь  рассказал  -  не
поверил бы. Быстро разогнавшись,  она  взмыла  в  воздух,  словно  степная
пантера. Получив удар ногами, мужчина рухнул на землю, не издав ни  звука.
Она повернулась ко  второму.  Тот  набросился  на  нее,  подняв  меч;  она
повернулась, присев,  перехватила  опускающуюся  руку  и  подбросила  ноги
вверх. Нападавший по инерции перелетел через ее  спину,  перекувырнулся  и
грохнулся на скалы, словно мешок с песком. Все произошло так  быстро,  что
Байлей очухаться не успел. Стряхнув с себя оцепенение, он прыгнул с  мечом
вперед, встав плечом к плечу со  Старцем.  Противники  бросились  на  них.
Дартанец видел краем глаза, как его  седобородый  спутник  отражает  своим
полумечом вражеский клинок, а раскрытой ладонью останавливает бросившегося
в атаку противника. Эффект был таким, словно тот на бегу въехал головой  в
растяжку между деревьями.
   Впрочем, у Байлея тоже не возникло особых хлопот: его  противник  очень
плохо владел мечом, почти сразу же лишился оружия и позорно бежал.  Байлей
посмотрел на Охотницу, которая, молниеносно обернувшись вокруг своей  оси,
изо  всех  сил  закатила  ногами  в  лицо  рослого  детины.  Тот   рухнул.
Удивительный  способ  борьбы,  который  Байлей  видел  впервые,   ошеломил
дартанского магната. Однако он  тут  же  опомнился,  поскольку  перед  ним
возник очередной противник.
   Лязгнули скрещенные клинки, оружие в руке молодого  человека  дрогнуло.
На этот раз он имел дело не с увальнем! Дартанец парировал  второй,  очень
быстрый удар, с силой оттолкнул меч, попытался перейти  в  контратаку,  но
безуспешно. Отчаянно защищаясь, он внезапно услышал  приглушенный,  полный
боли крик Карениры. На мгновение он отвлекся, но это дорого ему  обошлось:
вражеский клинок сместился вдоль острия до самой рукояти его  меча,  мягко
отодвинув в сторону, после чего холодный металл коснулся его шеи.
   - Недурно, братец, - с уважением произнес воин,  намереваясь  проткнуть
ему горло.
   В тот же миг раздался странно низкий, полный ужаса и изумления голос:
   - Во имя Шерни! Стоять! Стоять, говорю!
   Противник Байлея отступил и опустил оружие, продолжая бдительно следить
за его движениями. Байлей хотел было прыгнуть вперед, но кто-то перехватил
его за плечо. Это был Старец.
   - Нет, мой мальчик.
   Байлей быстро огляделся по сторонам и почти сразу же  увидел  Карениру.
Она лежала на  земле,  с  залитым  кровью  лицом.  Рядом  с  ней,  издавая
протяжные стоны, сидел мужчина в потрепанной кожаной куртке, прижав руки к
животу. Еще один безуспешно пытался подняться.
   Среди вооруженных людей стоял человек, возвышавшийся над  всеми  больше
чем на голову. Его плечи и руки ошеломляли одним своим видом.  У  ног  его
пошевелилось нечто, что дартанец в сгущающихся сумерках сперва  принял  за
большой камень. Это был кот. И если этот человек был гигантом среди людей,
то его спутник, должно быть, был гигантом среди котов.
   - Убрать оружие! - яростно рыкнул кот, прижав  уши.  Голос  его  звучал
ясно и отчетливо, хотя и походил на звериное рычание.
   Кот посмотрел на Байлея и Старца, сверкнув желтыми глазами.
   - Дорлан, - сказал он, преодолевая расстояние одним большим прыжком.  -
Мы были неосторожны.
   Старик кивнул.
   - Она жива? - нетерпеливо спросил он.
   Кот, не говоря ни слова,  побежал  к  девушке.  Они  поспешили  следом.
Старик наклонился и приложил ладонь ко  рту  армектанки,  потом  осторожно
стер кровь с бледного лица.
   - Ее только оглушило, - сказал он, осматривая  глубокую,  идущую  вдоль
брови, рану.
   Байлей облегченно вздохнул. Те же чувства,  похоже,  испытывал  и  кот,
поскольку его прижатые к голове уши дрогнули и поднялись.
   Великан тоже присел рядом с лежащей. Удивительно  осторожно  он  ощупал
своими могучими пальцами края раны и спросил через плечо:
   - Кто ее ударил?
   - Я, - признался  один  из  разбойников,  показывая  окованную  железом
дубину.
   Великан покачал головой, словно чему-то  удивляясь,  потом  внимательно
посмотрел на Старца и перевел взгляд на Байлея.
   - Дорлан-Посланник, - негромко сказал он.
   - Дорлан умер, - возразил Старец. - Жив только Старец.
