му, даже в тусклом лунном  свете
его поразила необыкновенная голубизна их глаз. Он  никогда  не  видел  глаз,
способных светиться в ночной темноте.
   - Кто вы? - спросил он.
   Мужчина ответил на каком-то неизвестном наречии, которого Лэрд не  понял.
Женщина покачала головой и ничего не сказала, однако  мальчик  почувствовал,
что надо назвать незнакомцам свое имя.
   - Лэрд, - произнес он.
   - Лэрд, - откликнулась она. Его имя звучало как-то необычно в ее устах. В
голову внезапно пришла мысль, что не следует никому говорить  о  том,  каким
образом они переправились через Струящиеся Воды.
   - Я никому не скажу, - пообещал он.
   Женщина кивнула. Затем он понял - хотя убейте, не знал, каким образом,  -
что должен отвести этих людей к себе домой.
   Но он боялся чужеземцев.
   - А вы ничего плохого моей семье не сделаете?
   На глаза мужчины навернулись слезы,  а  суровая  женщина  отвернулась.  В
голове у Лэрда внезапно прозвучал чей-то голос:
   - Мы и так уже сделали вам столько плохого,  что  будем  раскаиваться  до
скончания времен.
   И тогда он понял - или, во всяком  случае,  так  ему  показалось,  -  что
означали его сон, та падающая звезда в Цень, Когда Пришла Боль,  и  сам  тот
День.
   - Вы пришли забрать боль? Мужчина покачал головой.
   Как ни краток был миг надежды, разочарование  не  стало  от  этого  менее
горьким.
   - Если вы не можете этого сделать, - сказал он, - гак какой  нам  от  вас
толк?
   Но его отец как-никак содержал гостиницу,  поэтому  он  провел  их  через
кладбище, мимо загона с овцами и впустил в дом, где мать уже  кипятила  воду
для каши на завтрак.

Глава 2
ПЕРГАМЕНТ И ЧЕРНИЛА

   - Завтракать будете? Небось всю ночь провели в дороге?  -  приветствовала
их мать.
   Лэрд ждал изумления и испуга, когда она услышит их голоса в своих мыслях,
но ничего подобного  не  случилось.  Похоже,  они  вообще  не  ответили  ей,
поскольку она повторила вопрос, и тогда ответ услышал сам Лэрд.
   - Они не голодны, мама.
   - Пусть гости сами за себя отвечают, - резко оборвала его мать. - Ну что,
готовить на вас?
   Мужчина  покачал  головой.  Лэрда  охватило  желание  принести  Книгу  Об
Открытии Звезд. Он шагнул к лестнице.
   - Ты куда собрался, Лэрд? - осведомилась мать.
   - Книгу принести. Об Открытии Звезд.
   - Не время для игр. Вон еще сколько работы.
   - Они хотят, чтобы я почитал ее им.
   - Ты что, за дуру меня принимаешь? Они словом не  обмолвились,  по-моему,
они и по-верренски-то не говорят.
   Лэрд промолчал. За него ответила Сала:
   - Это правда, мама. Чтобы говорить со мной или  с  Лэрдом,  им  слова  не
нужны, а с тобой и папой они говорить не хотят.
   Мать перевела взгляд с Сэлы на Лэрда.
   - Это еще что за  шуточки?  Они  говорят  с  вами,  а  с  нами...  -  Она
повернулась к незнакомцам:
   - Вы что, думаете, кто ни попадя может заходить ко мне в дом и  заявлять,
что со мной и толковать не о чем? Такие гости нам без надобности.
   Мужчина положил на стол блестящий, сияющий  камень.  Мать  с  подозрением
посмотрела на переливающуюся диковинку.
   - И что мне с этим делать прикажете?  Он  что,  поможет  пшенице  быстрее
созреть? Или залечит раны  на  моей  руке?  Или  от  него  огонь  в  кузнице
разгорится жарче? - Но она все-таки протянула руку и взяла камень со  стола.
