семьдесят  пять  процентов  твоих  доходов,  не
считая затрат на жилье и питание, будут  отходить  нам.  Или  ты  можешь
сразу заплатить мне восемьдесят тысяч. На выбор.
   - Отец, - запротестовал Берген, - это же нечестно.
   Через одиннадцать месяцев я и сам смогу его освободить. А восемьдесят
тысяч - это в десять раз больше, чем ты когда-то заплатил  за  контракт.
Не говоря о том, что деньги эти ты платил не ему.
   - Но я кормил его целых двадцать лет.
   - А он работал на тебя.
   - Работал? - перебила Бергена Селли. - Скажи  лучше,  развлекался.  С
тобой вместе.
   И тут заговорил Дэл,  заговорил  так  тихо,  что  спорщикам  пришлось
умолкнуть, чтобы услышать его:
   - Если я соглашусь на ваши условия, то  не  смогу  собрать  денег  на
экзамен на право сомека.
   - Это уже меня не касается, - сжав зубы, процедил Локен.  -  Либо  ты
соглашаешься, либо продолжаешь работать по контракту.
   Берген спрятал лицо в  ладонях.  Селли  довольно  улыбнулась.  А  Дэл
кивнул:
   - Только я хочу, чтобы условия эти были изложены на бумаге.
   Голос его был тих, но эффект напоминал раскат грома.
   Локен вскочил на ноги и угрожающе двинулся на Дэла. Он  словно  башня
возвышался над продолжавшим сидеть юношей.
   -  Что  ты  сказал,  мальчишка?  Ты  хочешь,  чтобы  Бишоп   подписал
письменный договор с каким-то паршивым наемным работягой?!
   - Я хочу, чтобы все условия были изложены на бумаге, - мягко повторил
Дэл, встречая бешенство Локена с абсолютным спокойствием.
   - Я тебе дал слово, этого вполне достаточно.
   - А кто свидетель? Ваш сын, который следующие три  года  проведет  во
сне, да ваша жена, которая известна своей  страстью  к  пятнадцатилетним
юношам-слугам.
   Селли открыла рот от изумления. Локен побагровел, но все же  отступил
от Дэла. А Берген пришел в ужас.
   - Что? - переспросил он, не веря своим ушам.
   - Я хочу, чтобы все условия  были  изложены  на  бумаге,  -  еще  раз
произнес Дэл.
   - А я хочу, чтобы ты убрался из этого  дома!  -  прорычал  Локен,  но
голос его предательски задрожал.
   "Если Дэл говорил серьезно, а мать ни  слова  не  произнесла  в  свою
защиту, представляю, каково отцу", - подумал Берген.
   Но Дэл поднял глаза на Локена и, улыбнувшись, спросил:
   - А вы, наверное, думали, что  поле,  которое  вы  возделали  первым,
всегда будет принадлежать вам одному?
   Берген отказывался понимать происходящее:
   - О чем он, отец? Что Дэл хочет сказать?
   - Так, ничего особенного, - чересчур резко оборвал сына Локен.
   Но Дэл не останавливался.
   - А твой отец, - обратился он к Бергену,  -  играет  в  очень,  очень
странные игры с пятилетними мальчиками. Я не раз просил его, чтобы он  и
тебя пригласил, но он почему-то всегда отказывался.
   Гвалт не смолкал по меньшей мере час. Локен нервно стучал кулаком  по
бедру, тогда как торжествующая Селли твердила, что ее невинный флирт  ни
в какое сравнение  не  идет  с  его  позором.  Лишь  Берген  пребывал  в
искреннем отчаянии:
   - Все эти годы, Дэл... Что же творилось все эти годы?
   - Тебе я был другом,  Берген,  -  сказал  Дэл,  опуская  почтительное
"сэр", - но в их глазах я оставался слугой.
   - Ты ничего не говорил мне.
   - А что бы ты сделал?
   Часом спустя Дэл вышел из  комнаты.  В  руках  он  держал  письменное
соглашение.
   Придя в себя после первого знакомства  с  сомеком,  Берген  узнал  от
одного из доброжелательных служителей Сонных  Зал,  что  отец  его  умер
спустя несколько дней после его отъезда, а через два года одним из своих
любовников была убита мать. Самые большие  имения  на  Кроуве,  если  не
считать земель, принадлежащих императрице, теперь отошли Бергену.
   - Мне ничего не нужно.
   - Я должен предупредить вас, - сказал служитель, - что в дополнение к
этому наследству полагается пять лет под сомеком и год снаружи.
   - То есть я буду бодрствовать всего год в целых шесть лет?!
