а не бомбер с такими-то обводами!) прянул в серые небеса и почти вертикально ушел вверх. Под крыльями его мелькнули снаряды, наподобие ЭРЭСов.
     "Реактивный!" Сашка только читал о таких в "Технике - молодежи" еще до войны. И ходили среди пилотов какие-то слухи, что разрабатывался и даже проходил испытания подобный самолет... <В 1942 году испытания ракетного перехватчика БИ-1 были прерваны по причине слишком высокой пожароопасности жидкостно-реактивного двигателя. Установочная партия из двадцати машин была уничтожена.> Но такое! Он ошарашенно смотрел, как один за другим с авианосца взлетают машины с красными звездами на крыльях. "Наши! Сколько же их?" Пока он пытался посчитать чудесную авиагруппу, корабль проходил мимо, трепеща на ветру маленьким, по сравнению с его огромным корпусом, белым флажком на мачте... Стоп! Белым? Нет, конечно, военно-морской флаг Союза ССР тоже в основном белый, но там красные звезда с серпом и молотом!
     Видимо, Сашкин интерес как-то повлиял на происходящее, потому что авианосец снова приблизился и флаг стал виден во всех подробностях. Белый с синим косым крестом... Андреевский! Царский!
     Пока Савинов соображал, как могут реактивные самолеты с красными звездами взлетать с царского авианосца, сон смешался. Мимо промелькнула вся эскадра. Большинство кораблей размером не меньше крейсера, но никаких тяжелых артиллерийских башен: так, одна-две среднего калибра. А вместо главного - непонятные трубы и контейнеры на шкафуте, да еще совсем невразумительные загогулины на баке и юте и полусферы над рубками, похожие чем-то на стаканчики мороженого...
     Вся эскадра шла под Андреевским флагом!
     "Неужто монархию реставрировали?"
     Но тут сон начал осыпаться отдельными фрагментами, распадаясь наподобие вспышек, в которых возникали куски образов, а иногда и вовсе непонятные картины. В них почему-то чаще всего так или иначе присутствовала война. Но не такая, какую знал Савинов...
     То он видел незнакомого вида танк, плоский, стремительный, со сплющенной огромной башней, увешанный какими-то прямоугольными чешуями, контейнерами и коробами. Танк мчался по разбитому проселку со скоростью гоночного автомобиля, вздымая волны грязи и плюясь чадом, стрелял на ходу, прыгал, вертелся. И его громадная пушка с невероятно длинным стволом (калибр-то - никак не меньше ста двадцати!) была при этом постоянно направлена в невидимую Сашке цель...
     ...Пехота в пятнистых комбинезонах, вооруженная чем-то вроде гибридов автомата и карабина, упорно бежала вверх по склону холма. Сквозь клубы черного жирного дыма в солдат летели струи трассирующих пуль. Они падали, стреляя в ответ и швыряя перед собой дымовые шашки, а их товарищи в это время обходили позиции врага с фланга. Но гребень высоты все плевался огнем. Очередь ударила в одного из пехотинцев, сшибла с ног. Он покатился вниз, нелепо раскидывая руки. Готов! Товарищи подхватили его, поволокли прочь. Мелькнули напряженные лица за полупрозрачными забралами шлемов... Тут раненый вдруг зашевелился и, отказавшись от помощи, поднялся на ноги и снова, пошатываясь, побежал к вершине. "Железный он, что ли?" Только теперь, приглядевшись, Савинов понял, что пехота одета в некое подобие панцирей, затянутых матерчатыми камуфлированными чехлами. А огонь все не прекращался, и некоторые из упавших не поднимались больше. Но потом на вершине вспучился багровый огненный шар...
     Сашка уже понял, что видит мир, который является отдаленным будущим даже для того времени, откуда он сам. "Однако и там воюют! Неужели мало двух мировых войн?"
     Вспышки видений все ускорялись, являя совсем короткие отрывки... Затянутый сигаретным дымом, сотрясающийся от неистового рева зал. Какофония звуков, которую не сразу и признаешь за музыку. Танцующая толпа, вскинутые руки, лица облитые светом разноцветных прожекторов. Какие-то люди на сцене, трясущие длинными волосами... Милиция с автоматами на улице ночного города... Потом еще какие-то здоровенные парни в форме с непонятными надписями "ОМОН" на спинах...
