, парусом почти настиг беглецов.
     Савинов отметил про себя, что воспринимает происходящее как-то отстраненно, словно рассматривает цветное батальное полотно. Не потому ли, что Сашка не принимал судьбу Стурлауга близко к сердцу? Ну не нравился ему рыжий норманнский вождь - и все тут! Но он - отец Хагена. А Хаген - друг! Так что никуда не денешься - придется поратоборствовать за его златолюбивого папашу...
     Сашка на глаз оценил дистанцию до второго драккара под полосатым парусом. Она все сокращалась. Семь-восемь кабельтовых. Для пристрелки уже годится.
     Савинов оглянулся на "Змиулан" и увидел на его мачте поднятый до самого верха круглый красный щит. "Ага! К бою!" Савинов устремился на корму, по пути приказав расчетам метательных машин приготовиться к стрельбе. Кормщик, седоусый русин <Русин - профессиональный воин, член дружины. Слово "дружинник" применялось тогда к людям, прислуживавшим воинам.> по имени Ратимир, завидев Сашкино возвращение, хитро прищурился. Савинов прищурился в ответ: тот еще лис, но дело знает!
     Кормщик ему нравился. На таких вот седоусых, знающих свое дело "сержантах" и держится любая армия. Сержантах, или там десятниках и центурионах. Не в названии суть.
     Сашка не стал занудствовать и повторять инструкцию. Все уже давно, еще в Белоозере, отработано от и до. Он только спросил:
     - Готов?
     Ратимир свирепо пошевелил усами и свел брови.
     - Ну, тогда... Давай!!! - скомандовал Савинов. Седоусый с каменным выражением лица переложил кормило. И "Медведь" с глубоким креном вошел в левый разворот. Едва крен выровнялся, как Сашка отдал следующую команду:
     - Целься по второму справа!.. Бей!!!
     И пороки с лязгом швырнули во врага первые каменные ядра.

***

     Очередной водяной вал вдребезги разбился о нос "Мунина", окатив Хагена холодными брызгами. Но молодой вождь только моргнул, стряхнув с ресниц капли, мешавшие смотреть. Холодные струйки, стекая по щекам, забирались за ворот, вдобавок с небес зарядил мелкий дождик. Но Хагену было все равно. Сквозь частую сетку дождя он смотрел туда, где за краем туч море сверкало под солнцем. И в этом сверкании вождь видел яркие крылья множества парусов. Один из них был "Рыси", а остальные...

