ежать.
   Я заманила его на конную прогулку. Ты никогда не видела  лошадей,  на
Капитолии их больше не осталось, а жаль.
   Проехав несколько километров, я  попросила  его  расседлать  лошадей.
Спустя еще несколько километров я заставила его  раздеться  и  разделась
сама. Это ощущение ни с чем не сравнится - мчишься  на  лошади,  а  твои
обнаженные груди овевает ветер... А потом, до сих пор не могу поверить в
это, я пустила лошадь рысью. Мужчины терпеть не могут ездить рысью, даже
когда под ними седло, а без  седла  и  без  одежды  бедный  Селвок  весь
измучился. Тряска чуть не кастрировала его.  Но  он  был  слишком  горд,
чтобы жаловаться.
   Лишь крепче вцепился в поводья. Лицо его было белее мела.
   Наконец я пожалела его и пустила лошадь во весь опор.
   Я словно летела. Мускулы лошади, сокращающиеся у тебя  между  ногами,
похожи на нежные пальцы любовника.
   Когда мы наконец остановились, и он, и я были с головы до ног покрыты
лошадиным потом, но он так возбудился, что не мог ждать ни  секунды.  Он
взял меня прямо на камне утеса. Тогда на Кроуве еще  встречались  утесы.
Нельзя сказать, что я была шикарна, ведь для меня все было в новинку, но
я знала, что делаю. Я так возбудила его, что он  даже  не  заметил  моей
беспомощности. А своей кровью я залила все  вокруг.  Он  был  невероятно
нежен со мной. Обратно мы возвращались не торопясь, я не могла  оседлать
лошадь нормально. Мы  отыскали  одежду  и  перед  самым  домом  еще  раз
занялись любовью. После этого он не мог меня бросить. У него  была  уйма
женщин, но каждый раз он возвращался ко мне.
   Этот мир был невероятно далек от Ханны. Она не представляла себе, как
это можно оседлать животное,  проскакать  на  нем  многие  километры  по
безлюдной равнине, а затем заняться любовью на утесе.
   - По-моему, это должно быть очень больно, заниматься любовью на голом
камне? Он, наверное, впивается в тело?..
   - Чертовски больно. После этого я несколько дней подряд  выковыривала
крошку из спины, - рассмеялась Мать. - Ты слишком легко отдалась.  Могла
бы приберечь себя для большего.
   Ханна с тоской посмотрела на нее:
   - Теперь таких мужчин уже не осталось.
   - Ханна, девочка моя, ты  сама  себя  обманываешь.  Да  таких  мужчин
вокруг сколько угодно.
   Они проговорили еще час, но потом Мать вдруг вспомнила, что у нее еще
есть дела, и отослала девочку.
 
*** 
 
   - Молодец, Ханна. Ты настоящая актриса.
   - Все оказалось не так страшно, как я думала, - ответила  девушка.  -
Она мне даже понравилась.
   - Ага, очень милая дамочка, - расхохотался Дент.
   - Это действительно так, - начала оправдываться Ханна.
   Наб пристально посмотрел ей в глаза:
   - Своими собственными руками она убила несколько десятков человек.  И
приговорила к смерти еще сотни и сотни. Это не считая войн.
   - Значит, они заслуживали смерти! - рассердилась Ханна.
   Наб улыбнулся.
   - Да, старая  паучиха  не  разучилась  ткать  сети.  Ловко  она  тебя
поймала. Ладно, не важно. Теперь ты имеешь право  пользоваться  сомеком,
на три года раньше положенного.
   Наслаждайся жизнью. Только одной девушке  раз  в  пять  лет  выпадает
возможность встретиться с Матерью. Но рассказывать об этом ты не  имеешь
права.
   - Знаю, - сказала она. И неожиданно расплакалась.
   Может быть, потому, что за время разговора успела  полюбить  Мать.  А
может, потому, что лошадей на Капитолии больше не осталось, и  в  первый
раз она узнала, что такое  любовь,  в  родительской  спальне,  когда  ее
предки ушли к кому-то в гости. У нее словно что-то украли, она не  могла
отдаться по собственной  воле  на  камнях  утеса,  омываемая  солнечными
лучами. Она нарисовала в уме картину утеса.
   Представила себя, стоящую на вершине и смотрящую вниз.
   Под  ней  раскинулась  глубокая  пропасть.  Бесконечные  метры  скалы
скрывались в туманной дымке. Она встряхнула головой,  прогоняя  видение.
Утесы остались в далеком прошлом.
 