- Он настоящий? - спросила  она,  но,  смещавшись  из-за  упорного  молчания
чужеземцев, повернулась к Сале:
   - Он настоящий?
   - Он само совершенство, - объяснила Сала. - Он стоит всех ферм в  Плоском
Заливе, всех домов в деревне, всей земли под ними и всего воздуха  над  ним,
всей воды, что  течет  здесь...  -  Девочка  прикрыла  рот  ладошкой,  чтобы
остановить поток слов.
   - Принеси книгу, что они просят, - приказала  мать  Лэрду.  И  не  сказав
больше ни слова, вернулась к своей каше.
   Лэрд взлетел вверх по лестнице и ворвался в комнату,  где  оставили  тело
старого писаря. Глаза мертвеца были закрыты, а на веках лежало  по  камешку.
Живот под покрывалом провалился.  Лэрду  показалось,  или  он  действительно
уловил слабое дыхание?
   - Сэр? - шепотом позвал Лэрд.
   Но ответа не было. Лэрд подошел к туго набитой  котомке  старика.  Внутри
лежало пять книг, пачка пергаментов, листов двадцать,  небольшая  склянка  с
чернилами и несколько перьев. Лэрд кое-что знал  о  том,  как  изготовляется
пергамент, а один из первых уроков в зимней школе  был  посвящен  тому,  как
заострить и правильно расщепить перо. Вот только чернила оставались для него
загадкой. Поколебавшись, Лэрд положил чернильницу  обратно  в  котомку;  ему
подарили книги, а не то, из чего  они  делаются.  Он  быстренько  просмотрел
тиснения названий на дубленой коже обложек; нигде так мирно не  существовали
коровы с овцами, как в книгах: листы были сделаны из овечьей кожи, а обложки
- из коровьих шкур. Вот оно, Открытие Звезд.
   Он едва успел  отложить  остальные  книги  в  сторону,  как  на  лестнице
послышались шаги. Это  отец  с  Ханом  Плотником  пришли  забрать  труп.  На
подошвах их башмаков налипла грязь - могилу уже выкопали.
   - А, заглянул разжиться вещичками помершего? -  бодро  приветствовал  его
Хан.
   - Он мне сам подарил книги... Отец покачал головой:
   -  Хан  хотел  сказать,  что  в  комнате   усопшего   надо   вести   себя
соответственно.
   - Духи - не мухи, шапкой их не отгонишь, - объяснил Хан.
   Лэрд с подозрением взглянул на тело старого писаря. Может, его дух сейчас
здесь? И уже натачивает свой перочинный ножик, чтобы  расщепить  Лэрда,  как
перышко, когда тот заснет, ничего не подозревая? Лэрд  передернулся.  Только
поверь в такое, и все - прощай, мирный сон.
   - Ладно, парень, забирай книги, - сказал отец. - Они твои. Но  береги  их
как следует. Они стоят больше, чем все железо, что прошло через мои руки.
   Лэрд сделал большой крюк, обходя кровать, где  отец  и  Хан  заворачивали
старика в старую конскую попону - что  проку  переводить  доброе  одеяло  на
мертвеца, который все равно ляжет в землю, - выбрался из комнаты и,  не  чуя
под собой ног, понесся вниз по лестнице. Цепкие пальцы матери поймали его на
последних  ступеньках,  так,  что  он  едва   не   потерял   равновесие   от
неожиданности.
   - Тебе что,  мало  похорон  на  сегодня?  Осторожнее,  теперь  ангелы  не
подхватят тебя, если ты упадешь.
   Лэрд вырвался.
   - Все было нормально, это ты меня так толкнула, что я  чуть  не  упал!  -
резко ответил он.
   Она с размаху залепила ему пощечину. Голова его дернулась  в  сторону,  а
щеку словно пламенем обожгло. Они потрясенно воззрились друг на друга.
   - Извини, - прошептал Лэрд.