     Спортивный зал и ровные ряды молодых ребят в белой одежде, с криком выбрасывающие вперед сжатые кулаки. И преподаватель в черном, отбивающий об пол ритм ударами деревянного шеста... Пылающие буквы реклам на русском и английском, летящие мимо фантастические машины...
     Потом в поле зрения возник Кремль, и в черном небе над ним расцветали огненные гроздья салюта. Красная площадь, заполненная ликующей толпой, снег на крышах, огни новогодней елки. Радостные крики, смех, хлопанье бутылок с шампанским. Гигантский экран, с которого смотрит человек со спокойным и немного усталым лицом, одетый в гражданский костюм и держащий в руке праздничный бокал. "Президент!" - кричит кто-то. "Президент? Или все-таки царь?"
     За плечом президента (что-то его выправка больно напоминает военную) - дореволюционный российский триколор. "Может, это все же какое-то другое будущее?" Картина поворачивается, и в небе над Кремлем Сашка видит тот же флаг, вместо привычного красного, а на Спасской башне - двуглавого имперского орла! "Все-таки - царь?.."
     Бой курантов! И в этот миг над гулом толпы, над веселыми запрокинутыми вверх лицами людей с шелестом и треском из мешанины бледных, призрачных лучей прямо в воздухе возникают сияющие цифры "2002". "Ах вот оно что! Получается, доживи я до всего этого, был бы седеньким дедочком, девяносто двух лет от роду!"
     А народ вокруг вопит, смеется, толкается. Савинов сам не заметил, как оказался в самой гуще. Кто-то сунул ему в руки бокал с шипящим шампанским: "С Новым годом!" Сашка, поблагодарив, поднял вверх искрящийся праздничный напиток, чокнулся с кем-то. Его хлопнули по плечу. "Клевый прикид, братишка! Где подрезал? А мечи-то че, японские? Других не нашел?"
     Хохот, шутки. Савинов оглядел себя и только теперь понял, что он одет в ставшие уже привычными доспехи. И в ту же секунду знакомый голос произнес над ухом: "Ну и как тебе потомки? Развалили страну-то..." Сашка обернулся и встретился взглядом со смеющимся Юркой.
     "Ты, оглашенный?! Откуда?!" Тот развел руками. Он был одет в курчавый бараний тулуп. Снежинки сверкали в усах, новогодние огни отражались в тяжелой золотой гривне. "Ну вылитый Дед Мороз!"
     "Да я ж, протокольная твоя морда, где тебя только не искал! Ты что, запамятовал? Я ж говорил: как весна, бери пару взводов и мотай ко мне в Чернигов! А ты? Кой тебя черт в Ирландию поволок?" Савинов радостно рассмеялся и облапил друга. Он, конечно, понимал, что это сон и скоро все закончится, но все равно был несказанно рад Юрке.
     "Погоди, медведь, - сопротивлялся тот, - шампанским обольешь!" Но Сашка не слушал и тискал его, рыча: "Что ж ты, морда из тряпок, один раз явился - и хватит? Может, я в сны не верю!"
     "Врешь! - отбивался Юрка. - Это-ты то не веришь!"
     "Как ты меня нашел?!"
     "Эх ты, темнота! До сих пор не понял, что мы можем?"
     "Кто это - МЫ?"
     "Ты да я, деревня! И такие, как мы, если они еще есть, кроме тебя и меня, запропавшие между времен! А ты, значит, и не подозревал? Ты ж там у себя в Белоозере первым колдуном заделаться можешь! Иголки в стоге сена искать по найму да на заказ!"
     "Ну, предположим, кое-что я подозревал..."
     "Беда с тобой, Сандаль! - Юрка махнул рукой. - Топчешься там на севере! Я ж тебя жду тут! Значит, так! В этом году ты уже не успеешь... Давай по весне собирай своих гавриков - и ко мне. Ноги в руки! И чтобы никаких Ирландий!" Юрка повернулся и пошел сквозь толпу, раздвигая ее плечом.
     "Эй! - крикнул ему вслед Савинов. - Юрчелло! Я ж не сказал тебе! У меня сын будет!" Тот обернулся, приостановившись, и хитро прищурился. "Оболтус ты, Сашка! Лоботряс! Болтаешься здесь больше года и кричишь: "Будет!"... Хорошо хоть жениться собрался! У меня, чтоб ты знал, уже трое ребятишек и женки две! Ты понимаешь - две! Вот пришкандыбаешь, я тебя представлю им. А детишки-то... Эх, да что говорить! Не тяни резину, я тебя жду!"