*** 
 
   - Значит, вы и есть Абнер Дун.
   Он кивнул. Рука его не дрожала. Он  твердо  смотрел  на  нее.  Глаза,
казалось,  видели  ее  насквозь.   Она   начала   испытывать   некоторое
неудобство.  Мать  не  привыкла  к  тому,  чтобы  ее  эдак   беспардонно
рассматривали.  Она  попыталась  внушить  себе,  что  взгляд  его  полон
дружелюбия.
   - Насколько я поняла, это именно вы придумали колонизировать  планеты
прямо у врага за спиной.
   - Мне это показалось разумным выходом из положения. Мы положили конец
ненужным смертям.
   - Враг отступает перед количеством  колонизированных  планет.  Должна
сказать, это весьма оригинальная мысль. - Она подперла  голову  рукой  и
подумала, почему же ей так не хочется нападать на этого человека.  Может
быть, потому, что он ей понравился. Но она прекрасно изучила себя, чтобы
обмануться этим заманчивым предположением - она не нападала, потому  что
не была уверена, куда именно ей следует нанести  удар.  -  Скажите  мне,
Абнер, насколько широко распространилось влияние врага.
   - Примерно на одну треть населенных планет, - ответил Дун.
 
*** 
 
   Дент задохнулся от изумления, затем в бешенстве развернулся к Набу:
   - Он сказал ей! Взял и сказал! Лорд-канцлер голову ему оторвет.
   - Никто ему ничего отрывать не будет. Не знаю, как ему  это  удалось,
но он и эта девчонка, Ханна, - они сумели понять ее. Правило одно:  будь
точен, даже когда лжешь.
   - Но он все испортит!
   - Нет, Дент. Испортили все  другие  министры.  Зачем  же  ему  тонуть
вместе с ними? Этот тип оказался изворотливее, чем я думал.
 
*** 
 
   Она  продержала  Дуна  целых  пятнадцать  минут  -  неслыханно,  даже
настоящие министры, и те  редко  когда  удостаивались  столь  длительной
беседы. За дверью лорд-канцлер сходил с ума от беспокойства.
   - Мистер Дун, вы невероятно маленького роста, вас это не беспокоит?
   Наконец-то этот Дун был захвачен врасплох, и она  порадовалась  своей
маленькой победе.
   - Маленького роста? - переспросил он. - Да, вообще-то я  невысок.  Но
эта область мне неподвластна, поэтому я даже не думаю об этом.
   - А что вам подвластно?
   - Одна  из  секций  министерства  колонизации,  отвечающая  за  пункт
приписки колонистов, - отрапортовался он.
   - Но это же далеко не полный перечень ваших возможностей, мистер Дун,
я не ошиблась? - рассмеялась она.
   Он по-птичьи склонил голову набок:
   - Вы действительно хотите, чтобы я ответил на этот вопрос?
   - О да, мистер Дун. И я с нетерпением жду ответа.
   - Только я не отвечу, Мать. Во всяком случае, не буду отвечать здесь,
в этой зале.
   - Почему же?
   - Потому, что в специальной  комнатке  сидят  двое  человек,  которые
прослушивают весь наш разговор и записывают на камеру все наши действия.
Я смогу говорить откровенно, только когда мы останемся наедине.
   - Я запрещу им подслушивать.
   Дун улыбнулся.
   - А, понимаю. Может, я и правлю Империей, но не всегда моим  приказам
следуют, это вы хотите сказать? Ладно, посмотрим.  Покажите-ка  мне  эту
комнатку.
   Дун поднялся и вышел, она последовала за ним.
 