   Мать ничего не сказала, просто вернулась к столу, где начала раскладывать
костяные ложки, предназначенные для новых гостей.  Она  не  знала,  что  они
умеют ходить по воде, но представляла, сколько стоит камень, которым  с  ней
расплатились. Этого маленького чуда  оказалось  достаточно,  чтобы  окружить
вновь прибывших заботой и вниманием.
   Но у Лэрда мигом пропало всякое желание приближаться к незнакомцам,  ведь
они стали свидетелями его унижения и боли. Несмотря на все усилия, на  глаза
все-таки навернулись непрошеные слезы - ни разу в жизни  на  него  никто  не
поднимал руку, и хотя боль уже утихла, страх ее остался.
   - Она никогда раньше... - начал было объяснять он,  но  их  голоса  снова
зазвучали у него в голове. Они утешили его, и Лэрд вручил им Открытие Звезд.
   Мужчина взял книгу, раскрыл и начал  водить  пальцем  по  строчкам.  Лэрд
сразу понял, что читать он не умеет,  поскольку  палец  его  двигался  слева
направо, а не сверху вниз. "Чудеса творить вы умеете, а читать - нет",  -  с
триумфом подумал Лэрд.
   И  сразу  перед  его  мысленным  взором  возникли  страницы,  испещренные
странными письменами, странными буквами, которые так легко бежали по белизне
страницы, будто на изготовление пергамента не уходили и долгие часы труда, а
чернила не были редчайшей ценностью. Затем  он  увидел,  как  над  страницей
склоняется молоденькая девушка.
   - Простите, - пробормотал он.
   Мужчина указал на первое слово, провел пальцем по первому  предложению  и
вопросительно  взглянул  на  мальчика.  "Читай",  -  приказал  тихий  голос,
прозвучавший в уме Лэрда.
   - После того как миры были погублены Абнером Дуном, минуло  десять  тысяч
лет, прежде чем новые огни проложили себе путь между звездами.
   Глаза мужчины расширились.
   - Абнер Дун, - вслух повторил он. Лэрд указал  пальцем  на  эти  слова  в
книге.
   "Это имя пишется всего двумя буковками?" - спросил мысленный голос.
   - Нет... это слова, не  буквы.  -  Лэрд  вытащил  из  короба  лучину  для
растопки и начал рисовать ею в пыли на полу. - Вот "аб",  вот  "эн",  а  вот
"ер", и соединяются они вот так. Эта связка говорит, что "эн" быстрая, а вот
эта - что "аб" надо произносить долго, а окончание показывает, что  это  имя
человека.
   Мужчина и женщина с удивлением переглянулись и расхохотались. Лэрд ляпнул
какую-нибудь глупость? Нет, похоже, дело не в этом.
   "Да нет, - ответил голос у него в голове. - Ты здесь ни при чем.  Дело  в
нас самих.  Мы  хотели  изучить  ваш  язык  и  вашу  письменность,  но,  как
оказалось, все не так-то просто".
   - Не, это на самом деле нетрудно, - возразил Лэрд. - У нас сто  девяносто
две буквы, тринадцать связок и семь окончаний.
   Они снова засмеялись, и мужчина отрицательно покачал головой. Но тут  его
осенила идея.
   - Язон, - сказал он, указывая на себя.  -  Язон.  И  голос,  звучавший  в
мыслях Лэрда, приказал: "Напиши".
   И он написал. Сначала "йа", затем "с", потом "он", и связал их, чтобы они
обозначали "йасон". А закончил их знаком, который говорил, что это не просто
имя, а имя Бога. Подобной чести удостаивались только великие  правители,  но
Лэрд без малейших колебаний  приписал  окончание  к  имени  этого  человека.
Язона.
   Но, видно, мужчина каким-то образом понял, что это означает. Он  взял  из
рук Лэрда палочку и поставил окончание имени Бога  на  имя  Абнера,  а  свое
собственное исправил на обычное.