***

     Взлетели крючья, готовые вонзиться в борта "Рыси" и намертво связать ее с драккаром халогаландцев. Стурлауг смахнул один из них секирой. Бессильная веревка шлепнула по борту и ушла в воду. Но другие крюки впились в доски. Тугие концы натянулись. Хирдманы бросились обрубать их, прикрывая друг друга щитами. Браги с Греттиром стреляли, не целясь. На таком расстоянии не промахнуться.
     С драккара летели вопли и проклятия. Ярл, в длинной кольчуге и позолоченном шлеме, свирепо рыча, заставлял своих дренгов плотнее сбивать щиты. Те метали копья и дротики. Топор со звоном вонзился в корму "Рыси". В воздухе между кораблями стало тесно, будто вдруг хлынул железный смертоносный дождь, идущий сразу в обе стороны.
     Дайн переложил кормило на левый борт. "Рысь" вильнула вправо. Необрубленные концы загудели от напряжения, пара со звоном отлетела. Драккар оказался почти за кормой. Поток стрел и дротиков оттуда сразу ослаб. Халогаландцы яростно взвыли. Но ход у них был лучше, и они снова стали обходить шнеккер Стурлауга с левой стороны. А справа на него нацелился второй драккар. Он быстро приближался, и стрелы с него уже долетали до бортов "Рыси". Воин, прикрывавший Дайна щитом, упал. Стрела угодила ему в щеку. Тут же в спину кормчего полетела пара дротиков... Тот уклонился так резко, что халогаландцам на миг почудилось - попали! Они разразились радостными воплями. Но Дайн уже снова стоял на ногах, прикрывшись щитом убитого. Второй драккар настигал! Вот видны уже доспехи выстроившихся вдоль борта врагов... Вдруг полосатый парус над их головами с треском расселся. Мачта покачнулась и с гулом обрушилась на палубу. А перед носом драккара взметнулся высокий водяной столб.
     - Хевдинг! - Стурлауг обернулся на крик. - Погляди на восход!
     А на восходе море пестрело парусами. Семь разноцветных ветрил, и впереди всех - белое с алым солнечным знаком.
     - Русы! Русы идут! Это "Змиулан"!
     - Нечему радоваться! - прорычал хевдинг. - Они тоже наши враги!
     Лодьи русов были уже недалеко - перестрела два-три. Их до сих пор не заметили только потому, что воины Стурлауга готовились к битве с халогаландцами. Внимание хевдинга вдруг привлек один из кораблей русов, с парусом, на котором был изображен вставший на дыбы бурый медведь. Тогда как остальные лодьи стремительно неслись прямо к кораблю Стурлауга, "медвежий" парус двигался в том же направлении, что и "Рысь". Вдруг над его бортом что-то мелькнуло. Раздался свист, и камень размером с хороший кулак с хряском вломился в борт драккара со срубленной мачтой. Послышались отчаянные вопли. Драккар осел в воду, окончательно потеряв ход. Волны захлестнули борта корабля, и халогаландцам стало не до преследования. Стурлауг видел, как они пытаются сбросить за борт остатки мачты и вычерпывают заливающую драккар воду.
     "Рысь" вдруг круче взяла вправо. Хевдинг оглянулся. Дайн явно держал поближе к русам!
     - Что ты делаешь?! - зарычал Стурлауг. - Они прикончат нас даже вернее, чем эти! - Он указал секирой на первый драккар, который подобрался уже почти вплотную к его шнеккеру. Остальные корабли халогаландцев повернули навстречу русам. Ярлам нельзя было отказать в храбрости.
     - Русы не станут стрелять в нас из своих камнеметов, - Дайн невозмутимо налег на кормило, - а нам от них не уйти. Ольбард справится с халогаландцами, даже если отправит за нами три лодьи. А ежели мы сами придем к нему, то докажем этим, что не видим за собой вины... Ну, а побежим...
     Стурлауг зло сплюнул и отвернулся. Дайн был прав. Но мысль, червем-древоточцем грызшая сердце, не отпускала. "Русы слишком сильны. Ограбят запросто..." По крайней мере сам хевдинг так бы и поступил...
     Настырный драккар тем временем снова настиг "Рысь" и шел с ней почти борт о борт. Халогаландцы осторожничали. Хирдманы Стурлауга, хоть и малочисленные, внушали им опасения. О хирде Ингольвсона сложена уже не одна сага. Ярл в позолоченном шлеме, которого Стурлауг заметил раньше, заставил своих воинов образовать вдоль борта стену из щитов, из-за которой стрелки осыпали "Рысь" стрелами, дротиками и камнями из пращей. Щиты гремели громом... Ярл хотел ослабить, насколько возможно, дружину Стурлауга обстрелом, а затем перебить выживших в одной стремительной атаке. Русов ярл в расчет явно не принимал - их отвлекали оставшийся драккар и шнеккер.
     Ингольвсон прикинул число врагов. Около восьмидесяти. У него же на борту осталось восемнадцать человек, если считать вместе с ним самим и Дайном, стоящим у кормила. Даже если каждый из хирдманов стоит двоих, а то и троих... Нет, если принять бой здесь, на борту своего корабля, враги просто задавят числом. Палуба "Рыси" слишком просторна. Значит...
     Ветер гудел в туго натянутых снастях. Волны с гулом поддавали в днище, осыпая людей каскадами холодной воды. Низкие тучи стремительно неслись над темной водой. "Шторм близится... Если повезет, он спрячет нас от врагов. Но надо выдержать этот последний удар".
     Очередная стрела ударила в щит Ингольвсона, пробив твердые доски и высунув сквозь них свое хищное жало. "Один! Не оставь меня в этот миг! Пошли победу, и я отплачу сторицей!!!" Хевдингу почудилось, что в облаках мелькнул всадник на чудесном восьминогом коне <Всадник на восьминогом коне - Один, верховный бог скандинавов, на своем волшебном жеребце Слейпнире.>. "Это знамение!"
     - Один!!! - взревел Стурлауг, воздев к небесам сияющую секиру. Его воины подхватили клич. В этот самый момент халогаландцы наконец решили напасть.

Глава 7
Еще не вечер...

     Эй, Дракон, возлежащий на злате!
     Что ты делаешь там один?
     Почему так мучительно красен
     Твой взор, как кровавый рубин?

