оддержала.  Пока  же
она предпочитала не вступать ни с кем в союз, поэтому каждая держава  больше
всего на свете опасалась того, что когда-нибудь Зофрил встанет на сторону ее
врагов. Люди всех наций приговаривали: "Язон, должно быть, очень любит земли
Стипока, раз подарил им такую женщину, как Зофрил".
   - Я завладею властью Зофрил и завоюю ее любовь,  -  заявил  Адам.  -  Она
будет принадлежать мне.
   - Она уже старуха, и ты никогда не сможешь полюбить ее, - возразила Ювен.
   - Но получив власть над Стипоком и Нойоком, -  сказал  Адам,  -  я  сразу
получу власть над всем миром.
   - Нойок пока еще не твой, - напомнила Ювен. - Пока что он бабушкин.
   Адаму не хотелось спорить. Ему не  нужно  было  говорить:  "Твоя  бабушка
принадлежит мне, и ты принадлежишь мне, и твой маленький братик Иввис  также
принадлежит мне". Город безраздельно принадлежал ему; Ювен просто знала это,
вот и все. И это знание давало ей чувство свободы, поскольку, в  отличие  от
своих родственников, она прекрасно осознавала, чем она  обладает,  а  чем  -
нет.
   Елена из Нойока совсем  состарилась,  а  Иввису  было  всего  двенадцать.
Чувствуя приближение  смерти,  она  решила  заранее  объявить  имя  будущего
регента - конечно, ее выбор остановился на Адаме.  Вскоре  после  этого  она
умерла - ее корабль потерялся в море.  Адам  исправно  выполнял  обязанности
регента, защищая своего подопечного от опасностей и всячески  наставляя  его
на стезю добродетели. Юноша рос на глазах двора Небесного Короля - он словно
воплощал идеального правителя. В этом мире регентов чаще свергали  мечом,  а
не законом, поэтому поступок Адама удивил всех без исключения  -  тот  отдал
власть в руки Иввиса за два года до положенного срока, поскольку  юноша  уже
вполне мог править и сам. Весь мир восхищался благородством  Адама,  который
беспрекословно занял прежнее место в рядах придворных советников.  Никто  не
подумал ничего плохого,  а  если  кто-то  что-то  и  заметил,  то  счел  это
счастливым совпадением, ибо случилось все это как раз тогда,  когда  старшая
дочь Зофрил, к сожалению, единственная выжившая из всех детей правительницы,
достигла совершеннолетия. Лишь Ювен обратила на это внимание.
   - Раз ты смог убить братьев Гаты, то почему ты не убил моего? -  спросила
она Адама. - И почему не удержал власть в своих руках,  когда  представилась
удобная возможность?
   - Тебе никогда не приходило на ум, что иногда я  предпочитаю  завоевывать
доверие людей добротой, а не тайным давлением?
   - На МЕНЯ ты никогда не давил.
   - Просто это не требовалось.
   - Она не так красива, как  я.  Что  привлекло  тебя  в  Гате?  Почему  ты
женишься на ней, а не на мне?
   - По одной простой причине, - пожал плечами Адам. - Она девственница.
   Ювен пнула его ногой. Адам рассмеялся и пошел на встречу с Зофрил.
   - В течение нескольких последних лет умерли все мои  сыновья,  -  сказала
Зофрил Адаму. - Когда-то я надеялась, что, повзрослев, они  станут  похожими
на тебя. Адам, настало время подыскивать мужа  моей  дочери,  и  желание  ее
сердца - мое желание: ты заменишь мне сына и поможешь ей  править  Стипоком,
когда я уйду.
   - Я бы сразу ответил согласием, - понурился Адам, - но не могу обманывать
тебя. Я не тот, за кого себя выдаю.
   - Народ  считает  тебя  мудрейшим  и  благороднейшим  из  всех  людей,  -
возразила Зофрил.
   - Нет, - покачал головой Адам. - Я обманул мир и все эти  годы  скрывался
под чужой личиной.
   - Так кто ты, если не Адам Уотерс?
   - На самом деле меня зовут Вортинг. Думаю, тебе известно это имя.
   - Сын Язона, - еле слышно прошептала Зофрил.
   - Я подумал, что, прежде чем отдавать замуж свою дочь, ты  должна  узнать
об этом.
   - Ты, - промолвила она, не веря своим ушам. - Тысячу лет  тайные  ритуалы
мужчин и женщин Стипока посвящались имени Вортинга, сыну Язона. Увидев  твои
глаза, цветом напоминающие чистое небо, я призадумалась.