   В голове Лэрда возник образ насмешливо улыбающегося  невысокого  мужчины,
одетого в странный, уродливый костюм.  Лэрду  этот  человек  не  понравился.
Голос внутри него произнес: "Абнер Дун".
   - Вы знали его? - спросил Лэрд. - Знали Разрушителя Вселенной? Разлучника
Человечества? Прогоняющего Сон Жизни?
   Мужчина покачал головой. Это, видимо, означало, что Абнера Дуна  Язон  не
знал. Да и как бы такое  могло  произойти,  если  только  сам  Язон  не  был
дьяволом? И тут Лэрда  кольнула  тревога.  Они  обладали  сверхъестественным
могуществом, то с чего Лэрд взял, что их силы - силы добра?
   В ответ пришло успокаивающее чувство, ощущение  тепла,  умиротворения,  и
Лэрд вздрогнул. Как мог он усомниться в них? И все-таки он спросил себя:  "А
разве мог я не усомниться? Ведь они появились тотчас вслед  за  Днем,  Когда
Пришла Боль".
   Язон протянул ему книгу. "Читай", - промолвил голос.
   Зачастую он даже  не  понимал  того,  что  читал.  Произносить  слова  не
составляло труда, алфавит-то он знал. Но большинство  понятий  было  слишком
сложно для него. Что знал он о космических кораблях, иных мирах, разведчиках
и посланниках? Он надеялся, что двое иноземцев объяснят, что все это значит.
   "Мы не можем".
   - Почему? - спросил он.
   "Потому что эти слова для нас ничего не значат. Мы  понимаем  прочитанное
тобой так, как понимаешь это ты. Неведомое тебе неведомо и нам".
   - Тогда почему бы вам не выучить наш язык, раз вы такие умные?
   - Не груби взрослым, - крикнула мать с кухни, где  толкла  сушеный  горох
для каши.
   Лэрд рассердился. Ведь она не слышала ни слова из  разговора  -  и  сразу
уловила, что Лэрд делает что-то не так. Язон протянул руку  и  коснулся  его
колена. Успокойся. Все хорошо. Этих слов Лэрд не слышал, но все равно понял,
что  хотел  сказать  Язон,  -  понял  по  мягкому  прикосновению  руки,   по
успокаивающей улыбке.
   "Язон выучит твой язык, - послышался голос. - Но Юстиция - него.
   - Юстиция? - переспросил Лэрд, сначала  даже  не  поняв,  что  так  зовут
женщину.
   Указав на себя, она откликнулась эхом:
   - Юстиция. - Голос ее был тих и неуверен, будто  говорить  ей  доводилось
нечасто. - Юстиция, - снова повторила она. Потом  рассмеялась  и  произнесла
какое-то непонятное слово на языке, которого Лэрд никогда прежде не слышал.
   "Это мое  имя,  -  зазвучал  в  его  мыслях  тот  же  голос.  -  Юстиция,
Справедливость. Имя Язона - это просто слово, и на  каком  бы  языке  ты  ни
говорил, оно всегда звучит одинаково. Но мое имя - это идея, и оно звучит  в
устах разных народов по-разному".
   "Бессмыслица какая-то", - подумал Лэрд.
   - Имя и есть имя. Оно означает тебя, как оно может означать что-то еще?
   Мужчина и женщина  переглянулись.  "Скажи-ка,  а  нет  ли  в  этой  книге
чего-нибудь о месте, именуемом..."
   И тут Юстиция произнесла вслух:
   - Вортинг.
   Лэрд покатал слово на языке.
   - Вортинг, - протянул  он.  После  чего  начертил  слово  в  пыли,  чтобы
запомнить, как оно пишется и не ошибиться, когда оно встретится в книге.
   Он не заметил,  как  при  этом  слове  глаза  матери  расширились  и  она
выскользнула из кухни, даже не сказав обычного: "Я сейчас".
