он   даже
засомневался, стоит ли отпускать ее.  Но  затем  вспомнил  об  Италии  и
решил, что лучше побыть одному.
   Она поцеловала его на прощание - политика фирмы - и  ушла.  Он  снова
остался наедине с самим собой. Он не спал всю ночь, наблюдая за Италией.
Имбецил, выкупивший ее, ляпал промах за  промахом.  К  трем  часам  утра
Аравия перешла бы в руки Германа.  Но  новый  игрок  поступил  абсолютно
по-идиотски - заключил  глупейший  мирный  договор,  благодаря  которому
лишился внушительных владений в Египте. Вот козел! Уже под  утро  Герман
все-таки заснул, но, проспав несколько  часов,  проснулся  и  немедленно
начал названивать Грею. Голова его раскалывалась от боли.
   - Черт возьми, что происходит? - рявкнул Герман.
   - Герман, прошу тебя, - устало протянул Грей. - Мы делаем все, что  в
наших силах.
   - Ага, а я сижу здесь и смотрю, как Италия буквально на  моих  глазах
превращается в кусок дерьма.
   - Разве ты не заказывал себе девочку на ночь?
   - Твое какое собачье дело? - взревел Герман.  -  Выкупи  мне  Италию,
Грей!
   - Этот Абнер Дун, помощник министра по колонизации планет,  абсолютно
несгибаемый тип.
   - Предложи ему луну.
   - Она уже продана. Но я предложил все  остальное.  В  ответ  он  лишь
рассмеялся. Посоветовал тебе понаблюдать за игрой и полюбоваться работой
истинного гения!
   - Гений, тоже мне! Этот человек  полный  дегенерат!  Он  уже...  -  И
Герман ударился в перечисление глупостей,  которые  Дун  успел  наделать
прошлой ночью.
   - Послушай, Герман, я в Международные Игры не играю, - наконец сказал
Грей. - И ты это прекрасно знаешь, поэтому-то  и  нанял  меня.  Так  что
давай договоримся: я исполняю свои обязанности, а ты следишь  за  игрой,
хорошо?
   - И когда ж ты собираешься наконец исполнить эти самые обязанности?
   Грей вздохнул:
   - Нам обязательно обсуждать это по  телефону?  Или  ты  хочешь,  чтоб
Маменькины Сынки тоже узнали про все твои планы?
   - Да черт с ними.
   - Ну, хорошо. Я попытался проследить, кто стоит  за  Дуном.  У  этого
человека  масса  связей,  но  все  они   абсолютно   легальны.   Никаких
свидетельств о незаконном поступлении денег на  его  счет.  Как  я  могу
найти его хозяев, если даже не могу выяснить, кто ему платит?
   - А может, с ним произойдет какой-нибудь несчастный  случай  или  еще
что-нибудь в этом роде?
   Грей на секунду замолчал.
   - Это телефон,  мистер  Нубер,  а  обсуждение  преступных  деяний  по
телефону наказуемо.
   - Извини.
   - Что за дурацкие шутки?! Ты хочешь, чтобы я потерял лицензию?
   - Каждый разговор не прослушаешь.
   - Прекрасно, давай надеяться и верить. Только закон мы преступать  не
будем. А теперь отдыхай, посмотри головизор, в общем, развлекайся.
   Герман ударом руки отключил телефон и уселся за терминал  компьютера.
Италия только  что  развязала  бесполезную,  дурацкую  войну  в  Гвиане.
Гвиана! Зачем она ему понадобилась? Акт агрессии был настолько очевиден,
что бывшие  союзники  уже  начали  создавать  антиитальянскую  коалицию.
Придурок!
   Надо  как-то  отвлечь  мысли  от  Италии.  Он  открыл  частную  игру,
предложил бесплатное участие  любому  желающему  и  установил  невысокие
ставки. Необходимые пятеро игроков проявились  почти  мгновенно,  вскоре
война за Аквитанию была в самом разгаре.  А  еще  через  семь  часов  он
выиграл. Жалкая победа. Все великие  игроки  участвуют  в  Международных
Играх. Что же Грей так задерживается?
   -  Ничего  я  не  задерживаюсь,  -  оправдывался  Грей,  к   полуночи
появившись  наконец  в  квартире  Германа.  -  Я  демонстрировал  чудеса
храбрости - и все ради тебя, Герман.
   - Ты считаешь, что прыганье по лианам поможет делу?
   Грей улыбнулся, показывая, что шутка понята.