     Может, лучше забросить все это,
     Прогуляться у лона вод?
     - Нет! Я чувствую, до рассвета
     Ко мне витязь с мечом придет...
     Детская сказка
     <Здесь и далее без подписи - стихи автора.>

     - Перелет!!! Недолет!.. Накрытие!!!
     Савинов, стоя на корме рядом с Ратимиром, корректировал огонь своей "артиллерии". Когда на драккаре халогаландцев рухнула мачта, он испытал ни с чем не сравнимое чувство. Его детище работало! И еще как! Одно дело стрелять по старому парусу, растянутому на плоту с шестами, а другое - посреди моря на сильной волне поразить врага вторым снарядом! Расчеты пороков, основательно натренированные еще в Белоозере, работали быстро и точно. Со скрипом крутили вороты, натягивая скрученные воловьи жилы, перебрасывали из рук в руки очередной аккуратно обточенный камень, вкладывали в желоб, целились... "Черт! Жаль, нет бинокля!"
     "Бо-ооммш" Очередной снаряд унесся к цели.
     - Ветер! Поправку на ветер! - крикнул Сашка. Светловолосый наводчик поднял ладонь в знак того, что слышит. Камнемет дернулся, с гулом выплюнул двухкилограммовый камень. Тот понесся по пологой дуге к потерявшему ход драккару. Хрясь! Пораженный прямо в середину корпуса, корабль совсем потерял ход. Его развернуло бортом к волне. Викинги забегали по палубе, как тараканы. "Что? Не нравится?"
     - Молодец, Рысенок! - крикнул Савинов. Парень, услышав похвалу, засмеялся и снова завертел ворот, перезаряжая машину.
     Тем временем лодьи русов на левом крыле уже настолько сблизились с двумя оставшимися кораблями халогаландцев, что Савинов приказал прекратить стрельбу и повернуть лево на борт. Оставшиеся у врага драккар и шнеккер, на котором, как подозревал Сашка, находился вождь халогаландцев, подпустив русов поближе, вдруг отвернули влево, осыпая противника градом стрел.
     "Хотят оттянуть нас от "Рыси", - подумал Сашка, - надеются, что тогда их дружки успеют выпотрошить рыжего и смыться. Неглупо! Только они не учли - нас слишком много".
     Происходящее напоминало ему воздушный бой, где правильное построение, тактика и выбор времени для атаки - залог победы. И дело не только в индивидуальном мастерстве, хотя и в нем тоже...
     "Пардус", "Волк" и "Велет" устремились в погоню. Изогнутые носы лодей рубили волну. Яркие паруса на фоне воды смотрелись очень красиво. Однако любоваться было некогда. Сашка оглянулся.
     Ага, значит, рыжему все же не удалось удрать! "Рысь" и преследовавший ее драккар сцепились, и на палубах у них бушевал стальной водоворот. Крики и лязг доносились даже сквозь вой усиливающегося ветра. "Змиулан" и оставшиеся две лодьи русов уже на подходе, но было неясно, успеют ли.
     - Держи посредине! - бросил Савинов своему кормчему. Если что - нужно быть готовыми поддержать своих парочкой выстрелов. Ратимир крякнул, поворачивая кормило. Ветер трепал его седые усы. "Интересно, одобряет ли он такой способ боя? - Мысль об этом крутилась в голове у Сашки уже давно. - Может, они тут полагают всю эту машинерию оружием слабаков и трусов, каковым они считают арбалет, например?" Однако старый русин развеял его сомнения. "Медведь" как раз проходил мимо разбитого пороками драккара. Мокрые халогаландцы с мрачным упрямством возились с пробоиной.
     - Нам бы при Игоре Старом, когда на ромеев ходили, пороки на лодьи ставить, - произнес Ратимир, - уж не пришлось бы тогда от огненосных дромонов <Дромоны - боевые корабли византийцев. На некоторых устанавливались так называемые сифоны - устройства для метания огнесмеси - "греческого огня", состав которого неизвестен до сих пор.> на берегу спасаться!
     Савинов удивленно покосился на него и сказал, указывая на постепенно погружающийся драккар:
     - Почему бы нам не взять в плен этих парней?