   - Таким образом императрица  выражает  благоволение  силам,  играющим
немалую роль в экономике.
   - Но я хочу стать художником.
   - Так становитесь им. Но сейчас вы, наверное, хотите навестить могилы
родителей. За ведение  дел  можете  не  беспокоиться,  ваши  управляющие
справляются  прекрасно.  А  когда  закончите  все  свои   дела,   можете
возвращаться, ведь согласно условиям вам осталось еще два года сомека.
   - Сначала я должен кое-кого повидать.
   - Как пожелаете. В течение следующих трех дней мы готовы принять  вас
в любое время. Если же вы не уложитесь в этот срок, вам  придется  ждать
год, и вы потеряете два года сна.
   Первые два дня Берген провел в поисках Дэла Ваулза. В конце концов он
все-таки нашел его, когда вспомнил, что Дэл все еще  обязан  платить  по
контракту, заключенному с Локеном. Управляющие поместьем быстро отыскали
его адрес, потому что Дэл регулярно присылал на счет Бишопов оговоренные
семьдесят пять процентов.
   Дэл открыл дверь, и лицо его озарилось, когда он узнал гостя.
   - Берген, - сказал он. - Заходи. Значит, уже целых три года минуло?
   - Да, значит, так. Дэл, такое впечатление, будто мы расстались вчера.
Для меня это действительно было вчера.
   Как ты живешь?
   Дэл указал на стены своей квартирки: на них было развешано сорок  или
пятьдесят всевозможных полотен и набросков. В течение следующих двадцати
минут друзья толком не разговаривали, лишь изредка  раздавались  реплики
типа "Вот это, мне вот это нравится" или "Как это у тебя получилось?". А
затем Берген, немало потрясенный увиденным, опустился на пол  (мебели  в
комнате не было), и началась беседа.
   - Ну и как дела?
   - Продается неважно. У меня  пока  что  нет  имени.  Хотя  все  равно
покупают. А недавно  пришла  хорошая  весть:  императорским  указом  все
правительственные структуры должны быть перенесены на  Кроув.  Даже  имя
планеты собираются менять. На Капитолий. В общем, если  все  пойдет  как
надо, каждая занюханная планетка теперь будет вращаться вокруг Кроува  -
в политическом смысле, естественно.  А  это  означает  наплыв  клиентов.
Означает, что сюда повалят люди, разбирающиеся в искусстве, а всех  вояк
и торговых крыс, которые испокон веков  держали  в  лапах  эту  планету,
вышибут вон.
   - А ты научился говорить цветистыми фразами  с  тех  пор,  как  мы  в
последний раз виделись.
   - Я почувствовал свободу.
   - Я привез тебе подарок. - Берген вручил  ему  официальный  документ,
освобождающий от условий контракта.
   Дэл прочитал его, расхохотался, перечитал еще раз и вдруг заплакал.
   - Берген, - проговорил он, - ты понятия не имеешь...
   Ты даже представить себе не можешь, как трудно было.
   - Догадываюсь.
   - Я не мог сдать экзамен. Один Господь ведает, как я вообще выжил. Но
теперь...
   - И еще, - сказал Берген. - Экзамен стоит три тысячи. Вот,  я  принес
их тебе.
   И он отдал деньги другу.
   Дэл подержал их несколько секунд, а затем отдал обратно.
   - Стало быть, твой отец умер...
   - Да, - кивнул Берген.
   - Мне очень жаль. Это, наверное, было большим потрясением для тебя.
   - А ты разве не знал?
   - Я не читаю газет. Радио  у  меня  нету.  А  мои  чеки  ни  разу  не
возвращались.
   - Контракт есть контракт, так посчитали управляющие.
   Сам вспомни, за так мой отец никогда не освобождал от контрактов.
   И они хмуро усмехнулись, вспомнив человека, которого Дэл в  последний
раз видел три года назад, а Берген - всего лишь вчера.
   - А твоя мать?
   - Эта сучка погорела на собственных грехах, - ответил  Берген,  и  на
этот раз что-то дрогнуло в его голосе.
   Дэл коснулся его руки.
   - Мне жаль, - произнес он.
   И теперь настал черед Бергена разрыдаться.
   - Слава Богу, ты все еще мой друг, - наконец проговорил он.
   - А ты - мой.
   Тут дверь отворилась, и на пороге появилась девушка  с  полугодовалым
младенцем на руках. Она явно не ожидала увидеть Бергена.
   - Кажется, у нас гости, - сказала она. - Привет. Меня зовут Анда.
   - А меня - Берген.