   - Послушай, Герман, ты мой самый  крупный  клиент.  Ты  знаменит.  Ты
важная персона. Я не идиот, чтобы терять такого клиента,  поэтому  делаю
все, что в моих силах. На меня  сейчас  работают  три  агентства  -  они
собрали каждую крупицу информации, касающуюся Дуна. И  в  результате  мы
пришли к выводу, что он совсем не тот, за кого себя выдает.
   - Отлично. И кто же он на самом деле?
   - Он безумно богат. Богаче, чем ты можешь себе представить.
   - Мое воображение не имеет границ, представить  я  могу  что  угодно.
Достань мне кредит.
   - У него связи по всему Капитолию. Он  знает  если  не  всех,  то  по
крайней мере главных. А деньги его вложены  в  акции  некой  корпорации,
которая владеет неким банком,  который  владеет  некой  промышленностью,
которая владеет половиной этой проклятой планетки.
   - Другими словами, - подытожил Герман, - он состоит на службе у  себя
самого.
   - Вроде  того.  Но,  видишь  ли,  суть  заключается  в  том,  что  он
отказывается продавать Италию. Ему не нужны деньги. Он  может  просадить
равную всему твоему состоянию сумму в карты и расстаться  с  противником
лучшими друзьями.
   Герман скорчил презрительную гримасу:
   - Грей, я никогда не сомневался, что ты без  труда  можешь  выставить
меня форменным бедняком.
   - Я пытаюсь разъяснить, с кем тебе пришлось столкнуться. Этому  парню
всего двадцать семь лет от роду.  Я  имею  в  виду,  он  очень  молод  и
обладает огромным богатством.
   Нет, что-то здесь не сходится.
   - Ты вроде упоминал, что он ни разу не пользовался сомеком.
   - В этом-то все и дело, Герман. Это действительно так.
   Можешь мне не верить, но он еще ни разу не ложился в сон.
   - Кто же он такой, религиозный фанатик?
   - Такое впечатление, что его единственная религия заключается в  том,
чтобы разорить вас дотла, мистер Нубер, простите  за  столь  откровенное
высказывание.  Он  отказывается  продавать.  И  отказывается   объяснять
почему. И пока он не принял сомек,  он  не  обязан  продавать.  Вот  так
обстоят дела.
   - Я где-нибудь перешел ему дорогу?  Почему  он  так  упорно  пытается
изничтожить меня?
   - Он велел передать следующее. Цитирую: "Надеюсь, вы не  примете  это
на свой счет".
   Герман покачал головой. Он был в ярости и никак не мог понять, откуда
в нем такая злость - и на ком бы ее сорвать.  Ничего,  управа  на  этого
Дуна найдется.
   - Помнишь наш телефонный разговор?
   - Герман, если с ним что-нибудь случится, первым кандидатом на  место
подсудимого будешь ты, - предупредил Грей. - Кроме того,  этим  делу  не
поможешь. Игра закончится еще до окончания официального расследования. И
я уже говорил тебе, такие услуги я не оказываю.
   - Оказываешь,  оказываешь,  все  оказывают,  -  оскалился  Герман.  -
Попробуй хотя бы напугать его. Уколи его побольнее.
   Грей пожал плечами:
   - Попытаемся. - Он поднялся, собираясь уходить. - Герман, я предлагаю
тебе обстряпать  пока  какое-нибудь  небольшое  дельце.  Сделай  немного
денег, почувствуй их запах. Познакомься с новыми людьми. Забудь об  этой
игре.
   Не сыграешь Италией в этот раз, сыграешь в следующее пробуждение.
   Герман не ответил, и Грей тихонько убрался.
   В три часа утра Герман,  утомленный  треволнениями  прошедших  суток,
наконец заснул.
   Примерно  в  половине   пятого   его   разбудил   вой   сигнализации,
установленной в квартире. Он  выкарабкался  из  кровати  и,  пошатываясь
спросонья, заковылял к двери спальни.  Сигнализация  была  включена  для
проформы - воры предпочитали не трогать людей его  класса,  да  и  какой
грабитель полезет в квартиру, когда хозяин дома?
   Спустя несколько секунд от его беспокойств насчет проникнувших в  дом
воришек не осталось и следа.  Трое  мужчин,  поджидающие  его  у  двери,
сжимали в руках маленькие, продолговатые кожаные  мешочки,  чем-то  туго
набитые.
   И Герман вовсе  не  горел  желанием  узнать,  что  же  такое  в  этих
мешочках.
   - Кто вы такие?
   Незнакомцы ничего не  ответили,  только  двинулись  ему  навстречу  -
неторопливо, с ленцой. Он вдруг осознал, что оба выхода из квартиры -  и
пожарный, и основной - перекрыты. Он попятился обратно в спальню.