***

     Едва халогаландцы снова пошли на сближение, Стурлауг подал знак. Дайн переложил кормило, и "Рысь" внезапно свернула навстречу врагу. Вражеский кормщик ничего не успел сделать, и корабли с оглушительным треском столкнулись. Шнеккер был крупнее и тяжелее драккара, поэтому борт последнего не выдержал удара и треснул. Многих халогаландцев толчок сбил с ног, иные упали за борт. И пока они еще не успели прийти в себя, на них обрушился хирд Стурлауга. Ощетинившийся оружием железный еж вломился на палубу драккара, расшвыривая в стороны сопротивляющихся. Стену вражеских щитов разметало, как ураган разметывает в поле неубранные снопы.
     Свирепый рев наполнил воздух, и палуба заплясала под ногами. Кто-то дико закричал, затаптываемый насмерть. Хирдманы устремились к корме, где маячил золоченый шлем вражеского вождя. Халогаландцы встретили их в топоры.
     Началась злая, безумная сеча. Стурлаугов хирд, прикрываясь щитами, сбился в плотный клубок. Взлетали и падали окровавленные клинки. Хрип, стон, хряск разрубаемых костей. Палуба стала скользкой от крови.
     - Один! - ревел Стурлауг. - О-один!!!
     Его секира сокрушала щиты, шлемы, плечи, черепа. Всякий заступивший дорогу враг через несколько мгновений падал, сраженный страшным ударом. Чужая кровь брызгала в лицо. Рукоять оружия скользила в руке. Хевдинг чувствовал, как с каждым взмахом сила все прибывает и прибывает к нему. Он превратился в живой всесокрушающий таран, и хирд, следуя за ним, рассек ряды халогаландцев, как нож рассекает масло. Вот перед глазами возник ярл в позолоченном шлеме. Ингольвсон отбил его удар, отшвырнул ярла щитом. Тот пошатнулся, но устоял, взмахнул мечом. На его губах пузырилась пена, глаза налиты кровью. Вожди ошиблись у самого кормила корабля. Хевдинг ударил ярла в лицо стальной кромкой щита и вонзил лезвие секиры прямо в запрокинувшееся бородатое лицо халогаландца... Освободил оружие и обернулся - на корме не с кем уже было сражаться...
     Но то, что Стурлауг увидел, повергло его в дикую ярость. Около трех десятков халогаландцев, первым натиском отброшенных к носу драккара, перебрались на "Рысь". Дайн с Греттиром, вдвоем охранявшие шнеккер, защищали корму. На них не особенно наседали... оттого, что большая часть врагов вспарывала тюки с добычей, сложенные возле мачты. Над их головами печально хлопал парус, потерявший ветер...
     Стон, исторгшийся из груди Ингольвсона, напоминал смертный крик умирающего.
     - У-убью!!! - Он ринулся вперед, не разбирая дороги. Легко, словно молодой, перемахнул через пустоту между бортами кораблей, разошедшихся уже почти на две длины копья. Оставшиеся с ним восемь воинов поспешили следом. Но хевдинг не ждал их. Он забыл обо всем и вломился в самую гущу врагов, как медведь - в собачью свору. Его глаза уже не видели ни подходящих лодей русов, ни черных парусов кораблей Хагена, возникших на фоне темнеющего горизонта. Секира взлетала и падала. Отсеченные ноги, руки, головы, тела врагов, разваленные почти пополам, - все смешалось перед его помутившимся взором. Он не чувствовал ран, которые получал. Хевдинг пробился к мачте и встал над развороченными тюками, в которых блестело золото. Его воины отстали, и им пришлось прорубать себе дорогу, а тем временем с десяток халогаландцев с копьями и топорами насели на Стурлауга со всех сторон...

***

     Хаген видел, что он не успевает. С этого расстояния его зоркие глаза различали могучую фигуру отца, бьющегося с вражеским вождем на корме корабля. Он видел, как летит к месту схватки "Змиулан". Ольбард поспевал раньше... "Пусть хотя бы он придет вовремя!" Но молодой вождь понимал: отец не станет ждать никого! Он будет сражаться как безумный до последнего вздоха, лишь бы добыча последнего похода не досталась врагам. "Эх, отец..."
     Справа навстречу драккарам Хагена мчались два последних корабля халогаландцев. Он не раздумывая отправил им наперерез "Слейпнир" и "Хугин" <Хугин и Мунин - имена воронов, вещих птиц, посланников Одина.>, которым командовал Гюльви Сорвиголова, а сам на "Мунине" помчался дальше, надеясь на чудо.