     Юрка ушел, а Савинов все смотрел ему вслед. Люди вокруг веселились, кое-кто даже танцевал, и медленные крупные снежинки летели с темных новогодних небес, в которых парили над столицей будущей страны золотые двуглавые орлы.
     Проснувшись, Сашка долго лежал, глядя в потолочные балки. "Действительно, оболтус я! Что ж не спросил Юрца, было ли с ним так, как со мной? Тянуло ли назад? И если да, то как он решал эту проблему? Конечно, я уже справился, хотя... Может, это я так думаю только... Выбраться самому у меня уже получилось. Осталось удостовериться, что это не случайность. А для этого придется ставить над собой опыт. То есть войти и выйти самостоятельно, по собственному, так сказать, хотению..."
     Он решительно поднялся с ложа, собрался и пошел проверять, все ли готово для похода. В полдень выступать на Стариград...

Глава 12
Благовест

     Смотри, как кровью дурманит болота
     Кикимора-клюква,
     Как ведьмы-вороны
     Тревожат день вознесенья,
     Смотри, как в саван
     Туман наряжает озера,
     Как стелит звезды по самой воде
     Поднебесье.
     Смотри, как ветер и тени деревьев
     Ложатся на травы,
     Как кружит души над куполами
     Звон Благовеста,
     Как поминают вином и хлебом,
     Как провожают
     Лето...
     Константин Кинчев

     Ярина сидела на лавке, устало сложив руки на коленях. "Вот все и окончилось ладом, - думала она, глядя в пламя лучины. - Теперь впору и отдохнуть!" По стенам горницы бродили тени. Снаружи накрапывал дождь. Где-то там, в лесу, крадется стремительный и ловкий, как горностай, Юрк Одолень. Сторожит усадьбу и спящих в ней...
     Твёрд разметался во сне, запрокинув бледное лицо, пересеченное багровым рубцом. Ничего! Глаз не задет, а с отметиной боевою девки еще шибче любить станут... Всегорд спит где-то в конюшне, рядом с лошадьми, ему менять Юрка на другой стороже. Теперь они делят ночь надвое. Твёрд сейчас им не помощник, хотя Клёст сказал, будто с такой раною, пройди она не через лоб, а по скуле, можно биться, потому как руда-кровь из нее глаза не застит. А что упал Твёрд - дух вон, так это оглушило его немного...
     Ярина задумчиво помешала ложкой остывающий в горшочке отвар. Как перестанет парить, надо бы напоить Тверда. А Клёст... Ему хуже всех. Ярина промыла рану от волчьих клыков, перевязала... и наказала строго-настрого, чтоб ехал в Ладогу, к волхвам. Волк, что погрыз его, - не простой был. Ох не простой! Недаром же находника защищал! Где это видано, чтобы летом, в сытую пору, зверь на оружного воина в лесу напал, да еще когда рядом другие люди! Может, и не волк то был - волколак - оборотень; а то и вовсе дух в зверином обличье. Неспроста его свей фюльгьей нарек...
     Вроде и не воспалилась у Клёста рана, а уже к обеду почуяли неладное. Гридень на глазах спал с лица, побледнел, и хоть чувствовал себя неплохо, да Ярина видела - худое приключилось! Будто ранил кто не тело воина, а его бессмертную душу. Даже конь гридня, почуяв что-то, храпел и прижимал уши... Только волхвы такое исцеляют! Уехал Клёст, и остались они в усадьбе вчетвером...
     Стук-стук! - ложка о край котелка. Кап-кап! - дождик по крыше. Лучина потрескивает, колеблется язычок пламени... Покойно-то как! Ярина сидела, дожидаясь, пока остынет отвар, и млела от теплоты, поднимающейся из глуби ее собственного существа. Теплоты и еще чего-то... Она вслушивалась в это чувство, мягко, ненавязчиво стараясь обратить вдруг открывшийся дар врачевания на самое себя. Искала причины, истоки своих тревог и недугов. Но те куда-то исчезли, испарившись подобно росе под солнечными лучами. Были - и нет! Однако что-то осталось...
     И это была не тревога, нет! Наоборот, в этом умиротворении таилась некая радостная тайна, и Ярине мнилось, будто она на самом деле знает - что это. Более того, знает с самого начала, но это знание ловко уворачивается от ее мыслей, будто не хочет пока выходить на свет. Не время, мол! Но все же...