   Один из мужчин резко махнул рукой, и  Герман  неожиданно  влепился  в
дверной косяк.
   - Не бейте меня, - запричитал он.
   Первый мужчина, тот, что был ростом выше остальных, съездил  мешочком
по плечу Германа. Теперь Герман понял, что в мешочках лежит что-то очень
твердое и бьют они больно. Избиение продолжалось, удары становились  все
сильнее и сильнее, однако ритм их оставался прежним. Герман стоял словно
прикованный к месту, не в силах шага ступить - боль все росла  и  росла,
охватывая все тело. Затем мужчина внезапно переступил с ноги на ногу и-с
размаху  ударил  мешочком  по  ребрам.  Грудная  клетка  Германа  громко
хрустнула. Дыхание его перешло в хрип, и страшная боль,  подобная  лапам
какого-то великана, начала терзать и выворачивать внутренности.
   Боль была невыносимая.
   А ведь это было только начало.
 
*** 
 
   - Никаких докторов, никаких госпиталей, ничего  не  надо.  Забудь,  -
сказал Герман, пытаясь говорить в приказном тоне, хотя  вырывающийся  из
разбитой груди голос не слушался его.
   - Герман, - сказал Грей, - у тебя ведь все ребра переломаны.
   - Ничего подобного.
   - Ты не доктор.
   - У меня в распоряжении лучший меддиагностер в городе, и  он  заявил,
что переломов не обнаружено. Уж не знаю, кто эти ублюдки, но действовали
они как профессионалы.
   Грей вздохнул.
   - Зато я знаю, кто эти ублюдки, Герман.
   Герман с удивлением посмотрел на Грея. Он  дернулся  на  своем  ложе,
пытаясь подняться, но  резкая  боль  невидимыми  ремнями  притянула  его
обратно к постели.
   - Это я нанял их. Они должны были проучить Абнера Дуна.
   - О нет, Грей, этого быть не может, -  застонал  Герман.  -  Как  ему
удалось уговорить их?
   - Раньше они  всегда  выполняли  контракт.  Пару  раз  они  исполняли
кое-какие мои поручения. Понятия не имею, чем Дун подкупил  их.  -  Грей
выглядел обеспокоенным. - Он обладает большей властью, чем я думал. Им и
раньше предлагали деньги - кучи денег, - но они  всегда  держали  данное
слово. И только когда я нанял их попользовать Дуна, они сорвались.
   - Интересно, - протянул Герман, - понял ли он, с кем связался?
   - Меня больше интересует, - сказал Грей, - понял ли это ты.
   Герман закрыл глаза, в душе желая, чтобы Грей подох прямо  здесь,  на
этом месте.
   - Забудь об игре. Купишь Италию в следующий раз.
   Когда-нибудь Дуну придется принять сомек.
   Герман продолжал лежать с закрытыми глазами, и Грей удалился.
 
*** 
 
   Дни шли, и силы постепенно возвращались к Герману.
   Вскоре он смог доковылять  до  комнаты,  где  одну  из  стен  занимал
огромный дисплей компьютера, на котором  медленно  вращалась  голограмма
Европы  1914д.  Как  бы  там  Дун  ни  хвастался,  Герман  сразу  увидел
бесчисленные  доказательства  того,  что  он  ничего   не   понимает   в
Международных Играх. Он даже не умел учиться на собственных ошибках.
   Вслед за оккупацией Гвианы  последовало  бессмысленное  нападение  на
Афганистан, который давным-давно подчинился  Италии.  Но  теперь  страна
вышла из-под контроля и присоединилась  к  коалиции  бывших  сторонников
Италии. В конце концов Герман устал от бесполезной  злобы  -  теперь  он
мрачно наблюдал за тем, как позиция Италии ухудшается день ото дня.
   Противники Италии были не так уж сильны. Их еще можно было разгромить
- если б игра перешла в руки Германа.
   Но когда в Англии вспыхнула революция, Герман снова начал бесноваться
от бессилия.
   С самого начала игры Герман установил в Итальянской  Империи  подобие
мягкой диктатуры, позволяющей местную автономию. Таким  образом,  народы
не чувствовали себя угнетенными. Революции были изначально  обречены  на
провал. Всякое восстание  жестоко  подавлялось,  тогда  как  территории,
отказавшиеся бунтовать, щедро награждались.
   Прошли годы с тех пор, как Герман перестал беспокоиться за  положение
внутри Италии.
