его поначалу пошел морщинами, но потом разгладился. Посадник усмехнулся, пробормотав: "Ишь, как вворачивает!" Дочитав, он оглядел гостей и, подумав недолго, сказал:
     - Вот что, други мои. Побратим мой просил за вами приглядеть, а особо - за Яринушкой. Пишет еще, что захочет дочь его любимая на отшибе пожить, чтобы никто ей кручиниться не мешал. Это можно.
     Ярина изумленно раскрыла очи.
     "Откуда батюшка мог знать, что мне по дороге вздумается? Зачем же тогда уроки про торг давал, коли знал, что не стану я там сидеть?"
     - Это можно, - продолжил посадник. - Есть у меня малая усадебка, в рощице, что вверх по реке. Там раньше борти стояли, а потом пчел не стало - откочевали. Вот там мы молодицу нашу и поселим! А чтоб не обидел никто, отправлю я с нею троих гридней... Они тебе помехой не будут. Станут ходить за тобой так, что ежели даже искать их станешь - не найдешь! Двух лучших отправлю, а с ними - Тверда. Пусть-ка лишний раз скрадывать поучится.
     Оставалось только благодарить Твердислава за заботу и надеяться, что гридни и впрямь будут незаметны. В глубине души Ярина обрадовалась, что будет в лесу все же не одна. От волка-то она оборонится, а вот ежели медведь или рысь...
     На том и порешили, а посадник напоследок спросил:
     - А ты, Ждан, привез ли на торг сброю воинскую? Ежели да, то я у тебя пару броней да меч прикупил бы. Отложи. А то ведь Богданову-то работу расхватают - оглянуться не успеешь!

Глава 2
Пляска Теней

     Помнишь детские сны
     О походах Великой Армады?
     Абордажи, бои, паруса -
     И под ложечкой ком?
     Все сбылось, - "становись,
     Становись!" - раздаются команды,
     Это требует море, -
     Скорей становись моряком!..
     Владимир Высоцкий

     ...Под водой темно. Еще под водой очень много разных звуков, но, когда тонешь, они сливаются в клокочущий гул. И этот гул ощутимо давит на барабанные перепонки, обессиливает и тянет вниз, во тьму... Плавать в доспехах - и так нелегко, а в шторм и вовсе невозможно. А Сашка не успел скинуть кольчугу...
     В гавани Волина, на островке посреди полноводной Дзивны <Дзивна - рукав Одера.>, стучали топоры. Варяги ремонтировали лодьи, готовясь к последнему переходу через море. Валы крепости на левом берегу золотил закат. Большой город, в котором перемешалось множество языков, засыпал. Лишь боевые снекки поморян бесшумно скользили к устью реки. Стража не спит...
     Ольбард три дня собирал в Волине свои потрепанные бурей корабли. Последним вечером третьего дня приплелся совершенно разбитый, едва держащийся на воде "Велет". Все это время князь, надеясь на чудо, ждал возвращения "Медведя"... Тщетно.