   Незнакомец задумчиво наклонил голову.
   - Я слышал об этом. Что ж, хорошо, Старец. Прости за недоразумение.
   - Не будем больше об этом. Насколько  я  понимаю,  передо  мной  -  сам
Басергор-Крагдоб?
   - Ради Шерни, господин,  -  поспешно  сказал  великан,  -  позволь  мне
сообщить тебе мое настоящее имя!  Я  И.И.Глорм.  Военное  прозвище  звучит
просто смешно в твоем присутствии!
   Байлей изумленно слушал.
   - Басергор-Крагдоб, - повторил он.
   Король Гор пристально посмотрел на него.
   - Ты что, знаешь меня, господин? Ты не похож на знатока Гор, и ты  явно
не громбелардец... Судя по акценту - дартанец?
   - Да, это так. Но твое имя, господин, я слышал много раз.
   Разбойник вернулся к тому, что беспокоило его больше всего.
   - Рбита не было со мной, - объяснял он Старцу.  -  Наши  отряды  должны
были встретиться именно здесь. Моя группа  наткнулась  на  вас  позавчера,
похоже, мы шли одним и тем же путем. Гм... я думал, что только я знаю  эту
тропу. Ваша проводница... это все объясняет.
   Он повернулся к своим подчиненным,  побитым  Охотницей,  словно  только
теперь вспомнил  об  их  существовании.  Те  уже  пришли  в  себя,  но  их
физиономии все еще неважно выглядели.
   - Эта женщина -  сущий  демон,  -  с  уважением  сказал  он.  -  Тяжело
покалечила двоих моих людей, а еще нескольким здорово наподдала. Говоришь,
Ранер, что только своей дубиной?..
   Мужчина, могучее телосложение которого не могло не  броситься  в  глаза
только в тени его командира, кивнул.
   - Шернь! Если бы Рбит не оставил своих и не выбежал нам навстречу...  -
продолжал Крагдоб.
   - Хватит об  этом,  -  снова  попросил  старик,  перевязывавший  голову
девушки. Она застонала и открыла глаза, потом пошевелилась и села, не  без
помощи Байлея.
   Великан-разбойник протянул ей обе руки.
   - Ради Шерни, - попросил он, - подай мне руку, ваше  благородие.  Я  не
знал, кто ты; проси чего хочешь, только прости меня за это  недоразумение,
ибо товарищи твои уже мне все простили!
   - С кем... я говорю? - спросила она  еще  неуверенным  голосом,  сжимая
руками голову.
   - Я И.И.Глорм, а здесь, в Горах, - Басергор-Крагдоб. Мы сидим на  одном
троне, госпожа, - неожиданно добавил он несколько шутливым голосом.
   - О Шернь! - пробормотала девушка, почти придя в себя. Она пригляделась
к разбойнику. - Басергор-Крагдоб... Раз уж на одном троне, то  не  садись,
король, мне на колени.
   Он едва спрятал  усмешку.  Девушка  слабо  улыбнулась  в  ответ  и  тут
заметила кота.
   - Рбит? - радостно окликнула она.
   Кот поднял лапу в Ночном Приветствии.
   - Горы большие, Охотница... - дружелюбно сказал он.
   - ...но и мы не маленькие, - закончила она, протягивая руку  и  касаясь
кончиками пальцев бурого меха.
   Байлей подумал, что эти двое явно знакомы уже давно.
   Девушка снова глянула на Короля Гор.
   - А мы... - сказала она. - Много же понадобилось лет, чтобы мы  наконец
встретились.  Мне  было  так  любопытно!  -   добавила   она   с   наивной
откровенностью, и слова прозвучали даже несколько игриво.
   Великан снова улыбнулся:
   - Мне тоже.



        "20"

   Эгдех настиг свою добычу без труда. Иначе и  быть  не  могло.  Десятник
преследовал разбойников в горах, когда Лейна  еще  лежала  в  колыбели.  В
Громбеларде он провел всю свою  жизнь,  она  же  в  Стране  Туч  оказалась
впервые.
   Он сразу догадался, что девушка не бросит коня.  Для  нее  "безопаснее"
означало - подальше. Так что она,  скорее  всего,  должна  была  ехать  по
старому восточному тракту, вернее, по тому, что от него осталось.
   С момента ее побега до начала погони прошло очень мало времени, и риска
никакого не было. Гвардеец  просто  пустил  коня  галопом,  ожидая,  когда
беглянка появится перед глазами.
   Он был превосходным всадником, так что погоня была недолгой.
   Завидев его, Лейна сразу же поняла свою ошибку. Она попыталась  съехать
с тракта, но ей это не удалось. Тогда она спрыгнула с  седла  и  бросилась
бегом под гору, чтобы укрыться в небольшом перелеске.