     Занятая своими думами, Ярина не сразу заметила, что одна из теней в хороводе на стенах отделилась от остальных, замерла... А потом стала сгущаться, будто приближаясь, и, наконец, приобретя подобие плоти, ступила в горницу... Ни с того ни с сего скрипнула половица. Ярина вскинула взгляд, а в следующий миг ее свободная рука, до того покойно лежавшая на колене, метнулась к животу, будто хотела защитить... В последний раз стукнула выпавшая из пальцев ложка... Прижавшись к стене, Яра во все глаза смотрела на страшное, невиданное диво... Тот, кто стоял перед нею, уже не походил на тень. Скорее это был человек, но сотканный из прядей золотого огня. Ярина опамятовалась, схватилась за оберег на поясе - серебряного узорного конька. Но незваный гость не исчез. Просто пламенное сияние стало гаснуть, и все больше проступали сквозь него человеческие черты... Рысенок!
     - Ах ты негодный! - рассердилась Ярина. - Ты ведь напугал меня!
     Тот в ответ улыбнулся, колыхнувшись в воздухе, будто кланяясь.
     - Думаете, Ярина Богдановна, вы меня меньше пугали? Да я в последний-то раз едва за борт со страху не свалился!
     - Что, так неприглядна?
     - Какое там! Необычно выглядели только... да вы теперь и сами видите.
     - И вправду... А что случилось? Или?..
     - Нет-нет, Ярина Богдановна! Суженый ваш во здравии! Олександр Медведкович кланяться просил. Да проведать - ладно ли все? Скоро уж - и месяца не пройдет, как придет лодья наша до Ладоги...
     Жаркое сердце ворохнулось в груди. Скоро уж!
     - Скажи, Рысенок, как он там? Отпустила ли его Кромка? Иль все так же тянет?
     - Да как сказать... - Дух стрелка полез было пятерней себе в волосы, но отдернул руку - нечего чесать духу бесплотному! Улыбнулся, будто раздумывая. - Точно как есть поведать не могу, но вижу, что не отступила тяга та. Однако ж сумел он укротить ее, хоть и тянет она по-прежнему. Да неважно это!
     - Это как же неважно?! А ежели...
     - Не бывать тому! - твердо ответил Рысенок. - Тянуть-то тянет еще мужа вашего, но воли над ним Кромка уже не имеет. Уж не знаю, как и сказать вам...
     Ярина насторожилась: что еще за новости?
     - Да так и скажи, не томи душу!
     Рысенок помолчал, потом решился:
     - А что говорить? Я ведь не впервые тут, в этой-то горнице... Воевода еще вечор наказал к вам отправляться... И прибыл я, да вы заняты были... Отрока того врачевали - любо-дорого поглядеть! Вот я и поглядел молча, чтоб не мешать да не толкать под локоть... Поглядел да увидел... Вы ведь, Ярина Богдановна, когда приходили раньше, беспокоились сильно, потому трудно было разглядеть что-то... А когда врачевать стали, будто раскрылось в вас что-то... Через покой и раскрылось... Ведь когда через Правь <Правь - высший, горний мир, Явь - мир, в котором живут люди, реальность, Навь - мир, в который уходят после смерти. Все три взаимопересекаются и часто трудно определить, где заканчивается один и начинается другой.> смотришь - люди светом исполнены и сияют... Да по-разному все сияют-то! Ну вот...
     - Да что ты, друже, все вокруг да около ходишь? - перебила его Ярина. - Говори уж прямо: что за хворь во мне такая?
     - Да вы не пужайтесь, Ярина Богдановна. Непраздная вы, хоть сами про то не ведаете! Вот уж двадцать седьмиц тому...
     Тишина в горнице. Только сердце колотится неистово.
     "Вот оно что! А я, глупая, думала..."
     - Не верите?
     - Отчего ж не верить, - медленно произнесла Ярина, - верю я... Даже более того скажу. Мнится мне, будто знала я все время, только слушать себя не хотела! Иль не могла, быть может... И ведь сходится все!
     - Вот и ладно! - Рысенок будто бы вздохнул с облегчением. - Олександр Медведкович просил, чтобы побереглись вы, чтоб худого ненароком не вышло. А уж он поспешит...
     - Пускай не тревожится, идет спокойно. Дождусь я его и беречься стану пуще прежнего. А тебе спасибо, Рысенок. Быть тебе дядькою при младенце!