***

     До усадьбы добирались верхами. Дорога, проторенная над речным берегом, шла поначалу прямо, и по левую руку нет-нет да и проблескивала между древесных стволов серебристая речная гладь. Ворон бодро бежал вперед, и Ярина впервые за долгое время разохотилась, ослабила повод, толкнула пятками конские бока. Ворон обрадовался и ускорил бег.
     В конце концов спокойное путешествие превратилось в бешеную скачку по все сужающейся лесной тропе. Знай уворачивайся от веток! Гридни тоже подхлестнули своих коней, да норовистый Ворон - хузарских кровей все ж! - не давал себя настичь. Так они и мчались сквозь лес, и предзакатное солнце роняло на всадников редкие лучи.
     Усадьбы достигли еще засветло. Яра осадила коня у ворот и оглядела хозяйство, которое досталось ей на время от щедрот Твердислава. Усадьба и вправду невелика. Дом под низкой двускатной крышей, амбар, небольшая конюшня, еще пара маленьких построек и колодец посреди двора - вот и все... Ярине понравилось. Укромное место, где можно отдохнуть душою, чтобы отпустила тяжесть на сердце и снова стало легко и свободно.
     "Ну что ж, снаружи ладно смотрится - осталось только глянуть, как оно все изнутри". Она хотела уже толкнуть ворота и въехать во двор, и тут твердая рука решительно ухватила поводья Ворона. Старший из гридней, Клёст, преградил ей дорогу и молча покачал головой. Не так, мол! И кивнул Твёрду. Тот лихо, прямо с седла перемахнул через забор и почти неслышно, по-кошачьи приземлился. Ловок!
     С конской спины было хорошо видно, как парень, осторожно, без шороха обнажив меч, обошел поначалу хозяйственные постройки, а уж затем, убедившись, что чужих нет, отворил дверь в дом. Исчез. Некоторое время Ярина тревожно вглядывалась в темный проем. Она вдруг поняла, что ее охраняют всерьез, и главное - неспроста! Женское сердце всегда заранее предвидит беду. Глядя на пустой двор и мрачно темнеющий вход в дом, она поняла - быть лиху!
     В этот самый миг Твёрд появился на пороге и крикнул:
     - Чисто!
     Ворота заскрипели, отворяясь перед всадниками и вьючными лошадьми, и Ярина вступила наконец в свое временное владение. Твёрд придержал ей стремя и помог сойти с коня.
     - Добро пожаловать, Ярина Богдановна!
     Она взглянула ему в лицо и отшатнулась. Темная тень скользнула через чистый юношеский лоб и страшным рубцом пересекла левую глазницу. "Боги Святые! Неужели и он?!" Парень заметил ее испуг, но ничего не сказал - погрустнел только, а Ярина опустила очи и неверной походкою прошла мимо него к крыльцу. Снова закружилась голова. "Ужель могучему Перуну не хватает воинов в его Светлой Рати? Почто хочет забрать и этого парня? Он же так молод! Зачем же торопиться ему вслед за отцом?" Неясно откуда, но она знала, что видела на челе Тверда тень смерти.

***

     Все-таки он справился. А может, это было просто везение. Обломок реи с датского драккара сунулся Сашке в руки, когда он уже почти захлебнулся. Пальцы намертво впились в твердое дерево, и следующая волна выметнула полумертвого человека на свой пенный гребень - "ЖИВИ, СМЕРТНЫЙ...".
     Водяные валы вскидывали Савинова вверх, как бык поднимает на рога неудачливого тореадора. Вскидывали и раздраженно швыряли вниз - "УМРИ, СМЕРТНЫЙ!".
     Руки заледенели и отказывались сжиматься, Сашка держался на одной лишь воле. "Хрена! - упрямо думал он, проваливаясь в очередную пропасть между волнами. - Не утону!"
     И снова - вверх-вниз, вверх-вниз, шальной всплеск волны - в лицо! Кажется, это продолжается вечно... Кашель раздирает горло. В глазах темно... Или уже ночь? Нет!
     Взлетая на очередной гребень, Сашка видел, как лучи солнца пронизывают толщу воды, делая ее похожей на жидкое зеленое стекло. А сам он, замурованный в этой изумрудной толще, был как мошка в янтаре. Железная мошка в зеленом янтаре.
     Солнце поджигает золотым пламенем гребень следующей волны. "Значит, на горизонте туч уже нет! Шторм уходит!" Савинов воспрял духом. "Теперь есть надежда! Правда, ветер гонит волны почти точно на юг. Значит, меня уносит дальше от берега, ведь мы перед штормом находились совсем недалеко от Борнхольма <Борнхольм - остров в Балтийском море, примерно напротив устья Одера, но ближе к берегам Швеции. Принадлежит Дании. Здесь испокон веков проходили (и проходят сейчас) оживленные торговые пути. Те, кто служил в плавсоставе на Балтийском флоте и хаживал в моря на слежение за "вероятным противником", запомнят этот остров на всю жизнь. Трассы там не только торговые...>... Это минус. Плюс - Балтика маленькая, если не замерзну насмерть, вынесет к славянским берегам... А вдруг вынесет еще кого-нибудь... Не может же быть, чтобы только я один выплыл..."
     Впрочем, ждать, пока его вынесет на побережье Поморья, Савинову не пришлось...