   При виде твоих достоинств, присущих самому чистому из  всех  мужей,  мной
овладела надежда. А теперь, Адам Вортинг, теперь я  узнала  тебя.  Я  умоляю
тебя принять мою дочь и мое королевство, если  ты  считаешь  нас  достойными
такой чести.
   Она собственноручно возложила ему на голову корону из железа и вложила  в
руку железный молот, а он поклялся, что никогда в кузнях  Стипока  не  будут
ковать мечи, как клялись до него все правители королевства. Весь мир  взирал
на него с любовью или ревностью, а люди Стипока почитали его так, будто он с
рождения жил среди них.
   Все-таки Адаму было свойственно некоторое милосердие. Только после смерти
Зофрил он сбросил свою маску.
   Воспользовавшись как предлогом жалким  заговором  Вьена  и  Капока,  Адам
разослал армии Стипока и флот Нойока во все королевства мира. Кровь  бурными
потоками лилась по земле, ужас  сеял  свои  семена.  Враги  Адама  не  могли
выстоять против него. Вражеские армии тщетно гонялись за ним,  пока  в  один
прекрасный  день  он  не  объявлялся  прямо  у  них  за  спиной;   охранники
поднимались против господ, безжалостно убивая тех, кому раньше служили верой
и правдой. Через три года, впервые с тех пор, как Язон поднял свою  Звездную
Башню в небо, миром стал править Небесный Град. Адам нарек себя Сыном Язона,
истинным Небесным Королем.
   В те времена еще встречались искренние его почитатели. Однако за годы его
тирании народ понял, каков Адам на самом  деле.  Какой  еще  власти  он  мог
возжелать, когда вся власть в мире уже принадлежала ему? Прибегнув к  пыткам
и убийствам, он принялся изучать тайны смерти и боли, проникая в мозг жертвы
и переживая  вместе  с  ней  эти  ощущения.  Он  низвергал  великих  мужчин,
прекраснейших  женщин,  разорял  самые   знатные   семейства.   Он   получал
удовольствие  с  добродетельными  дочерьми  благородных  домов,  после  чего
продавал их как шлюх. Он обложил народ  нестерпимыми  налогами,  сдирая  три
шкуры, так что разруха поселилась даже в самых плодородных землях; когда  же
люди достигали такой степени отчаяния, что готовы были пойти на  что  угодно
ради кусочка хлеба, он  забирал  их  в  рабство  и  отправлял  на  постройку
собственных памятников. Казалось, он поставил перед  собой  задачу  доказать
миру свое могущество и убедить всех, что, как бы его ни ненавидели,  он  все
равно будет править, все равно удержится у власти. Его жена Гата рыдала  при
виде того, каким он стал; любовница Ювен  лишь  подначивала  его,  поскольку
любила радость власти еще  больше  него  самого.  Основываясь  на  описаниях
звездного корабля Язона, в Небесном Граде она выстроила Звездную  Башню  тех
же самых размеров и формы и покрыла ее серебром. Под фундаментом башни  было
похоронено пять тысяч мертвецов. Любого же, кто осмеливался выступить против
Адама и Ювен, безжалостно казнили, чтобы весь мир  видел,  как  поступают  с
ослушниками, и слышал вопли бунтовщиков. "Я - Сам Господь", - в конце концов
заявил Адам, и никто не посмел ему перечить.
   Однако жил Адам в постоянном страхе.  Ибо  когда-то  он  послал  в  некую
деревушку, расположенную в  Лесу  Вод,  целую  армию;  солдаты  перебили  ее
обитателей и привезли ему головы.  Он  внимательно  всматривался  в  мертвые
лица, в распахнутые от удивления глаза, но ни  у  кого  не  обнаружил  глаз,
чистых, как небо. Ни одно из этих лиц не принадлежало ни его отцу  Илие,  ни
дяде Мэттью, ни брату Джону. И он понял, что  где-то  на  этой  земле  живут
сейчас люди, которые могут читать его мысли. И, как Мэттью,  они  все  умеют
скрывать от него свои умы. Ночами ему  снились  кошмары,  в  которых  Мэттью
разрубал его лицо на части. От собственного крика Адам просыпался  и  каждый
раз судорожно обыскивал умы придворных в  надежде  найти  человека,  который
либо сам встречался с голубоглазым мужчиной, либо слышал от кого-то,  что  в
мире объявился человек, чья сила может соперничать с силой самого Адама.
   "Бедный я, - думал тогда Адам. - Не будет мне счастья в этом мире, пока я
не обнаружу и каленым железом не выжгу все свое семейство".