   И только когда в Англии началась революция, Герман  обратил  внимание
на деятельность Дуна во внутренних делах империи. Дун  издал  целый  ряд
бессмысленных законов  и  обложил  население  большими  налогами,  резко
обозначив грань между богатыми и бедными, сильными и слабыми.
   Мало  того,  он  начал  проводить  политику  угнетения   национальных
меньшинств, заставляя все без исключения  народы  учить  итальянский,  в
результате  чего  компьютер  выдал   неизбежную   картину   -   народное
негодование, мелкие бунты и, наконец, революция.
   Что делает этот Дун? Он же не может не видеть, к  чему  приводят  его
действия. Наверняка он понимает, что делает что-то не так. Любой  другой
человек давно бы уяснил, что эта игра не его класса,  и  продал  Италию,
пока не поздно.
   Наверняка...
   - Грей, - произнес Герман, набрав номер, - этот Дун...
   Он умственно отсталый?
   - Если и так, то это наиболее охраняемая тайна на всем Капитолии.
   - Он таких глупостей наделал, я глазам своим не верю.
   Такое впечатление, что он полный дурак. Он все делает  не  правильно.
Все  делает  наоборот,  будто  назло.  Это  вообще  обычная  манера  его
поведения?
   - Дун из пустоты умудрился создать гигантскую финансовую империю.  На
Капитолии с ним никто не сравнится, а  ведь  он  достиг  совершеннолетия
всего одиннадцать лет назад, - ответил Грей.  -  То,  что  он  творит  с
Италией, для него абсолютно нехарактерно.
   - А это означает, что либо он ведет игру не сам, либо...
   - Нет, играет  он  сам,  это  закон,  и  компьютер  подтверждает  его
выполнение...
   - Либо он намеренно ведет игру к проигрышу.
   Даже по телефону было слышно, как Грей пожал плечами.
   - Но зачем ему это?
   - Я хочу встретиться с ним.
   - Он не согласится.
   - На  нейтральной  территории,  там,  где  никто  из  нас  не  сможет
продемонстрировать свою силу.
   - Герман, ты не знаешь этого человека. Если ты не  контролируешь  эту
территорию, значит, ее контролирует он - или будет контролировать к тому
времени, как встреча состоится. Нейтральной территории быть не может.
   - Я хочу встретиться с ним, Грей. Хочу выяснить, что он творит с моей
империей.
   И  Герман  вернулся  к  дисплею  смотреть,  как  революция  в  Англии
выжигается  каленым  железом.  Каленым-то  каленым,  но  не  до   конца.
Компьютер показывал, что  по  Уэльсу  и  Шотландии  до  сих  пор  бродят
вооруженные отряды восставших,  а  в  Лондоне,  Манчестере  и  Ливерпуле
заседают подпольщики. Дун, должно быть, тоже  это  видел.  Но  решил  не
обращать внимания. Проигнорировал он и то, что в Германии набирает  силу
еще одно  революционное  движение,  что  разбойники  грабят  фермеров  в
Месопотамии, а в Сибирь проникает Китай.
   Осел.
   Ткань умело сотканной империи начала расползаться.
   Телефон послал тихий зуммер во встроенный в подушку гибкий динамик, и
Герман проснулся. Не открывая глаз, он буркнул в наволочку:
   - Я сплю, пошли все к черту.
   - Это Грей.
   - Ты уволен, Грей.
   - Дун говорит, что согласен встретиться с тобой.
   - Пускай мой секретарь назначит встречу.
   - А кроме того, он говорит, что  встретится  с  тобой  только  в  том
случае, если в течение тридцати минут ты прибудешь на станцию В246.
   - Но это же в другом секторе, - завопил Герман.
   - Что ж, видно, он не хочет облегчать тебе жизнь.
   Герман застонал,  выбрался  из  постели,  нацепил  костюм  не  первой
свежести, вывалился из квартиры и помчался  по  коридорам.  Было  раннее
утро, и в это  время  суток  коммуникационные  трубы  функционировали  с
перебоями, но Герман таки успел на подземку. Он запрыгнул в  трубу  и  с
пересадками добрался до станции В246. Народу здесь было куда меньше, чем
в секторе, где жил Герман. На платформе его  поджидал  молодой  человек,
ростом чуть выше Германа. Он был один.
   - Дун? - уточнил Герман.
   - Дедушка? - ответил юноша. Герман  непонимающе  посмотрел  на  него.
"Дедушка?"
   - Этого не может быть.
   - Абнер Дун, молоденький жеребенок, родившийся  от  племенной  кобылы
Сильвайи,  дочери  Германа  Нубера  и  Бернисс   Хамбол.   Замечательное
потомство, не правда ли?