*** 
 
   - Наб, Наб! Он ведет ее прямо сюда! Что нам делать?
   -  Веди  себя  естественно,  Дент.  И  постарайся  не  наблевать   на
петлекамеру.
   Дверь распахнулась, и Дун,  отступив  в  сторону,  пропустил  Мать  в
комнату.
   - День добрый, джентльмены, - кивнула она.
   - Добрый день, Мать. Меня зовут Наб, а эта перетрусившая тварь в углу
- мой помощник, Дент.
   - Так вот, значит, кто меня слушает и исполняет каждое мое пожелание.
   - Стараемся. - Наб был сама уверенность.
   - Мониторы. Телевидение! Надо же, как необычно!
   - Мы решили, что петлекамеры здесь несколько неуместны.
   - Дерьмо собачье, Наб, -  мило  проворковала  Мать.  -  Вон  одна  из
петлекамер.
   - Это специально для записи исторических моментов.
   Никто не просматривает эти петли.
   - Что ж, я рада, что наконец узнала, насколько  внимательно  за  мной
следят. Впредь во время утреннего туалета постараюсь быть  поосторожнее.
- Она повернулась к Дуну. - Что  вы  можете  предложить?  У  меня  такое
впечатление, что, очутись мы сейчас в лесу, за нами будут следить  птицы
и шпионить деревья.
   - Ну, на самом деле, - произнес Дун, - есть  у  меня  одно  местечко.
Самый  настоящий  лес  с  живыми   птицами   и   настоящими   деревьями.
Единственный на всем Кроуве.
   - Что, птицы и вправду живые? - поразилась она.
   - Живехонькие, так что, когда  будете  там,  остерегайтесь  сюрпризов
сверху. И смотрите под ноги.
   - Ну так что же вы?! Отведите меня туда! - срывающимся от  нетерпения
голосом проговорила она. И повернулась к Набу с Дентом. - А вы двое пока
демонтируйте эту петлекамеру.  Можете  подслушивать,  подсматривайте  на
здоровье, но никакой записи. Поняли меня?
   - К вашему возвращению все будет исполнено,  -  вытянулся  в  струнку
Наб.
   - Наб, вы ж даже пальцем не шевельнете, - фыркнула  она.  -  Вы  что,
думаете, я дура?
   И вышла в услужливо распахнутую Дуном дверь.
   Когда дверь захлопнулась,  Дент  опрометью  бросился  к  корзине  для
мусора и склонился над нею в три погибели.
   Наб бесстрастно наблюдал за ним.
   - Эх, Дент, ничему-то ты не научился. Нашел, понимаешь, кого бояться.
   Дент только покачал головой и вытер губы.  Желудочная  кислота  огнем
ела рот и горло.
   - Пойди, позови технарей. Мы должны перенести камеру в другое  место.
Да, и высверлите пару дырок в стенах, пускай ими займутся рабочие.  Надо
создать впечатление, будто лазеры все убраны. И побыстрее, мальчик мой!
   У двери Дент остановился.
   - А что будет с этим Дуном?
   - Ничего. Он понравился Матери. Мы будем использовать его каждый раз,
когда потребуется привести ее в хорошее настроение. Этот человек  пустое
место.
 