   - Сын Язона, - презрительно процедил Лэрд. - Так вот к чему привели  твои
великие планы?
   - Ты должен признать, что мой эксперимент по скрещиванию дал превосходные
результаты. О такой  силе  мне  не  приходилось  даже  мечтать.  Я  не  могу
управлять мыслями или поступками других людей. Все, что  мне  подвластно,  -
это заглядывать к ним в разум, копаться в их воспоминаниях.  И  не  очень-то
верь сну - Адам вовсе не был таким уж чудовищем. Просто воспоминания  о  нем
хранили те, кто ненавидел его лютой ненавистью.  Он  был  дьяволом,  Абнером
Дуном мира Вортинга. Но нельзя забывать, что жил  он  в  жестокое  время,  а
следовательно, отличался от других правителей только  тем,  что  значительно
больше преуспел в насаждении своей власти. Не он изобрел профессию  палачей,
хотя и с охотой пользовался их услугами. Это был очень плохой человек, и все
же, если исходить из стандартов, принятых в его время, он не  был  монстром.
Но я могу ошибаться. Опиши его таким, каким  он  тебе  приснился,  и  ты  не
солжешь.
   - А как же остальные - его отец, дядя, брат?
   - О, его отец умер от отчаяния вскоре после  побега  Адама.  Брат  -  его
судьбу ты уже знаешь. Он стал медником, целителем  и  верным  другом  лесных
птах. Что же касается Мэттью, то его сын, Мартин, не погиб. За тридцать  лет
продвижения Адама к вершинам власти Мартин успел подрасти;  он  зачал  сына,
которого назвал Амос, и  после  смерти  отца  унаследовал  гостиницу.  После
трагической гибели Джона Медника, которая случилась в год венчания  Адама  и
дочери Зофрил, Мартин и Амос уехали жить в Хакс,  туда,  где  Западная  река
ниспадала с Вершины Мира. Они стали торговцами.
   Амос смотрел из окна своей башни на улицы и  крыши  Хакса.  Он  почти  не
спускался вниз  -  даже  работал  в  башне,  оставляя  корм  для  птичек  на
подоконниках. Птицы прилетали к нему всю зиму и все лето, и ни  разу  он  не
обманул их ожиданий. Иногда, когда целые стаи,  хлопая  крыльями,  резвились
вокруг его кабинета, ему казалось, что наконец-то он стал во всем  похож  на
своего дядю Джона Медника, который лежал в могиле в Вортинге.
   - Ты должна помнить дядю Джона, - сказал Амос.
   - Лично я его не помню, - ответила его младшая  дочь  Вера.  Она  обожала
цепляться к словам.
   - Ты знаешь все, что помню о нем я.
   - Зря он позволил осилить себя. Надо было попробовать изменить тех людей.
   "Ах, Вера, - вздохнул Амос. - Из всех моих детей неужели именно ты будешь
первой, кто не снесет ношу, которую мы взвалили себе на плечи?"
   - Да? И каким же образом?
   - Он мог бы заставить их остановиться. Зря он позволил им расправиться  с
собой.
   - За это они заплатили собственными жизнями, - ответил Амос. - Их  головы
были отрублены и доставлены в Стипок-Сити на досмотр Сыну Язона.
   -  Кстати,  -  подняла  пальчик  Вера,  -  вот  еще  один,  кого  следует
остановить. Почему мы позволяем такому человеку, как он...
   Амос мягко закрыл ей ротик.
   - Джон Медник был лучшим из нас. Он  обладал  бесконечным  терпением.  Ни
один из нас не может похвастаться тем же. Но мы должны стараться.
   - Почему?
   - Потому что Сын Язона тоже один из нас.
   Он внимательно следил  за  ее  лицом.  Она  уже  не  ребенок  и  обладает
определенными способностями, поэтому вряд ли ее что-нибудь  удивит,  но  это
была самая страшная и опасная из всех тайн - ее открывали  только  тем,  кто
достиг зрелого возраста. "Достигла ли  ты  этого  возраста,  Вера?  Или  нам
придется поместить тебя в камень ради сохранения тайны, ради спасения  мира?
По отношению к самим себе мы способны быть более чем жестоки, чтобы  к  миру
отнестись с мягкостью и добротой".
   - Сын Язона?! Как он может быть одним из нас? Чей он ребенок? У тебя семь
сыновей и семь дочерей, а у дедушки, не считая тебя, было трое наследников и
семь дочерей. Я прекрасно знаю всех своих братьев и  сестер,  племянников  и
племянниц и...