   - Это мой друг Берген, - представил их Дэл. - Моя жена Анда. Мой  сын
Берген.
   - Он столько раз рассказывал мне, как ты умен и красив... Это ведь он
настоял, чтобы сына мы назвали в твою честь, - улыбнулась Анда. -  И  он
был прав.
   - Вы слишком добры ко мне.
   Разговор потек своим чередом, но все шло не так, как  ожидал  Берген.
Смех, шуточки,  веселые  пикировки,  шутливые  подколки  и  оскорбления,
которыми обменивались Берген и Дэл в детстве, - всему этому  здесь  было
не место.
   Между ними встала Анда. Так они и расстались - на дружественной ноте,
вот только в сердце у Бергена словно образовалась  пустота.  Дэл  отверг
его дар и вернул  деньги  за  экзамен,  приняв  одну  лишь  свободу.  Он
разделит эту свободу с Андой.
   Берген вернулся в Сонные  Залы  и  воспользовался  двумя  оставшимися
годами сомека, дарованными ему новыми привилегиями.
 
*** 
 
   Когда он проснулся в следующий  раз,  все  вокруг  изменилось.  Кроув
теперь звался Капитолием, и планету охватил строительный бум. И компании
Бергена играли в нем не последнюю роль.
   Строительство проводилось беспорядочно  и  быстро,  и  вскоре  Берген
начал понимать, что без  толку  бездумно  вздымать  в  небо  небоскребы.
Капитолий вскоре станет центром торговли, для сотен и  сотен  планет  он
будет олицетворять закон и порядок. Пройдет немного  времени  и  планета
превратится в один огромный город. И Берген взялся за дело.
   Он приказал архитекторам составить план здания, которое покроет сотню
квадратных миль и вместит пятьдесят миллионов людей,  заводы  тяжелой  и
легкой промышленности, транспортные ветки и систему связи. Крыша  здания
должна быть достаточно прочной,  чтобы  выдержать  взлет  и  посадку  не
только обыкновенных летательных аппаратов, но и  гигантских  космических
кораблей. На составление подобного плана уйдет немало  времени,  поэтому
Берген в подробностях расписал, что именно  должно  быть  готово  к  его
следующему пробуждению через пять лет.
   Оставшуюся часть года Берген провел в  сражениях  с  бюрократами.  Он
добивался принятия своего проекта как основного плана  развития  планеты
на ближайшее будущее.
   Каждый город  будет  организован  подобным  образом,  поэтому,  когда
численность населения  резко  пойдет  вверх,  города  без  труда  смогут
состыковаться друг с другом, этаж к этажу,  труба  к  трубе,  и  из  них
сформируется сплошной, единый мегаполис с крышей  в  виде  космопорта  и
глубоко уходящими в  камень  шахтами-корнями.  Время  бодрствования  уже
практически истекло, когда он наконец одержал победу -  и  все  основные
контракты разом отошли к компаниям Бергена Бишопа.
   Однако он не  забыл  Дэла.  Застал  он  его  за  очередной  картиной.
Творения  Дэла  уже  пользовались  широкой  популярностью.  Но  разговор
получился нелегким.
   - А, Берген. Земля слухами полнится.
   - Рад тебя видеть, Дэл.
   - Говорят, ты  собираешься  ободрать  планету  как  липку  и  покрыть
сталью.
   - Да, где-то так. Но не всю.
   - А я слышал, что в конце концов все затянет сталью.
   Берген нетерпеливо дернул плечами:
   - Останутся громадные парки. Многие мили нетронутой земли.
   - Пока населения не прибавится в очередной раз.  Правильно  я  понял?
Запас на черный денек.
   Берген был уязвлен:
   - Я пришел поговорить о твоих картинах.
   - Ну что ж, - сказал Дэл. - Вот, полюбуйся.
   И он вручил Бергену изображение  стального  монстра,  который  жидкой
волной гноя растекался по зеленым холмам и лугам.
   - Отвратительно, - скривился Берген.
   - Это  твой  город.  Я  позаимствовал  этот  образ  из  архитектурных
чертежей.
   - Мой город вовсе не так уродлив.
   -  Знаю.  Но  задача  художника  заключается  в  том,  чтобы   делать
прекрасное еще более прекрасным, а уродливое - еще более уродливым.
   - Должна же Империя иметь свою столицу.
   - Но должна ли столица превращаться в империю?
   - Почему ты так озлоблен? - спросил  Берген,  искренне  встревоженный
состоянием друга. - Вот уже долгие годы люди рвут планеты на части.  Что
на тебя нашло?
   - Ничего.