*** 
 
   Мать замечала, как поднимается  настроение  Дуна,  когда,  окруженные
толпой  телохранителей,  они  следовали  по  коридорам,  которые  загодя
специально расчистили для них.
   Наконец они остановились у какой-то двери, и Дун приказал Маменькиным
Сынкам пойти пока где-нибудь погулять.
   - Это должно быть здорово, Дун, - сказала  Мать.  Одного  взгляда  на
него было достаточно, чтобы понять, как это здорово.
   - Да, идти стоило.  Хотя,  наверное,  в  детстве  вы  забредали  куда
дальше, - ответил он.
   - О, я убегала за многие километры от дома, - мечтательно  улыбнулась
она. - Какое чудесное слово. Услышав его, словно наяву вспоминаешь,  как
когда-то носилась по холмам  вверх-вниз.  Слово,  которое  таит  в  себе
путешествие.
   Километры.  Покажите  мне  наконец  это  место,  где  птицы  поют  на
деревьях.
   И Дун открыл дверь.
   Она быстро вошла, затем шаг ее замедлился, и  вот  она  остановилась.
Помедлив в нерешительности, она медленно пошла между  деревьев,  скинула
туфли и зарылась пальцами ног в траву и  влажную  почву.  Мимо  порхнула
птичка. Ветерок играл ее волосами. Она расхохоталась.
   Продолжая смеяться, она прислонилась  к  дереву,  провела  руками  по
коре, сползла по стволу и уселась прямо на траву. Над  ее  головой  ярко
светило солнце.
   - Как вам это удалось? Где вы откопали этот клочок  земли?  Последний
раз я ходила босиком по земле, когда мне было двадцать,  и  было  это  в
одном из последних парков Капитолия.
   - Это все ненастоящее, - ответил Дун.  -  Вернее,  не  все.  Деревья,
птицы, трава - они настоящие, но небо - это купол, а солнце - всего лишь
иллюзия. Хотя вы можете обгореть.
   - На солнце я покрывалась веснушками. Но при этом всегда говорила: "К
черту веснушки, я поклоняюсь солнцу!"
   - Понимаю, - кивнул Дун. - Остальным я говорю, что  здесь  воссоздано
одно местечко на планете Сад. Там давным-давно не принимают иммигрантов,
а промышленность сведена к минимуму. Но вы-то знаете, что это  такое  на
самом деле.
   - Кроув, - произнесла она. - Мир моего деда! Такой была  эта  планета
до того, как ее заковали в металл. Сталь опоясала ее, подобно громадному
поясу целомудрия, навсегда изгнав отсюда жизнь. О Дун, я  дам  вам  все,
что пожелаете, только позвольте мне приходить сюда. Вы получите все, что
угодно, если в каждое пробуждение я буду проводить  здесь  по  несколько
часов!
   - Я буду рад принимать вас здесь. Но, надеюсь, вы понимаете, что  это
означает.
   - Вы же все равно чего-то добиваетесь от меня, - парировала она.
   - Хотите искупаться? - улыбнулся он.
   - Здесь есть вода?
   - Озеро. С кристально чистой водой. Правда, немного холодноватой.
   - Где?!
   Он провел ее к озеру. Она без малейших колебаний  сбросила  одежду  и
нырнула. Дун нагнал ее посредине озера,  она  плыла  на  спине,  любуясь
проплывающим по небу облаком.
   - Наверное, я умерла, - сказала она. - И очутилась в раю.
   - Вы верующая? - удивился Дун.
   - Да. Но верующая в себя. Каждый  человек  создает  свой  собственный
рай. И насколько я вижу, Дун, ваш рай удался на славу. Ну,  Дун,  должна
вам сказать, вы мне понравились. Все остальные,  с  кем  я  переговорила
сегодня, полные задницы.
   - Я не стремлюсь к вершинам власти.
   Она усмехнулась и, взмахнув руками,  перевернулась.  Дун  качался  на
спине рядом с ней, и слова смешивались с шумом воды, плескающейся вокруг
них.
   - А теперь полный перечень, мистер Дун, - сказала она.
   - Ну, - начал он, - как  я  уже  говорил,  мне  принадлежит  один  из
отделов министерства колонизации.
   - Дальше.
   - А также все  остальные  отделы  министерства.  Плюс  все  остальные
министерства.
   - Все до единого? - спросила она.
   - В большей или меньшей степени. Хотя этого никто не знает. Я  просто
владею людьми, которые владеют теми, кто управляет этими министерствами.
Так что неотложных дел у меня не так уж и много.
   - Умный ход. Пускай себе думают, что свободны. А дальше?
   - Дальше?
   - Ну, дальнейший список.
   - Это все. Министерства. А уже министерства управляют всем остальным.
   - Не всем. Сомек в их компетенцию не входит, - поправила она.
   - Ах да, независимый, недостижимый институт.  Одна  лишь  Мать  имеет
право устанавливать правила в Сонных Залах.
   - Но вы и им завладели, не так ли?
   - Вообще-то сомек был моей первой целью. Он позволил мне решать, кого
и когда  будить.  Очень  полезный  рычаг.  Кроме  того,  теперь  я  могу
избавляться от нежелательных мне людей. Если они слабы, я перевожу их на
самые  нижние  уровни  сомека,  и  они  быстро  умирают.  Или  наоборот,
закидываю на самый верх - это если они достаточно сильны. Таким образом,
они не вертятся у меня под ногами.
   - Так, значит, это вы правите империей?
   - Верно, - ответил Дун.
   - И вы привели меня сюда, чтобы убить?
   Плеснув водой, Дун перевернулся на живот.
   - Надеюсь, на самом деле вы так не думаете? - с тревогой спросил  он.
- Я бы никогда не осмелился поднять на вас руку, никогда. Я слишком вами
восхищаюсь. Я построил свою жизнь на примере вашей.  Вы  ведь  с  самого
начала управляли империей, тогда как все думали, что настоящий император
- ваш муж, Селвок, этот озабоченный самец.
   - Ну, от самца в нем было не так уж и много, - возразила Мать.  -  Во
всяком случае, ребенка он так и не зачал.
   - Именно, Мать. Поэтому вы единственная, кто может остановить меня. И
я знал, что рано или поздно вы поймете, кто я такой и к чему я иду. Я  с
нетерпением ждал этой встречи.
   - Неужели? К сожалению, для меня она явилась полным сюрпризом.
   - Ну да? - Дун кролем поплыл к берегу и вылез из воды. Немного погодя
Мать последовала за ним. Выйдя на берег, она обнаружила  его  лежащим  в
траве.
   - Вы правы, - призналась она. - Я давно ждала встречи с вами.  С  тем
вором, который отнимет у меня все, что я имею.
   - Не все, - поправил ее Дун. - И я не вор. Всего лишь наследник.
   - Я намереваюсь жить вечно, - сказала она.
   - Если все пойдет, как я планирую, ваша мечта осуществится.
   - Но вам же не просто нужна моя империя, Дун.  Вы  не  хотите  просто
наследовать.
   - Можете считать это трамплином. Если б вы не построили эту  империю,
мне бы пришлось строить все самому.
   А так как империя уже построена, я должен буду разрушить ее и  на  ее
останках возвести что-нибудь лучшее, более надежное, чем это.
   - Более надежное, чем эта империя? - удивилась она.
   - Неужели вы не чувствуете запах разложения, витающий в  воздухе?  На
этой планете нет ничего живого. Все мертво, все бесследно сгинуло. Люди.
Атмосфера, камень.
   И вся Империя такая. Я собираюсь поддать ей жару.
   - Поддать жару! - хихикнула она. - Так говорили старики, когда я была
еще совсем маленькой!
   - Я изучаю прошлое, - сказал Дун. - Прошлое будет в  новинку  в  этом
мире. Вы великая женщина. Вы создали прекрасную империю.
   Она была счастлива. Солнечные лучи грели ее спину впервые за  десятки
лет (на самом-то деле с тех пор  прошли  века,  но  она  все  это  время
проспала и даже не заметила этого); она купалась в  чистой  воде;  кроме
того, она познакомилась с человеком, который, может  быть,  очень  может
быть, способен сравниться с ней.
   - Чего вы хотите от меня? Сделать вас лордом-канцлером? Выйти за  вас
замуж?
   Дун отрицательно помотал головой, отвергая предложенное:
   - Дослушайте меня до конца. Не препятствуйте мне.
   Не давите на меня. Мне нужно еще  несколько  столетий,  и  тогда  все
рухнет.
   - И все-таки я еще могу остановить вас, - заметила она.
   - Знаю, - ответил он. - Но прошу вас не делать этого.
   Вас никто не мог остановить. Я хочу, чтобы вы позволили мне  испытать
собственные силы.
   - Договорились. Но вы тоже должны кое-что пообещать мне.
   - Что же?
   - Когда вы исполните задуманное и все -  как  вы  сказали  -  рухнет,
возьмите меня с собой.
   - Вы серьезно?
   - В той  вселенной,  которую  вы  собираетесь  построить,  нет  места
Матери, Абнер.
   - Но, может быть, там найдется местечко для Рэйчел Кроув?
   Имя прозвучало, подобно раскату грома. Никто не называл ее по имени с
тех пор.., с тех пор как...
   Она снова превратилась в девушку, и мужчина, равный ей, лежал  рядом.
Она потянулась к нему, обвила его тело руками и прошептала:
   - Возьми меня с собой. Возьми меня.
   Что он и сделал.
   Они лежали  в  траве  и  смотрели  на  закат.  Она  испытывала  такое
удовлетворение, которого не ведала даже тогда, на утесе планеты Кроув, в
тот самый день, когда началась ее карьера покорительницы. Только на этот
раз покорили ее, она знала это и была совсем не против.
   - Когда я буду просыпаться, - сказала она, -  каждый  раз  ты  должен
будешь посвящать меня в свои планы.
   Ты должен показывать, что ты построил, и все объяснять.
   - Хорошо, - согласился он. -  Но  ты  не  будешь  пытаться  исправить
сделанное мной.
   - Я даже думать об этом не буду. Ведь я нарушу наш Договор.
   - А ты не очень хороша в сексе, - сказал Дун.
   - Ты тоже, - рассмеялась она. - Да и какого черта?
   Кому какое дело?
 