   Он нашел искомое в самом конце книги:
   - "На протяжении многих тысяч лет считалось, что либо  оба  Ковчега  Дуна
потерпели крушение, либо колонии, основанные  ими,  погибли.  Действительно,
если Ковчегу Райвтока и удалось основать колонию,  то  она  и  по  сей  день
остается не найденной. Однако мир по имени Вортинг, названный  так  в  честь
Ковчега Вортинга,  был  наконец  обнаружен.  Геологер  космического  корабля
"Дискаверер"   четвертого    класса,    относящегося    к    Пятой    волне,
засвидетельствовал, что планета пригодна к обитанию, а потом, к  превеликому
изумлению всей команды, объявил, что она уже населена".
   Теперь, как только попадались сложные слова, в уме Лэрда сразу  возникали
краткие, доступные объяснения каждого  нового  понятия.  Ковчеги  Дуна  были
гигантскими космическими  кораблями,  оснащенными  всем,  что  только  может
понадобиться 334 пассажирам  для  освоения  новой  планеты.  Колония  -  это
деревушка на только  что  открытой  планете,  где  раньше  не  ступала  нога
человека. Судно четвертого класса "Дискаверер", относящееся к Пятой волне, -
космический   корабль,   примерно   пять   тысячелетий    назад    посланный
правительством исследовать внутренние области галактики. Геологер  -  машина
или несколько машин,  которые  осматривали  планету  еще  издалека  и  сразу
видели, где на  ней  леса,  а  где  горы,  где  нефть,  а  где  железо,  где
плодородные земли, а где сплошной лед, где океаны, а где жизнь.
   "Нет, с такой скоростью мы далеко не уедем, - произнес  голос  у  него  в
голове. По нетерпению,  отразившемуся  на  лице  Юстиции,  Лэрд  понял,  что
разговаривает с ним именно она. Язон улыбался, когда она обращалась к  нему,
и отвечал ей вслух на своем непонятном языке.
   - Кто вы такие? - раздался угрожающий голос отца.
   Он стоял у двери, ведущей на кухню. Его могучие плечи полностью закрывали
дверной проход; на фоне яркого пламени кухонного очага он казался  огромным,
темным великаном.
   - Это Язон и Юстиция, - сказала Сала.
   - Кто вы такие? - повторил отец. - Я  не  потерплю,  чтобы  мне  отвечали
голосами моих детей.
   Лэрд, услышавший их мысленный ответ, заговорил:
   - По-другому тебе и не ответят. Не сердись на нас, папа - они говорят  со
мной, потому что иначе не  могут.  Язон  только  собирается  учиться  нашему
языку.
   - Кто вы такие? - в третий раз повторил отец. - Как вы смеете учить моего
сына темному имени, сокрытому слову, когда ему еще и шестнадцати нет?
   - Что за сокрытое имя? - поинтересовался Лэрд.
   Отец не смог заставить себя произнести его вслух. Вместо этого он подошел
туда, где Лэрд нацарапал палочкой слово, и затер надпись ногой.
   Язон расхохотался, а Юстиция вздохнула. Лэрд,  не  дожидаясь  их  ответа,
попытался объяснить:
   - Отец, я нашел имя Вортинга в  книге  старого  писаря.  Это  всего  лишь
название планеты.
   Отец отвесил Лэрду пощечину.
   - Есть время и место, чтобы произносить это имя, но не сейчас и не здесь.
   Лэрд лишь разрыдался от боли - он ничего не мог с собой поделать,  он  же
не привык к такому унижению. Это было слишком жестоко, ведь боль теперь  так
просто не проходит, а сейчас не огонь, не вода, не дикий зверь - родной отец
стал ее причиной. И даже когда первая волна этой боли прошла, Лэрд продолжал
всхлипывать и подвывать, как ужаленный пчелой пес.
   Внезапно Язон стукнул кулаком по столу и  вскочил  с  табуретки.  Юстиция
попыталась удержать его, но он успел произнести, запинаясь, несколько  слов,
значение которых было понятно.