   - А где Анда? Где твой сын?
   - Понятия не имею. И не жалею об  этом.  -  Дэл  подошел  к  картине,
изображающей закат, и ударил кулаком прямо в  центр  холста,  прорвав  в
полотне огромную дыру.
   - Дэл! - воскликнул Берген. - Что ты делаешь?!
   - Я ее создал. Я имею право ее уничтожить.
   - Почему Анда ушла от тебя?
   - Я провалил экзамен. Ей сделал предложение какой-то парень,  который
пообещал сомек. Она согласилась.
   - Быть того не может. Ты провалил экзамен на сомек?
   - Мои картины подлежали оценке. Кроме того, когда тебе  уже  двадцать
шесть, требования возрастают. Они уже гораздо выше.
   - Двадцать шесть.., но нам же всего...
   - Это тебе всего двадцать один. А мне уже двадцать шесть, и я  быстро
старею. - Дэл подошел к  двери  и  распахнул  ее  настежь.  -  Убирайся,
Берген. Я скоро умру. Через пару твоих лет  я  превращусь  в  никчемного
старикашку, поэтому, прошу тебя, не приходи больше. Не утруждай себя.
   Действуй, как действовал, грабь эту планету, пока  она  еще  приносит
прибыль.
   Берген ушел. Он был обижен столь несправедливым обращением и никак не
мог понять, с чего вдруг Дэл так возненавидел его. Если бы Дэл  взял  те
деньги, что Берген предлагал ему два года  назад,  то  успел  бы  подать
запрос на тест, когда еще мог его пройти. Он сам виноват,  Берген  здесь
ни при чем. И нечестно винить в чем-либо его.
   Три пробуждения подряд Берген не виделся с Дэлом.
   Память о поселившейся в  друге  ожесточенности  была  слишком  свежа.
Вместо этого  Берген  сосредоточился  на  строительстве  своих  городов.
Полмиллиона человек работали на него,  двенадцать  городов  одновременно
поднимались   над   равниной.   Большей    частью    земля    оставалась
непотревоженной,  но  города  вознеслись  на  такую  высоту,  что  ветра
исчезли, а деревья-хлысты начали  вымирать.  Кто  же  знал,  что  семена
должны были падать в землю с высоты не более метра  и  что  без  сильных
ветров, которые пригибали деревья к земле, семечки, летя с самых вершин,
разбивались и погибали? Через пятьдесят  лет  с  лица  планеты  исчезнет
последнее дерево-хлыст. И слишком поздно что-либо менять.
   Берген очень тосковал по этим деревьям. Он жалел  их.  А  города  уже
заселялись. Космические корабли  прибывали  бесконечной  чередой,  чтобы
опуститься в единственном космопорте в галактике, способном выдержать их
вес. Пути назад не было.
   Проснувшись в четвертый раз, Берген  узнал,  что  его  старания  были
отмечены императрицей и теперь он  будет  целых  десять  лет  Спать  под
сомеком и бодрствовать всего год.
   И тогда он понял, что если Дэл так и не  сумел  добиться  сомека,  то
сейчас ему уже  сорок  с  лишним,  и  в  следующее  его  пробуждение  он
превратится в дряхлого старика, тогда как ему самому едва минет двадцать
пять. Он вдруг пожалел, что столько времени избегал встреч с  другом.  В
сомеке таилось немало странных  загадок.  Он  отрезает  тебя  от  людей.
Пускает твое время по отдельной колее.  И  Берген  осознал,  что  вскоре
окружать его будут только те, кто  следует  тому  же  расписанию  приема
сомека, что и он.
   О большинстве своих старых друзей он не  сожалел  ни  капли.  Еще  во
время первого периода сомека он потерял и мать, и отца.  Но  Дэл  -  это
другое дело.  Он  не  видел  Дэла  целых  три  периода  бодрствования  и
соскучился по нему.
   До этого они были так близки.
   Найти его оказалось нетрудно - Берген просто спросил у одного  своего
знакомого с хорошим вкусом, не слышал ли он когда-нибудь о Дэле Ваулзе.
   - Слышал ли христианин об Иисусе Христе? - расхохотавшись,  отозвался
тот.
   Берген не слышал ни об  Иисусе,  ни  о  христианах,  но  смысл  фразы
уловил. Он  обнаружил  Дэла  в  большой  студии,  выстроенной  в  уголке
нетронутой  природы,  где  деревья  закрывали  кронами  громады   восьми
городов, высящихся в отдалении.
   - Берген! - удивленно воскликнул Дэл. - Я уж думал, что никогда  тебя
больше не увижу!