*** 
 
   Мать вернулась всего за полчаса до своего  церемониального  появления
на Дне Пробуждения Матери, вечеринке, которую устраивало высшее общество
Капитолия. Наб рвал и метал.
   - Вы только подумайте, сколько беспокойств вы нам причинили!
   Она посмотрела на него искоса и нахмурилась:
   - Я провела день в хорошей компании. А вы?
   Наб бросил взгляд на Дента:
   - Боюсь, что не очень.
   Дент нервно захихикал.
   - Какого черта, парень? - зарычала на него Мать. - Ты что, вообще  не
умеешь сердиться? Господи, какая  скука,  когда  все  вокруг  скачут  на
задних лапках! Ну, вечеринка уже началась? Где мой нынешний наряд?
   Принесли платье, и семь женщин помогли ей одеться.
   Она с изумлением посмотрела на открытую грудь:
   - Что, сейчас такая мода?
   Наб покачал головой:
   - Скажем так, оно  чуть  более  скромное,  чем  сейчас  принято.  Мне
показалось, что сегодня вам захочется надеть что-нибудь вроде этого...
   - Мне? Скромное? - Она расхохоталась. - О, это лучшее пробуждение  из
тех, что я помню. Лучшее за долгие-долгие годы, Наб. Ты можешь остаться,
но мальчишку уволь.