     - То для меня честь великая! - Дух стрелка поклонился. - А мне уж в обратную дорогу пора. Заждались меня там! А к вам, Ярина Богдановна, я наведаюсь еще, ежели вы не против.
     Вестник опять поклонился земно и начал вновь одеваться пламенем. А потом вдруг отступил в темноту, вспыхнул раз и пропал. Только тени заметались по стенам. Ярина смотрела ему вслед и улыбалась.
     "Вот и решилось все! Ну, теперь дождаться бы только!" Ей чудилось, будто видит она, как несется сквозь простор Прави белый кречет. Как расступаются перед ним золотые столпы и как близится с каждым мгновением тот день, когда возвратится ее любимый из похода. А они встретят его... Ярина и дитя, что ждет своего часа.

Глава 13
Штурм Ольленбурга

     Улицы ждут начала беды,
     Городу нужен сигнал,
     Чтоб исполнить приказ!
     Дети смотрят в глаза новой войны.
     Остановите нас!..
     Константин Кинчев

     Пожары застлали горизонт черными дымными хвостами. Рать бодричей внезапным ударом смела саксов, не ожидавших нападения. Вагрия до самого Датского вала была освобождена от германцев. Войско саксов не успело собраться. Большая часть его оказалась заперта в Стариграде - Ольденбурге.
     Город стоял на пологом холме, поодаль от морского побережья. С гаванью, которая, как и в Велиграде, располагалась в устье текущей со стороны города реки, Стариград соединял еще и глубокий, искусно прорытый канал, вода из которого питала ров вокруг внешнего обвода укреплений. Они представляли собой облицованный каменными плитами земляной вал с деревянными стенами наверху. Внутренний же обвод стен был полностью каменным.
     "Крепкая фортеция!" - подумал Савинов, глядя на нее от опушки леса. Кругом стучали топоры и жалобно стонали стволы деревьев. Бодричи готовили осадный припас: тяжелые щиты, прикрывающие сразу несколько человек, тараны, фашины, чтобы забрасывать ров, и - венец осадной техники - пару подвижных башен с откидными мостками - для атаки на стену.
     На вчерашнем совете было решено для начала предложить саксам убираться подобру-поздорову, даже и с оружием. Мстивой не хотел штурма: все-таки Стариград - его город. И разрушать его не с руки. А если саксы упрутся, предложить им Божий Суд. По трое поединщиков с каждой стороны. Если победят саксы, придется либо убираться прочь, либо штурмовать, что тоже неизвестно чем закончится. Ну а если победим мы, саксы дают заложников, в знак мира, и уходят добровольно...
     Сашке этот план не нравился. Кто может заставить саксов сдержать обещание? Заложники? Вряд ли. Наверняка все равно придется штурмовать. Так уж лучше без проволочек.
     Однако Мстивой решил по-своему.
     Войско славян построилось в поле, перед речными воротами Стариграда. Саксы согласились на поединок! Трое на трое!
     Ворота города отворились, и из них вышло несколько саксов. Двое несли зеленые ветви - в знак перемирия. Остальные были в доспехах и при оружии, а один - с золотым венцом на островерхом шлеме. Какой-то знатный воин или вождь. Савинов не знал, есть ли уже у саксов бароны и герцоги. Должны быть, все-таки Саксония входила в Империю франков. И если так, то воин с венцом на шлеме вполне может быть бароном или герцогом...
     Саксы остановились на пригорке, неподалеку от стен. Поединок должен был произойти здесь. Им навстречу отправились группа воевод Мстивоя, он сам и Савинов, как союзник. Сейчас должны будут обсудить условия поединка, оружие, свидетелей, обмен заложниками.
     Поднимаясь на пригорок, Сашка отчетливо увидел, что на стенах города собралось множество народу. "Болельщики", - подумал он...
     Венценосный сакс шагнул навстречу князю и, величественным движением отбросив полу плаща, протянул руку...
     Что-то звонко лязгнуло, и Мстивой пошатнулся, ухватившись за пробивший кольчугу на груди металлический штырь. Остальные саксы, мгновенно обнажив оружие, кинулись к князю, чтобы добить его. Венценосный молниеносным движением выхватил меч, ударил!
     Клинки с лязгом столкнулись в воздухе. Сашка успел проскочить между мгновений, чтобы прикрыть Мстивоя. Тот пятился назад, и было совершенно непонятно, как он еще стоит на ногах!
     - Предательство!!! - Бранивой с ревом обрушил секиру н