   Если бы  она  сделала  это  раньше,  возможно,  у  Эгдеха  возникли  бы
проблемы.
   Тогда ему пришлось бы  основательно  прочесать  местность.  И  кто  его
знает, вдруг бы ей удалось спрятаться  в  какой-нибудь  дыре.  По  крайней
мере, до ночи. А ночью - ищи-свищи ветра в поле.
   Громбелардские  леса,  естественно,  не  были  подходящим  местом   для
одинокой женщины, особенно дартанки; так что  неизвестно,  каким  стал  бы
исход событий. Наверняка плачевным. Но кто знает?
   Впрочем, какая разница? Лейна бросила коня на виду у лысого  десятника;
он видел ее и уже не собирался терять из виду.
   Склон, по которому она бежала, был малопригоден для езды верхом. Однако
прекрасно управлявшийся с  конем  солдат  мог  заставить  животное  делать
многое. Тщательно выбирая дорогу, огибая самые непроходимые места,  Эгдех,
несмотря ни на что, постепенно догонял девушку. Наконец  он  оказался  так
близко, что слышал ее тяжелое дыхание и отчаянные всхлипывания.  Последним
усилием она пересекла полосу первых деревьев чахлого подлеска,  но  погоня
была уже рядом.
   Девушка споткнулась и упала. С плачем вскочила и побежала дальше, слыша
за спиной храп загнанного  коня  и  топот  копыт,  однако  ей  не  хватило
смелости оглянуться.
   Она опять упала и больше уже не поднялась.
   Преследователь остановил коня рядом.
   - У меня есть золото... слуги... дворец!  -  с  ревом  взмолилась  она,
уткнувшись лицом в жесткий мох и обхватив голову  руками.  -  Я  дам  тебе
все... все... Только оставь меня...
   Она ударила стиснутыми кулаками о землю.
   - Оставь... - повторяла она. - Прошу тебя... Оставь...
   Эгдех спрыгнул с седла.
   - А почему бы и нет? - спокойно спросил он.  Она  в  ужасе  застыла.  -
Почему бы и нет, ваше благородие?
   Не понимая, она не двигалась с  места,  пытаясь  подавить  рвущиеся  из
горла рыдания.
   - Слуги и дворец мне ни к  чему,  -  рассуждал  вслух  десятник.  -  Но
золото?
   Девушка медленно подняла голову.
   - Дам тебе столько, сколько захочешь... -  прошептала  она  с  безумной
надеждой, уставившись неподвижным  взглядом  в  мох.  -  Слышишь?  Сколько
захочешь!
   - Сколько захочу?..
   - Да! Да, я богата...  богата,  богата...  -  повторяла  она,  отчаянно
цепляясь за последнюю надежду. - Дам тебе сто... тысячу... десять тысяч...
   Внезапно она вскочила и посмотрела на него.
   Он внимательно слушал.
   - У меня есть дворец... и дом!  -  лихорадочно  повторила  она.  -  Дом
продам, дорого  продам!  Получишь  сколько  захочешь...  Слышишь?  Сколько
захочешь!
   К ее щеке прилипли мелкие листики мха. С покрасневшими от слез глазами,
она нервно протянула к нему руки, словно прося ответа.
   Десятник  чуть  улыбнулся  -  и  с  этой  улыбкой  его  лицо  приобрело
совершенно человеческое выражение.
   - Похоже, ты меня убедила, госпожа...
   Она с трудом сдержала крик радости и облегчения.
   - ...но у меня есть еще одно, совсем маленькое желание...
   Она застыла, не в силах пошевелиться. Мгновение спустя она... поняла.
   - Нет... - в отчаянии прошептала она. - Нет... прошу тебя...
   - Не торгуйся со мной, госпожа, - спокойно предостерег десятник. - Даже
не пытайся. Твое золото далеко, а мой меч совсем близко...
   Застонав, она начала неловко раздеваться. Он смотрел на нее, не скрывая
охватившего его желания.
   Тройники  могли  говорить  что  хотели.  Эгдех,  однако,  был   не   из
брезгливых. А женщины он не имел давно.
   Он повалил ее на землю и грубо овладел ею. Она не сумела подавить крика
боли и отчаяния.
   Когда он встал, она свернулась клубком, дрожа всем телом, прижала  руки
ко рту, удерживая стоны и тошноту.
   - Твоего золота, - внезапно услышала она голос,  -  мне  все  равно  не
получить. Как только ты вернешься в Дартан, ты пошлешь ко  мне  чиновников
Трибунала, а не золото.
   В девушке что-то взорвалось.
   Она встала, очень медленно и тяжело, потом шагнула к  нему  и  схватила
гвардейца за горло.