***

     Ярина едва успела чуть прибраться в доме и затопить печь, чтобы приготовить еду, как ей стало совсем худо. Тошнота подступила к горлу, ноги затряслись от слабости, и Ярине пришлось присесть на лавку, чтобы не упасть. Она сидела, тяжело дыша, привалившись спиной к бревенчатой темной стене, и ждала, когда перестанут плясать перед глазами болезненно яркие цветные пятна. "Да что же это со мною?" Ужасная слабость, охватившая все ее существо, могла быть началом некого неведомого недуга. Хотя Яра подозревала, что причина-то гораздо проще. Ведь в последние дни она почти ничего не ела. Может, и голова ее кругом идет просто от голода?
     "Надо бы поесть, - подумала девушка. - Разве можно себя так мучить. Вон уже все замечают, как похудела. Щек нету, а живот - ровно доска, твердый, будто и не женка вовсе. У мужей такие - плоские, с ровными выпуклыми клетками. Вот вернется Александр и смотреть не захочет на меня..." Ярина слабо улыбнулась этой мысли. Знала: муж станет любить ее, как бы она ни выглядела. Но жене даже для себя важно выглядеть справно - румяной быть да бодрой. А тут - кожа да кости!
     Пересидев головокружение, она осторожно поднялась с лавки и выглянула наружу. Солнце почти село. Лесные вершины темной зубчатой стеной темнели на фоне неба. Тихо. Даже ветер пропал, лишь мошкара радостно звенит. "И как это Всегорд, который сторожит за околицей, терпит этих маленьких кровопийц?" В конюшне, переступив копытами, фыркнула лошадь. Гридней нигде не видать: и вправду хорошо скрадывают! Ярина чувствовала, что они где-то рядом, но вот где? Появилось желание пойти поискать их, но она сдержалась и вернулась в дом.
     "Ну вот она, твоя желанная тишь. Что же с ней теперь делать?" Мысли сами собой перешли со своих забот на мужа. "Как он там? Здоров ли? Не заберет ли его чужой мир?"
     Ярина постелила себе на лавке и прилегла. В доме быстро темнело. Сквозь окошко, затянутое бычьим пузырем, проникали внутрь последние сполохи заката. Уснула она незаметно, и снилось ей, как она гуляет по лесу, а впереди, меж деревьев, то и дело мелькает Александрова спина. Она зовет его, но он почему-то не хочет ее подождать и уходит все дальше и дальше...

Глава 3
Среди волн

     Ваше благородие,
     Госпожа удача!
     Для кого ты добрая,
     А кому - иначе...
     Булат Окуджава

     Откуда он взялся посреди штормового моря, этот проклятый драккар?
     С вершины волны Сашка увидел его черный, хищный силуэт на фоне заката. Парус просвечивал насквозь, и полосы на нем были заметны очень хорошо. Драккар под зарифленным парусом, идущий прямо к нему...
     Савинов огляделся в поисках укрытия. "Что за глупость! Какое может быть укрытие в открытом море... Но надо что-то делать! Если они заметят меня... Нет, только не плен! Я вооружен и..." Мысли прыгали, как гребешки волн, но на самом деле было ясно: даны кого-то ищут. Вероятно, своего вождя. Если догадка верна, то искать они будут усердно. И стоит им наткнуться на Савинова...
     Он прекрасно понимал, что сопротивляться не сможет. Уже сейчас тело почти не слушается. А что будет, когда его выволокут из воды? Скорее всего, он будет валяться, как медуза на песке, а то и попросту потеряет сознание... Отсюда следует, что на глаза "спасателям" попадаться нельзя.
     Драккар быстро приближался. Уже было хорошо видно, как по палубе "датчанина" снуют люди и что-то отблескивает в лучах заката. Сашка различал даже отдельные фигуры. Вот несколько человек столпились на носу, высматривая что-то в волнах. "Точно! Они ищут своего вождя! Да только зря стараются... В Вальхалле он! А может, и в аду, - черт его знает... Однако не пора ли нырять?"
     Даны были уже совсем близко, и Савинова пока спасало лишь то, что корабль данов был между ним и солнцем. Он подождал еще немного и, почуяв, что сейчас будет замечен, погрузился в воду с головой...

***

     ...Потом Ярине почему-то приснилась вода. Целое море черно-зеленой соленой воды. Клочья облаков на безлунном ночном небе и яркие, острые звезды. Лес исчез бесследно, лишь одинокий ствол дерева служил игрушкой для волн. И Яра во сне остро почувствовала свое родство с этим безжизненным куском дерева, оказавшимся вдалеке от привычных мест, во власти враждебной стихии.
     Ярина удивилась: что может быть общего у нее с этой мертвой деревяшкой? Но чувство не проходило, наоборот - оно становилось все сильнее. И тут... "Это не плавник! Это обломок мачты! Александр!!!" И, будто в этом сне Ярине нельзя было произносить имя мужа, волны ринулись на нее бешеными псами и захлестнули. Она проваливалась куда-то в бездну. Пыталась вдохнуть, но воздуха не было. "Задыхаюсь! Дышать!" - билось в висках. Но сон неумолимо тянул ее на дно... Сон... "Сон! Это сон! Проснись, Ярина!" Она рванулась из последних сил и с судорожным вздохом открыла глаза.