   - И держи язычок за зубами. Разве ты не знаешь, что твои братья и  сестры
сейчас следят за малышами, чтобы те случаем не подслушали  нас?  У  нас  нет
времени на пустую болтовню. Я должен еще многое тебе рассказать.
   - А почему у нас нет времени?
   - Потому что Адам и его дети  спят,  -  объяснил  Амос,  -  и  скоро  они
проснутся, но до этого ты должна сделать свой выбор.
   - Какой выбор?
   - Помолчи, Вера. Выслушай меня и все поймешь.
   Вера замолкла, лихорадочно пытаясь найти ответ на свои вопросы  в  разуме
отца.
   - Глупая девчонка, неужели тебе не известно, что я без труда могу закрыть
свой разум от тебя? Неужели ты не знаешь, что именно этим мы  отличаемся  от
Адама и его детей? От нас ему не уберечься, а вот мы умеем прятаться от  его
мысленного взора. По силам мы примерно равны, но зато мы умеем скрываться от
него. Это делает нас сильнее.
   - Тогда почему мы не можем сбросить этого подлеца с трона?! - воскликнула
Вера. - Он не имеет права владеть миром!
   - Да, не имеет. А что, у тебя есть лучшая кандидатура на его  место?  Кто
займет трон?
   - Да зачем миром вообще править?
   - Потому что свобода не может  существовать  без  власти.  Если  люди  не
следуют по обозначенной тропе, не повинуются законам, не  объединяются  хотя
бы время от времени, чтобы высказать единое мнение, значит, порядок  в  мире
рухнул. А будущее, в котором отсутствует порядок, непредсказуемо,  ибо  люди
не знают, на что надеяться. Когда же будущее непредсказуемо, когда никто  не
может предугадать, что будет завтра,  как  можно  говорить  о  каких-то  там
планах? Какой тут можно сделать выбор? Только власть поддерживает свободу. Я
что, должен заново объяснять тебе то, что ты узнала еще в младенчестве?
   - Нет, папа.
   - А если ты уже все знаешь, тогда почему ведешь себя, как  круглая  дура?
Почему ты ударила Вел, когда она не согласилась с тобой?
   - Я даже пальцем ее не тронула, - немедленно разозлилась Вера.
   - Ты заставила ее вспомнить - всего лишь на мгновение - ту боль, что  она
ощутила, когда умерла ее мать.
   Ты взяла самый страшный день в ее жизни и вернула ей воспоминание  о  нем
только потому, что она сказала что-то, что тебе не понравилось. Ты  обошлась
с ней очень несправедливо - и все потому, что тобой овладела жажда мести.  А
теперь скажи мне, Вера, чем отличаешься ты от Сына Язона, раз  думаешь,  что
вполне могла бы занять его место?
   - Сотнями тысяч убитых - вот чем мы отличаемся друг от друга.
   - Он убил столько людей, потому что  обладал  большей  властью,  чем  ты.
Может, на его месте ты бы поступила точно так же? Все гораздо серьезнее, чем
ты думаешь, Вера. Переехав в этот город, мы с отцом впервые осознали,  какой
могущественной силой обладаем. Наверное, то же самое ощутил и Адам, придя  в
Небесный Град много лет назад. Мы могли  бы  заставить  людей  одолжить  нам
денег и стереть из их разума  всякое  воспоминание  о  долге;  мы  могли  бы
заставить наших должников всегда отдавать долги; мы могли бы скупать дома, а
их бывшие владельцы даже не догадывались бы об этих  сделках.  Мы  могли  бы
стать очень, очень богатыми.
   - Вы и так богаты.
   - Но от этого никто не обнищал, - напомнил Амос. - Мы ни у кого ничего не
украли. Мы просто открыли новые, неведомые  земли  и  нашли  спрятанное  под
землей золото - наш город стал еще больше процветать, и  его  жители  только
выиграли от этого. В Хаксе нет бедных людей, Вера. Ты никогда не обращала на
это внимания, но я хочу сказать, что в этом наша  заслуга.  И  каждый  Божий
день мы работаем на благо наших сограждан.
   Вера, прищурившись, взглянула на него:
   - Но вам-то что с этого?
   - На мне нет вины в смерти Джона Медника, -  просто  ответил  Амос.  -  И
птицы его продолжают прилетать ко мне.
   - Это не причина.
   - Это достаточная причина. За свою жизнь он никому не причинил вреда.
   - Да, и чем все кончилось?
   - Смертью. Но его смерть послужила нам уроком.
   - Ага, не подпускать никого к себе.