   Берген в потрясении взирал на человека, который был  когда-то  другом
его детства. Четыре года, минувшие для Бергена, превратились в  двадцать
лет жизни Дэла, и различия между бывшими друзьями  были  поразительными.
Дэл обзавелся животиком и превратился во внушительного тучного мужчину с
громадной бородищей и жизнерадостной улыбкой. ("Это не Дэл!"  -  кричало
что-то внутри Бергена).
   Судя по всему, дела у него шли  хорошо,  он  пребывал  в  благодушном
настрое и на первый взгляд был абсолютно счастлив.  Но  для  Бергена  он
стал абсолютно чужим, старшим по возрасту человеком, к которому надлежит
относиться с уважением.
   - Берген, ты совсем не изменился.
   - Зато ты теперь другой, - ответил Берген, попытавшись  улыбнуться  и
делая вид, что пошутил.
   - Заходи. Взгляни на мои картины. Обещаю  не  мешать  и  держаться  в
сторонке. Жена говорит, я так растолстел, что за моим животом даже самой
огромной картины видно не  будет.  А  я  отвечаю,  что  просто  пришлось
располнеть, иначе накопленные капиталы не влезали в пояс. -  Хохот  Дэла
гулко раскатился по комнате, и с балкончика в студию  ворвалась  женщина
средних лет.
   - От тебя у меня тесто не всходит, стаканы лопаются, а теперь ты  еще
и на  птиц  покусился.  Посмотри,  от  твоего  рева  гнезда  с  деревьев
посыпались! - в притворном гневе крикнула она.
   Дэл  мигом  преобразился.  Он  стал  похож  на  влюбленного  медведя.
Подковыляв к ней, он неловко ее облапил, поцеловал и потащил за собой.
   - Берген, познакомься с моей супругой. Трив, это Берген,  мой  старый
друг. Ярким лучом далекого прошлого он снова ворвался в  мою  жизнь.  Он
восполнил меня, и наконец-то я обрел целостность.
   - Ты и так уже полон, дальше некуда, - проворчала Трив.
   - Я женился на ней, - сказал Дэл, - потому  что  мне  нужен  человек,
который бы постоянно повторял, какой я ужасный маляр.
   - Не то слово. Просто кошмар какой-то! Лучше всех.
   Из великих разве что Рембрандт еще способен потягаться с  нами!  -  И
Трив игриво пихнула Дэла в плечо.
   "Я больше не выдержу, - подумал  про  себя  Берген.  -  Это  не  Дэл.
Слишком дружелюбен, чересчур радуется жизни. Кто  эта  женщина,  которая
позволяет себе такие  вольности  с  моим  великим  другом?  И  кто  этот
довольно ухмыляющийся толстяк-самозванец?!"
   - Да, мои полотна, - спохватился Дэл. - Пойдем, я покажу их тебе.
   Именно эти  полотна,  развешанные  по  стенам,  окончательно  убедили
Бергена, что перед ним действительно Дэл.
   Да, голос за его плечом звучал по-прежнему весело и  принадлежал  уже
пожилому человеку. Но картины, мазки кисти, переливы красок, полутона  -
вот где скрывался  настоящий  Дэл.  Они  были  рождены  болью  и  кровью
рабского труда в поместье Бишопов;  однако  теперь  они  были  исполнены
спокойствия, прежде Дэлу не свойственного.  И  все  же,  глядя  на  них,
Берген осознавал, что эта безмятежность всегда присутствовала  в  них  -
просто она ждала подходящего мига, чтобы вырваться на свободу.
   В полотнах было кое-что и от Трив.
   За обедом Берген с некоторым стыдом признался ей, что да, он  и  есть
тот самый человек, который создал все эти города.
   - Весьма впечатляюще, - кивнула она, ставя букетик полевых  цветов  в
вазу.
   - Моя жена ненавидит города, - сказал Дэл.
   - Насколько я помню, ты от них тоже не в восторге.
   Дэл было расхохотался, но потом  вспомнил,  что  сначала  неплохо  бы
проглотить то, что в данный момент находилось во рту:
   - Берген, друг мой, я выше этих материй.
   - Следовательно, - незамедлительно отреагировала Трив, - материи  эти
весьма прочны, раз способны выдерживать твой вес.
   Дэл улыбнулся, снова облапил жену и сказал:
   - Во время еды не смей даже заикаться насчет моего веса, Худющая. Это
портит мне весь аппетит.
   - Так, значит, ты изменил свое мнение насчет городов?
   - Все города - мрачные, уродливые  создания,  -  объяснил  Дэл.  -  Я
отно