***

     Сашка сумел вынырнуть и на этот раз. Обрывок каната, когда-то служивший для поворота рея под ветер, был крепко намотан на запястье Савинова.
     А ведь поначалу все шло неплохо. Драккар проходил буквально в полусотне метров. Света было еще достаточно, чтобы Сашку могли заметить. Он хоронился под обломком, изредка подвсплывая, чтобы глотнуть воздуха... Однако, всплыв очередной раз, Сашка глотнул вместо него холодной, соленой воды...
     Всякий, кто хоть раз в жизни захлебывался или тонул, знает, каково это. Внезапный удар волны. Вода наполняет рот и нос. Тело мгновенно слабеет. Легкие судорожно пытаются освободиться от попавшей в них воды. Ум мечется в панике: "Погибаю! Погибаю!" И если не совладать с паникой...
     Савинов совладал. Но потратил на это последние силы.
     Вынырнув, он, уже не скрываясь, уцепился за обломок и надсадно кашлял. Сашке казалось, что легкие сейчас вывернутся наизнанку. Хотелось заорать: "Стойте! Я здесь!" И пусть эти паршивые даны вернутся и заберут его. Пусть заберут, лишь бы не болтаться здесь, как дерьмо в проруби...
     "И чего я прятался? Это же не фашисты! В концлагерь не отправят, а свои не назовут предателем Родины... Вон Бранивоя как встречали из плена... А там можно выкупиться или бежать..." Мысли неслись вскачь, а какая-то маленькая, но очень крепкая частичка сознания Савинова смотрела на эти мысли с холодным любопытством.
     "Ах, вот оно как! Вот как, оказывается, все происходит! И ты такой же? Чуть поплохело - и в плен, строевым шагом! А ежели мешает мораль, уговорим себя: не ты первый, мол, не ты последний... Эх, "Герой", шланг желторотый... Не фашисты? А про "кровавого орла" <"Кровавый орел", он же "Красный орел" - вид казни, который практиковали викинги исключительно для особо насоливших им врагов. Человеку вскрывают спину вдоль позвоночника, выворачивают в стороны ребра и через проделанные таким образом отверстия вытаскивают наружу легкие. Они, говорят, при этом слегка напоминают крылья...> слышал?"
     Сашке стало стыдно перед самим собой. И еще он разозлился. Злость придала ему сил, и Савинов приподнялся в воде, опираясь на верный обломок, чтобы оглядеться. Солнце село. Частые звезды, казалось, вонзаются в зрачки. Драккар ушел... Кругом темные гребни волн, правда, уже более пологие, чем раньше. И мучительно хочется пить. "Не смешно ли - посреди такого количества воды? А драккар все же ушел... Стоп! А это..."
     Черный борт корабля внезапно возник из темноты и навис над Сашкиной головой. Потом что-то с шумом рухнуло в воду. Крепкие руки схватили его и потащили куда-то вверх.
     В одном Сашка оказался прав - он действительно почти сразу потерял сознание.

Глава 4
"Неисповедимы пути..."

     В театре теней сегодня темно,
     Театр сегодня пуст.
     Ночные птицы легли на крыло,
     Выбрав верный курс...
     Константин Кинчев

     "Беда! Беда приключилась!"
     Эта мысль возникла еще до того, как поутру Ярина открыла глаза. Она не знала, что случилось на самом деле. Но сон с корабельными обломками в бушующем море! Надо что-то делать!
     Яра чувствовала себя совершенно разбитой. Сон не прогнал усталость, а, наоборот, измучил. Но Ярина не могла просто взять и забыть о тревоге. Да и не выбросить из памяти грозно вздымающиеся водяные горы... Делать нечего, придется попытать счастья вновь. Может, удастся хотя бы узнать, жив ли?
     На этот раз даже начало оказалось трудным. Заговор Ярине прочесть пришлось аж трижды. Но наконец ей удалось воспарить над своим неподвижно лежащим телом и устремиться на закат. Становилось все темнее: солнце, нарушая свой вековечный обычай, не успев подняться из-за восходного окоема, погрузилось обратно. Навстречу полету Ярины катилась ночь. Волны моря мелькали внизу серебряной от звезд рябью. Ярина даже не сразу заметила темную тень на воде. Тень темнее, чем ночное море. Корабль! Но почему один?
     Не раздумывая, Яра устремилась вниз...