   - Имя мое, - сказал он. - Имя это мое может быть.
   Отец слегка прищурился, будто бы,  присмотревшись  повнимательнее,  можно
было понять ломаный язык. Лэрд перевел для него:
   - Кажется, он хочет сказать, что ЕГО имя... в общем, то самое слово.
   Язон кивнул.
   - По-моему, ты говорил, что твое имя Язон.
   - Мое звать Язон Вортинг.
   - Меня зовут Язон Вортинг, - поправил Лэрд.
   Но стоило Лэрду произнести "Вортинг", как рука отца опять  взмыла  вверх,
чтобы еще раз ударить его.  Но  Язон  оказался  быстрее  и  перехватил  руку
кузнеца.
   - Никто в Плоском Заливе не смеет тягаться со мной силой, - сказал отец.
   Язон лишь улыбнулся.
   Отец попытался вырвать руку, но Язон едва заметно  сжал  пальцы,  и  отец
закричал от боли.
   Юстиция тоже вскрикнула,  словно  боль  передалась  ей.  Двое  чужеземцев
яростно заспорили о чем-то на своем неизвестном языке, отец же, тяжело дыша,
сжимал запястье. Обретя способность говорить, он повернулся к Лэрду:
   - Мне не нужны такие постояльцы, и мне не нужно, чтобы  ты  совал  нос  в
запретное. Они сейчас уйдут, а тебе я строго-настрого запрещаю иметь с  ними
дело.
   Язон и Юстиция  наконец  перестали  спорить  -  как  раз  вовремя,  чтобы
услышать последнюю фразу.  В  надежде  убедить  кузнеца  передумать  Юстиция
достала из кармана тонкую золотую пластинку и пару  раз  согнула  ее,  чтобы
показать, насколько она гибка.
   Отец взял пластинку. Он сложил ее пополам, затем согнул снова и швырнул о
входную дверь.
   - Это мой дом, и это мой сын. Вы не нужны нам. Затем отец вывел Лэрда  из
комнаты и потащил в кузню, где уже полыхал разгоревшийся огонь.
   Лэрд  трудился  там  все  утро,  он  был  голоден  и  страшно   зол,   но
беспрекословно исполнял любое приказание отца. Тот прекрасно знал, что  Лэрд
ненавидит работать  в  кузне  и  вовсе  не  горит  желанием  узнать  секреты
кузнечного ремесла. Но мальчик исполнял все, что от  него  требовалось,  как
отрабатывал свое и в поле - но не более того. В другие дни  отец  мирился  с
этим - но не сегодня.
   - Тебе надо многому у меня научиться, - крикнул он, заглушая рев пламени.
- Такому всякие чужаки-недоумки тебя не научат!
   "Они вовсе не недоумки", - про себя возразил Лэрд. Однако  Юстиции  рядом
не было и его мысленное возражение никто  не  услышал,  а  вслух  он  ничего
говорить не стал. Вовремя прикусить язык - этим искусством он овладел  давно
и в совершенстве.
   - Толковый кузнец из тебя не получится, это я и сам  вижу.  У  тебя  руки
слабые, как у отца твоей матери, да и плечи узки. Я тебя не толкнул?
   Лэрд покачал головой.
   - Давай качай сильнее.
   Лэрд подналег на мехи, да так, что даже спина заныла.
   - И в поле ты честно трудишься. Хоть ты еще мал для  мужской  работы,  ты
неплохо разбираешься в грибах и  травах.  Я  снесу,  даже  если  ты  станешь
свинопасом. Спаси и помилуй, Господи, да я смирюсь, даже  если  ты  в  конце
концов будешь гонять гусей.
   - Не волнуйся, пап, гусей я гонять не буду. - Ради красного  словца  отцу
случалось перегибать палку.
   - Уж лучше ты гусей пасти будешь, чем писарем станешь! В  П