   - Нет. Не распространяться о даре направо и налево. Дядя Джон мог  бы  до
сих пор лечить людей и никогда бы не  изведал  людской  злобы,  если  бы  не
признался в том, что он целитель. Жители Хакса смотрят на контору Мартина  и
Амоса и видят процветающее дело, в котором вскоре  примут  участие  полсотни
голубоглазых ребятишек. Они не знают, что их дети доживают  до  седых  волос
только потому, что мы им помогаем, их коровы дают молоко и не болеют  только
из-за нас, их браки никогда не распадаются,  и  люди  всегда  честно  держат
данное ими слово лишь по одной причине - в какой-то  из  комнат  этого  дома
постоянно слушают, наблюдают двое, трое, пятеро из  нас.  Мы  охраняем  этот
город от боли и страданий...
   Вера склонила головку и улыбнулась:
   - Я поняла, кем вы себя считаете. Вы думаете, что это ВЫ дети Язона.
   Амос лишь покачал головой. В отличие  от  этой  девочки,  остальные  дети
согласно кивали, сразу понимали все. Они не сделали ничего, чтобы  заслужить
свой дар - он передавался им по наследству вместе с заботой о городе.
   - За всю историю этого мира, - сказал Амос, -  не  было  места  на  земле
счастливее города Хакса, за  которым  мы  присматриваем.  Матери  больше  не
боятся рожать детей, потому что знают,  что  младенцы  обязательно  выживут.
Родители любят и лелеют своих детей, потому что знают: эти дети не  умрут  в
колыбели, а вырастут и станут взрослыми.
   - И в то же самое время вы позволяете Сыну Язона править миром.
   - Да, - согласился Амос. -  Твое  настойчивое  желание  уничтожить  этого
человека говорит мне, что в жилах у тебя течет скорее его кровь, нежели моя.
Дитя, сегодня я должен задать тебе вопрос. Будешь ли ты хранить нашу тайну и
блюсти завет? Обещаешь ли использовать дар во благо, а  не  в  целях  мести,
наказания или убийства?
   - А как насчет справедливости? - осведомилась Вера.
   - Справедливость есть идеальное равновесие окружающих нас сил, -  ответил
Амос,  -  но  только  уравновешенное  сердце  способно  быть   справедливым.
Обладаешь ли ты таковым?
   - Я могу отличить добро от зла.
   - Примешь ли ты завет?
   Она могла не отвечать. Он все понял по ее  реакции  -  она  закрыла  свой
разум. И когда она ответила "да->, ответ только ухудшил все.
   - Ты что, думаешь, что сможешь скрыть от меня ложь? Она  упорно  потрясла
головой:
   - Сын Язона - рана в сердце мира, и я исцелю ее. Если этим я не преступлю
завет, значит, я приму его.
   - И снова ввергнешь мир в бесконечные войны. Вера резко поднялась:
   - Весь мир охвачен болью и страданиями, а вы думаете о счастье  какого-то
маленького городка. Какой толк от того, что Хакс радуется жизни, когда  весь
мир перевернут вверх ногами?
   - Нам нужно время. Дети подрастают - вскоре мы сможем распространить наши
усилия дальше, исполнить больше...
   - Я отказываюсь в этом участвовать, - сказала Вера. - Я брошу вызов  Сыну
Язона и займу его место.
   - Ты так думаешь? - удивился Амос. - Надеюсь, ты просто погорячилась.  Но
ради блага этого мира, Вера, мы обязаны проверить тебя камнем.
   Она не поняла, что он хотел сказать этим.
   О смысле его слов она начала  догадываться,  когда  ее  отвели  в  лесную
глушь, к отрогам гор, к месту, где выступал живой камень, плоской и  гладкой
поверхностью напоминающий постель девственницы.
   - Что вы замыслили? - выкрикнула она,  ибо,  будучи  жестокой  в  сердце,
страшно боялась всякого насилия.
   "Мы должны узнать, - мысленно ответил Амос, - кто ты есть на самом деле".
   - Я столько лет прожила рядом с вами, и вы хотите сказать, что не  знаете
меня?
   "Мы  можем  знать  твои  воспоминания  о  прошлом,  можем   видеть   свои
воспоминания, но как мы можем знать будущее? Откуда мы знаем, что за  зло  в
тебе поселилось? Ты приютила  семена  разрушения  -  пустят  ли  они  корни,
источишь ли ты скалу, что лежит в сердце мира?"
   - Что вы хотите сделать со мной?
   "Мы превратим тебя в того, кем ты не являешься, и  таким  образом  узн