***

     Сашка открыл глаза.
     "... Почему так темно?.. Ночь? Или я ослеп?.. И где я?"
     Он помнил только, что даны выловили его таки из воды. "Кстати, вот еще загадка: как они меня нашли в такую темень, посреди моря?" Кроме этой загадки были и другие. Например, почему он не связан? Правда, нечто тяжелое довольно эффективно сковывало Сашкины движения. Судя по запаху и жесткому меху - звериная шкура. Скорее всего - медвежья.
     "Все повторяется! Первые мои ощущения в этом мире связаны с холодным купанием, теплой шкурой белого медведя и глотком меда... Сейчас присутствует два компонента. Мех и купание. А мед? Где мой мед?"
     Савинов попытался приподняться на своем ложе, чувствуя при этом, как оно летит куда-то в бездну. В животе - отвратительная пустота. Корабль трещит и скрипит, будто собирается немедля развалиться на части...
     И тут Сашка понял, почему так темно. Над его ложем кто-то заботливо натянул тент. "Что-то подозрительно заботливый пошел нынче дан. Ласковый, как сестра милосердия. Тент натянули, а сами снаружи мокнут... Чушь! Может, это не даны?"
     В этот миг у полога кто-то завозился, расшнуровывая клапан, а потом внутрь просочился бледный звездный свет и в открывшемся проеме возникла стриженная "под горшок" белобрысая голова. Сашка узнал бы ее из тысячи.
     - Рысенок!
     Стрелок кивнул и протянул Савинову что-то темное.
     - Выпей-ка, вождь! Здесь...
     - Мед, - продолжил за него Сашка. - Я выпью, а ты расскажи, где мы и что это за драккар...
     Рысенок кашлянул.
     - Какой драккар, вождь? Мы на "Медведе"... Ты что же, совсем ничего не помнишь?

***

     Спустившись ниже, Ярина сумела лучше разглядеть корабль и ужаснулась. Это, без сомнения, был "Медведь": вон на палубе приметные мужнины придумки - пороки. Но что же произошло? Почему от мачты остался жалкий огрызок высотой всего в три человеческих роста? Где длинная рея, на которой поднимают парус? Теперь широкое ветрило просто привязано к мачте и закреплено на бортах. Сильный ветер надувает его, делая похожим на сорванный бурей шатер...
     Сорванный бурей... Не зря Ярине снился обломок мачты в волнах. "Медведя" сильно потрепало, но он плывет. Воины спят прямо на палубе. Седой кормщик все так же крепко держит тяжелое кормило... А где же Александр?
     Яра наконец заметила маленький навес рядом с мачтой. Возле навеса устроился спиной к борту Рысенок на пару с молодым, незнакомым парнем. "Раз стрелок здесь, значит, он - под навесом..." Ярина проскользнула под полог...
     Александр спал, накрытый тяжелой шкурой. Он показался Ярине очень уставшим и осунувшимся. И она, желая поддержать, коснулась его сна, как делала это раньше, еще в Западной стране...
     Все звуки куда-то пропали, и Ярине помстилось, что она вдруг оказалась где-то глубоко-глубоко под землей. Стена! Снова стена! Тишину, наверное, можно было потрогать руками. Попытка произнести хоть одно слово стоила неизмеримых усилий. Ярина попробовала - и отступилась. "Не выходит! Он не слышит! Мне не дозваться..." Не стоит даже пробовать, иначе, как в прошлый раз, ее унесет прочь неведомым вихрем...
     Любимый совсем рядом. Темнота - не помеха. Можно разглядеть каждую черточку лица, морщинки в уголках глаз, шрамик на щеке, густые ресницы, твердо сжатые губы и сурово сдвинутые брови...
     "Что-то снится ему? Может, переживает: как я там? А я здесь. Но он не слышит... Почему? Неужели его так тянет за Кромку? Как же быть?"
     Ярина явственно ощущала, что стена между ними стала толще и прочнее, чем в прошлый раз. Но это значит... "Нет!!!" Гнев вдруг всплеснулся в сердце, поднялся волной. Гнев на злую долю, что пытается разлучить их, гнев на собственную слабость. "Нет! Не может так все закончиться! Не верю! Не хочу! Не оставлю так! Должно получиться! Может - хитростью? Как-то подать знак?"