   Герман не верил своим ушам. После долгих лет холостой жизни он  вдруг
открыл, что этот юный изверг - его родственник...
   - Проклятие, парень, у меня нет семьи. Ты что, вздумал отомстить  мне
за развод, который состоялся сотню лет назад? Я  хорошо  заплатил  твоей
бабке. Если, конечно, ты говоришь правду.
   Но Дун только улыбнулся в ответ:
   - Вообще-то, дедушка, мне глубоко наплевать как на твою личную жизнь,
так и на ваши отношения с моей бабкой. Я ее несколько недолюбливаю, и мы
не виделись уже много лет. Она утверждает, что я слишком похож на тебя.
   Поэтому когда она  выходит  из  сомека,  то  даже  не  пытается  меня
навестить. А я хожу к ней в гости, чтобы ее позлить.
   - Да, в этом деле ты большой специалист.
   - Ты нашел давно потерянного внука и сразу пытаешься внести разброд в
дружные ряды семьи. Фи, как это  отвратительно,  провоцировать  семейные
раздоры!
   Дун отвернулся и зашагал прочь. Поскольку об игре они даже словом  не
перемолвились, у Германа  не  оставалось  выбора,  кроме  как  броситься
вдогонку.
   - Послушай, мальчик мой, - произнес Герман, подобно собачке семеня за
быстро идущим юношей. - Я никак  не  могу  понять,  что  ты  собираешься
сотворить с моей игрой. В деньгах ты явно не нуждаешься. Ставки тебя  не
интересуют, да при такой игре ты ничего и не выиграешь...
   Оглянувшись через плечо, Дун улыбнулся, но шаг не сбавил.
   - Скорее, это зависит от того, на что я ставлю.
   - Ты хочешь сказать, что поставил на свой проигрыш?
   Все равно большой прибыли ты не получишь.
   - Посмотрим, дедушка. Дело в  том,  что  у  меня  в  руках  находятся
ставки, сделанные много месяцев назад. А деньги были поставлены  на  то,
что Италия будет уничтожена и бесследно сгинет с  лица  Европы  1914д  в
течение двух месяцев со дня твоего пробуждения.
   - Бесследно сгинет! - расхохотался Герман. - И не надейся,  юноша,  я
слишком хорошо строил. Даже такой идиот, как  ты,  не  сумеет  разрушить
построенное мной.
   Дун дотронулся до двери, и она скользнула в сторону.
   - Заходи, дед.
   - Ага, сейчас. Ты что, за дурака меня принимаешь?
   - Вообще-то нет, - сказал Дун и оглянулся. Герман также бросил взгляд
назад и увидел двух мужчин, возникших позади.
   - А эти-то откуда взялись? - тупо спросил Герман.
   - Это мои друзья. Они пришли побыть  с  нами.  Я  люблю,  когда  меня
окружают друзья.
   Вслед за Дуном Герман прошел в квартиру.
   Обстановка была весьма невзрачной, сугубо деловой,  по  простоте  эта
квартирка смахивала на жилище человека  среднего  класса.  Однако  стены
были отделаны настоящим деревом - Герман сразу это заметил, -  а  модель
компьютера, полностью занимающего маленькую переднюю, была самой дорогой
и самой современной, которую только можно было достать.
   - Послушай, дед, - сказал Дун, - ты можешь думать, что хочешь,  но  я
привел тебя сюда потому,  что  еще  питаю  к  тебе  какие-то  чувства  -
несмотря на то что ты показал себя бездарным отцом и ужасным дедом  -  и
не хочу, чтобы ты ненавидел меня.
   - Ничего у тебя не выйдет, - ответил Герман. Двое амбалов по-идиотски
скалились на него.
   - Очевидно, ты несколько поотстал от  того,  что  сейчас  творится  в
мире, - предположил Дун.
   - Того, что я знаю, мне хватает.
   - Ты положил жизнь и силы на возведение империи в каком-то нереальном
мирке, который существует только в компьютере.
   - Господи, сынок, ты мне что, проповедуешь?
   - Мать всегда хотела, чтобы я стал священником, - вспомнил Дун. -  Ей
ужасно не хватало отца - то есть тебя, - поэтому она пыталась  сотворить
себе отца духовного, который бы  никогда  не  оставил  ее.  Как  это  ни
печально, дед, но в конце  концов  она  обрела  приемного  отца  в  лице
Господа.
   - Черт, а я-то думал, что дочке перейдет хоть толика  моего  здравого
смысла, - раздраженно проговорил Герман.
   - Ты и так передал ей куда больше, чем думаешь.
   На голоэкране возникла Европа 1914д. Преобл