***

     - Эй вы, утопающие! Ежели жизнь дорога - бросайте оружие!
     В ответ на Сашкино предложение с тонущего драккара донеслась брань. Халогаландцы были настроены решительно даже теперь. Савинов усмехнулся и скомандовал Рысенку:
     - Убеди их!
     Тот развернул порок, прицелился и, выждав, когда волна приподнимет глубоко сидящий корпус поврежденного корабля, всадил ему в борт еще один камень. Драккар осел еще глубже. Края бортов уже едва возвышались над водой.
     - Ну что, не передумали? - снова крикнул Сашка.
     В ответ опять прозвучали проклятия, но решительности у халогаландцев заметно поубавилось.
     - Сейчас мы подойдем к вам! Оружие перебрасывать к нам на палубу! Руки поднять вверх и подниматься на борт по одному! И чтобы без шуток!!! - Савинов обернулся к своим и громко, так, чтобы слышали враги, приказал:
     - Лучникам приготовиться! - и уже тише:
     - Готовьте веревки. Позвизд! Твой десяток отвечает за пленных!
     - Эй! - донеслось с драккара. - Варанги! Обещайте, что сохраните жизнь моим дренгам, иначе будем биться! А перед вашими богами я сам отвечу, клянусь Молотом Тора! Я, Хегни Щитоносец!
     Савинов оглянулся на Ратимира. Тот сказал:
     - Наслышан я про него, вождь! Этому можно верить, раз поклялся... Но он хитрец, с таким держи ухо востро!
     Сашка кивнул и ответил халогаландцу:
     - Я слышал тебя, Хегни! Тебя и твою клятву! Меня зовут Александр Медведкович, и я обещаю жизнь твоим воинам, раз ты предлагаешь в залог собственную голову!

Глава 8
Рубиновая пена

     ...Небо в звездах,
     Рек серебро, да костров горячая медь.
     Наш дух - воздух!
     Нам ли с тобой не петь!..
     Константин Кинчев

     Вода рядом с местом битвы отливала красным. Где-то позади звенела сталь. Хирдманы Хагена вместе с русами добивали халогаландцев. Здесь же было тихо...
     "Змиулан" стоял с "Рысью" борт о борт. "Мунин" подошел к "Рыси" с противоположного от "Змиулана" борта. Бока кораблей мягко толкнулись друг о друга, будто брат приветствовал брата...
     Воины Ольбарда уже заняли корму шнеккера, и Хаген почувствовал, как напряглись за его спиной одетые в железо хирдманы, готовые отстаивать добычу сотоварищей от посягательства алчных русов. Он печально усмехнулся. Золото застит глаза и не таким, как они. Разве они не видят, что рядом кружит еще две варяжских лодьи? А поодаль и третья, с медведем на парусе. "Уж не побратима ли моего знамя?" - подумал Хаген и ступил на палубный настил отцовского шнеккера, сделав знак одному десятку следовать за собой.
     Палубу "Рыси" устилали тела убитых халогаландцев. Особенно много их было под мачтой, где собрались последние семеро оставшихся в живых хирдманов Стурлауга. Браги, Рагнар, Дайн с Греттиром и еще трое. За их спинами на груде разорванных тюков лежал отец. Даже отсюда было видно, что он мертв. Хаген остановился. "Я опоздал, я все-таки опоздал..."
     - Здравствуй, Хаген, сын Стурлауга!
     Хевдинг обернулся на голос.
     - Здрав будь и ты, Ольбард Синеус, князь Белоозерский! Мир ли между нами?
     Рус чуть склонил чубатую голову:
     - Мир, Стурлаугсон! Жаль, отца твоего спасти не успели...
     Хаген посмотрел ему в глаза и понял, что Ольбард действительно сожалеет о смерти Ингольвсона. "Вот оно как! Видать, побратим мой все же открыл князю правду... А может, Вещий узнал ее сам".
     На плечо Хагена легла рука. Диармайд появился рядом, как всегда, бесшумно.
     - Здравствуй, Волк! - Синие глаза наставника смотрели твердо. - Вот ты уже и совсем взрослый... Что делать теперь станешь, хевдинг?
     Хаген, в свою очередь, так, чтобы видели хирдманы, положил руку на плечо ирландца. Пусть у них не будет сомнений - с русами мир!
     - Поступлю по Правде, Диармайд! Ольбарду - вира за убитых в зимовье, - он повернулся к князю, - всем твоим воинам - доля в добыче за помощь против ярлов Халогаланда. Остальное - наше по праву. Если решишь по-другому - будем биться.
     Ольбард улыбнулся:
     - Биться не будем, Хаген. Я не забыл, как ты прикрывал мою спину в бою с весинами.
     Молодой вождь кивнул и шагнул к мачте. Хирдманы Ингольвсона приветствовали его...
     Залитое кровью лицо отца было запрокинуто к небу. В мертвых глазах отражались низко летящие облака. Иссеченный в щепу щит вал