   В первый момент она застала его врасплох. Однако он тут же изо всех сил
отпихнул ее коленом в сторону и нанес удар кулаком. Девушка упала, но  тут
же снова вскочила и без единого звука  снова  остервенело  набросилась  на
него. Он остановил ее пинком и снова повалил ударом кулака.
   Она медленно поднялась. Из разбитого носа и рта текла кровь.
   Она бросилась на него в третий раз. Развеселившись, он уже не сбивал ее
с ног, а, удерживая на расстоянии, осыпал ударами и пинками.
   Наконец ему это наскучило. Когда окровавленная  девушка  в  исступлении
снова двинулась к нему, он вытащил меч и отрезал  ей  грудь,  повисшую  на
лоскуте кожи. Прежде чем смолк ее вопль, он выбил ей  острием  меча  глаз.
Потом резанул по рту, потому что хотел, чтобы она улыбалась.



        "21"

   Байлей не смог заснуть под впечатлением минувшего дня.
   Сначала он  видел  могучую  фигуру  Короля  Гор.  Не  зная  почему,  он
возненавидел этого человека с первого же мгновения. После  более  близкого
знакомства  Крагдоб  оказался  прямым  и  искренним,   но   первоначальная
неприязнь осталась. Потом она снова усилилась...
   Басергор-Крагдоб был человеком незаурядным - в этом у дартанца не  было
никаких сомнений. Однако в чем заключалась эта незаурядность - он не знал.
В поведении? Во внешности? В  способе  говорить,  в  сообразительности?  А
может, во всем сразу?
   Когда он говорил,  казалось,  с  его  губ  льется  вода.  Плавно  текли
спокойные, тщательно подобранные слова, грудь ритмично  набирала  воздуха,
сосредоточенно смотрели глаза... Он спрашивал и отвечал коротко, во всяком
случае - не пространно. Его интересовало, что они делают в этой части Гор,
хотя он сразу же предупредил, что если это  тайна,  то  он  забирает  свой
вопрос обратно. К Старцу он относился с неподдельным уважением; к Охотнице
- с искренним дружелюбием  и  признательностью,  которые  казались  Байлею
почти неуместными, - ведь эти  двое  почти  не  были  знакомы.  Потом  он,
однако, понял, что хотя Крагдоб  и  Охотница  действительно  до  этого  не
встречались, но многое друг о друге слышали и знали. Теперь он  уже  иначе
смотрел  на  девушку;  конечно,  он  давно  понял,  что  она  известная  в
Громбеларде личность, однако не предполагал, что личность эта чуть  ли  не
легендарная... Люди из отряда  Крагдоба  относились  к  ней  с  величайшим
почтением, доходящим до абсурда: те, кому она наподдавала в стычке, пришли
к ней за разрешением - можно ли им теперь говорить, что  они  сражались  с
самой Царицей Гор? Дартанец, знавший  Громбелард  и  Тяжелые  Горы  весьма
поверхностно, не мог надивиться подобным церемониям.
   Когда Крагдоб узнал, что трое путников  направляются  в  Край,  он  уже
больше ни о чем не спрашивал. Он задал один лишь вопрос: не за  Брошенными
ли Предметами? Услышав, что нет, он кивнул.
   - Рбит был в Крае, - коротко сказал он. - Если бы вы шли за Предметами,
- он обратился прямо к Охотнице, - то он их вам  бы  не  отдал.  Да  и  на
форпост вы тоже не идете. Рбит был в плохом настроении и сжег его.
   Потом они уже больше не говорили о Дурном Крае. Разожгли костер; отряды
Рбита и Короля Гор вместе насчитывали несколько  десятков,  что  позволяло
чувствовать себя в полной безопасности  и  пренебречь  мелкими  средствами
предосторожности. Впрочем,  как  уверял  кот,  основываясь  на  донесениях
разведчиков, все вокруг было совершенно спокойно.
   Басергор-Крагдоб неожиданно продемонстрировал свой талант  рассказчика.
Сидя у костра, он развлекал своих новых друзей одной красочной историей за
другой. Байлея удивила необычная  скромность,  а  возможно,  и  скрытность
великана: он ни разу не упомянул о  собственных  подвигах.  Вокруг  костра
возникла безмятежная, дружественная атмосфера. К  огню  присели  несколько
человек  Крагдоба,  которые  приняли  участие  в  беседе,  добавляя   свои
подробности и время от времени весело смеясь. Вся эта компания  совсем  не
походила на бандитов, скорее на отлично обученных солдат.
   Байлей довольно быстро сориентировался, кто из людей Короля  Гор  имеет
вес. После командира самым главным считался  кот  Рбит.  Байлей  пару  раз
видел в Бадоре котов-воинов, но  этот  был  исключительным  созданием.  Он
держался пренебрежительно и  свободно,  как  и  подобает  высокорожденным.
Говорил всегда мало и по делу.  Дартанец  заметил,  что  Рбит  и  Каренира
хо